*
Рукии катастрофически мало. Как друга, как соратника, как компанию — да как кого угодно, просто нестерпимо мало. Внутри всё скребёт, и Ичиго расчёсывает шею и грудь, словно это может помочь дотянуться до внутренностей и вырвать оттуда Жадного Ичиго, вырвать Влюблённого Ичиго, вытравить их, выгнать из своего тела, чтобы просто быть рядом и быть этому благодарным, как он сам хотел. — Просто признайся уже ей, идиот, — однажды ночью говорит Иссин, не в силах смотреть на то, как его сын день за днём борется сам с собой, а потом убегает на ночные свидания, сверкая пятками. Внутри всё застывает, словно его поймали на чём-то нелегальном, хотя по сути, так оно и есть. Но неужели всё так очевидно? Ичиго же говорит, что просто помогает Шинигами. Иссин вздыхает и даже уже и не пытается делать вид, что верит в это. — Не неси чушь, старик, — ненатурально смеётся Ичиго, и явно понимает, что и сам бы себе не поверил. Что уже на пределе. — Если бы всё было так просто. Иссин пожимает плечами, хлопая сына по загривку. — Всё действительно просто. Будь честен с собой и с теми, кто тебе дорог. — А если моя честность только всё испортит, — кривится Ичиго. — Если это ошибка? — Ничего страшного, — разводит тот руками. — Если ты ошибёшься, то просто встанешь и попробуешь ещё раз. Жизнь — такая длинная штука, Ичиго, а жизнь Шинигами и подавно. Но обе эти жизни пролетают слишком стремительно, чтобы терять ещё больше драгоценных минут, лгя себе и остальным. В словах отца есть истина, и Ичиго, конечно, понимает это. Но признаться даже самому себе было сложно, стоит ли колебать того, кто ему действительно дорог ради этого? Он же решил просто остаться недалеко, как друг. Защитить Рукию, защитить то, что дорого ей: её брак, её семью. — Я должен защищать всех, — признаётся он. — От себя? — От кого угодно. — Тогда кто защитит тебя? — Меня не нужно защищать. Отец усмехается, качая головой, словно разговаривает с неразумным дитя. — Ошибаешься, Ичиго. Тебя нужно защищать так же, как и всех. И вокруг тебя целое множество людей, которые это делают прямо сейчас. Тебе просто нужно принять это. И если твоё место не здесь — ничего страшного. Иди туда, куда тебя зовёт сердце. Ичиго сжимает пальцами переносицу. Это правда тяжело. Всё то, что разрывает его изнутри. — Не боишься заскучать уж совсем? — он жалко копирует усмешку отца. Отец не отвечает. Голова раскалывается. Он должен защищать Рукию от самого себя — если бы это было правдой, ему бы просто стоило прекратить потворствовать их слишком уж частому общению. Как Ичиго срывается каждый раз, стоит удостоверению замигать, так и Рукия не должна здесь находиться так часто. Ичиго клялся быть честным с самим собой, но снова обманывает. За эти месяцы Рукия почти ничего не рассказывала об их семейной с Ренджи жизни. Правда ли, что она счастлива в ней, или Ичиго придумал это для себя, чтобы остаться в этой истории всё тем же праведным героем, которым он на самом деле не является? Верен ли его выбор: всё пустить на самотёк, скрывая истинные чувства, но тем не менее пассивно потворствуя им? Правда ли он всё ещё кого-то защищает или действительно все вокруг защищают только его? Ичиго собирается с силами и спрашивает то, что хотел спросить уже очень давно: — Ты… ты мог вернуться в Общество душ после смерти Короля Душ. Почему не вернулся? Иссин ласково касается плаката мамы, тепло улыбаясь ей и оборачиваясь к Ичиго: — Потому что то, что я должен защищать, здесь, на Земле. И этот дом был и будет спокойной гаванью, в которую вы все всегда можете вернуться, если что-то случится. Глаза предательски щиплет. Ичиго смаргивает непрошенные слёзы, отворачиваясь, чтобы отец не заметил. Ему и правда нужно было вернуться сюда, чтобы вернуться к самому началу и понять, как двигаться дальше. Передышка дома помогла ему переварить всё, что случилось, развод и всё время после. В этом доме жили его воспоминания и его надежды, и, разобравшись в себе, он наконец-то тоже мог смотреть вперёд. — Уходишь? — Иссин озабоченно косится на часы и на спину сына. — Нужно наведаться в Общество душ. — Ночью? — Самое время. Ичиго берётся за ручку двери, мягко поворачивая её, спиной ощущая взгляд отца. — И, спасибо. За то, что ты был здесь.*
Может и правда стоило дождаться утра, но у Ичиго буквально всё тело чесалось от нетерпения. В Обществе душ лунная беззвучная ночь. Ичиго наобум решает заглянуть в казармы, и к собственному же удивлению, действительно обнаруживает там предмет своих поисков. Даже как-то слишком просто, как будто вселенная боится, что он передумает. — Не спится? — Голос Ренджи вполне бодр, несмотря на позднюю ночь. Да и Ичиго он совершенно не удивлён. Даже не оборачивается на звук шагов, только слегка склоняет голову в бок, стоит Ичиго встать рядом. — Хочу поговорить, — прийти-то он пришёл, вот только как начать этот разговор? Ренджи ждёт с минуту, и всё-таки не выдерживает: — Ну так говори уже! — прикрикивает. Ичиго собирает всю свою тактичность и уважение к Ренджи в кулак и спрашивает в лоб: — Вы с Рукией уже не вместе? — С чего ты взял? — Ренджи слегка хмурит татуированные брови, отвечая вопросом на вопрос. Ичиго ещё какое-то время мнётся и присаживается рядом, плечом к плечу. — Понял по вашей… ауре. — Ты теперь гадалка или сенсор? — недобро фыркает Ренджи. Ичиго проглатывает подкол, но отступать не собирается: — По вашему поведению. Рукия много говорит об Ичике, иногда о тебе… Но ничего о вас. — А должна? — Нет, просто… — То есть ты думаешь, что у нас проблемы и это отличный шанс, чтобы им воспользоваться? — Ренджи хмыкает, поворачиваясь в пол оборота. Смотрит в упор, и в его глазах только серьёзность и предостережение. — Не сильно по-геройски, не находишь? Не поздновато ли ты спохватился? Ичиго принимает взгляд. В груди колет, но он стойко жмёт свою линию. — Я ни в коем случае не хочу и не пытаюсь как-то помешать вам. Ты мой друг и Рукия… слишком дорога для меня, чтобы рушить её брак, если она в нём счастлива. — Она выглядит не счастливой? — Она выглядит счастливой. Просто верю не всему, что она показывает. — И ты, что ли, можешь сделать её счастливее? Ичиго всё-таки моргает, отводя взгляд. Снова задирает голову к небу. — Если у меня будет шанс, я приложу все усилия для этого. Ренджи снова хмыкает и тоже отворачивается. — Говоришь как двадцать лет назад. Так тихо, что слышно, как ветерок треплет полы их хаори. — Двадцать лет назад я был ребёнком. Сейчас я просто хочу взять ответственность за то, что я чувствую, и если у меня есть шанс сделать Рукию счастливой, я хочу сделать это. — А если не выйдет? — Попытаюсь ещё раз. Ренджи запрокидывает голову и как-то горько смеётся. — У вас, у людей, всё так просто, словно вы бессмертные. И? Ты пришёл сюда, чтобы сказать мне, что собираешься отобрать у меня жену? Как любезно с твоей стороны рассказать об этом. Ичиго встаёт делая пару шагов и встаёт прямо перед Ренджи, заставляя его поднять глаза и снова скрестить взгляды. — Я пришёл для того, чтобы прояснить всё. Если я не прав, если я ошибся, и лишний, я, несомненно, отступлю и принесу свои глубочайшие извинения. Я не собираюсь биться с тобой за неё, если вы действительно счастливы. Если Рукия счастлива. Просто даже если на тот один из миллиона шанс, что мои подозрения могут оказаться верными, на этот шанс я хочу сказать прямо: я люблю Рукию, и если я могу сделать её счастливой, я сделаю для этого всё. Ренджи долго смотрит глаза в глаза. Долго думает. Ичиго кажется, что небо в очередной раз неожиданно начинает светлеть. Сердце сжимается, пальцы рук холодеют. Сложно ждать ответа, но он готов в любом случае: он примет любой ответ Ренджи и ответит за свои слова. Если Рукия счастлива с ним, то он ни за что не влезет в это. Молчание тянется бесконечно, но в итоге Ренджи тоже встаёт, вздыхая. — Мы с Рукией расстались после рождения Ичики, — Ичиго буквально слышит, как внутри трескаются внутренности. — Мы любим друг друга, просто это любовь оказалась… другой. Я не тот, кто должен давать тебе благословение, но я ещё помню твою свадьбу и твои обещания Орихиме. Тогда ты тоже клялся в любви и верности. Что изменилось, Ичиго? Если ты влезешь в это, снова неуверенный в своих чувствах и обидишь Рукию, я спущу Забимару на тебя и собственноручно вырву за это расплату. — Я уверен в своих чувствах, как никогда. Сам себе живот вспорю, если что-то пойдёт не так. Ренджи качает головой, протягивает руку, до боли сжимая пелечо Ичиго крепкими пальцами. — Я проверю, — говорит он, и уходит. Небо едва заметно белеет, не давая времени на обдумывание. Ноги подкашиваются. Ичиго делает шаг назад и всё-таки усаживется на прохладную утреннюю траву хотя бы на минутку. Сердце стучит где-то в горле. Жадный Ичиго и Влюблённый Ичиго наперебой орут изнутри. Зло орут. Рукия с Ренджи расстались пятнадцать лет назад.