*
Мэй с Грэндой спокойно стояли в курилке и разговаривали. Подруга ничего не имела против сигарет, поэтому даже не обращала внимания на то, что шатенка скуривает уже вторую и вновь достает пачку. Она придерживалась мнения, что у каждого свое успокоительное, да и зная девушку, ее никто не переубедит. — Ты как себя вообще чувствуешь? — заботливо спросила Пайнс. — В принципе нормально, — собеседница пожала плечами. — Только очень устаю, но это в принципе логично. Осталось потерпеть меньше месяца и все, я свободна. Они одновременно улыбнулись. — Все еще не передумала насчет Кэнди? — К моему удивлению, нет. Теперь я скорее не могу дождаться момента, как расскажу ей. — Как думаешь, что она ответит? — Понятия не имею, — честно призналась Хейз. — Возможно, я перехватила твой оптимизм, раз верю в лучшее, но даже если и не так, то, надеюсь, мы сможем остаться подругами. И, я бы хотела, чтобы вы тоже помирились. Мэйбл задумалась: — Не знаю. Если так посмотреть, то я и не злюсь на нее почти. В плане, я могу увидеть ситуацию с ее стороны. Да и если бы я поступала по-другому, то все было бы хорошо. Здесь есть и ее вина, и моя, так что ничего против мира не имею. Но ты же меня знаешь, я не стану извиняться первой. — Я поговорю с ней, — за последние несколько суток Грэнда улыбалась счастливее обычного. — Может, мы сможем вернуть те времена, когда мы постоянно тусили втроем. — Учитывая, что мы разойдемся по разным вузам, вряд ли. Но я бы хотела, например, после тяжелого дня сходить с вами в кафе и расслабиться. Иногда даже я скучаю по тем беззаботным денькам. — Быстро мы все выросли, верно? — Даже слишком, — усмехается шатенка. — Но все, что нам остается, это принять это и адаптироваться. — Ты, как всегда, права, — кивает Хейз. — Что думаешь делать с Нортвест? — Не ебу, — Мэй качает головой. — Это все сложнее, чем кажется. — Я верю тебе на слова, но ты же и сама знаешь, что исправить мы не можем только смерть. — Да, знаю. Но я же не могу просто к ней подойти и заговорить. — Почему? Куда подевалась прошлая Мэйбл Пайнс, которая делала то, что хочет? Умерла — Выросла, — шатенка пожала плечами. — Хотя, может, ты и права. Ты каким-то образом придаешь мне уверенности в себе, — девушка искренне улыбнулась. — Это моя работа, как твоей подруги. Просто попробуй поверить в то, что все будет хорошо. Давай хоть ненадолго вернем нашу мечтательность и представим, как через много лет мы вчетвером будем отдыхать на курорте для лесби-парочек, лежа на шезлонгах и попивая вкусные коктейли. Пайнс засмеялась: — Курорт для лесби-парочек? Ты серьезно? — А почему бы и нет? Уверена, это очень прибыльная идея, — с умным видом сказала Грэнда. — Может, это будет даже наш курорт, — все же решила подыграть девушка. — Точно! Ты же собиралась идти на юриста! Ты будешь отстаивать нашу позицию. Кэнди будет обеспечивать медицинскую помощь, я — спортивную часть, а Пасифика заниматься баром. — И когда нам отдыхать? — Ну, мы наймем людей. — А где найдем деньги? — Мэйбл Пайнс, не мешайте мне мечтать! Шатенка вновь засмеялась. Подруга отменно поднимала настроение. Теперь улыбка не сходила с ее лица. Внезапно, даже солнце решило вылезти из-за облаков, поэтому близняшка закатала рукава свитера, чтобы было не так жарко. — Кстати, а кто подарил тебе этот браслет? Выглядит ОЧЕНЬ дорогим. — Это подарок моего лучшего друга на Новый Год, — она ностальгически улыбнулась, любуясь украшением на запястье. — Ни разу не видела браслетов с черной звездой, — задумчиво произнесла Хейз. — Если он еще и на заказ, то я бы не отказалась иметь такого же богатого друга. Ой… — Что? — Мэй нахмурилась, и, увидев, как подруга смотрит за ее спину, уже хотела обернуться, но ее остановили. — К нам кое-кто идет в не самом лучшем расположении духа. Возможно, твой разговор с Нортвест произойдет раньше, чем ты рассчитывала. — Блять. Первая мысль, проскочившая в ее голове, была «бежать», но девушка быстро ее отсекла. Она не будет бояться. Только вот почему блондинка была в плохом настроении? Мэйбл поворачивается, чтобы самой увидеть Пасифику. И тогда становится по-настоящему напряженно, ведь она выглядит не то, что недовольной, но и назвать ее разъяренной — это преуменьшение. Блять Нортвест, казалось, даже не заметила Грэнду, либо просто наплевала на ее присутствие. Она уверенными шагами направлялась прямо к той, кто хотел бы избежать разговора в таком настроении. Остановилась блондинка в двух шагах, скрестив руки на груди. Ее глаза словно метали молнии. — Джи мне рассказал. Это все объясняет — Слушай, я могу все объяснить, — Мэй примирительно подняла руки, стараясь говорить, как можно спокойнее. — Мне не нужны твои объяснения, Пайнс! — громко перебивает девушка, вскидывая руки. — Я просто не могу понять, почему ты все еще продолжаешь лезть в мою жизнь! Мы достаточно сказали друг другу в прошлый раз, чтобы прекратить всю эту хуйню! Разве я не ясно выразилась? Или тебе так нравится притворяться тупой? Пасифика не могла понять, кому сейчас больнее. Что больнее? Слышать и принимать все это? Или же говорить и знать, что именно ты делаешь это? — Пас, подожди, давай все спокойно обсудим… — Как мне еще более понятно, блять, выразиться, чтобы до тебя наконец дошло? Мне не нужна ни ты, ни твоя ебучая помощь. Мне это нахуй не сдалось! Наша игра стала заебывать даже меня, поэтому, говорю тебе в последний раз: давай наконец поставим эту ебанную точку. Я не хочу говорить с тобой, видеть тебя или думать о тебе. И без этого проблем хватает. Поэтому, будь так добра, съебись нахуй из моей жизни. Кажется, Нортвест поняла, что было больнее. Говорить все это и видеть, как твоему дорогому человеку больно от этих слов. Настолько больно, что она уже не пытается скрыть. Настолько больно, что она не может это скрыть и слезы накапливаются в уголках любимых карих глаз, грозясь выйти за их пределы. Блондинка уже разворачивается, чтобы уйти, но ее хватают за предплечье, останавливая. — Я тебе не верю, — почти шепчет Мэй. — Я не могу поверить, что все это было ложью. Это не могло быть игрой… Пасифика зло усмехается: — Так поверь, дорогая. Мне просто было интересно. Ты всегда это знала, но почему-то продолжала идеализировать меня. Знаешь, что ты делаешь не так? Ты всегда привязываешься не к тем людям. Даже если они предупреждают тебя о том, что мудаки. Ты все равно пытаешься их спасти, — она приближается ближе к чужому лицу, не прерывая зрительный контакт. — Но повторюсь: мне нахуй не сдались ты и твой синдром Спасателя. Блондинка видит, что Пайнс еще сопротивляется. Это злит. Просто дай мне поставить эту точку Ее взгляд резко падает на чужую руку, удерживающую ее, а именно на запястье. Ты должна возненавидеть меня, прости, мой ангел — Это конец, — зло цедит Нортвест и достаточно сильно бьет по кисти руки, избавляясь от цепкой хватки и срывая с нее браслет. Секунда. Прости меня… Браслет летит на землю. Две. Ты должна жить Тяжелая платформа ботинок запросто ломает ювелирное изделие. Три. У меня не было выбора Осколки внезапно орошает дождь. Соленый. — Надеюсь, теперь ты поймешь, что не стоит со мной связываться, Пайнс, — холодно говорит блондинка и наконец уходит. Но ее быстрые шаги быстро превращаются в бег, когда она уходит с обзора. Что нужно делать, когда из горла так и рвется душераздирающий крик? У Пасифики на это был только один выход. Грэнда же вышла из прострации только когда ее подруга скатилась по стене прямо на пол. Она не билась в истерике, не кричала. Но по ее щекам текли слезы, а глаза были пугающе пусты. — Мэй! — Хейз падает рядом с ней на колени, не боясь испачкать джинсы, и обнимает, крепко прижимая к себе. — Все будет хорошо. Я уверена, что есть причина, почему она говорила это все. Просто поверь мне, все будет в порядке. Девушка не знала, что говорить. Она понимала, что ее близкому человеку сейчас больно, но чувствовала себя беспомощной. — Нет, — спокойно ответила Пайнс. — Ничего уже не будет хорошо. Грэнда отстранилась и посмотрела на Мэйбл, не понимая, почему она так спокойна. Шатенка же, абсолютно не замечая ее действий, потянулась руками к осколкам браслета. Только она забыла об одной небольшой детали. — Мэй, что это? — ее удивленный взгляд был направлен на чужие запястья, больше не скрытые тканью свитера. Пайнс вздрогнула, поняв, как проебалась. Но все, на что она была способна — это тихий печальный смешок: — Это конец. Губы растягивает ненормальная улыбка, а пальцы сжимают черную звезду, которая легко резала кожу. Пара капель крови все же упали на землю, также, как и последние слезы.*
Мэйбл погружалась под воду, стараясь забыть все те слова, тот злой взгляд серых глаз, осколки на земле, собственные кровь и слезы. Пыталась не придавать значения тому, что теперь Грэнда знает часть ее истории. Все же пришлось рассказать немного об абьюзивных отношениях, зависимости, боли и желании умереть. В общих красках, но этого было достаточно, чтобы Хейз со слезами на щеках бросилась обнимать девушку и извиняться, что ничего не заметила. Пайнс не понимала, что сейчас чувствует. А может понимала, но не хотела признавать, ведь такое уже происходит во второй раз. Пустота в груди, которая причиняет боль похуже самых сильных ожогов. Желание срывать голос в истерике, бить стены погашалось само собой. От этого было еще больнее, но ей ли привыкать? — Еще немного и ты задохнешься. Шатенка послушно всплывает, убирает мокрые волосы назад и открывает глаза, с похуизмом смотря на Смерть: — Разве не этого ты хочешь? Галлюцинация фыркает: — Я хочу, чтобы ты сама осознала бессмысленность этой жизни, а не умерла из-за того, что какая-то девчонка сделала тебе больно. Девушка уже открыла рот, желая исправить «какая-то девчонка» на «подруга», как делала всегда, но до нее резко дошло, что теперь она и есть просто какая-то девчонка. Совершенно незнакомая. Словно не было всех «доверяю», объятий и ночных разговоров по душам. Словно не было тех поцелуев, заставляющих задуматься об истинных чувствах. Словно не было ничего. Это все была игра, иллюзия. — Это странно, что я не хочу умирать? — спросила Мэйбл. — Ты еще не осознала, что произошло. — А такое чувство, что осознала это уже давно. Мне больно, но это не повод, чтобы делать больно другим. Родителям, Дипу, Биллу, Грэнде. Никто из них не хочет моей смерти. — Ты в этом уверена? Шатенка тихо рассмеялась: — Ты смогла изменить мои мысли насчет Нортвест только потому что она не была стабильностью в моей жизни. Я не была в ней уверенна. Но с другими ты не сможешь этого сделать. Смерть с тяжелым вздохом села на бортик ванной. — Знаешь, почему ты еще не осознала произошедшее? — И почему же? — Потому что сейчас тебя защищает пустота. Ты знаешь, что эмоции рано или поздно вырвутся и тогда у тебя случится истерика. Ты поймешь, что все твои надежды и мечты разбиты. Что тому, кого ты хочешь видеть в своей жизни, плевать на тебя. И тогда нагрянет истерика. И тогда ты захочешь умереть. — Возможно. Я не хочу с тобой спорить. Но я выживу. И я буду в порядке.***
Пасифика достаточно быстро нашла выход для своих эмоций в наркотиках. Пришлось вколоть дозу чуть больше, чем обычно, потому что мозг продолжал думать, а ей это не нравилось. Ей не хотелось раз за разом вспоминать, что она сделала. Несмотря на то, что блондинка считала свой поступок правильным, от боли это не спасало. Пока вещества не подействовали на организм, стоило лишь закрыть глаза, как она видела другие: карие, родные, наполненные слезами. Ужасно было признавать, что ты довел до слез человека, который доверял тебе больше остальных. Она ведь обещала, что будет рядом. Что не предаст, не сделает больно. И что она сделала? Ушла, предала и причинила боль. Но пусть так. Пусть она ее ненавидит, но будет жива. И когда она стала такой человечной? Зато она будет жить, и я ее не сломаю. Главное, чтобы с ней все было в порядке. А со своей жизнью я и сама разберусь В общем, наркотик довольно быстро начал работать вкупе с алкоголем, так что уже скоро Нортвест танцевала в гостиной под музыку из телефона. Но в дверь внезапно позвонили. — А ты что тут делаешь? — несмотря на недоумение, улыбку с лица блондинки было тяжело снять. — Ты сама мне написала около часа назад, — ответила Кэнди. — Все в порядке? — Я? — девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить, но очень скоро забила на это. — Да, все просто заебись. Проходи. Будешь экстази, текилу, виски? — Ты решила сделать из своей квартиры клуб? — усмехнулась Чиу, проходя внутрь. — И я бы не отказалась выпить. — Возьми что-нибудь на кухне. У меня было хуевое настроение и я решила потратить всю последнюю зарплату на вкусняшки. — И под вкусняшками ты подразумеваешь наркоту и алкоголь? — Именно. Так что-либо ты веселишься, либо сваливаешь нахуй. — Ладно-ладно, меня устраивают такие правила. А почему настроение то было хуевым? — Поссорилась с Мэй. Вроде как в последний раз. По идее, после этого она должна возненавидеть меня и перестать лезть в мою жизнь. — Ты этого добивалась? — нахмурилась Кэнди. — Да. Потому что, если бы я этого не сделала, она бы захотела меня спасти от весьма опасных людишек и ее бы убили. Брюнетка искренне пыталась спокойно принять эту информацию. Во что она вообще вляпалась? — То есть, ты оттолкнула ее, чтобы защитить? — Ага, но ей нельзя об этом знать, а то вернется еще, — быстро ответила Нортвест. — Так, все, больше эту тему не поднимаем. Наливай себе коктейль и иди в гостиную. — Окей. Но когда девушка зашла в нужное помещение уже с наполненным бокалом в руках, то увидела, как ее новая «подруга» вкалывает себе что-то в вену. — Слушай, ты и так под кайфом. Может, не стоит так много? Пасифика фыркает и бросает уже пустой шприц на стол: — Ты слишком скучная. Не волнуйся, передоза не будет. Я знаю, что делаю. А мне вот так не кажется Но, как потом поняла девушка, беспокойство было ни к чему. Нортвест продолжала танцевать, веселиться и пить. Она выглядела нормально, пока внезапно не свалилась на диван. — Что с тобой? — обеспокоенно спросила Кэнди. Блондинка словно начинала задыхаться. — Пас, у тебя кожа слишком бледная. Это же ненормально, да? — Посмотри…зрачки, — еле выговорила она. Чиу не успела выпить столько, чтобы не соображать. Да и ее медицинское образование делало свое дело. — Очень узкие. У тебя передоз? Надо в скорую звонить. — Нет! Никаких, блять, врачей… — Ты можешь умереть! — Все будет… Пасифика не успела договорить и потеряла сознание. Брюнетка же впала в панику. — Блять, блять, блять… Что мне делать? Она может умереть! Я не знаю, что делать при передозах! Нужно позвонить кому-нибудь, — она начала листать список контактов, пока не наткнулась на то, что могло помочь. — Пожалуйста, ответь… Ответь, Мэй!***
Мэйбл в это время расчесывала волосы перед зеркалом, спокойно разговаривая со Смертью. Ее телефон был в комнате. На беззвучном.