***
Как в принципе и ожидалось, Блэку хватило лишь одного взгляда на свою новую ученицу, чтобы он ахуел, а у Мэй из-за этого резко поднялось настроение. Весь урок он пристально следил за Нортвест, но та этого будто не замечала, уставившись перед собой. На ее лице была немного безумная улыбка, а руки чуть тряслись. Но потом произошло нечто странное. Оставалось буквально десять минут до конца урока, когда Пасифика схватилась за голову и скривилась, словно от сильной боли. Прошла минута, в течении которой она старалась глубоко дышать, после чего медленными размеренными шагами вышла из кабинета с непроницаемым лицом. — Пайнс, за ней, — тут же скомандовал Джером. Девушка бы возмутилась, но спорить настроения не было, поэтому она быстро вышла вслед за одноклассницей, что судя по хлопку двери вдали коридора, зашла в уборную. С тяжелым вздохом шатенка последовала за ней и ничуть не была удивлена, увидев ее у раковины, старающуюся набрать воды в трясущиеся руки. — Тяжелый отходняк, — заметила Мэйбл. — Что ты приняла? — Не твое дело, — грубо. Наконец ополоснув руки и чуть охладившись, Нортвест успокоилась. Теперь она стояла, вцепившись пальцами в раковину и пристально смотрела на себя в зеркало. — А под кайфом ты мне нравилась больше, — усмехнулась Пайнс. «Блондинка» выпрямилась со злым смешком: — Ты мне тоже нравишься больше без розовых очков. Сама сломала или помогли? Шатенка удовлетворенно хмыкнула, начиная привыкать к этому. — Жить будешь? — А есть смысл? Этот вопрос, сказанный нарочито легкомысленно, заставил ее задуматься. Но, к сожалению, у них было не так много времени. — Возвращайся в класс. Тебя ждет серьезный разговор с Джеромом. Мэй уже открыла дверь и сделала первый шаг, но ей вдогонку прилетел еще один вопрос: — За что ты его так ненавидишь? Пара секунд уходят на размышления стоит ли отвечать. — Он был моим другом, — этого оказалось достаточно, чтобы Пасифика заткнулась. Они вернулись в класс с разницей в несколько минут, а после уже прозвенел звонок. Как и ожидалось, Блэк попросил их остаться. — И что это было? — строго начал он. — Ты о чем? — притворяется, что не поняла. — Расширенные зрачки, трясущиеся руки, головная боль… Где ты достала амфетамин? — Я все еще не понимаю, о чем ты, — Нортвест скрестила руки на груди, не планируя признаваться. — Ты знала об этом? — обращается уже к шатенке. Мэй не отвечает, просто смотрит в упор. — И ничего не сказала? — Было весело наблюдать за твоей реакцией, — пожимает плечами. Джером устало массирует виски, прикрывая глаза: — Господи, ну что с вами не так? Ладно, свободны. Чтобы в школе больше такого не было, — предупреждение. Девушки выходят из кабинета, но, видимо, кое-кто хочет поговорить. — А он разбирается в наркоте. Поэтому вы поссорились? «Почему же ты такая нудная?» — Ага. Но на тебя мне плевать. Делай, что хочешь. Ускорив шаг, Мэйбл уходит.***
В общем, шатенка поняла очень интересную вещь. Ей нравились стабильность и рутина, потому что ее ничего не беспокоило и она была спокойна. Только вот проблема в том, что теперь расслабляться она могла только по вечерам, так как день портила бестия с блондинисто-фиолетовыми волосами. Это не тот человек, который делает день веселее, приносит в твою жизнь больше ярких красок, силком вытаскивает на улицу из темной норы, которую образованные люди называют квартирой, ну, или хотя бы хатой. Пасифика была тем человеком, который всегда во что-то влипал и тебе приходилось за ним присматривать, потому что она сделала так, что в случае чего влетит и Пайнс. Ее присутствие раздражало, слова, бьющие прямо в цель, заставляли похолодеть или рождали желание задушить ее прямо на месте. В общем, Мэй возненавидела ее еще больше чем Джерома, который делал поистине ужасные вещи. Она бы врала себе, что это все из-за издевок, насмешек или попыток влезть в ее жизнь, но Смерть в один из вечеров верно подметила, что ее бесит правда, вылетающая из уст бывшей подруги. А еще ее очень нервировали перепады настроения Нортвест. В один из дней она веселая (обычно под кайфом), в другие дни ведет себя как настоящая сука. Из-за этого аспекта у Пайнс не получалось ей манипулировать, втереться в доверие, чтобы узнать жизненно (ну, так она считала) необходимые ответы. Она уже отчаялась делать что-либо и решила просто игнорировать новую одноклассницу, как судьба дала ей сильную пощечину в виде пришедшего на телефон сообщения с незнакомого номера. Сейчас был вечер пятницы, а стрелка часов приближалась к трем часам ночи, поэтому смс либо было важным, либо его отправил человек, которого совсем не волновало, что Мэй должна была спать в это время. Но ключевое слово — «должна», потому что девушка никогда не спала по ночам в выходные. Обычно она спала днем, но ее часто приглашали погулять или встретиться, поэтому иногда шатенка не спала в общем на выходных. Почему? Дело было в том, что в будние дни она не высыпалась никогда. И из-за этого день был крайне непродуктивным. Решив разобраться с этой проблемой, Мэйбл решила, что будет выполнять все долги и некоторое домашнее задание на следующую неделю по ночам, потому что в это время суток чаще всего она не хочет спать, а хочет менять свою жизнь к лучшему. Звук пришедшего сообщения заставил ее вздрогнуть и подавиться оставшимися каплями третьей чашки кофе за ночь. — Блять, — выругалась она. — И кто это может быть? Девушка закрыла учебник по алгебре, загнув уголок и взяла телефон в руки, ставя на паузу одну из любимых песен. «Пайнс, можно у тебя переночевать?» Сообщение заставило ее нахмуриться. Это не могут быть Сайфер, Диппер или Эдвард. Даже если они пишут с чужого телефона, то обращение было бы другим. И кто это? Пока Мэй внимательно смотрела на ровные черные буквы в сообщении, незнакомец успел написать еще одно. «Хэй, дорогуша, не игнорь меня. Я знаю, что ты не спишь» Все встало на свои места. Это была Нортвест. Как Мэйбл это поняла? Дело в том, что в последнее время, бывшая подруга привязалась к этому «дорогуша», и теперь обращалась так к абсолютно каждому. Что очень смущало Эдварда, удивляло Блэка и раздражало Пайнс. Она уже хотела послать девушку, но внезапно в голове появилась интересная мысль. А потом ее высказала Смерть: — Разве это не повод задать интересующие тебя вопросы? — Да, но если я так и напишу, то она поймет, что мне это интересно. Галлюцинация фыркнула: — Во-первых, мне не нравится твое беспокойство по поводу этой девчонки. Во-вторых, манипуляции, дорогая. Шатенка согласно хмыкнула и напечатала сообщение: «Какая мне с этого выгода?» Ответ пришел только через пару минут: «Отвечу честно на любой твой вопрос» Мэй довольно усмехнулась и прислала бывшей подруге свой адрес, после чего добавила ее в список контактов, подписав как «Пьяный бомж». Даже по сообщениям можно было понять, что девушка прилично выпила, так как долго писала одно короткое сообщение. Конечно не стоит исключать факт, что она просто раздумывала над тем, что предложить собеседнице, лишь бы та пустила ее в квартиру, но за эту неделю Пайнс быстро просекла, что Пасифика была умнее, чем хотела казаться. Мэйбл думала вернуться к учебе, пока ждет ее, но мысли явно не желали сводиться к алгебре. Вместо этого в голове крутился только один вопрос: Что у нее спросить? Но если быть точнее, он звучал так: Что у нее спросить, чтобы это не было так серьезно и она не оттолкнула меня, но чтобы этот вопрос был достаточно серьезным, чтобы она не решила, что я тупая и проебала отличный шанс узнать волнующий меня ответ? Да, ей и самой не нравилось, что она столь волнуется по этому поводу. Годы похуизма решили пойти по съебам и все из-за одной раздражающей стервы, ворвавшейся в ее жизнь с ноги. Но на самом деле, этот очень длинный вопрос был вполне логичен и требовал размышлений. Что, из тех вопросов, которые я хотела ей задать, будет довольно безобидным, но не слишком? Нужно что-то, что не будет сильно касаться ее теперешней жизни и недавних аспектов, а то она может оттолкнуть, хоть и пообещала ответить. Нужно что-то старое… что-то, что было совсем давно. О, придумала! Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем в дверь позвонили. Судя по всему, Пасифика находилась не так далеко от дома шатенки, потому что метро не работало, а такси она бы вряд ли вызвала. В такое время, оно бы стоило как ночь в отеле, а в таком случае, было бы разумнее переночевать там. Девушка пошла встречать бывшую подругу и, открыв дверь, застыла с усмешкой на лице, так как ее предположение подтвердилось. Она была в хлам. — Что так долго? — устало спросила она. — И могла хотя бы предупердить, что ты живешь так высоко, а лифт не работает. Язык немного заплетался, но, в общем, Нортвест говорила вполне внятно. — Я все еще не слышу «благодарю, госпожа Пайнс, что пустили меня, бухое ничтожество, в вашу обитель», — насмешливо произнесла шатенка. Блондинка (бля, я уже заебалась, пусть будет блондинкой) фыркнула и прошла мимо хозяйки квартиры вперед, глазами ища кухню. — Дай воды. Мэйбл хотела напомнить про такую вещь как вежливость, но прикусила язык, вместо этого следуя на кухню. Когда она вернулась в гостиную, то «гостья» уже сидела на диване, пытаясь сосредоточить взгляд на одной точке, так как картинка перед глазами все время расплывалась. Шатенка наблюдала, как Пасифика жадными большими глотками осушает весь стакан, после чего вытирает губы тыльной стороной ладони. На удивление, помады на ней не было видно, хотя глаза были ярко накрашены. — Почему не пошла домой? И нет, я просто интересуюсь, вопрос у меня другой. — Потеряла ключи от квартиры. Мастер приедет только завтра утром, а ночевать мне негде. — А родители? Девушка удивилась, но спустя мгновение ее взгляд прояснился, словно она что-то вспомнила: — Я тут одна. Предки остались в Гравити Фолз. Скажем честно, Мэй не была удивлена. — А откуда у тебя мой номер? — Сохранился с того времени, когда мы еще общались. А вот это Пайнс сильно удивило. Во-первых, сейчас у блондинки была другая модель телефона, нежели несколько лет назад. Да и номер был другой. В этом она была уверена, так как на номера, что странно, у нее была хорошая память. И зачем она сохранила мой номер? Думала написать когда-нибудь? — Как видишь, понадобился, — усмехнулась Пасифика. — Задавай уже свой вопрос, а то я сейчас отрублюсь. Готовность Мэйбл тут же сошла на нет. Почему-то всегда холодные руки начали гореть, а сердце биться сильнее. Ей было страшно. Страшно услышать правду. — Может, покурим? — подумав, предложила Пайнс. Нортвест чуть нахмурилась, услышав это, но все же кивнула. Странно, но после этого предложения она выглядела трезвее, чем пару минут назад. Они вышли на балкон и закурили сигареты Мэй, так как свои ночная гостья скурила еще пару часов назад. Шатенка поежилась от холода на улице. Обычно она хотя бы накидывала плед на плечи, но сегодня не подумала. — Тебе холодно? — это был бы глупый вопрос, если бы свет от уличных фонарей попадал на Мэйбл, давая увидеть мурашки на коже. Свет луны лишь немного освещал девушек. Этого хватало, чтобы видеть лица друг друга и темные силуэты. — Немного, — Пайнс пожала плечами. Пасифика зажала сигарету меж зубов и быстро сняла с себя кожаную куртку, накидывая ее на плечи собеседницы. Близняшка недоуменно посмотрела на нее. К слову, глаза друг друга они видели прекрасно. — Мне жарко, — на отъебись ответила девушка, выдыхая дым изо рта. — Тем более, ты меня можно сказать приютила. Это меньшее, чем я могу тебе отплатить. Они стояли в тишине минут пять или семь, наблюдая за затянутым тучами небом. В городе почти никогда не увидишь звезд, да и девушкам, что раньше любили мечтать, они уже были не нужны. Сейчас балконы, ранее служащие для восхищения ночным небом и огнями высоток, стали местом, где можно успокоиться и покурить, чувствуя себя защищенным от всех людей, что ходят далеко внизу, больше напоминая маленьких муравьев. Только на третьей подряд сигарете Мэйбл поняла, что просто оттягивает момент, поэтому собралась с духом и буквально выпалила этот вопрос: — Почему ты прекратила наше общение после Гравити Фолз? Несколько секунд Нортвест просто стояла, пытаясь осмыслить вопрос, а потом чуть слышно усмехнулась, вновь затягиваясь. — Не думала, что это тебя так волнует, — удивительно, но это было сказано без насмешки. — Я поняла, что поступаю глупо. Ты бы вряд ли еще приехала туда, а я начала…привязываться. — Привязываться? — переспросила шатенка, так как окончание предложения было сказано слишком быстро. — Ага. Поэтому решила все прекратить, чтобы дальше не мучиться. Защитная реакция. Вроде бы все звучало логично, но Мэй не давало покоя это «привязываться». Перед ним она запнулась, а потом произнесла очень быстро. Стоило ли подозревать ее во лжи? — А почему ты сегодня так напилась? — Один вопрос, дорогуша, — напомнила блондинка. — Но так уж и быть, я отвечу. У меня болела голова, а еще я только недавно сюда переехала и не успела пока оценить здешние бары и клубы. Поддельный паспорт? Этого она уже не стала спрашивать. Девушки быстро докурили и вышли с балкона. Пасифика тут же улеглась на диван, не требуя обеспечить ей нормальное спальное место или хотя бы что-то вроде одеяла. Кажется, ей было достаточно крыши над головой и жесткой подушки под ухом. Мэйбл же на пару минут зашла в свою комнату, потом вышла и обнаружила почти спящую Нортвест. Она думала, что уже не разбудит ее, но хватило лишь слегка прикоснуться к ее плечу, чтобы девушка резко открыла глаза. Даже чересчур резко. Но она успокоилась, когда увидела бывшую подругу. Пайнс же притворилась, что не заметила этого. Но она заметила. Как и то, что кожаные перчатки, что та носила всегда, оказались длиннее и доходили почти до локтей. — Я принесла тебе футболку с шортами и одеяло. По ночам обычно холодно. Не дожидаясь какой-либо ответной реакции, шатенка положила все на диван и поспешила уйти в комнату, чтобы поскорее скрыть свои покрасневшие щеки. Она и не знала, зачем это сделала. Просто так. Обычное человеческое сопереживание ей не чуждо (ага, конечно). — Почему? — все же спросила Пасифика, когда Мэй почти дошла до двери. — Ты ответила на два вопроса, вместо одного, — она не собиралась поворачиваться, но чувствовала как серые глаза прожигают в ее спине дыру. Кажется, Нортвест больше не собиралась ничего говорить, поэтому подавив облегченный выдох, близняшка сделала еще пару шагов вперед и положила ладонь на ручку двери, как ее снова остановили: — Спокойной ночи, Пайнс. Это было слишком вежливо для Пасифики, поэтому Мэй обернулась, старательно вгляделась в серые, казалось бы, трезвые глаза, но ее выдавало легкое покачивание и потемневшие радужки. Убедившись, что это было сказано без какого-либо хитрого умысла, Пайнс кивнула: — Доброй ночи, Нортвест. После этого шатенка мигом заскочила в комнату, выключила свет, и прыгнула на кровать, удивляясь бешеному сердцебиению. — Это пиздец, — вслух прокомментировала девушка, увидев в углу в кресле силуэт Смерти. — Что с тобой? — нахмурившись, спросила галлюцинация. — Я без понятия. Давно такого не было. И я не ебу с чем это связано. — Ты все еще в ее куртке. Мэйбл резко поднялась, чтобы, действительно, заметить на своих плечах чужую куртку, в коей она легла на чистую постель. — Сейчас возвращать не вариант. Она проснулась от моего касания, мало ли еще от щелчка двери проснется. Это кстати странно. Отдам утром, пусть спит. — Какая забота, — зло усмехнулась Смерть. — Иди на хуй, я о ней не забочусь, — фыркнула Мэй. — И доброй ночи. Смирившись, галлюцинация тяжело вздохнула: — Спокойной, дорогая. Уснула шатенка только спустя час, так как голову все не покидали мысли, что Смерть права и она излишне заботится о бывшей подруге. Пайнс это, мягко говоря, напрягало.