***
Сложно сказать, почему они все еще держались друг за друга. Это больше не было похоже на обычную игру, скорее на партию в покер. Блеф, ставки, манипуляции. А если вспомнить типичные сериалы о мафии, то убийства, наркотики и алкоголь как раз вставали на свои места. Мэй нравилось выводить девушку на эмоции. Она чувствовала себя особенной в такие моменты. А также, она в ней нуждалась. Пасифика, несмотря на свое непредсказуемое поведение, была эмоционально стабильна. Она была так называемым стержнем для Пайнс, у которой не было этой точки опоры. Ее эмоции и чувства постоянно путались, они настигали ее как цунами, медленно убивая, а привычная безэмоциональность и холод Нортвест замораживал огромную волну, не позволяя воде похоронить под собой шатенку. Блондинка же искренне считала подругу своим адом и раем. Да, одновременно. Она заставляла ее чувствовать то, что Пас искренне ненавидела и пыталась искоренить в себе. Но несмотря на боль, она нуждалась в девушке, как в кислороде. Словно только рядом с ней она могла спокойно вздохнуть в кои-то веки почувствовав себя живой. Когда человек одновременно спасает и убивает тебя — это зависимость. Ты уже не в состоянии от нее отказаться, но прекрасно осознаешь, что дальше будет только хуже. Она будет пытаться избавиться от конкурентов, то есть наркотической, алкогольной и никотиновой зависимостей, чтобы ты зависела от нее на 100%. Пасифика думала об этом уже не раз, скуривая очередную сигарету. Возможно, это просто паранойя и Мэй искренне хочет помочь, но если это не так, то Нортвест уже знала, что не позволит себе отказаться от этой зависимости, готовая сделать ее своей последней, пускай и смертельной.***
У Пасифики было весьма нестабильное настроение под кайфом. В основном, это зависело от самого наркотика. Спустя время, Мэй даже начала понимать, что в какой день она приняла. Хорошее настроение, чрезмерная болтливость и флирт, а также дружелюбие к остальным — мефедрон. Умиротворение, радость и расслабление — кодеин. Полнейшее спокойствие, безмятежность, похуизм на максимум — героин или метадон. Но в этот день было что-то новенькое. Шатенка это поняла уже когда Нортвест встретила ее у подъезда с кофе. Более молчаливая и безэмоциональная чем обычно. Мэйбл не придала этому значения, хотя стоило бы. Только во время уроков она поняла, что девушка также и более раздражительная сегодня, поэтому и старается молчать. Это было не то состояние, когда она могла осадить кого-то словами, поставить на место или начать язвить в ответ. От нее веяло настоящей опасностью, что не могло не напрягать Пайнс. Они курили на своем месте, когда подошла компания футболистов. Они смеялись над чем-то. На самом деле, они не были тупыми качками, не соответствовали стереотипам. Высокие, подкачанные, симпатичные, а некоторые были очень даже не глупыми, так как тренер еще в начале года предупредил, что не потерпит плохих оценок у своих учеников, тем самым угрожая выгоном из команды и заставляя их учиться, а не просто списывать. Но то, что большинство из них были мудаками, отрицать было невозможно. — Пайнс, рад видеть, — парень, что стоял ближе к ним, кивнул шатенке. — Брэд, — она также ответила кивком. — Не оставишь нас? Я бы хотел поговорить с твоей подругой, — хитрый взгляд парня перешел на Нортвест. Мэй поморщилась, понимая, насколько это хуевая затея, но Пасифика ее опередила: — Она остается. Хули надо? — Ну чего же так грубо, крошка? — футболист усмехнулся, подходя к девушке. — Я всего лишь хочу поговорить… — он дотронулся до ее волос, и это стало спусковым курком. Пайнс успела лишь моргнуть, когда Брэд уже был прижат к каменной стене, к его горлу было приставлено острое лезвие ножа, а около глаза зажженная сигарета. На лице Пас была опасная ухмылка, в то время как парень был больше ошеломлен, чем напуган. — Коснешься меня еще раз — прирежу нахуй, — буквально прошипела блондинка. Он стоял, не в силах шелохнуться, да и в общем кажется задержал дыхание. — Нортвест, — осторожно окликнула ее Мэй, но та не реагировала. — Пасифика, — шатенка коснулась ее плеча и вовремя остановила запястье, прежде чем оружие коснулось ее щеки. — Пойдем. Пелена спала с серых глаз, а осознание, что она могла сейчас сделать, шокировало. Мэйбл же была полностью спокойна, зная, что излишняя тревожность и беспокойство лишь подольют масла в огонь. Девушка убрала нож обратно, но так и продолжила стоять, поэтому Пайнс взяла ее под руку и направилась обратно в здание школы, перед этим посмотрев на остальных футболистов, все еще не понимающих, что произошло, и предупреждающе сказав им: — Никому не рассказывайте, что здесь произошло — пожалеете. Они быстро оказались в женском туалете. Пас уперлась руками в каркас раковины и посмотрела на себя в зеркало. Мэй плотно закрыла дверь и подошла ближе, вставая так, чтобы подруга могла видеть и ее отражение. — Ты как? — бесстрастно спросила девушка. — Сойдет, — хмыкнула. — Что ты приняла? Это что-то новенькое. — Тебя интересует это? Не хочешь поговорить о том, что я чуть не убила человека? — Ты слишком старательно переводишь тему, чтобы я не заинтересовалась. Расскажешь мне сама или стоит спросить у Джерома? — Делай, блять, что хочешь. Мне поебать. — Не верю. — А тебе и не надо в это верить, чтобы это стало правдой, — последнее, что сказала Пас, перед тем как уйти, громко захлопнув за собой дверь. Блять. Ну почему все не может быть хорошо? Обязательно нужно все портить? — Пас, подожди! — Мэйбл выбежала следом. — Что ты делаешь? — она остановилась, увидев подругу у шкафчика. — Ухожу, — резко ответила девушка, особо не разбираясь, засовывая все, что попадет под руку, в сумку. — Ты не можешь просто так уйти, — с раздраженным вздохом произнесла Пайнс, облокачиваясь плечом о стену. — Хочу и могу. Кто меня остановит, Пайнс? Неужто ты? — со смешком она посмотрела на шатенку. — Да, я. Или ты и меня прирежешь? — Может быть, если не перестанешь быть такой упертой. — Ты и пальцем меня не тронешь, — уверенно произнесла Мэй, а после усмехнулась. — Ты слишком слабая для этого. Секунда. Две. Три. На четвертую Нортвест громко захлопывает дверцу шкафчика и быстро уходит из здания. Блять… Зачем я это сказала? Неужели Джером был прав насчет того, что я превращаюсь в Тома? Сука, только этого сейчас не хватало. Теперь это уже мой проеб. И что мне нахуй делать? — Мэй, все в порядке? Пайнс вздрогнула и подняла глаза на друга, смотрящего через чур обеспокоенно. — Джи, а ты чего не на уроке? — она нахмурилась. — Свободный урок. А ты? Девушка прикусила внутреннюю сторону щеки, не решаясь сказать. — Что случилось? Где Пас? — парень сразу все понял. — Ушла. Мы вроде как поссорились, а если быть точнее, то я проебалась, — фыркнула Мэйбл. — Но она сама меня взбесила, и я не удержалась… — Что ты сделала? — приказной тон Блэк давно уже не использовал, но действовал он все также исправно. — Я… Я назвала ее слабой. — Блять, — Джером устало прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Идем со мной, расскажешь все. — Но у меня же урок, — робко ответила шатенка. — Я разберусь с этим, не волнуйся. А теперь пойдем.***
После рассказа. — Это все звучит, как полнейший пиздец, — высказался брюнет. — Нужно снимать ее с наркоты, пока она ее не убила. — Я знаю, но она сама мне говорила, что не слезет, пока не обретет смысл жить. — Смысл жить, смысл жить, смысл жить… Это вряд ли поможет. Нужно заключить с ней сделку. И сделать это должна ты. — Почему я? — удивилась Пайнс. — Сейчас ты — ее единственный близкий человек. Она тобой дорожит. — Хах, ну конечно, дорожит она мной, — усмехнулась Мэй. — Я ей просто интересна. Когда она удовлетворит свое любопытство — съебется. Джером нахмурился: — Ты действительно еще не поняла? — Чего не поняла? Блэк тяжело вздохнул и чуть поморщился от досады, что именно ему нужно все это рассказывать. — Интерес не вызывает ужаса, сочувствия и восхищения. Он не вызывает чувств, детка, — шатенка вздрогнула на этих словах, понимая, к чему друг клонит. — Зато ты вызываешь это в ней. Поэтому я и не понял всей этой хуйни про смысл жизни, так как теперь ее смысл в том, чтобы защищать тебя. Ты — причина, по которой она все еще не ушла. И этим ты ее ломаешь.