Глава 5
Я пыталась позвать на помощь, но могла выдавить из себя только глухие хрипы. Было ощущение, что мне давят на горло и не отпускают. Я дышу, но не полной грудью. И те маленькие вдохи, что могу сделать, обжигают грудную клетку. Руки и ноги, тяжелые как свинец, не слушались меня. И эта пытка продолжается уже некоторое время, не могу сказать сколько точно, но с каждым часом я чувствую, что мое тело становится слабее и рано или поздно сдастся совсем. Всё, что я могу, это надеяться, что кто-нибудь спохватиться меня. Но кому есть до меня дело? Это даже смешно. Я постепенно погружалась в темноту, опуская веки. — Алиша…Алиша, что с тобой? Чей-то голос рядом. Я вложила все силы, чтобы открыть глаза. Сокол склонился надо мной. Лицо его было расплывчато, сложно было сфокусировать взгляд, но я была рада, его видеть, хоть как-то. — Ты бледная, — холодная рука легка на мой лоб. — Твою мать… Ты вся горишь! Он резко вскочил и через мгновение, снова оставшись одна, поддалась темноте, что так манила к себе обратно. Я сконцентрировалась, хватаясь за звук ударов своего бьющегося сердца, ровный ритм которого давал надежду. В груди уже не просто жгло, там разверзся настоящий ад и черти плясали самбу. Небольшая тряска и я снова смогла открыть глаза. В комнате находилось уже несколько расплывшихся фигур. Рядом Гвоздь. Он хлопает меня по щекам. — Эй, эй, не отключайся. Принесите воды. Его голос был обеспокоенным. Вокруг была суматоха, от которой перед глазами всё рябило и начинало тошнить. До моих губ дотронулось что-то похожее на марлю, смоченной водой. Они пытались заботиться обо мне. Как мило. — Звоните Доку! – разъяренный голос Беса сейчас мог напугать кого угодно. Я слышала его тяжелые, быстро слоняющиеся шаги по комнате. Выведите отсюда эту истеричку. Мне и без него тошно. — Его телефон вне доступа. — Лисичка, пожалуйста продержись до приезда Дока. Извини, Сокол, не могу тебе этого обещать, я снова погружаюсь в тьму. Надеюсь, если я умру во второй раз, это будет окончательно. Я не переживу этот позор снова, если проснусь неизвестно где. А эти ребята мне понравились, жаль было бы их покидать. Опять тряска, уже спокойно умереть не дают. — Вы что с ней сделали?! – яростный голос Дока заставил еще раз открыть глаза. — Док… — собрав все силы прохрипела на радостях его имя. Как же я соскучилась по нему. Док упал на колени рядом с изголовьем кровати. Он выглядел очень взволнованным и мне было очень жаль его. Похоже сегодня он потеряет еще одну рыжую девочку в своей жизни. По моей щеке покатилась одинокая слеза. — Сколько она уже так лежит? – он осматривал зачем-то мою шею и лицо, нежно, еле прикасаясь ко мне, словно боясь сломать. — Точно не знаем. Она сутки не выходила из своей комнаты. Я пошел её проверить и нашел в таком состоянии и еще через день приехал ты. Два дня? Я лежу так уже два дня? Дело плохо. — Кто-нибудь может внятно объяснить, что произошло?! — Мы выпивали вечером, — начал осторожно Гвоздь, но Док подлетел к нему и взял за грудки. — Это что, по-твоему, похоже на похмелье? — его голос сорвался на крик. Он гневно расхаживал по комнате, потирая переносицу. В комнате воцарилась тишина. Док, как многое я хочу тебе сказать, но не в силах этого сделать. Хочу сказать тебе спасибо, что попытался окружить меня заботой и безопасностью, что помогал не сойти с ума в этом новом мире. Я никогда не смогу заменить тебе сестру, но очень хотела бы стать тебе другом. А сейчас… Мне нужно всего одно слово, которое хоть как-нибудь подтолкнула его на мысль, что со мной. — Сердце, — я подала голос как смогла, напоминая хрипом кого-то восставшего из мертвых. Док снова упал на колени к моей кровати, поглаживая по голове. Боже, его рука сейчас как кипяток. — Не волнуйся. Я рядом и что-нибудь придумаю. Что ты сказала? Пожалуйста, попытайся снова, — он припал ухом к моим губам. Так, девочка, соберись, последний рывок. Сухие губы с трудом разомкнулись, но я всё же смогла выдавить из себя: — Сердце, — я гордилась собой. Док прижался ухом к моей груди. Мне же и так нечем дышать. Когда он отстранился, по его ошалевшему лицу, я поняла, что дело дрянь. А затем он вылетел из комнаты и вернулся уже держа что-то в руках. У меня появилась надежда, что он что-то придумал. — Мы уже смачиваем ей губы периодически, - сказал Бурый, когда увидел, что Док взял стакан с водой. — Заткнись. — Он начал выливать воду на мою ладонь и наблюдать за моей реакцией. Далее он взял землю из какого-то пакета и принялся обсыпать ею мою руку. Прекрасно, меня уже хоронят заживо. — Эм, Док, а что ты делаешь? Лисичке вряд ли будет лучше, если ты её измажешь в земле. — Я пытаюсь помочь ей пройти обряд обращения. Её сердце снова бьется. Вы понимаете, что это значит? — Он говорил это очень раздражённым тоном, беря спички в руки. Сейчас он пугал меня больше, чем Бес. То ли у меня едет крыша, находясь в предобморочном состоянии, и я не понимаю, что он делает, то ли из нас двоих — слетел с катушек он. — Конечно, вы, уроды, ничего не понимаете. Умершие сердца начинают биться, когда сверхъестественное существо находит свою истинную пару, предназначенную ему судьбой. Я не знаю кто и что из вас сделал в моё отсутствие, но это пробудило в ней древнюю магию и её сердце забилось для кого-то из вас. После такого изменения в себе, ведьмам нужно найти источник, откуда они могут черпать свои силы, иначе она умрёт, — он зажег спичку и медленно проводил вдоль моей руки. — Обычные ведьмы черпают свои силы из четырёх стихий: воды, земли, воздуха и огня, — спичка погасла, но лучше я себя не почувствовала от его шаманских обрядов. Кто-то невидимый старательно продолжал закручивать вентиль с кислородом. Док тяжело вздохнул и опустил голову. — Похоже, это не этот случай. — Ты сказал обычные ведьмы, а не обычные? — было тяжело, но я перевела свой затуманенный взгляд на Беса, который стоял в проёме в напряжённой позе со скрещёнными на груди руками. Не знаю, что такого сказал Бес, но у Дока в голове будто опять что-то щёлкнуло и он куда-то умчался и прибежал со шприцами. — Быстро вытянули руки! Сокол был первый к кому он подошел. Он вонзил иглу в его вену и уже вскоре в шприце показалась алая жидкость. Док сделал отметку черным маркером на шприце, надел на иглу колпачок и убрал в сторону, переходя к следующему охотнику — проделывать то же самое. Когда 5 шприцов лежали на кровати около меня, я заволновалась больше, чем, когда Док решил поиграть с огнем. Он взял первый шприц и выдавил на ватку немного крови и поднес её к моему носу. Противный запах ударил мне в нос. Подождав секунд пять, он взялся за второй шприц с чистой ваткой. Я не знаю, чего все ждали, но напряжение в комнате нарастало, с каждым использованным шприцем. Никто не понимал, что он делает и чего хочет, но продолжали пристально молча наблюдать, как мне дают нюхать их кровь. Дойдя до 4 шприца, Док так же поднес к моему носу ватку. Только сейчас я не почувствовала омерзительно-соленое зловоние. Мои ноздри дернулись от сладковатого запаха и рот наполнился слюной. Док быстро снял колпачок вместе с иголкой со шприца и рывком приоткрыл мой рот и влил содержимое. Сладко-солёный вкус — это напоминало шоколадку с солёной карамелью — вот с чем бы я сравнила то, что разливалось по моему горлу. Когда жидкость опустилась ниже, я почувствовала, что мои лёгкие стали работать лучше, и я смогла сделать глубокий вдох. Такой желанный. И, видимо, с этим небольшим глотком, мой мозг начал работать лучше, и я только сейчас поняла, что это была кровь. — Твою мать, Док, зачем мне надо было вливать кровь? — Вырвалось хрипло, но вполне уверенно из меня. — Сработало, — вздох облегчения прошёлся по комнате. Я чувствовала себя еще слабой, но попыталась сесть. Руки Дока подхватили меня, и он помог мне в этом, облокотив меня на спинку кровати и подложив подушку под спину. Тело моментально обмякло, болело, голова была дурной, но мне определённо было лучше. — Ну, господа, теперь мне всё понятно, — Док выглядел счастливым и возбужденным от своего открытия, известного только ему самому. Только вот мне ничего не было понятно, хоть и дело касалось меня. На данным момент меня радовало, что жжение в груди стало меньше и я снова могу дышать — это было главное. Но моё горло начинало ныть от жидкости, что разливалась еще недавно по нему, требуя новой порции. Мой разум отказывался принимать, что я хотела крови. — Как я сказал, обычные ведьмы черпают свои силы из четырех стихий, но раз в пятьсот лет рождаются очень могущественные и сильные ведьмы, они черпают свои силы из крови. Эти существа настолько редки, что считаются мифом. Но видимо нам повезло. Перед нами кровавая ведьма! — Его руки взметнулись в мою сторону, как бы указывая на меня, а радости не было предела, когда он это говорил. Боже, кто-нибудь, дайте мне аспирин, голова раскалывается. — Док, не тараторь. Я сейчас плохо соображаю. Какая еще кровавая ведьма? Что такое истинная пара? Док перевернул последний использованный шприц и посмотрел на свою метку. Буква «Б» была жирно выведена на шприце, а после повернулся в сторону Беса. — Поздравляю, Жених, — сказал он уже более твёрдым голосом, испарив из него все нотки веселья. Глаза Беса округлились, а я, кажется, проглотила собственный язык. Эти двое буравили взглядом друг друга, а мои глаза бегали от одного напряженного лица к другому. Док медленно подходил к Бесу, с каждым шагом накаляя воздух между ними до предела. — А теперь, будь добр, и сдай свою кровь ещё, ей нужно полностью поправиться, она ещё слаба. — Я не буду этого делать, — прошипел он. — Будешь. Ещё как будешь. Я не знаю, что между вами произошло, но она сейчас зависима от тебя. — Дерьмо, — Бес выругался и вышел из комнаты. Дерьмо. Точнее и не скажешь. Боже, моя голова. Мне нужен пистолет, и я закончу этот кошмар.***
Док выгнал всех из комнаты, а потом ушёл и сам, оставив меня снова одну. Точнее меня и мою головную боль. Мои попытки переварить информацию, успехом не увенчались, и спазм в висках начал только нарастать, забирая снова силы со всего тела. Вскоре вернулся Док — моё спасение, держа в руках пластиковый непрозрачный стакан с крышкой и трубочкой, и протягивал его мне. — Что это? — Пей, а потом поговорим. Спорить и переспрашивать не было сил и желания. Поднося трубочку к губам, я уловила опять этот манящий сладковатый запах. Нет, ну не может же это быть опять кровь. Я же не вампир, чтобы быть падкой на эту гадость. Мой разум отказывался это понимать, а губы уже тянули жидкость в рот. С каждым сделанным глотком мне моментально становилось лучше, словно мне вкалывали смесь адреналина с мельдонием одновременно. Они наполняли мои мышцы силой и энергией. После такого обычно говорят: «Готов горы свернуть». Разум становился ясным. Я снова живу. Наслаждаясь этой жидкостью до последней капли, захныкала, когда поняла, что она закончилась, хотя и осушила миллилитров 300-400, не меньше. И теперь, осознавая и принимая, что это была кровь — ужаснулась от самой себя. — Спасибо, — сказала я, отодвигая пустой стакан подальше от себя. — Спасибо и всë? — Док с улыбкой на лице и в расслабленной позе раскинулся на кресле, — А где же сто и один вопрос от тебя? — Как поездка? Твое изобретение одобрили? Док залился смехом. Я понимала, о чём он хотел поговорить и оттягивала момент как могла. — Совет принял его на рассмотрение, — Док вытирал проступившие от смеха слёзы. Смешно ему, конечно. Это же не он только что кайфовал от вкуса крови. — Это всё о чём ты хотела просить? Я нервно теребила край своей футболки, в голове перебирая вопросы. — Почему ты назвал Беса моим женихом? — Жених и Невеста — так принято называть истинную пару друг друга. Бес — твоя пара, предназначенная судьбой. — А если я не хочу такую судьбу? — Это не зависит от твоего желания. Это высшие силы и спорить с ними бесполезно. — И моё сердце забилось, потому что я встретила своего… Жениха? — На последнем слове я запнулась, пытаясь сказать его с наименьшим отвращением. Док кивнул, наблюдая за тем, как мой котелок переваривал его слова. — И что же, у Беса оно тоже бьётся? — Нет. У охотников не бывает истинных пар, — он оперся локтями на колени и выставил руки вперёд, словно хотел сейчас объяснить мне всё на пальцах. — Понимаешь, в чём парадокс: все сверхъестественные существа, найдя свою пару, а это происходит обоюдно с двух сторон, влюбляются друг в друга. Между ними образовывается связь. Благодаря ей, они становятся сильнее и живут дольше. Но охотники — это единственные существа, у которых не бывает истинных пар, так задумана наша природа, чтобы мы ни на что не отвлекались. Это связь в одну сторону. — Ты, должно быть, шутишь! — За каждое его слово мне хотелось ударить его по почкам. Я выбралась из кровати и готова была рвать и метать. — То есть, я настолько бракованная ведьма, что мало того, что у меня амнезия, так у меня даже нет нормальной пары? Да ещё и судьба решила поржать надо мной по полной, когда преподнесла мне Беса! Беса! Охотника, который ненавидит ведьм больше всего и хочет сомкнуть свои ручища на моей шее! Мой голос становился громче и звонче, я почти не сдерживала себя, хоть и пыталась. Мне не хотелось нападать на Дока, как в прошлый раз, но в этот раз моё тело охватило не безумие, а сила, которая молила выпустить еë. Всё началось с незаметных покалываний маленькими иголочками по всему телу и закончились тем ощущением, будто в меня вонзали спицы. Сколько бы стекла не было в комнате, все разлетелось в дребезги. Кроме лампочки. Боже, из чего она сделана? Док закрыл лицо от осколков, а мне было плевать. Меня начинало потряхивать от потока слёз, комок подкатывал к горлу. — Эй, эй, — Док приобнял и встряхнул меня за плечи, — ты что! Ты не бракованная. Ты — самая удивительная и самая сильная ведьма из всех. Только посмотри, — он обвел руками комнату, показывая какой в какой ужас я её превратила, но по его взгляду можно было предположить, что он ни капельки не расстроился. — Я в жизни такого не встречал, — он подвёл меня к большому, уже бывшему зеркалу во весь рост. Я начала быстро моргать, прогоняя слёзы. — Посмотри на себя. Я взглянула на девушку в отражении через небольшой уцелевший осколок. Но этого кусочка хватило, чтобы увидеть главное и заставить оцепенеть от ужаса и волнения. — Что с моими глазами? — Спросила я еле слышно. Карие по природе глаза, теперь обрамляла ярко бордовая радужка. Это пугало и завораживало одновременно. — Ты — кровавая ведьма, — Док улыбнулся мне через зеркало. — Таких, как ты больше нет. Ты уникальна. Я не могла налюбоваться своими глазами. Этот оттенок заколдовывал вновь и вновь, побуждая вглядываться в них сильнее и глубже с каждым разом. — Твои глаза будут такими только тогда, когда ты будешь пить кровь. Не волнуйся, ты не будешь полностью от неё зависеть. Она нужна будет только если понадобится быстро восстановиться после ранения, например. Или просто захочешь стать сильнее, — он пожал плечами. Нам предстоит до конца изучить этот вопрос. Я, наконец, смогла оторвать от своих глаз взгляд и развернулась к Доку лицом. — И только кровь Беса подойдет? — Да, — на лице Дока отразилась неуверенность, он замялся, но всё-таки спросил, — ты что-то чувствуешь к нему? — Да я с ума схожу от того как сильно хочу придушить его голыми руками! – спустя еще секунду добавила шёпотом, — и от того, как сильно хочу его поцеловать. Я вслух произнесла то, что отказывалась признавать. Лишь на короткий миг чувство облегчения посетило меня как послышался стук по двери. Обернувшись на звук, я увидела свой самый страшный кошмар. Бес облокотился на дверь, засунув руки в карманы. Он явно слышал мои последние слова. Ненавижу. При виде его, моё сердце предательски издало три быстрых стука, заглушая другие шумы вокруг меня, и замерло под напором его взгляда. Такого холодного и колючего. — Только не вешайся на меня каждую секунду. А вот и долгожданный удар под дых. Я пыталась выровнять дыхание, подавив гнев. Вдох, выдох, вдох… Да к чёрту! Подбежав к Бесу, я точно не собиралась себя сдерживать, и влепила ему пощёчину. Настолько звонкую и смачную, что его голова чуть повернулась в бок от моего удара, а щека моментально покраснела. Он смотрел на меня ошарашенными глазами. — Это только в моём страшном сне, — я выплюнула эти слова ему в лицо. Стало ли легче? Немного. — Не знаю какие высшие силы решили послать тебя мне в пару, но я сильнее этой связи и уж точно смогу противостоять такому мудаку, как ты. Его хищный прищур и зловещая ухмылка пустила дрожь по поему телу. Я молилась всем всевышним, чтобы он этого не заметил. Но когда он сделал ко мне два шага и наши носы почти соприкасались, не выдать себя, свой страх и влечение к нему, стало не мысленно сложно. Но я отважно старалась смотреть ему в глаза, хотя взгляд так и падал на его губы. В голове всплыли воспоминания о поцелуе. Это было реальностью. Мне не могло такое присниться. Моё тело требовало повторить ему чувство экстаза, когда этот дьявол впился меня губами, что я невольно подалась чуть вперёд. — Вот и прекрасно, — прошептал он около моих губ и, быстро развернувшись, вышел из комнаты. Моё сердце забилось чаще в припадочных предсмертных конвульсиях от его слов. Больно. Жестко. Рука Дока коснулась моего плеча и, не в силах больше сдерживаться, я прижалась к нему и разрыдалась у него на груди. Нет. Нет. Нет. Я ни за что в него не влюблюсь. Тогда почему его слова так ранят и всё внутри покрывается корочкой льда, по которой каждый раз кто-то стучит молоточком, в желании разбить ледяную скульптуру. И она разобьётся, рассыплется, ничего не оставив после себя. Потому что я, кажется, влюбилась. Дура.