сколько же длится твоё "навсегда"

      - марк признался ей в чувствах?! ты серьезно сейчас?! – саня удивленно голос повысил, смотрел на только пришедшую домой лизу, которая с порога окатила их новостью.       - ага-а-а, - протянула девчушка, скидывая с плеча рюкзак со своими шмотками.       - а она что? – глеба распирает от интереса, смотрит на лизу с огромными глазами, как и все ребята в комнате.       - а она его отвергла. сказала, что не хочет заводить с ним отношения, чтобы не рушить «дружбу». – лиза выделила последнее слово кавычками. – он вроде влюблен в неё сильно, а ей не нужны отношения с кем-то, кто хоть немного общается с гречкиным и его компанией. я её даже понимаю. любовь любовью, но марк вел себя дерьмово по отношению к ней.       - ахуеть можно. вот это драмы. – санёк слушал историю с раскрытым ртом. – а постриглась она просто так или с гречкиным рассталась?       - просто так, саш, девушки не обязаны менять свою внешность, если из их жизни уходят тупые мужики. – лиза лениво свалилась на свою кровать, зевая. – боже, мы всю ночь с ней болтали, хотя хотели посмотреть фильмы.       саня мог бы оскорбиться, но вместо этого согласно закивал на слова лизы.       - даже не представляю настю с каре. ей же так шли её длинные волосы. – леше очень хочется посмотреть на новую стрижку насти, но до этого ещё пару дней, пока не закончатся каникулы.       - она выглядит великолепно, ребят, я готова сравнивать её с греческой богиней. – лиза прикрыла глаза, улыбнулась.       - влюбилась в неё, да? – в шутку спрашивает никита, слабо пихая девочку в бок.       - да иди ты. она просто очень красивая. – макарова потянулась за подушкой, чтобы кинуть её в никиту, но тот успел перехватить орудие и убрать его на кровать леши, не рассчитывая на то, что тот будет играть не за его команду, и из-за своей глупости получил подушкой прямо в лицо. комната залилась смехом.       - я понял, все макаровы злые суки. – никита театрально отвернулся от ребят, но не смог выдержать и минуты, рассмеялся.       - откусим тебе руку, если будешь нас обижать. – лиза приподнялась, схватила никиту за руку и потянула на себя.       - убивают! о нет! на меня напали! – некит упал рядом с лизой и чуть ли сразу не свалился на пол от того, что она начала его щекотать. – помогите мне!       - не-а, некит, сам нарвался. – смеется санёк, отбивая пять глебу.       - вот вы гниды. ай! – лиза ущипнула никиту напоследок. – презираю вас.       - мы тебя тоже очень сильно любим, милый. – девочка чмокнула его в лоб, после скинула ногой со своей постели.       никита фыркнул, разлегся на ковролине, подложив под голову свои руки.       - бля, а гречкин в курсе, что его лучший друг предлагает встречаться его девушке? – глеб всё пытался разобраться в ситуации.       - нет, ну, типа, насколько я поняла, он знает, что марку кто-то нравится, но не знает кто именно. кстати, кириллу тоже кто-то в душу запал, марк об этом ей сообщил. однако насте похуй на этих двоих и на иосифа заодно. сама мне это рассказала.       - я нихуя не понимаю. – санек обернулся на лешу, который старался спрятать улыбку как мог. – ты хоть что-то понял?       - нет. – врет макаров.       - ну, блин, ребят, я не думаю, что это можно кому-то рассказывать, но вы же никому не разговорите, да? – девочка ждет кивка от парней и решает разложить все карты. – короче, настя и кирилл встречаются фиктивно, типа, ради родителей, которые грезят о том, чтобы объединить бизнесы. они даже не симпатизируют друг другу, поэтому им и плевать, кто с кем ночь проводит и тому подобное.       для макарова эта информация была не новой, но он постарался сделать удивленный вид, чтобы не спалить самого себя. в голове невольно всплывают воспоминания о той встрече с гречкиным, когда он всё рассказал ему и позволил камню с души лёши упасть.       - нам никогда не понять, что происходит в головах богатых людей. – вынес свой вердикт глеб.       уже середина каникул и они проходят незабываемо. леша успел побывать у кирилла несколько раз, но ни разу ещё не оставался на ночевку. у них начались отношения, однако ничего в их общении не изменилось, кроме резко появившихся сердечек в диалогах. вот только лёша чувствовал себя просто великолепно, потому что они с кириллом стали искренними друг с другом, но был один не самый лучший момент за это время. макаров решил благополучно его забыть и никогда больше не вспоминать, но следы на шее дают о себе знать.       (леша тогда подорвался от сообщения кирилла с просьбой приехать, собрался очень быстро и уже через час был у него. внутри изначально что-то кричало о том, что не стоит приезжать, но он в очередной раз решил не обращать внимание на свою чуйку, которая ещё никогда в жизни его не подводила. отчего-то руки дрожали, но он решительно открыл дверь особняка, оказался внутри и не заметил то, как оперативно его прижали к стене. от кирилла очень сильно разило алкоголем. запах въедался в стенки ноздрей, разъедая их, как кислота. макаров вгляделся в его лицо и заметил пугающе расширенные зрачки, чуть ли не затмевающие радужку. хотелось уйти прочь, от греха подальше свалить, но ситуация не позволяла. леша не хотел навлечь лишних проблем, вот только его уже прижали силой, без возможности вырваться. леша ничего не понимал, пока не почувствовал чужие сухие губы на своей шее и мокрый язык, который прошелся вдоль артерии. он бил кирилла по груди, толкал, пытался вырваться из этой западни.       - кирилл, отпусти меня. это не смешно. хватит. – леше было некомфортно, даже страшно, ведь гречкин резко перехватил его худые запястья, грубо сжал и поднял их над головой, больно впечатывая в стенку.       у кирилла мозг не соображал, отключились остатки разума, и он не понимал, что творит. кусал шею макарова, впиваясь в кожу своими кривыми зубами, заставляя его вскрикивать. гречкин запустил свободную руку под кофту, поглаживая худое тело и сжимая талию. леше не нравилось, не хотелось этого. нет. ему было больно и неприятно.       - кир, блять, остановись! я не хочу! – он почти перешел на жалобный крик, барахтался в попытках вырваться, хотел ударить ногой по голени, пока его руки держали крепко и слишком болезненно. – пожалуйста! мне не нравится, прошу тебя. перестань. – почувствовал, как колено кирилла оказалось между его ног, и леша уже был готов завыть, как брошенная шавка в зимнюю пору. – хватит, кирилл. – ощутил, как хватка ослабла, он воспользовался этим шансом и нашел в себе силы оттолкнуть от себя гречкина. макаров смотрел на него с безумным страхом, чуть ли не вжимался в угол, лишь бы его больше не трогали.       - я лучше домой вернусь. зря приехал. – леша выбежал на улицу, успев отдернуть руку, когда его попытались снова схватить. ему пришлось потом пешком пройти достаточно большое расстояние, чтобы заказать такси.       дома уже друзья шутили о том, что его парень настолько сильно соскучился, раз оставил так много следов на шее, но самому макарову было не до смеха. естественно, кирилл потом вечером умолял простить его, оправдывал своё поведение наркотиками, писал много милых сообщений и клялся в том, что завяжет с порошками. интересно, в какой раз он уже об этом говорит людям?       но леша - глупый верный пес, который всё же простил его).       - блин, мальчики, может вы, извиняюсь за свой французский, съебетесь? и дадите мне поспать? – девочка забрала из рук санька свою подушку и залезла под пуховое одеяло.       - вау, мы и не знали, что ты материшься, лизонька. – с улыбкой съязвил глеб, словив на себе недовольный взгляд девчушки. – ладно-ладно, прости. пацаны, погнали тогда в нашу комнату? – он обернулся на лешу, который не успел перестать зевать. – или ты не пойдешь?       - да не, нормально. погнали. – леша хотел было встать, но санёк надавил ему на плечо, заставляя сесть на место. – что?       - ты вырубишься у нас, поэтому ложись тоже спать. – саня помог никите подняться с пола.       - всё будет нормально, сань, если захочу спать, то сразу пойду к себе. – леше так и не дали встать с кровати, смотрели на него строго, словно родители. – бля, мы же толком времени вместе не проводим. я сваливаю постоянно к тому парню, а потом поздно вечером приезжаю. я хочу уделить вам хоть один полноценный вечерок. – он смотрел на друзей щенячьим взглядом. ему было ужасно стыдно перед ними. он хотел наверстать упущенное время, провести его с близкими людьми, показать им всю свою любовь.       - лёш, ты чего? у нас с тобой есть всё время этого мира, так что не переживай. тем более, мы завтраки вместе проводим, до твоего очередного отъезда сидим вместе, а когда приезжаешь, то собираемся и пиздим до комендантского часа. ты уделяешь нам в разы больше времени, чем своему парню. – никита так тепло улыбается, пытается его поддержать.       - вот-вот! мы будем на первом месте у тебя всегда, поэтому не морочь себе голову и ложись спать, лех, мы тебя все очень любим, ценим и не обижаемся. – глеб потрепал макарова по голове.       у леши на душе тепло разливается, плакать хочется от счастья. он не знает, чем заслужил таких хороших друзей, но понимает, что они никогда не оставят его одного и придут на помощь в любой момент. он хочет показывать всю свою любовь к ним, но слова ему кажутся слишком пустыми, а действия - идиотскими.       - спасибо. – леша всё же поднимается, чтобы обнять своих долбоебов.       они прощаются, желают друг другу сладких снов, и комната пустеет. лиза уже умиротворенно сопит. за окном темно, единственным источником света сейчас является – экран телефона, на который сыпется миллион сообщений. леша не хочет брать его в руки, пялится в потолок и глаза закрыть не может, чтобы заснуть. в голову лезут мысли, въедающиеся на подкорке и выходящие только в моменты полного одиночества. ему становится страшно, не пойми от чего именно. ощущения внутри такие, словно ему стоит проводить больше времени с друзьями, якобы может случиться нечто ужасное, что не позволит им больше увидеться. он поворачивает голову в сторону сестры, смотрит на неё, пока внутри органы сжимаются - намекают ему, что надо бы чаще с ней общаться, пока есть такая возможность. он не хочет об этом думать, размышлять, держать в мыслях, но не может отпустить. он готов сравнить этот страх с чем-то животным, предвещающий опасность от чего-то или от кого-то. леша с силой впивается короткими ноготками в свою кожу, пытается перенаправить все свои мысли сейчас на физическую боль, однако ничего не выходит. он держится от желания начать царапать себя, причинить себе вред, чтобы не думать, не бояться, забить.       макаров сворачивается в клубочек, прячется под одеялом с головой, будто от монстров. оно же всегда работает, как защита, да? так почему же не помогает? почему он до сих пор в необоснованной панике? впереди у него целая жизнь с сестрой, друзьями и, возможно, с гречкиным, а он тут думает о том, что с ним может произойти нечто отвратительное. дыхание спирает, легкие жжет, леша начинает задыхаться. ему приходится высунуть голову, чтобы глотнуть воздуха, но понимает, что дело не в отсутствии кислорода. он может сравнить эти чувства с панической атакой. сердце отбивает безумный ритм, появляется тремор в руках, ком в горле встает и желудок скручивает. как так вышло, что он сейчас испытывает эту хрень? он не знает, что делать и как совладать с собой.       леша старается начать размеренно дышать: делает глубокие вдохи, задерживает на секунду дыхание и медленно выдыхает. пытается найти, на что отвлечься, решается взять свой телефон в руки. думает, что если он сейчас начнет переписываться с кириллом, то всё пройдет. надо же перенаправить своё внимание на внешний мир, нежели оставаться в таком положении, когда голова разрывается от необоснованного страха. руки дрожат, макаров чувствует, как падает давление. ему кажется, что он умирает, потому что ощущения слишком уж похожи. надо было не слушать пацанов и идти с ними, только не оставаться в полной темноте наедине с самим собой и неважно, что сестра сейчас под боком, мирно сопит.       6yourdaddy66: малой (00:55)       6yourdaddy66: малой (00:55)       6yourdaddy66: малой (00:55)       6yourdaddy66: короче, как тебе мысль остаться у меня с ночевкой завтра? (00:55)       6yourdaddy66: бля (00:56)       6yourdaddy66: ну, уже сегодня (00:56)       6yourdaddy66: будет клево (00:56)       6yourdaddy66: отвечаю (00:56)       6yourdaddy66: ты спишь? (01:01)       6yourdaddy66: ебать, надеюсь я не разбудил тебя (01:02)       6yourdaddy66: не мне так-то похуй, но просто это как-то будет неоч с моей стороны, да? (01:02)       6yourdaddy66: просто я только уехал от празднующего ваньки (01:03)       6yourdaddy66: ты прикинь, он получил за свою ебаную олимпиаду первое место и ему тачку батя вернул (01:04)       6yourdaddy66: обмывали это событие (01:04)       6yourdaddy66: кстати я не принимал наркоту (01:05)       6yourdaddy66: я молодец, да? скажи что я молодец когда проснешься (01:06)       6yourdaddy66: мне типа приятно будет ага (01:06)       6yourdaddy66: ладно. спокойной ночи, малой ♥ (01:07)       лешу потихоньку отпускает и силы находятся, чтобы улыбнуться в экран, читая эти сообщения. все плохие мысли разом улетучиваются, оставляют только детскую радость. такую глупую, но распирающую изнутри.       _sexyboy666_: я очень тобой горжусь, кир, ты, правда, большой молодец. ты не разбудил меня, просто пацаны только сейчас ушли. решил ответить тебе перед сном. я обязательно завтра приеду, но только ближе к вечеру. ты же не против? хочу больше времени с сестрой и друзьями провести. мне дня с ними не хватило, пх. сладких сновидений ♥♥♥ (01:27)       макаров откладывает свой телефон обратно на тумбочку, наконец-то засыпая. нет больше беспричинного страха, который сковывает всё тело и убивает изнутри. он позволяет себе забыться, решает больше много не размышлять перед сном, потому что уж слишком это чревато не самыми приятными последствиями. ему просто хочется быть счастливым, нужным и ценным.       эта осень как в голове теракт.              утро начинается с типичного шума в комнате, надоедливого серого неба, завывающего ветра, безвкусного завтрака и тупых разговоров. леша положил голову на колени санька, пока тот затирал тираду о том, что новая школа рэпа портит индустрию, которую строили годами, а глеб отстаивал свои права, как слушатель данного современного дерьма. леша думает о том, что будь тут кирилл, то был бы на одной волне с глебом, они аргументировали бы свой выбор вдвоем. макаров улыбается, когда чувствует руку саши на своих волосах, то как он трепетно перебирал пряди, не осознавал этого, потому что полностью был вовлечен в столь идиотский спор. он мысленно переместился в особняк гречкина, вспоминал, как кирилл так же игрался с его копной, совсем прослушав заданный только что ему вопрос.       - лех, ты с нами? – глеб щелкнул пальцами перед носом леши, заставил обратить на себя внимание.       - м? что случилось? – растерянно посмотрел на друга, убирающего непослушные волосы с лица.       - кто из нас прав? никита сказал, что прав санек, а ты как считаешь? – глеб надеется, что леша будет на его стороне и тогда окажется ничья, которая не заденет в этой комнате ничье хрупкое эго.       леша закатил глаза, нарочито громко вздохнул, вкладывая в этот жест простое утверждение: «вы - дегенераты».       - я ваш рэп не слушаю, пацаны, но считаю, что никого лучше фараона и бульвара нет. – леша видит, как лицо глеба вмиг потускнело, а тучи над его головой сгустились. – ты чего? они разве не относятся к новой школе? – он долго не мог понять, что же такого ляпнул.       - блять, лёх, ты в каком году живешь? они уже четыре года не новая школа. вернись из две тысячи семнадцатого в наше время, ради бога. – глеб устало откинулся назад, развалился на своей кровати. – я убит и унижен.       - черт, - леша совсем забыл, что эти рэперы меняются как трусы, - а гонфлад? – неловко спрашивает, но уже чувствует осуждающие взгляды в свою сторону.       - так нахуй, ты реально застрял в прошлом? сейчас из тебя вырастет трэшер и появится скейт? – санек опускает голову, смотрит лёше в лицо и пытается найти хоть каплю иронии в его тупых вопросах.       - бля, ну, не шарю я за ваш рэп ебланский. помню, видимо, только старичков. скажите «спасибо», что я вам про гнойного не сказал или порчи. – леша фыркает, внутри чувствует себя невероятно глупо за свои хуевые познания культуры русского рэпа, но ему же простительно, он никогда не увлекался этим и не собирался.       - если бы ты их назвал, то сразу бы оказался за дверью, лёх. – шутит никита, смотрит на негодующих санька и глеба.       - тебе срочно нужно устроить просвет в этой индустрии, иначе так и будешь думать, что фараон, трилл пил и прочие – новая школа. – глеб тянется к своему телефону, собирается включать треки всяких исполнителей, которые размножаются, кажется, почкованием.       - боже, прошу тебя, глеб, не надо. – макаров готов умолять его не делать этого, ведь совершенно не горит желанием слушать набор звуков, которые будут вырываться из ртов этих «музыкантов». – мне не понравится. сжалься надо мной.       - значит, ты выбираешь сторону санька, да? а я доверял тебе! верил! – театрально обижается глеб.       - два в мою пользу, глеб, так что включаю музыку сегодня я. – саша довольный выбирает альбомы, которые можно будет сегодня послушать.       - вы придурки. – выносит свой вердикт леша, прикрывает глаза.       - кто бы говорил. – глеб всё же расстроился своему проигрышу. он лег лицом в подушку и уже собирался строить из себя короля драмы.       - как утешительный приз для проигравшего я позволю тебе включить пару треков, глеб. – санек просто хотел увидеть радостное личико глеба. плевать на то, что никому не понравится то, что он включит, но зато друг будет очень счастлив.       леша проводит целый день с друзьями и сестрой, подтянувшейся к ним чуть позже из-за незапланированной поездки в торговый центр вместе с настей. она похвасталась парням новыми вещами, которые настойчиво ей купила настя, не собираясь слушать возражений, приодела её с иголочки и лично привезла домой. они разговаривали, наверное, обо всём на свете, обсудили все свежие сплетни в стенах детского дома и гимназии. настя рассказала лизе, что оказывается, иосиф всё же вступил в отношения с какой-то девушкой из частного лицея, теперь ходит влюбленный, счастливый и воодушевленный, даже таблетки бросать собрался. ребята даже ставки делать не собирались, потому что прекрасно понимали, что ничего из этого точно не выйдет, и неважно насколько они знают иосифа. он для них был и всегда будет хуевым человеком.       они посмотрели пару серий какого-то подросткового сериала, позавидовали жизни персонажей, поныли о том, что они живут слишком скучно и обыденно. леша с трепетом в сердце следил за линией гей-пары и больно было, когда всё закончилось на отвратительной ноте. после такого плевка в душу от создателей сериала он решил больше его не смотреть. он совсем не следил за временем и не заметил, как оно пролетело. осознал только тогда, когда на телефон пришло сообщение от гречкина, а за окном уже стемнело.       6yourdaddy66: ты собираешься приезжать или нет? я уже заказал еду как бы. (18:12)       _sexyboy666_: черт, прости, пожалуйста. я сейчас соберусь и приеду. через час уже буду у тебя, честно!! (18:13)       - блин, ребят, я обещал парню остаться сегодня у него с ночевкой. я пойду собираться, ладно? вы не обидитесь? – леше ужасно стыдно, что он опять оставляет друзей и сестру, но он уже договорился с гречикным о встрече, было бы глупо отказываться, ведь они оба этого очень ждали.       - нас раздражает, что мы до сих пор не знаем его имени! – саня, словно строгая мать, скрестил руки у себя на груди.       - вот-вот! ни имени, ни внешности. отпускаем тебя в руки какому-нибудь маньяку. – глеб тоже принял роль родителя на себя.       - я вам обязательно о нем расскажу, но потом, ладно? – леша не уверен, что это «потом» когда-нибудь произойдет, но лучше уж так, чем говорить им в лоб к кому ездит и кто оставил следы на его шее.       - утром, чтобы как штык был дома! и рассказал нам, как вы провели ночь. – санёк не мог слишком долго держать строгое лицо, поэтому губы почти сразу растянулись в улыбке.       - ты побрился? – в шутку спрашивает никита.       - что?! – леша уж точно не ждал такого вопроса, на щеках сразу появился румянец. – это просто обычная ночевка! мы посмотрим что-нибудь, поговорим и ляжем спать в разных комнатах… – начал было оправдываться леша, но резко заткнулся, когда ребята в один голос рассмеялись.       - лех, это шутка была. не воспринимай всё серьёзно, пожалуйста. – глеб заботливо погладил лешу по спине, успокаивая. – давай, иди одевайся и езжай к своему ненаглядному. завтра нам всё расскажешь в мелких подробностях.       - я вас люблю. – леша довольный побежал прихорашиваться в свою комнату.       - но всё равно побрейся! – крикнул ему напоследок санек.              он не так долго выбирал себе одежду, но по ощущениям это длилось целую вечность. всё, что он мерил, смотрелось либо скудно, либо вычурно. леша скидывал все шмотки на кровать, старался подобрать сочетающееся и хотел уже позвать на помощь глеба, но внимание вовремя заострилось на черной рубашке с уголками на воротнике. она была из той же категории, что и белая, которую он тогда забрал у гречкина. он заодно выхватил из груды шмоток черные узкие джинсы и решил, что это будет смотреться довольно неплохо, пусть и мрачно, поэтому не стал медлить и сразу оделся. он покрасовался перед зеркалом, причесал свои непослушные волосы, мысленно настраивал себя на то, что всё обязательно пройдет хорошо и ничего плохого сегодня не случится.       макаров оперативно вызвал себе такси, попросил водителя попробовать довезти его немного быстрее и только после этого откинулся на спинку пассажирского сидения. у него нога всю дорогу дергалась, леша предвкушал прекрасный вечер, милую беседу и сладкий сон. внутри всё сжималось, когда оставались считанные минуты до особняка. в яндекс такси, наверное, ахуевают от того, что кто-то умудряется на экономе из детского дома «радуга» ездить до особняка известного миллиардера. сама ситуация уже чересчур комична.       леша прощается с водителем, желает ему хорошего вечера и на всех порах мчится к дверям дома. он искренне надеется, что кирилл не пьян или выпил не так много, как в прошлый раз. ему хочется сделать этот вечер самым лучшим в жизни обоих. ведь начали встречаться они совсем недавно, а сердце леши уже очень давно заросло этой любовью к гречкину. он получает эту поблажку со стороны кирилла и радуется, словно маленький ребенок. только очень жаль, что внутри у кирилла лишь одна звенящая пустота и в нём нет ничего святого.       леша не успевает открыть дверь, как она сама резко распахивается и представляет перед ним довольного кириллла в пестрой рубашке.       - я увидел, как во двор заехала дешманская тачка, вот и решил тебя встретить. – кирилл хватает лешу за запястье, тянет его на себя и обнимает.       леше приходится привстать на носочки, чтобы было удобно им обоим. он слышит запах алкоголя, но не так сильно, будто кирилл решил просто залить в себя один стакан виски и на этом закончить. чувствует чужие сухие руки на своей талии, понимает, что именно это ему и нужно. он нуждается в этих обычных объятиях при встрече и на прощание.       - кстати, кирилл, я не голоден. ты только зря еду заказал. – леша аккуратно отстраняется от гречкина, стыдно невероятно перед ним, но поделать с собой ничего не может. не будут же его кормить насильно?       - блять, ну, малой, ты издеваешься? хавчик привезли горячий, ждет нас на кухне вместе с бутылочкой дорогого вина. ты обязан попробовать! – кирилл тянет макарова на кухню, не собираясь слышать «нет».       леша – безвольная и бесхребетная кукла, как угодно. он не сопротивляется, не хочет расстроить гречкина, плетется за ним послушно, словно хозяин ведет за поводок свою собаку.       кирилл усаживает лешу за стол, ставит перед ним тарелку салата и наливает в бокал белое вино.       - съешь хоть это, мелкий, остальную твою порцию тогда тебе на завтрак оставлю. – кирилл садится рядом, подливает себе алкоголь и совершенно бестактно сжимает под столом ляжку леши, даже не обращает внимание на его покрасневшее лицо. он думает, о чем бы завести разговор. – о, я же тебе писал о том, что ваня победил в олимпиаде? так вот, мы хотели поехать в какой-нибудь клуб, но его отец так быстро вернулся, а он, ну, ебать, прям жуткий. взгляд настоящего еврея, знаешь.       - как у самого иосифа? – леша вскинул бровью, неловко отпил вино из бокала.       - не-е-е, у него другой, а тут совершенно иной. блять, ну как бы тебе объяснить, - кирилл осматривается, в поисках хоть какой-то зацепки и мысленно отклоняет возможные варианты, - о, точняк, на тебя когда-нибудь смотрела ваша нянька с презрением или с открытой ненавистью?       - на меня, мою сестру и друзей – никогда. татьяна михайловна сама по себе божий одуванчик. не смотрит так на детей и подростков.       - да блять. – ругается себе под нос гречкин. – тогда хуй знает, как тебе объяснить.       - я понял. – до леши дошло осознание. – ты прямо точь-в-точь смотрел так на меня и моих друзей, когда ещё не было инцидента с вечеринкой. вот!       - ой, да иди ты нахуй, малой, кто же знал, что всё сложится вот так. вы и вели себя хуево.       - мы? это вы вели себя как последние уебаны, держу в курсе. – леша охуел от такого вкидона со стороны кирилла.       - ага, если бы твой глеб не носил паленку с базара, этот долбоеб саня не осветлил бы свои патлы, этот еблан никита не был бы таким дохуя самоуверенным, а ты не стал бы любимчиков всех учителей и самого директора, то мы бы хуй забили на вас. – кирилл в своей голове считает, что является правым в данном споре, но один взгляд макарова, в котором бегущей строкой читается: «ты меня сейчас разочаровываешь, кир, ну ты и еблан» заставляет усомниться в самом себе.       - глеб покупает одежду, которая ему нравится в сешках, санёк захотел осветлиться, потому что ему нужны были какие-то перемены во внешности, никита любит себя таким какой есть, а я просто, блять, хочу закончить гимназию на золотую медаль и поступить в престижный вуз на бюджет, чтобы построить безбедное будущее своей сестре и себе самому. – леша закипает, не понимая, почему разозлился так сильно. – знаешь, не все рождаются с золотой ложкой в жопе и не все могут позволять себе творить полную хуйню, ведь твой папочка-олигарх всё за тебя не решит и не заплатит за все твои штрафы, и не устроит в университет. тебе же даже стараться не надо будет, потому что у тебя уже есть блядское место, в которое ты потом сядешь! оно готово, ждет тебя, а тебе элементарно пальцем пошевелить бы не пришлось. кир, прости, но ты - ебаное ничтожество на попечительстве своего отца, и ещё позволяешь себе выебываться! – макаров резко затыкается, осознает всё сказанное, и теперь опасается реакции кирилла на свои слова.       кирилл молча смотрел на лёшу, отставил бокал, который только хотел поднести к своему рту. слова макарова пускают корни в черепной коробке, проходят трещинами, обволакивают мозг и бьют разрядами тока. у него впервые в жизни включилась совесть, стыд и вина, которые были, как казалось, убиты уже очень давно. голубые глаза трескаются, словно стекло на телефоне. протрезвел в мгновение ока.       - ахуеть… - заставляет из себя выдавить хоть что-то. – я никогда бы не подумал, что мне хоть кто-то посмеет сказать подобное, а потом не получит по ебалу.       - так у тебя тактика бить людей, когда они говорят тебе правду в лицо, да? такой ты человек, кир? – леша должен был угомониться, но внутри его маленький макаров требует ментально захуярить кирилла ногами.       - малой, тебе бы лучше заткнуться нахуй и не портить вечер. – кирилл старается говорить спокойно, желваки под кожей проступают от злости на кристальную правду.       - не хочешь меня слушать? ты избалованный мальчишка, гречкин, который привык, что ему каждый подлизывает очко, лишь бы ты не разозлился и ничего им не сделал. ты жалок. – лёша не знает зачем говорит ему это, словно отыгрывается за все подпорченные нервы и за то, что было раньше.       - я тебе, блять, неясным языком сказал? закрой свой поганый рот и не заставляй меня для этого хорошенько разбить тебе ебало. – кирилл рывком поднимается со стула, подходит к леше, грубо хватает его за челюсть, поднимая голову и заставляет смотреть себе прямо в глаза. – я же попросил не портить вечер.       - выгонишь меня? или сначала отпиздишь? – так, леша понимает, что ходит по ахуенно тонкому льду, оступиться боится, но поделать с собой ничего не может.       - если ты затыкать себя не собираешься сам, то это сделаю я, малой. – кирилл погано усмехается, тянет резко лешу, принуждает его встать на ноги.       он видит в глазах макарова появившейся страх и улыбку сдержать не может. впивается в губы леши, больно кусает их, давит пальцами на челюсть, заставляя раскрыть рот шире, чтобы запустить в него язык. он целует глубоко, властно, подчиняя и сводя с ума. у леши ноги подкашиваются. он определенно упал бы на колени перед кириллом, не держи его сейчас так грубо за лицо. воздуха становится все меньше в легких, а сладкая пытка не прекращается. у леши в ушах звенит, а глаза закатываются. он почувствовал, как кирилл прокусил ему нижнюю губу до крови и во рту появился вкус металла, вызывающий рвотный позыв. это нужно срочно прекращать и кирилл отстраняется.       - не хочу разбивать тебе лицо, малой, слишком уж оно мне нравится. – кирилл вытирает большим пальцем скатившуюся дорожку крови. – кстати, с кровью на лице ты выглядишь неплохо.       - пошёл к черту, кирилл.       - и никогда не обращайся ко мне по фамилии, понял?       - а что ты мне сделаешь?       - так блять, ты так сильно хочешь, чтобы тебе въебали?       - ладно, прости. – леша усаживается обратно за стол и залпом выпивает бокал вина.       кирилл не церемонится, хватает бутылку со стола и пьёт с горла, вливает в себя алкоголь, словно умирает от его нехватки в организме. леша смотрит на него, как на безумного, и страшно становится за собственную целостность в этих стенах.       - а давай прокатимся по вечернему питеру? – у кирилла глаза горят от предложенной идеи.       кирилл не может сказать, что он пьян. просто ему очень хорошо и хочется сделать нечто прикольное, вместо того, чтобы принимать кокаин или раскатывать на языке манящую цветную таблетку, которая лежит у него в комнате с прошлой тусовки. он смотрит на удивленное лицо леши, ждет его ответа и понимает своей глупой осветленной головой, что не намерен слышать отказ на своё предложение.       - я тебе, долбоебу, уже говорил, что никогда больше не сяду в твою машину! - леша был категорически против, мотал головой отрицательно и даже вставать со своего места больше не планировал. - ты ещё и выпил сейчас почти все вино. мы с тобой нахуй разобьемся всмятку и собирать нас будут фаршем по асфальту! никаких покатушек!       - ты ссыкло, малой. - кирилл закатывает глаза, хватает лешу за запястье и тащит к выходу из особняка. - мне похуй, мы сейчас будем кататься, потому что я этого хочу.       леша пытается вырваться, вывернуть себе руку, хоть что-то сделать, лишь бы не разъезжать с пьяным гречкиным по городу.       - отпусти меня, больной, блять! - леша в отчаянных попытках сопротивляется, но его все же заталкивают в ламборгини и не дают открыть дверь, чтобы выйти.       кирилл усаживается на водительское сиденье и выезжает на всех порах с территории особняка. леша в панике, пристегивается со скоростью света и пытается не смотреть на то, как быстро они гонят. свет фонарей сливается в одну яркую длинную полосу, режет глаза, как острым лезвием по коже.       - ты ненормальный! просто сумасшедший! конченный! кирилл, мать твою, ты ебанутый на голову! - леша видит лишь довольную улыбку на лице кирилла и взгляд полного пьяного безумия дурманит как самый дорогой сорт наркотиков, но ни черта не успокаивает.       гречкин включает на полную громкость один из любимых треков лсп и наслаждается поездкой. нагло кладёт свою ладонь на колено леши, как в прошлый раз, сжимает и смотрит на дорогу, чтобы случайно не выехать на встречку. не поймут же ребята после смерти, почему он катался с этой дворовой крысой на своей малышке вечером.        кириллу нравится, что леша закрыл свой рот и больше не орет на него.       они подрезают машины, не обращают внимание на недовольные крики водителей и сигналы себе вслед. они мчатся в рай и им плевать на мнение других. леша принял свою участь, решил попытаться насладиться моментом, прочувствовать этот вкус ебанутого экстрима, потому что рядом с ним кирилл, подпевающий песне. пейзажи не разобрать, всё размывается на огромной скорости. начинает немного укачивать, поэтому макаров больше не смотрит в окна, старается фокусировать свой взгляд на кирилле. ему в голову приходит тупая идея, но он очень хочет её реализовать. он достает свой телефон, желая запечатлеть такой момент, снимает радостного и пьяного кирилла, то, на какой безумной скорости они едут, и у самого настроение появляется отличное.       и если мчатся в валгаллу, то только с кириллом под руку.       леша понимает, что эта паскудная натура кирилла ужасно сильно ему нравится, и уж будь он не таким, то вряд ли бы когда-нибудь запал ему в сердце. плевать, что леша хотел бы сломать нос уебку, который тот так любит задирать, ведь именно за это он в него и влюбился.       - а моя малышка любит своего диллера? – кирилл поворачивается лицом к макарову, улыбается и разбивает его этим вопросом.       - ну, если ты банчишь наркотиками, то выходит, что да. – леша кладет свою руку поверх ладони кирилла, которая так собственнически сжимает его колено.       - о, да, моя малышка любит диллера. – кирилл не останавливается, тянется к леше и коротко целует его, совсем не смотря на дорогу.       леша бы ответил на поцелуй, но проблема в том, что они, блять, до сих пор гонят по шоссе и это опасно. кирилл отстраняется, смеется и возвращается на своё место, резко сворачивает на объездную.       давай любовью на войне попытаемся заняться, чтобы сердце застучало побыстрее.       леша думает, что это самая романтично-опасная поездка в его короткой жизни.       - ведь пока ты меня любишь, ты и вправду меня любишь, - начинает кирилл, смотрит на лешу, надеясь, что он продолжит.       - пули пролетят мимо. и если не предашь, никому не отдашь. – леша растягивает губы в глупой улыбке.       - пули пролетят мимо, малой.       кирилл никогда в жизни не чувствовал себя настолько живым, настоящим. ощущения похожи на то, будто тебя раздели, сняли кожу, вырезали твою душонку и показали миру твой истинный облик. облик ребенка, которого никто не слышал, он был никому не нужен и видели в нем ничего кроме наследника. ребенка, выросшего в наркомана, взбалмошного придурка, трахающего всех девушек, которые открыто ему предлагали взять их на любой поверхности, не знающего настоящее значение любви и зачем она нужна людям.       им обоим нужна эта любовь больше, чем воздух в легких, вода или пища.       леша бы разбился вдребезги ради кирилла, но он бы вряд ли оценил такой жест. кириллу не нравится испытывать что-то к людям. кирилл уверен, что во всем виноват только макаров, а он просто поддался этому влечению.       и эти отношения не приведут ни к чему хорошему, но они дают себе шанс насладиться моментом вдоволь.       кирилл резко тормозит у обочины, поворачивается к леше и смотрит на него завораживающе. ему нравится вглядываться в это юношеское личико под слабым освещением фонарей, пока на улице уже стоит кромешная темнота, машины не ездят и нет ни единой живой души. в его пьяную голову приходит идея, которую жизненно необходимо реализовать сейчас же. он вытаскивает из кармана джинс свой айфон, включает камеру и приглашает лешу жестом придвинуться ближе, попасть в объектив.       - хочу запомнить этот день. – кирилл наклоняет лицо рабочей стороной, чтобы получиться лучше на фотке.       - больше не доверяешь своей памяти? – язвит леша, но все равно поправляет свои волосы, смотрит в экран.       - ой, блять, посмотрите у кого тут зубы прорезались. – гречкин усмехается, - готова, принцесса?       - иди нахер. – леша улыбается и кладет руку на плечо кирилла.       кирилл не останавливается на одной фотографии, заставляет лешу менять позы. гречкин любил фотографироваться, запоминать значимые для него моменты, а потом выкладывать их в инстаграм. вот только, ему с лешей фоток выложить нельзя, не поймут. он сидит в этом социальном коконе, не в силах выбраться из него, сделать нечто поистине важное, показать, насколько он может быть счастлив даже с дворовой шавкой, и неважно, есть ли у нее деньги или нет. гречкин делает пару снимков, как целует лешу в щеку, как обнимает его, прижимает к себе и улыбается искренне в камеру.       кириллу так хочется добавить немного фильтров на эти фотки, понизить тепло и выставить их в свой профиль, чтобы смотрелись гармонично, написать ещё какую-нибудь строчку из любимой песни леши, отметить его. хочется-хочется-хочется. но невозможно, неправильно, не оценят, хуйню нести будут в комментариях, марк и ванек доебут с расспросами, хер отвертишься.       леша наблюдает за кириллом, видит все его сомнения в чем-то, как он внимательно рассматривает сделанные селфи, губу прикусывает. макарову неловко, стремно отчасти, словно сделал что-то не так, хотя эта и была затея кирилла. у него душа ноет, просит, умоляет попросить гречкина не удалять их никогда, хранить, беречь как самое драгоценное. леша чувствует себя жалко, глаза блестят этой грустью, когда замечает как кирилл нажимает на кнопку «удалить» и язык не поворачивается спросить, зачем он это делает. что не так? его пугает мысль о том, что кирилл сейчас просто удалит все эти фотки раз и навсегда, а потом сделает вид, типа, ничего не было, забей.       - я неудачно получился просто. – кирилл заметил этот опечаленный взгляд краем глаза. – и ты тоже на ней выглядел не очень.       - ты же скинешь мне их, да? – леша хочет создать отдельную папку в галерее с их совместными фотками и видео, пересматривать, вспоминать эти моменты и мысленно переживать их из раза в раз.       - нет, блять, малой, не скину. – кирилл удалил ещё пару фото, которые показались ему не особо хорошими. – конечно, отправлю. вдруг ты завтра потеряешь память и забудешь про меня, а так у тебя будет напоминание в виде этих фоток.       - такую занозу в заднице ещё бы забыть, кир. – смеется лёша.       кирилл выбирает самые лучшие фотки, скидывает их лёше в директ, быстро убирает телефон обратно в карман и тянет парнишку на себя. он резко проходится пальцами по ребрам макарова, щекочет его.       - кто из нас ещё заноза в жопе, а? – кирилл упивается громким смехом лёши, его невольными вскриками, когда он не рассчитывает силы и давит больно.       - ладно-ладно, перестань! – леша утыкается в грудь гречкина, пытается перехватить его руки, остановить этот беспредел сейчас же.       - надеюсь, ты в постели не будешь просить меня остановиться. – издевается гречкин, отпускает лёшу, позволяет ему вернуться в исходное положение.       макаров смотрит на него с презрением, дышит тяжело. он в голове уже успел облить гречкина всеми матами, которые знает.       - надеюсь, до постели дело не дойдёт. – фыркает леша, убирает с лица выбившиеся пряди.       - надейся, малой. ведь надежда всегда умирает последней, да? - кирилл улыбается погано, неоднозначно жмет плечами.       лешу раздражает такая напыщенная самоуверенность со стороны кирилла. лешу раздражает эта гадкая ухмылка и такой же прищур глаз. лешу тошнит от повадок кирилла. леша ненавидит всё это в кирилле, но не может не согласиться с тем фактом, что это приводит его в необъяснимый восторг.       и ведь кирилл прав, надежда всегда умирает последней. вот только она давно погибла самой мучительной смертью, оставила лёшу на растерзание судьбы и плевать хотела, что с ним будет дальше. лёша плывёт по течению, не барахтается, позволяет кириллу слишком много и не возражает. однако он давно должен был влепить ему пощёчину или замахнуться и ударить кулаком по этому наглому лицу, выбить золотые грилзы вместе с зубами. лёша не понимает самого себя и своих противоречивых чувств. он ведь так хотел быть с кириллом, любить его, не бояться этого, отдать ему всего себя. что же случилось? почему он не может успокоиться? почему ждёт подвоха? почему не в силах заставить себя угомониться и принимать такие прелестные дары вселенной?        леша - глупый-глупый мальчик с таким же глупым-глупым сердцем.       - погнали домой? – кирилл спрашивает ради приличия. он не ждет ответа, сразу жмет на газ и разворачивается, гонит на той же скорости обратно в особняк.       лёше нет смысла что-либо говорить, он не стал снова пристегиваться, откинулся на спинку пассажирского кресла и глаза не отводит от дороги. ему плевать, если кирилл случайно выедет на встречную полосу, и они разобьются. ему плевать, если это последние минуты их жизни. ему на всё плевать, лишь бы кирилл был с ним и никуда не пропал. лёша думает, что если бы кирилл был напитком, то он бы представлял самый крепкий виски со льдом. лёша думает, что кирилл из тех людей, которые пытаются увидеть что-то – намек на будущее – в остатках варева, и не готовы к нормальным отношениям, но жаждут их где-то в глубине души. лёша думает, что кирилл потянет его на дно со своим эгоизмом и стойким запахом прошлой бурной ночи.       леша хочет залезть в голову гречкина, разузнать о всех его мыслях и о том, что же он думает о нем. он боится быть брошенным. ему страшно пережить заново тот день на парковке.       пожалуйста, убей меня своей любовью.       они доезжают до дома довольно быстро, что неудивительно, ведь кирилл гнал на такой скорости, будто забыл выключить какой-либо электроприбор и особняк вот-вот взлетит на воздух. лёша вываливается из машины, вестибулярка его подводит и он шатается из стороны в сторону. кирилл оказывается рядом, подхватывает его под локоть.       - тебя опять укачало? – вроде сейчас надо бы извиниться, но кирилл, правда, не понимает в чем проблема.       - я больше никогда не сяду к тебе в машину, помяни мои слова. – лёша смотрит на кирилла с ненавистью.       - посмотрим, малой, ты и в прошлый раз мне это говорил. как видишь, мы с тобой всё равно покатались. – он тянет его к особняку. – ничего, сейчас мы выпьем, отдохнем и ты спать ляжешь.       - я не буду пить, кир.       - будешь.       - нет, я…       макарову не дали договорить. как только дверь закрылась, кирилл резко отпустил лёшу и сверлил в нём дырку своим взглядом полного раздражения.       - значит со своими друзьями-обосрышами ты бухать можешь всякую дрянь за копейки, а со мной нет, малой? – кирилл не знает, почему его это так задевает, колит неприятно в области сердца, а, возможно, это просто его раздутое эго, нетерпящее отказов.       - не называй так моих друзей!       - ага, а что ещё мне перестать делать? я хочу выпить с тобой вместе, поэтому заткнись и пойдём. – кирилл манит его пальцем в сторону кухни.       и лёша не уверен, что это приведёт хоть к чему-то хорошему. чего он ожидал, когда начинал общаться с гречкиным? как будто бы кирилл бросил пить, употреблять и вести себя как полный придурок. леше стоило понимать на какие риски идёт и то, что кирилл ненавидит слышать «нет» на все свои сомнительные авантюры.       макарову приходится лишь обреченно вздохнуть, пойти следом и стоять покорно рядом, пока гречкин разливает по бокалам намешанную маргариту. ему не по себе, но всё равно чокается с кириллом и вливает в себя коктейль. ему не нравится странный взгляд гречкина на себе. не нравится, что у него возникает желание выпить ещё. окаемка из соли придаёт кислому напитку странное послевкусие, вроде хочется сморщиться и выплюнуть, а вроде появляется потребность попросить налить ещё.       и лёша не замечает, как пролетает время. вот они сидели на кухне, спорили о какой-то чуши, пока пили бокал за бокалом. вот лёша чуть не свалился на пол, когда решил подняться со стула и кирилл еле успел подхватить его. вот они уже перебрались в спальню гречкина и лежат на его огромной кровати. вот лёша не контролирует себя и начинает говорить громче. вот кирилл смеётся слишком громко рядом, смотрит на мальчишку и его рука оказывается на веснушчатой щеке.       у макарова дымка в голове, он не осознает происходящее, но по телу проходится табун мурашек и мерзкое желание, которое просьбой в его глазах кричит гречкину, легко читаемой бегущей строкой: «дай мне карт-бланш, кир, прошу тебя, сжалься».       голубые глаза кирилла – шалые и мутные, снимают с макарова слой за слоем и не стыдятся ничего. его взгляд всё скользил и скользил по нему, препарируя, доводя до исступления. несчастный леша безвольно плавился под ним, не в силах противиться своему пьяному рассудку, потому что ему хочется.       лёше просто надо заглушить это безумное, буквально ненормальное желание, выжигающее всё внутри него и гонящее огонь по венам. выпустить из вечно трясущихся рук весь контроль над собой, вручить его тому, кто лучше с этим справиться. позволить кириллу сделать с ним всё в этом пьяном бреду.       а нужно ли ему это в самом деле?       кирилла не нужно просить дважды, неважно, что ему вслух ничего не сказали. он нависает сверху, целует влажно хрупкую шею, которую при желании можно запросто сломать, если посильнее сжать. он не нуждается в разрешении, ведь лёша сам своим тихим скулежом даёт понять, что можно продолжать. не отпирается – отлично. гречкин проходится влажным языком вдоль артерии, прикусывает нежную кожу, оттягивает, оставляет небольшие следы, словно метит территорию.       лёша рвано выдыхает, не знает, куда деть свои руки. он вовсе не знает, как надо действовать в такие моменты, пытается сфокусировать поплывший взгляд, когда с него так оперативно сняли рубашку, неосознанно облизывает пересохшие губы. он чувствует чужие руки на своем теле, поцелуи в плечи, шею, скулы, челюсть. вроде, надо это остановить, сказать «нет» и уйти в гостевую комнату, запереться, не впускать гречкина. надо, а язык не поворачивается.       «долбоеб, что ты делаешь? почему позволяешь этому происходить? ты настолько отчаялся? всё? потекло говно по трубам?» - кричат остатки рассудка, но лёша его больше не намерен слушать, как и всегда. ничего не меняется.       лёша понимает, что утром он себя возненавидит за содеянное, а следом и самого кирилла. как жаль, что он не в силах остановить себя и своё желание, которое уже замерло ноющей тяжестью внизу живота. какая же это всё хуйня. ему надо уйти, сбежать, забрать документы из гимназии и пойти в обычную муниципальную школу, больше никогда не пересекаться с гречкиным, удалить инсту и пропасть из его жизни. одна часть лёши этого и хотела, но другая пела сладкую песнь сирены о том, что нужно остаться, иначе он потом будет жалеть об этом всю свою жизнь.       лёше где-то в глубине души страшно. может надо ещё выпить? хотя нет, поцелуи гречкина опьяняют сильнее любого алкоголя. лёша вполне может называть себя в край обезумевшим, потому что его притягивало всё происходящее, словно магнитом и топило в этом болоте.       - малой… - кирилл проходится языком вдоль плоского живота к шее, опаляет её горячим дыханием, посылая стайку мурашек вниз по позвоночнику.       лёша податливо откидывает голову в сторону, подставляется, а в голове продолжает крутится это отвратительное: «а может не стоит? хватит, разойдитесь по уборным, передерните и ложитесь спать».       пьяному лёше просто хочется ощутить хоть что-то новое в жизни.       в ноздри макарова ударяет запах – противный одеколон, маргарита, отголоски утренних крепких сигарет.       леша чувствует, как кирилл поднимается с кровати и отходит к своим шмоткам, ищет что-то минуты полторы. ему хочется вглядеться, понять, что там такого. макарову глаза резко слепит яркий розовый свет светодиодной ленты, которую гречкин только что включил, чтобы развеять мрак в комнате, кладет рядом с лёшей презервативы. он смотрит на кирилла, видит в его руках маленький зип пакетик с кристально белым порошком. вот сейчас нужно всё прекратить. лёша не останавливает гречкина, смотрит, как он стелет ровную дорожку на плоском животе и снюхивает её. макарову должно быть жутко, однако он решил смириться. идиот.       - без кокаина больше не встаёт? – язвит макаров.       кирилл встряхивает головой, вытирает большим пальцем остатки и усмехается.       - не могу дождаться момента, когда ты не сможешь говорить ничего кроме «да», «ещё», «пожалуйста». – у кирилла глаза стеклянные и зрачки затмевают радужку, проходится руками по худому телу.       «всё, наигрались и хватит, лёх, давай заканчивать.» - предлагает лёше его внутренний голос.       макаров не имеет ни малейшего понятия о том, что может случиться. ему вручили контракт с дьяволом и он, не прочитав строчки с мелким шрифтом, подписал его и продал свою душу за эти ебаные глаза.       кирилл смотрел на лёшу безумно, голодно, ненормально. макаров чувствовал себя добычей в клетке у тигра. лёша отчаянно пытался фокусировать взгляд на гречкине, только выходило паршиво, он всё равно либо двоился, либо размывался. сердце колотится, ломает ребра, пытается пробить себе выход наружу, остановить этот беспредел раз и навсегда. что же они, блять, творят? нет, не так. что же леша, блять, позволяет этому продолжаться?       «окей, ты реально хочешь, чтобы кирилл был твоим первым? ты сейчас серьезно? да он никогда девственников не ебал, посмотри на него! ебанутый, быстро останови его, пока не зашло слишком далеко!» - вопил разум макарова.       он бы хотел, правда, но не может. ему что-то не дает этого сделать. ему страшно, несомненно, однако, он всё же пытается заставить себя довериться гречкину, даже если потом пожалеет об этом. (а лёша уверен, что пожалеет).       - тебе принести ещё выпить, малой? – кирилл обращает внимание на неуверенность макарова, она спокойно читается по его выражению лица и скованности тела.       - я не думаю, что стоит… - леша не считает хорошей идеей напиваться, хотя он уже лежит без рубашки на кровати гречкина, превращаясь в одну маленькую пугливую лужу.       - пару минут. – кирилл уходит, оставляет макарова одного в комнате с розоватым светом и резко появляющейся тревогой, окатившей его с головы до ног. без кирилла его внутренний голос громче во сто крат, орет ему, просит прекратить, уйти, оставить это дерьмо и больше к нему не возвращаться.       - какой же пиздец. – шепчет леша, трет покрасневшее лицо.       макаров достает из брюк свой телефон, руки трясутся, открывает беседу с друзьями и хочет отвлечься.       мышь: бля я кажется сейчас потрахаюсь (00:44)       дотер машина: АХУЕТЬ ЧТО (00:44)       сраный модник: подожди, ты пишешь без запятых, лёх (00:45)       ужасный гурусекса: ты че пьяный? (00:45)       мышь: ну типа того. он пошёл ещё за выпивкой это пиздец мне чет стремно (00:46)       сраный модник: блять, может не надо? пьяным трахаться такое себе. (00:46)       дотер машина: ты вообще уверен что хочешь этого? может ну нахуй? будет не прикольно если ты на утро будешь чувствовать себя использованным (00:47)       сраный модник: санёк дело говорит. если ты не уверен и тебе стремно то не стоит продолжать (00:47)       мышь: ну я уже как бы без рубашки тут лежу и у меня вроде встал. блять какой ужас (00:48)       ужасный гурусекса: что естественно, то не безобразно, поэтому не ссы. ну встал и встал и че? даже со стоячим хером можно не хотеть знаешь ли (00:48)       дотер машина: а мы тебе говорили сегодня побриться (00:48)       дотер машина: ладно-ладно, я пытался пошутить. типа обстановку развеять, а на меня глеб посмотрел так будто я его кота трахнул (00:49)       сраный модник: короче, лёх, если ты НЕ ХОЧЕШЬ, то просто откажи ему, пока есть такая возможность и приезжай домой (00:50)       мышь: я вроде хочу а вроде нет. блять ну это пиздец же такой. я в свои шестнадцать лет буду спать с девятнадцатилетним парнем (00:51)       дотер машина: ЕМУ 19?????? (00:51)       ужасный гурусекса: ТЫ БЛЯТЬ ПРИКАЛЫВАЕШЬСЯ??? (00:51)       сраный модник: ЛЕХА БЛЯТЬ (00:51)       мышь: ну у меня же возраст согласия (00:51)       сраный модник: ага, а ещё он спаивает тебя и вот-вот трахнет. звучит не так уж романтично знаешь ли (00:52)       мышь: да в голове это звучало лучше. ну я думаю что ничего плохого не произойдет (00:52)       дотер машина: бля если вы всё же переспите и ты на утро будешь чувствовать себя паршиво то мы отпиздим его отвечаю нахуй (00:53)       мышь: он уже возвращается. я вас люблю надеюсь всё будет хорошо <3 (00:54)       ужасный гурусекса: и помни что отказываться от секса не стыдно, даже если вы нихуево так продвинулись!! (00:54)       лёше не стало легче, но зато он прочувствовал поддержку со стороны друзей. он убирает телефон на прикроватную тумбочку, принимает сидячее положение и поворачивается к открывающейся двери. кирилл несет бокал маргариты в одной руке и кувшин с ней в другой.       - это на случай, если ты захочешь ещё выпить. – кирилл протягивает бокал макарову, ждет, когда он выпьет его содержимое до дна.       лёша морщится, валится обратно на подушки и позволяет себе забыться. алкоголь растворяет последние остатки самообладания, словно кислота. оставалось желание отключить голову совсем, не мучать себя сомнениями, страхами и переживаниями, отдать руль только телу и низменным животным инстинктам. он обязательно пожалеет днем, но пока можно и сплясать на костях своего уже умершего голоса разума.       кирилл оказывается сверху, нависает, усмехается, и лёше становится дышать нечем. гречкин крадет его кислород, убивает его медленно, как метастазы по жизненно важным органам. сильные руки кирилла сковывали тело макарова, пальцы сжимали бледную кожу до синяков, вырывали из мальчишки жалобный скулеж, впрямь как у побитой псины. тело лёши потряхивало в лихорадке, сам не понимал себя и почему не послушал своих друзей, свой рассудок, который отчаянно пытался его спасти.       лёша не хочет быть спасенным, когда дело доходит до гречкина.       лёша бы умер на его руках.       - кир… кирилл… - лёша чувствует, как кирилл тянется шальными руками к ширинке его узких джинс. – кир, пожалуйста, - тяжело связывать слова в предложения, голос предательски дрожит и воздуха не хватает. – подожди минутку, прошу тебя. – ему ужасно стыдно, когда кирилл поднимает на лёшу непонятный взгляд.       - че не так-то блять? – кирилла под веществами можно легко вывести из себя и это яркий пример. он не заметил, как повысил голос, стал грубее в своих действиях.       - я никогда, ну..       - не трахался? ты серьезно? блять, малой. – кирилл вздыхает, трет переносицу.       - не стыди меня тем, что я в свои шестнадцать до сих пор девственник во всех планах! – леша хочет просто встать и наконец-то уйти. он предпринимает попытку встать, скинуть с себя кирилла и вызвать себе такси до дома, но гречкин резко хватает его, валит обратно на постель, сжимает худощавые запястья над головой, прижимает к подушкам.       - окей, не дергайся только. постараюсь быть максимально ласковым. – кириллу приходится вновь подняться, отправиться на поиски смазки в своей комнате. – как же сложно. вот поэтому мне и жаль, что ты не девушка, малой, с ними как-то проще, когда дело доходит до ебли. – он ругается себе под нос, роется в шкафу.       - ой, блять, ну, простите, что таким уродился. – лёше обидно, стыдно и неприятно. он думает о том, что надо было давно свалить из этого злосчастного особняка.       - займи свой рот хоть чем-то, ради бога. вон, выпей ещё маргариты. – кирилл даже не оборачивается на лёшу, продолжает рыскать по полкам самую приятную смазку из всех. (настя однажды заставила его прикупить разных вкусов, когда они ещё имели к друг другу симпатию и всё их общение строилось на одном сексе).       макаров не знает, почему не решил послать гречкина. он не знает, почему покорно выпивает ещё один бокал. он не знает, почему позволяет так к себе относиться. он совершенно ничего не знает, просто делает так, как ему скажут.       «ты был рожден подчиняться, да?» - звучит где-то на подкорке.       кирилл возвращается с тюбиком, кладет его рядом с лешей, там, где лежат ещё и презервативы. его ладонь вновь скользнула вниз, ложась на ширинку брюк, а рот накрыли пересохшие губы. лёша двинул бедрами и застонал, срываясь, раздвигая языком чужие зубы и толкаясь внутрь. лёша почему-то уверен, что если бы поцелуями можно было убивать, он бы ещё в бассейне умер. кирилл, помедлив, разорвал поцелуй и отстранился.       - короче, я взял со вкусом вишни, вроде она пиздатая. – кирилл смотрит в потерянные глаза макарова, улыбается. – боже, малой, какой же ты красивый. – он проходится кончиками пальцев по веснушчатым щекам, целует его в нос, в скулы, подбородок, доказывая свои слова.       лёша слишком пьян и ему чересчур хорошо. он мысленно ненавидит себя, свою жизнь, судьбу, кирилла и разумовского. он отдаёт себя на растерзание демонам гречкина, не может сопротивляться, тлеет в его руках.       кирилл смешает лёшу с дымом.       гречкин вновь припал к губам макарова. он целует его глубоко, властно, подчиняя и сводя с ума. у лёши душа из тела вылетела вместе с адекватностью. макаров уверен, что непременно свихнётся, если кирилл будет всегда рядом с ним. воздуха становилось все меньше, а сладкая пытка не прекращалась. перед глазами зашумело. леша умирает в этом поцелуе снова и снова. запах гречкина кружил голову, его близость сводила с ума, и хотелось просто раствориться в моменте. макаров уверен, что кирилл не даст ему поблажку сегодня. будет мучить, наслаждаться жалким видом и упиваться сладкими стонами под собой.       кирилл медленно провел языком за ухом макарова. лёша дернулся, безуспешно пытаясь отстраниться от прикосновения, но практически сразу сдался, вцепляясь ногтями в плечи. лёша даёт себе право на этот безумный шаг в бездну, наплевав на своё утреннее состояние. пусть всё катится к черту.       - блять, ты сносишь мне башку, принцесса. – раздаётся горячим шёпотом прямо на ухо, и лёшу трясти начинает.       лёша не уверен, что ему нравится, но ему определенно хочется.       кирилл не прекращает сладкую пытку, руку от ширинки не убирает, ловит максимальное удовольствие от происходящего. он мечтал повалить макарова на свою кровать, иметь его, слышать его стоны. он мечтал об этом, как в детстве малышня ждут нового года ради дорогого подарка, о котором давно грезили. гречкин всегда знал, что весь мир будет у его ног, но точно не был так уверен по отношению к макарову. потому что леша - холодный гордый мальчишка, которого, как оказалось, очень легко подавить, слепить под себя.        у макарова хватало сил только на тихие вздохи, писки, скулёж под телом кирилла, подставляя шею под чужие кривые зубы. сильнее. больнее. от укусов и синяков тело пробивалось мелкой дрожью, изнывало от желания принадлежать.       горячие руки были везде. тянули за волосы, заставляя запрокинуть голову, открывая больше пространства для стремительно темнеющих засосов на бледной коже. держали за горло, грубо сжимали, отправляя в ад к его личному котлу с счастливо танцующими чертями прямым рейсом. сжимали, словно в тисках тело, выбивая остатки кислорода из легких. щипали соски, сводили с ума. эти блядские руки и не менее блядский кирилл были самым худшим, что могло случиться с макаровым в этой жизни.       кирилл больше не церемонится, снимает с себя пеструю рубашку, бросает в дальний угол комнаты и принимается стягивать с лёши джинсы. макаров почему-то сопротивляется, пытается перехватить руки гречкина. неужели он вновь понимает своим мозгом, что это всё неправильная херня, и надо бы остановиться?       «отказываться от секса не стыдно, даже если вы нихуево так продвинулись» - вертятся в голове слова никиты, которыми лёша хотел бы воспользоваться и отказаться, но ласковые поцелуи в живот и поглаживания талии заставили его передумать.       - я тебя не обижу, малой, перестань брыкаться. – кирилл старается изо всех сил говорить нежно, не отпугнуть макарова. леша похож на запуганное животное, которое надо ещё умудриться расположить к себе, чтобы оно позволило погладить себя по мягкой шерстке.       лёша ему не верит, пусть и очень хочется. смотрит на него жалостливыми глазами, что блестят бусинками, и готов расплакаться то ли от страха, то ли от желания. внутри него столько противоречивых чувств, которые кричат с каждого угла подсознания, оглушают его.       - так, малой, помнишь наш разговор в толчке гимназии? не весь, а именно мою шутку. – очень трудно пытаться успокоить человека, когда ты нанюханный, но кирилл пытается.       - ага… - у леши в горле пересохло, говорить тяжело, как и дышать в принципе.       - «будь мой член убером, то ему бы всегда ставили пять звезд», да? так вот, обслуживание тоже входит. я обещаю тебе, что буду осторожным, пока ты не привыкнешь. окей? – кирилл пьян, ему плевать на то, что собирается сделать. точнее, ему пока что плевать. как только он протрезвеет и мозги встанут на место, ему будет тошно от себя.       не один лёша тут впервые спит с парнем, кириллу тоже не особо уютно.       леша пытается расслабиться, позволяет стянуть с себя брюки с нижним бельем, оставаясь полностью голым. ему до чертиков неловко, хочется спрятаться, съёжиться, исчезнуть, лишь бы кирилл так не таращился на него, лишь бы не выкинул какой-нибудь едкий комментарий в его адрес. однако кирилл молчит, раздвигает худые ноги, припадает к ключицам макарова, целует, пока юркие пальцы в смазке растягивают юношеское тело. лёше чувствует, как в него проникает сначала один, затем второй палец, ощущения не из приятных, но он быстро привыкает, всеми силами стараясь абстрагироваться. он сам не дал отпор, когда мог это сделать. ему просто нужно принимать происходящее как нечто обязательное, то, чего нельзя было бы избежать никогда. просто эта очередная комбинация в матрице, которую нарушать категорически опасно.        в комнате будто разом заканчивается весь воздух, и через несколько минут, которые кажутся макарову вечностью, он начинает прерывисто дышать, комкая в руках простынь.       – твою мать, ты просто шелковый… - шепчет гречкин, ласково покрывает участки кожи поцелуями, кусает несильно. он же пообещал лёше не сделать ему больно, так что надо выполнять.        «а ведь шлюхи так очаровательно не краснеют», – проносится в голове гречкина. смотрит на макарова, у которого взгляд направлен в потолок, пустой и затуманенный возбуждением, губы влажные и припухшие от постоянного их облизывания, грудная клетка часто-часто вздымается, а сердце стучит где-то в горле. кирилла это приводит в необъяснимый восторг.       лёша как будто был в другой реальности. он одновременно чувствовал каждое движение кирилла, его пальцы, медленно растягивающие и подготавливающие, сбивчивый шепот, легкие поцелуи. и все равно был будто не здесь. будто отделился от тела, сбегая за безопасную территорию. туда, где все было по-другому.       макаров не должен был оказаться в такой ситуации. они же планировали обычную ночевку, а по итогу он лежит с раздвинутыми ногами, выгибается каждый раз, когда кирилл давит на комок нервов внутри него, и не может сдерживать мерзкий скулёж. как же отвратительно.       кирилл никогда бы не подумал, что ему понравится снюхивать дорожку с плоского живота какой-то зашибленной дворняги, а не красивой девушки из клуба. он обожает макарова сейчас, потому что, благодаря ему он находится у себя дома, в своей спальне, смотрит на него, на то, как его податливое тело извивается, а не курит зашибенную травку в какой-нибудь блядушне вместе с марком и ваней, и без конца сыпет белый порошок на экран своего телефона.       гречкин вытаскивает свои пальцы, громко выдыхает, смотрит на красного лёшу и внизу живота всё сворачивается в морской узел. он подключает телефон к станции, включает музыку, улыбается краешком губ, гладит изгиб талии, восхищается представленным перед собой видом. и у него в голове вертится лишь: «лёша слишком красивый». он снимает с себя ужасно давящие джинсы вместе с бельем, кидает их к рубашке, берет презерватив, рвет упаковку и раскатывает его по члену. малыш, я теряю контроль.       - блять, не дай боже, у тебя включится трек фейса, кирилл, - с одышкой проговаривает леша, пытается улыбнуться, но выходит слабо и криво.       - если и так, то ты вряд ли сможешь оспорить строчку «мне сосала дочка трампа». – смеется кирилл.       под веществами всё становится слишком громким, ярким, чувствителен ко всему. он чувствует музыку у себя в горле, в животе, под ногами; чувствует, как вот-вот разорвутся барабанные перепонки. он бы ещё раз нюхнул, затянулся бы косячком после, но леша обвивает его шею и тянет к себе, чтобы поцеловать. изголодался.        кирилл любит эти мягкие губы, такие нежные, что он не сдерживается и слабо прикусывает их. ему плевать на всё — он хочет целоваться, хочет хозяйничать в чужом рту, хочет уже наконец-то ощутить чужое тело. он отрывается от сладких губ, смотрит на макарова, — испуганного пьяного мальчика, - ухватывает запястья и прижимает их к кровати. кирилл сильнее губ лёши любит быть сверху.        леша смотрел так жалостливо, что ему пришлось отпустить его руки, позволить касаться себя. кирилл больше не может сдерживаться, внизу живота приятно тянет, чувствует слабое сопротивление и врывается в чужое тело. он слышит сдавленный вскрик, плавно перешедший в стон, вздрагивает от внезапно накативших ощущений. леша сжимает кирилла так сильно, что он сам хочет застонать в голос.       лёше по началу было больно. он сжимался, часто дышал, пытался уйти от неприятных ощущений. кирилл держал его, успокаивающе шепча всякие глупости, не двигаясь ни на йоту. потом стало просто некомфортно, с этим можно было работать.       какой же пиздец они творят. оба потом пожалеют.       кирилл буквально только что лишил девственности макарова. он чувствует себя героем и одновременно мудаком. он даёт леше какое-то время привыкнуть к новым ощущениям, до сих пор выполняет своё обещание, не делает слишком больно. он делает пару медленных толчков, слышит такие приятные стоны, продолжает целовать его в шею, переходит на грудь и проводит языком по соленой коже. гречкина заводит его тело, заводят его стоны, он возбужден до исступления. в глазах уже темно, продолжает двигать бедрами, позволяет себе стонать, как проклятый. кирилл выходит и вновь толкается внутрь, и лёша так приятно вздрагивает, старается двигаться сам.        музыка становится тише, а стоны громче. кирилл чувствует себя гребанным мудаком, но всё равно продолжает втрахивать это нежное, податливое юное тельце в собственную кровать. макаров задыхался от ощущений, выгибался дугой, когда кирилл нашел ту самую точку, попадая теперь только по ней. у макарова пальцы на ногах сжимались от ощущений и сдавливающей шею руки.       никогда еще лёше не было так ахуенно и страшно одновременно. он лишь кусал то руки, то край подушки, чтобы не стонать настолько откровенно, пока его буквально вбивали в матрас. а когда кирилл ускорил темп, крепко сдавливая шею — он и вовсе отлетел. первый оргазм в жизни макарова был оглушающим, он лежал, смутно пытаясь понять, где он, сколько сейчас времени, что вообще произошло. тело было ватным, и, скорее всего, завтра ему будет очень паршиво.       кирилл вышел из лёши, стянул презерватив, завязал его и бросил на пол. он упал рядом с макаровым, опуская горячую ладонь на его талию, возвращая к реальности. леша повернулся к нему, смотря прямо в глаза, в те самые, за которые он был готов продать душу дьяволу и гореть в аду миллионы лет.       - я не думаю, что нам стоило это делать, кир. – леше время назад не вернуть. то что сделано, то есть и от этого уже не сбежать.       - тебе не понравилось? хочешь снизить мне балл? вот так стараешься ради пяти звезд, а потом какой-нибудь клиент снижает его до четырех целых и девяносто девяти десятых. – кирилл притягивает лёшу к себе, укладывает его голову себе на грудь, играется с его взмокшими волосами.       - мне понравилось, правда. – леша вздыхает, прикрывает глаза. – просто, это всё такое странное, кир.       - малой, я люблю тебя, и ты навсегда останешься в моем сердце. – и говорят в нем сейчас не вещества.       леша глупо улыбается, коротко целует кирилла в губы.       - навсегда? – макаров протягивает кириллу мизинец.       - навсегда. – кирилл сцепляет мизинцы и не замечает, как тоже начинает улыбаться.       минус на минус дает плюс, а ложь на ложь – надежду.       леша вымотан, измучен, кладет голову обратно на грудь кирилла и не успевает уловить момент, когда уснул. кирилл ласково гладил его спину, пялился в потолок, пока музыка до сих пор играла.       но стоит жить хотя бы ради пьяной вишни. хотя бы ради сахара на розовых губах.       кирилла отпускает, он окончательно понимает, что произошло, и бабочки в животе появились не благодаря кокаину или алкоголю. лёша лежит на нем, мирно сопит, и ему это нравится. кирилл хочет провести с ним большую часть своей жизни. его это пугает, злит и раздражает. он всегда твердил, что сказки про любовь до гроба идиотские, а сейчас ему хочется, жизненно необходимо быть вместе с этой крысой из подворотни.       кирилл злится на себя, а ещё больше на лёшу за свои собственные чувства. за свою собственную любовь к нему.       кирилл не хочет с этим мириться. он не из той категории людей, которым нужны отношения и любовь. он не из тех, кто сможет дать любовь взамен.              

ведь он всегда будет винить во всём окружающее, но не себя.