сколько же длится твоё "навсегда"

      осень становится холоднее, перестает радовать теплотой и сменяется на постоянные дожди. капли ливня бьются с такой силой в окна, словно пытаются разбить стекло и устроить наводнение вселенских масштабов. петербург редко радовал ясными днями, уже можно было давно привыкнуть к пасмурному небу, но в такие моменты оно давит сильнее обычного. оно обрушивается на голову, будто хочет пробить череп без права на восстановление. лешины мигрени участились, не позволяя и дня прожить без сильной пульсации в висках и лобной доли. настолько неприятные ощущения, что приходится оттягивать волосы за корни, лишь бы хоть на какое-то время избавить себя от них, либо просто выдрать эту злосчастную копну, которую трогал кирилл. перебить одну боль другой, как делают некоторые люди, когда занимаются селфхармом, чтобы заглушить душевные страдания. золотые и красные листья тонут в лужах, как надежды. почти полностью оголенные деревья напоминают своими хитросплетениями веток колючую проволоку, заслоняющую собой счастье и веру во что-то хорошее. эта картина похожа на отрывок из фильма тима бертона: мрачность, одиночество, неосознанный страх к чему-то неизбежному и угловатые люди, которые передвигаются в точности как пластилиновые. все границы комфорта разом теряются за тенями печали, которая разрывает сердце, душит смолянистыми пальцами, оставляет на шее и руках черные пятна, словно измазав их углем. глаза слезятся от сигаретного дыма, легкие жжет, как от кислоты, а печень умоляет сжалиться над собой.       леша стоит рядом с глебом за территорией детского дома, наблюдает за тем, как красиво он выпускает клубы дыма. глеб курит с такой же эстетикой, как стриптизёрша под неоновым светом ламп в вип-ложе. пытается встать так, чтобы не провонять, но ветер будто специально меняет траекторию дуновения всякий раз, когда макаров переходит с одной стороны на другую, пока глеб тихо посмеивается над ним. он не особо разбирается в марках сигарет, но кажется его друг купил себе красное мальборо. леша знает, что санёк никогда не предаст свои излюбленные филлип моррис с тропической кнопкой, когда глеб был той ещё сигаретной шлюхой, которая никогда не курит одни и те же, если, конечно, денег не становится впритык. они решили сделать перерыв и прогуляться, точнее глеб решил, а леша просто увязался следом. ему не хотелось продолжать пить в комнате с ребятами, потому что его организм уже не вывозит. не получится утешить себя литрами алкоголя по акции. невозможно залечить разбитый внутренний мир всем этим. никто не понимает, что случилось с макаровым. друзья просят рассказать, даже требуют, но ему ужасно стыдно за себя. он знает, что пацаны его поддержат и смогут вывести из этого состояния, однако макаров не может набраться храбрости, чтобы поведать всю историю.что он им скажет? «кстати, на вечеринке кирилл меня засосал, а потом начал топить, как только услышал шум за дверью. а я как дурак подумал, что у нас может что-то сложиться, пошёл с ним поговорить и услышал лишь то, какой я жалкий, и был не более, чем развлечением. теперь я хочу умереть. круто, да?». ему придется слишком много выпить, чтобы рассказать это.       он поднимает голову к небу, наблюдает за тем, как тучи вновь начали сгущаться, оповещая о приближающемся ливне. он не хочет возвращаться обратно в теплые стены дома. ему кажется, что если сейчас начнется дождь, то он сможет смыть с него всю эту грязь, которую он пытался отмыть, даже отодрать от себя в душе. леша после того дня чувствовал себя грязным, не появлялся пару дней в школе, сославшись на плохое самочувствие. ходил в ванную каждый божий день, тер себя мочалкой с такой силой, что на некоторых участках тела содрал себе верхний слой эпителия. ему больно, когда капли скатываются по поврежденным участкам, но не настолько сильно, как внутри где-то рядом с сердцем. может вся эта гниль сойдет с него, если он будет тупо стоять под холодным ливнем. если ангелы и плачут, то точно ещё более токсичной мерзостью, которая бы растворила макарова. а тот и не против.       леша думает, что это падают не звезды, а окурки сигарет, которые скидывают серафимы после тяжелого рабочего дня на небесах.       леша тлеет в чужих руках, как дешевая сигарета, а так хочется быть дорогой, чтобы не оставлять мерзкое послевкусие.       глеб тушит окурок носком кроссовка, засовывает руки в карманы толстовки и смотрит на лешу. видит его насквозь и понимает насколько сейчас бесполезен. ему правда хочется ему помочь, но спасение утопающего – зависит от самого утопающего. он не сможет помочь своему близкому и лучшему другу, если он сам этого не желает. глеба это удручает, но он надеется, что леша рано или поздно расскажет всё, что его так тревожит. он готов сделать всё ради него.       - лёх?.. – глеб аккуратно кладет руку на плечо леши, заставляет обратить на себя внимание. – пойдем в комнату, а? сейчас ливанет сильно. – брови сходятся к переносице, чувствуя, как уже одна капля упала ему на кончик носа.       - я не хочу домой. – леша осторожно выворачивается, отходит на пару шагов назад от друга, грустно улыбается. – я уже не знаю, чего хочу, понимаешь? я уже ничего не знаю. я так вымотался морально и физически. – у леши глаза щиплет, ком в горле встает.       глеб редко видел настолько разбитого лешу. чаще всего это было, когда рядом находился саша, готовый выслушать и раздать дельные советы. глеб чувствует себя ужасно никчемным в данной ситуации. не умел он поддерживать, плохо это получалось, потому что слова правильные никогда не находились, и делал он намного хуже, чем было до этого.       - ты, ну, хочешь выговориться? – спрашивает довольно неловко и тихо, мнется рядом, трет руки, без понятия как подступиться.       лёша поджимает губы, смотрит в сторону, думая о чем-то, словно решал: надо ли ему или само пройдет. эта неловкая пауза между ними нарастает с каждой секундой, ветер начинает завывать и в некоторых комнатах уже гаснет свет. глеб достает пачку, понимая насколько будет долгий разговор и не раздумывая протягивает сигарету леше.       - я не курю, глеб, ты че. – леша трясет головой, но сталкивается с серьезным взглядом друга.       - давай, ты сто раз видел, как мы это делаем. поверь, словесный понос сразу польется из тебя. очень помогает раскрыться. не зря же на тусовках существует отдельная балконная компания. – глеб пытался пошутить, улыбнуться, однако вид лёши мертвого расстроит.       макаров недоверчиво перенимает палочку с никотиновым ядом медленного действия, зажимает губами, позволяет подкурить её, и делает первую в своей жизни тяжку. он не кашляет, но голова после второй затяжки начинает кружиться, вызывая у глеба добрый смешок.       - тебя просто вставило, лёш, такое бывает, не переживай.       он медленно кивает, стряхивая пепел в траву. ну, начал пить, а теперь и курить. всё же начал заниматься теми вещами, от которых старался себя отгородить всеми силами.       - так… ты расскажешь, что с тобой? учти, я ужасно поддерживаю, но попытаюсь, честно. – глеб заранее делает ремарку, чтобы потом не чувствовать себя ещё более хуево. так лёша будет предупрежден о навыках друга в плане поддержки. – если что весь мой вид – целый дисклеймер. так что я не виноват в ужасных попытках в поддержку.       леша перекатывается с ноги на ногу, курит медленно, пытаясь понять, с чего бы ему начать свою печальную историю глупой влюбленности ещё со времен первых дней в гимназии. вот так взять и раскрыть все карты спустя столько времени молчания – сложно. он обдумывает все причины, и они начинают казаться ему такими идиотскими, которые даже не заслуживают такого внимания к себе.       - да просто херня. у кого-то хуже бывает, а я чет разнылся из-за хуйни. у меня же ноги руки есть, а значит…       - не обесценивай себя и свои проблемы, лёх. – глеб подходит к леше вплотную, берет его за плечи. – неважно, что там происходит у других, потому что твои проблемы важнее. никто и никогда не сможет пережить опыт друг друга, но при этом никто не смеет ставить свои проблемы превыше твоих собственных. прошу тебя, чувак, перестань думать, что ты и все твои беды - херня. – у глеба внутри всё сжимается от ужаса и беспокойства за своего друга. насколько же у него все плохо, раз он так относится к самому себе? – давай на чистоту, ладно? – ждёт кивка от леши, чтобы продолжить. – это как-то связано с гречкиным или с нами?       леша сглатывает громко, не может рта раскрыть, пока не докуривает сигарету в два затяга и не кидает её себе под ноги. глеб терпеливо ждёт ответа, кусает нижнюю губу от нервов. с неба уже капает. глеб бы подумал, что это лешины слезы, которые он так долго сдерживал, и погода решила сделать всё вместо него.       - это никак не связано с вами. – голос начинает предательски дрожать.       - гречкин?       макаров не в силах ответить, потому что каждое слово дается с непосильным трудом и борьбой со своими эмоциями. коротко кивает, трет шею, отчаянно пытаясь прогнать этот колющий ком внутри, заодно пытаясь придушить себя.       - ты хочешь рассказать, что между вами произошло? – глеб не хочет напирать, видит насколько лёше тяжело.       - хочу, но я не думаю, что смогу рассказать всё спокойно. – леша запинается на каждом слове, поднимая постоянно голову и сглатывая очередную порцию накатившихся слёз. капли дождя неприятно бьют его по лицу, заменяя собой солёные дорожки.       - лёх, послушай меня, - глеб осторожно берет парнишку за лицо, заставляет посмотреть себе в глаза, - ты мне очень дорог, сам знаешь это. если этот засранец что-то сделал, то я начищу ему ебальник в кровавое месиво. отец родной не узнает, обещаю. ты только скажи, и я сделаю это, лёх. ты же в курсе, что я могу, и мне не страшно потом понести за это наказание, какое бы оно ни было.       - знаю, глеб, и я благодарен тебе, правда, но не надо никого избивать. я сам во всем виноват, честно. – леша пытается улыбнуться, получается криво, словно первоклашки чертили ломанную линию без линейки и карандашом 12В, купленным родителями по незнанию.       - никогда, блять, не говори мне, что ты в чем-то сам виноват, понял меня? ты не виновен. – глеб закипает от злости к кириллу, ведь этот мудак умудряется ломать его лучшего друга настолько сильно.       - хорошо, я понял. – леша не осознает, что они оба промокают до нитки под начавшимся ливнем. – я обязательно расскажу обо всём, когда наберу достаточно сил. – леша протягивает другу мизинец в честь обещания.       - надеюсь. – они сплетают мизинцы, прислоняют большие пальцы друг другу, отпускают и проводят по ладоням, после поднимая их и показывая. – у меня есть копия, учти.       - и у меня есть. – леша благодарно растягивает губы в улыбке.       - пойдем домой, а? не горю желанием заболеть. – глеб берет лешу за руку и ведет в сторону дома, не позволяя вырваться. – и тебе тоже болеть нельзя. ты уже достаточно дней прогулял.       леше крупно повезло иметь такого хорошего и чуткого друга, который готов всё сделать, лишь бы помочь. он никогда не будет одинок, пока в его жизни есть глеб, лиза, санёк и никита. да, возможно, они клуб неудачников, но зато у них не строится дружба на лицемерии и выгоде. они искренние друг с другом, готовы спасать и делать всё возможное, не оставлять наедине с пугающей реальностью взрослой жизни.       леша не знает, что с ним было бы, если бы их не оказалось с ним рядом.       лёша думает, что он бы убил себя ещё давно любым образом, который бы был летальным. его больше привлекала идея скинуться с высотного здания, но он прочитал слишком много статей по этому поводу, которые были не особо приятными. не хотелось бы валяться на земле с переломанными костями и быть до сих пор в сознании, умирая в агонии. макаров думал насчет того, чтобы вскрыться, но есть большой шанс оказаться спасенным. ему хотел бы повеситься, но получится не особо круто, потому что есть возможность обосраться, хотя вполне можно голодать долгое время и перед действием сходить в уборную. он думал о многом, но останавливал себя, вспоминая про сестру и друзей, которые вселяли в него желание продолжать бороться и не опускать руки.       лёша всё ещё жив только благодаря им, но никогда этого не скажет вслух.                     кирилл честно пытался не пропускать занятия, наслаждаться осенней погодой, которая, конечно, не радовала своими дождями и свинцовыми облаками, словно предвещающие нечто необратимое и ужасающее. он не видел среди компании этих сироток макарова уже несколько дней подряд после того разговора на стоянке. кир мог бы сделать вид, что ему откровенно плевать, но внутри что-то гложет, царапает мерзкими когтями, не дает покоя. ему стыдно перед этим мальчишкой за все те грубые слова, которые он посмел сказать прямо в это детское лицо, усыпанное миллионами веснушек. он никогда не забудет этот взгляд серых глаз с нормальными зрачками, полных разочарования и боли. кириллу тошно становится от самого себя. он не понимает, почему в одно мгновение стал чувствовать хоть что-то, кроме омерзения к натуре макарова. его это выбивает из колеи и заставляет переосмыслить слишком многое.       (кирилл, как последний придурок решил узнать, куда пропал лёша. конечно, завуалировав это в виде насмешки, стараясь не подавать виду о своих переживаниях. он подошел к одному из нищих уродцев, кажется, к никите. не помнил уже, кто из них кто, да и не надо ему этого - так похуй. гречкин положил свою увесистую руку ему на плечо, разворачивая сироту к себе лицом, всматриваясь в него с гадкой улыбкой на губах.       - где вы потеряли своего предводителя царства неудачников? – никита пытался отстраниться от кирилла, смотря на него с дикой ненавистью в глазах, которая только рассмешила гречкина, но никак не напугала. – ну, ты чего? не вырывайся, малой, я же просто хочу поговорить. ты мне всё равно не интересен настолько, чтобы я зажимал тебя по углам гимназии. ты же не красивая сучка с аппетитной фигуркой.       - да пошёл ты нахуй, уебок. – никита все же отталкивает от себя блондина, потирая плечо, которое слишком грубо сжимали. – тебя вообще ебать не должно, что с лёхой, отбитый. отъебись от нас. – он буквально выплюнул эти слова и ушёл от греха подальше, специально задев кирилла плечом, бубня себе под нос нелестные комментария в его адрес.       гречкин так ничего и не узнал, решил забить на это, продолжить жить дальше. не мог же макаров убить себя? надеется, что леша не настолько ненормальный, чтобы кончать с жизнью из-за такого идиотского повода. да и не хотелось думать время от времени, что именно кирилл виноват в смерти дворняги. однако он проходил после звонка мимо кабинета химии, в котором был класс леши, там как раз проходила перекличка. он с интересом остановился около двери, вслушиваясь.       - лагодин глеб здесь? – доносится мерзкий старушечий голос с прокуренными легкими, словно женщина с малых лет курила только красный винстон.       - здесь!       - хорошо. – она делает долгую паузу, вглядываясь в журнал, не различая собственного почерка. – так… алексей макаров присутствует? – всё же выговаривает старуха, прокашливаясь.       - он заболел, татьяна олеговна, - отвечает санёк на вопрос.       - ой, передавайте ему пусть выздоравливает скорее, александр. – сочувственно произносит она и продолжает перечислять фамилии.       кирилл отошел от двери, облегченно выдыхая.       «он просто заболел, как хорошо», - думает он и с довольной улыбкой уходит на улицу курить.)       гречкин впервые за свои девятнадцать лет ощущает в полной мере весь спектр чувств, который отчаянно пытался заглушить порошками, таблетками, алкоголем, травой и сигаретами. он думает, что это всё неправильно, и такого быть не должно. он вновь возвращается на ту самую стадию, когда готов кричать всем вокруг о том, какой он правильный, но смысла в этом нет. кричи, бейся головой, падай на пол в истерике - не убежишь от себя. хоть начни принимать до степени передоза. кирилл не понимает себя и в какой же момент времени всё свернуло не туда. один блядский поцелуй по пьяни перевернул всё с ног на голову.       весь мир становится отвратительным.       он решает поговорить с человеком, которому может доверять больше, чем самому себе. берет свой телефон, набирает номер марка и громко вздыхает, потирая глаза. трубку поднимают спустя долгих пять гудков, когда кирилл уже хотел сбросить.       - алло? кир, чё случилось? – слышится запыхавшийся голос кудрявого парня.       - только не говори мне, что ты сейчас трахаешься. – кирилл готовится уже нажать на кнопку сброса вызова, потому что разговаривать с кем-то в такой момент вообще не хочется. сам переживет свою хуйню, в таком случае.       - боже, ты че ебанулся? думаешь я бы стал тебе отвечать, если бы ебался? ты за кого меня принимаешь? – марк охуел от такого.       - за долбоеба, очевидно. – грубит кирилл. – тогда хули ты так тяжело в трубку дышишь?       марк на другом конце закатывает глаза, падает на кресло-мешок и вытирает пот со лба, заодно поправляя выбившуюся кудряшку.       - я в тренажерном зале, решил подкачаться, а то из-за всех этих сраных наркотиков стал стремительно вес терять. ты как будто сам не страдаешь от этого. – он устало закрывает глаза и откидывает голову назад. марк рад, что ему позвонил гречкин, потому что сам не мог позволить себе передохнуть. с каждой мыслью об отдыхе он перегружал себя ещё больше, представляя насколько сильно утром будут болеть мышцы.       марк чувствует себя непривлекательным и задаёт себе непостижимые стандарты, требует так много от себя, что загоняется как ломовая лошадь, не позволяет хоть минутки передышки.       - чего звонил? что-то случилось? – марк приоткрывает глаза, тянется к бутылке воды. в горле пересохло неимоверно, словно там образовалась пустыня.       - я просто хотел поговорить с кем-то, - кирилл ходит по своей комнате вдоль и поперек, неловко трет переносицу.       - ваня трубку не взял что ль? – съязвил парень.       - да блять, марк, я с тобой поговорить хотел. – кирилл срывается, пиная свою сумку.       - воу, полегче, мне это очень льстит, кир, - марк отпивает немного желаемой воды. – что у тебя там случилось?       кирилл подходит к зеркалу, рассматривая себя в отражении. не знает, что хотел ему такого рассказать, поделиться, чтобы услышать совета. это ведь всё такое идиотское и не стоит внимания. вот только всё равно что-то рвёт внутри душу в клочья, которой, как казалось, у него быть не должно.       - только, ты же никому не распиздишь? даже ване, марк, прошу тебя. – кирилл чувствует себя жалко.       - да без проблем, кир, ты же знаешь, что можешь мне доверять. столько твоих секретов у себя в голове храню, что скоро начну требовать от тебя компенсацию в виде парочки акций от ваших компаний. – смеется марк, заставляя гречкина расслабится.       - короче, я, кажется, свернул не туда, маркинез, - кирилл поджимает тонкие губы, отворачивается от зеркала. он не может больше смотреть на себя, мерзко становится. – типа, я начал чувствовать стыд за какие-то свои поступки, переживаю за одного человека, хочу извиниться. ты прикинь? марк, блять, я извиниться хочу! это отнюдь ненормальная хуйня. я каждый день думаю об этом человеке, я хотел найти инстаграм, но безуспешно, словно он не ведет его. я пытался, реально пытался убедить себя в том, что эта персона нихуя не особенная и мне плевать, но не могу, не получается. марк, мать твою, что со мной творится? я чувствую себя так неправильно. – вываливает свою тираду кирилл и обессиленно падает на мягкую кровать.       марк спокойно слушал своего друга, не перебивая, пытался переварить всю информацию, чтобы дать ему дельный совет по этому поводу.       - кир, я не знаю кто этот человек, но ты, сука эдакая, должен держаться за него, понял меня? если у него получилось вытащить из тебя хоть какие-то остатки человечности, то ты не имеешь право упускать его. я тебе ебало начищу, если вдруг ты опять включишь режим мудака и потеряешь такой алмазный трофей. – марк вкладывает в свои слова неподдельную серьёзность. – пригласи её куда-нибудь или позови к себе, проведите время вместе, попробуй загладить свою вину перед ней, может что-то получится у вас.       кириллу одновременно так смешно и грустно от того, что марк решил, что он говорит про какую-то девушку, которая умудрилась изменить его. насколько будет забавно, если он сейчас расскажет, что все эти эмоции вызывает у него не хорошенькая дурочка, а макаров, которого они так презирают? марк начнет стебаться или отпрянет как от прокажённого? ладно, кирилл не будет раскрывать всех карт, иначе всё может закончится слишком плохо. лучше уж придержит язык за зубами.       - я наговорил полную хуйню, марк, - кир решает теперь говорить о лёше в женском роде, так даже проще, - я сказал прямо ей в лицо, что она была просто жалким развлечением. после такого не прощают так просто.       марк противно стонет, собираясь обосрать кирилла и пообещать ему, что надерёт ему зад за такое отношение, но сдерживается. он пару минут молчит, не зная, что сказать, и как не обидеть лучшего друга.       - ну, кир, ты ебланоид, держу в курсе. я хуй знает теперь, как ты будешь вымаливать у неё прощение, но постарайся, иначе я тебе ебальник разобью в кровавые сопли, помяни мои слова. – марк хватает полотенце с ручки тренажера и собирается оставить свои тренировки на сегодня.       - это же неправильно, марк, я не собираюсь унижаться перед кем-то! я себя не на помойке нашёл.ем… ей надо будет - сама подойдет. – кирилл чуть не прокололся, но смог вовремя перестроиться.       - знаешь, что неправильно? – марк уже начинает говорить с гречкиным как с малым ребенком. – неправильно, что ты своим напыщенным самолюбием сейчас потеряешь хоть одного нормального человека в своем окружении. выруби эту хуйню и иди извиняйся, еблан.       - да ты издеваешься? – кирилл начинает злиться, потому что марк не помогает ему совершенно.       - я тебе, блять, по факту всё сейчас говорю. ты настю не любишь, а настя не любит тебя. ты никогда не переживал нормальных отношений. а тут вырисовывается хоть какой-то намек на то, что тебе, конченному, хоть кто-то искренне понравился. – марк начинает слегка повышать тон голоса, отчитывая друга.       - ой, блять, как будто у тебя были нормальные отношения хоть раз. да ты же трахаешь любую суку, которая только посмотрит на тебя! ебешься как кролик каждый раз с новой пассией и сейчас мне что-то затираешь? – кирилл метает стрелки, не хочет больше продолжать разговор. ему не нравится, когда его тыкают в собственное дерьмо носом.       - не были, кирилл, но я влюбился и не хочу упускать эту девушку, как бы раньше нелестно не относился к ней. да, я ебал всех направо и налево, но в отличии от тебя, сейчас не хочу проебаться. – признаётся марк.       на кирилла словно вылили ведро ледяной воды. он округлил глаза, пялясь в белый потолок, пытаясь переосмыслить сказанное.       - кто она, маркинез?       - не хочу говорить. потом. всё потом. – марк хочет отрезать себе язык за то, какой же он длинный.       они молчат в трубку, не решаются продолжить разговор. кирилл набирает в легкие воздух, собирая всю свою смелость.       - марк? – тихо произносит гречкин, обреченно выдыхая.       - что?       - спасибо тебе. – кирилл впервые в жизни поблагодарил кого-то настолько искренне. он один раз честно извинился перед лёшей в бассейне, а сейчас сказал «спасибо», нарушив свой кодекс мудачества.       марк улыбается, выходит из тренажерного зала, выключив свет.       - обращайся, друг, всегда рад выслушать тебя. спокойной ночи, и.. не проебись, прошу тебя. – он не дожидается ответа и сбрасывает трубку.       - спокойной. – тихо говорит кирилл, откладывая телефон в сторону.       по карнизу начинают стучать капли дождя, а через открытую форточку проникает холодный ветерок, пронизывающий тело до самых костей. он накладывается липким слоем поверх всей грязи, которая обволакивала его всего изнутри. этот разговор высосал из гречкина последние силы, заставил задуматься о своих действиях, взвесить всё и решить эту проблему. он всегда требовал от всех поклонения к своей натуре, но сейчас ему бы просто хотелось, чтобы макаров не послал его нахуй. он многого не требует, лишь бы всё гладко прошло. не будет перед ним унижаться, просто найдёт нужный рычаг давления, иначе никак. он не собирается умолять простить себя, слишком много чести для этой ссаной нищенки. только вот эта «ссаная нищенка» имеет огромную душу, чистоту, и ни капли фальшивости в нём нет, когда кирилл - просто манекен с красивым лицом без крупицы чего-то хорошего. внутри него желчь, яд, токсины, которые изливаются ливнем, убивая, растворяя всё живое. он уверен, что заденет лёшу, сделает ему больно в какой-то момент, но так плевать на это, ведь это будет потом, а сейчас попытается ничего не испортить. возможно, всё это очередной мимолетный интерес, который со времен пропадет и его отпустит. откусит от него кусок, а потом оставит как тряпичную куклу валятся на какой-нибудь мусорке, например, зинченко. кирилл наиграется и бросит, как бывает со всеми игрушками.       кирилл решает взять всё в свои руки и попробовать наладить контакт с макаровым, чего бы ему это не стоило. возьмется за это завтра, похуй. выловит его, не позволит уйти так просто. главное самому трусливо не сбежать.              день радовал солнцем, которое впервые показалось за серыми облаками, но сильные порывы холодного ветра портили картину. погода заставляла съежиться, кутаться в толстовку, пытаться пережить этот мерзкий холодок, покалывающий иголками оголенные участки кожи. леша совсем прогадал с одеждой, потому что поверил солнышку за окном и не посмотрел прогноз из-за этого. решил, что выйти в очередной рубашке кирилла, накинув сверху кофту будет хорошей идеей, как оказалось - не особо. хочется обратно домой. ему понравилось прогуливать, отдыхать лежа в постели (неважно, что вместо отдыха он занимался самобичеванием, желая умереть, зато он был дома) и не думать об учебе. ему кажется, он убьёт себя, если увидит кирилла в светлом коридоре. макаров не хочет его видеть, переживать этот унизительный момент на парковке в очередной раз, просто посмотрев в эти сапфировые глаза, в которых нет ничего святого, только блядство, разврат, ненависть и мороз.       где-то подсознательно он мечтает, чтобы кирилл дал ему поблажку, сжалился, одарил его ебанутым одобрением, которое бы прикончило сразу.       парни ему пытаются рассказать какие-то забавные истории, развеселить, привести в чувства, но всё впустую. глеб после разговора с лешей тет-а-тет твердо для себя решил не оставлять его больше одного. заставляет санька и никиту глаз не спускать с макарова, защищать его от всех нападок кирилла. все держат оборону вокруг него, заставляя чувствовать себя ещё более неуютно, чем было до этого. на все просьбы перестать это делать отвечают: «ага, чтобы ты в очередной раз упал в депрессивную кому? не-а, дорогой, хуй мы тебя теперь оставим в гимназии». они не в курсе всей ситуации, но точно знают, что гречкин сотворил какую-то хуйню, и теперь презирают его намного больше, чем было до этого.       лёша до сих пор считает, что это он виноват в сложившейся ситуации. он сам себе напридумывал всякого, позволил сердцу окончательно влюбиться в этого пустого мудака, не имеющего даже капли сострадания.       леша считает, что кирилл олицетворение всех семи смертных грехов, собрав в себе всё омерзительное, но такое притягательное.       кирилл – запретный плод, который так хочется попробовать.       макаров пытается уйти от этих мыслей, заняться уроками, слушать преподавателей. они рады видеть мальчишку, не упускают возможности сказать, как счастливы его выздоровлению. лёша еле сдерживает себя, чтобы сказать, что эта болезнь неизлечима обычными таблетками. он падает в пучину безысходности, страха и отчаяния. уверен, что не заслуживает счастья в любом его проявлении. просто тогда система дала сбой, позволив ему почувствовать хоть что-то хорошее, а после вернула всё на свои места.       бабочки внутри него висят на крепких канатах, передавив себе шею, не желая больше терпеть такого издевательства над собой.       леша бы тоже хотел обвязать свою хрупкую, лебединую шейку веревкой и придушить себя, избавить от страданий раз и навсегда.       - алексей, - робко произносит преподавательница литературы, подходя к парте леши, - останься после уроков, мне надо будет дать тебе лекционные материалы и тесты, которые успели уже сделать твои одноклассники.       леша страдальчески мычит, поднимая на женщину глаза.       - я ведь могу просто взять у друзей и переписать или мне придётся всё это здесь делать? – он надеется, что это не так, не хочет торчать в гимназии до вечера.       преподавательница тихо смеется над такой наивностью со стороны десятиклассника.       - боже, макаров, я же не зверь какой-то. – она улыбается, хлопает мальчишку по плечу. – я хотела отдать тебе их на дом, просто я не уверена, что твои друзья хоть что-то написали за все эти уроки, ибо их тестовые работы оставляют желать лучшего.       лешу отчего-то пробивает на смех, ловя на себе злобный взгляд никиты. вообще, это всё неудивительно, потому что именно он помогал им всем с какими-либо тестами, самостоятельными и контрольными.       - спасибо. я зайду к вам обязательно. – леша с улыбкой кивает, продолжая выполнять задание.       телефон завибрировал в кармане.       сраный модник: тебя ждать после уроков? нам не сложно (10:28)       мышь: не надо, езжайте домой сразу. мне нужно будет ещё к парочке учителям забежать. (10:28)       дотер машина: ты уверен, лёх? (10:29)       мышь: да, пацаны, всё будет хорошо. я вам обещаю. (10:29)       мышь: гречкина к тому моменту уже не будет, поэтому переживать не стоит) (10:29)       сраный модник: смотри нам -_- (10:30)       дотер машина: если что мы готовы будет отпиздить гречкина! (10:31)       - так, телефоны убрали, молодые люди. – вдруг разразился голос учителя, заставляя парней резко убрать свои сотовые обратно в карманы.       учебный процесс прошёл относительно спокойно, если не учесть того факта, что самые озорные одноклассники довели препода до белого каления и всему классу пришлось писать сложную контрольную работу. лёша даже не успевал помогать друзьям, потому что половину сам не знал. придётся ещё и к ней заскочить, попросить сжалиться над своей оценкой, надавливая на факт того, что только вышел с больничного.       он обошёл почти всех учителей, получил все лекции, которые нужно будет сдать в течении следующей недели, закрыв свои пропуски. вряд ли теперь макаров позволит себе пропустить хоть один день, ибо вся эта кипа бумаг отныне будет сниться ему в страшных снах. никакого отдыха на выходных. классно.       лёша лениво переставляет ноги, залипая в телефон, выбирая подходящий плейлист или на худой конец песню. автобус подъедет только через минут двадцать, придётся стоять и ждать его. слишком рано вышел из гимназии, мог же остаться внутри и посидеть на удобном диванчике в фойе. теперь придётся морозить свою задницу, потому что возвращаться обратно стыдно. социальная неловкость его убьёт рано или поздно. никого уже не осталось, он последний вышедший ученик. рюкзак неприятно оттягивает спину, словно несет в нём груду камней, а не макулатуру. он уходит далеко в свои мысли, пытаясь разобраться в самом себе и в чувствах. его резко хватают за плечо, вытаскивая из своих грез, заставляя дернуться от испуга. лёша в панике оборачивается и видит перед собой довольного кирилла. хочет уйти прочь, убежать, испариться, сделать всё что угодно, лишь бы не оставаться с ним наедине. по коже проходит мерзкий холодок, будто покрывая его гнойными язвами, которые хочется расчесать в кровь, разодрать, снять с себя этот отвратительный слой.       - слышь, малой, а ты чего так поздно вышел из гимназии? – гречкин пытается завязать диалог, ведь он дико заебался ждать его столько времени. он уже хотел забить, уехать домой со словами «значит не судьба» и отпустить всю ситуацию, пережив это дерьмо.       лёшу передергивает. ему кажется, что его глаза превращаются в щенячьи, блестят бусинками, желая разрыдаться, вывалить все свои чувства, потребовать от гречкина снисхождения и такой желаемой теплой отдачи. он знает, прекрасно знает, что у кирилла нет ничего, кроме пустой грубости, но может быть где-то внутри него осталось хоть что-то святое, не позволяющее ему в очередной раз втоптать макарова в грязь.       - тебя это ебать не должно. – грубо отвечает леша и хочет зашить себе рот за такое. отдергивает плечо, скидывая с него руку гречкина. ему кажется, что он оставил на нем ожог в виде отпечатка своей ладони. он пытается выглядеть сильным, не показывать своей слабости и переживаний.       - ого, как мы заговорили. – кирилл усмехается, мысленно проклинает себя. да блять, он же хотел решить проблему, попытаться наладить отношения с этим сиротой, а в итоге опять проебывается, потому что язык не поворачивается начать нормальный разговор.       леша смотрит на него как на отбитого. пытается понять, что таится в этой голове, пропитанной наркотиками и мусором. почему он решил с ним заговорить? опять пришёл закапывать его морально под землю? чего он добивается? почему он не может просто отвалить от него? прицепился репейником, не скинешь с себя. кирилл, как тяжелая ноша на хрупких плечах леши, а он и не особо против.       «неужели тебе нравится неуважение к себе? шли его уже к черту, идиот, перестань разрешать ему в очередной раз издеваться над тобой», - обращается внутренний голос к леше, отрезвляя.       - что тебе надо от меня? ещё раз назвать развлечением? может, придумал чего хуже? давай, ебать, мне же не хватило. не наелся в тот раз, хочу большего. ну? – леша закипает, хочется зарыдать от всей этой злобы, которая засела глубоко внутри и пытается вырваться, требует оказаться снаружи. ему больно, колит, скребет, разрывает всё, подкатывает мерзкий ком в глотку.       он в миллиметре от того, чтобы упасть на колени перед этим мудаком и попросить дать карт-бланш на хоть какие-то чувства, умолять не отталкивать, позволить ему снова пережить нечто хорошее.       кирилл оторопел, разглядывая лицо леши, который сдерживается из последних сил, чтобы не заплакать горькими слезами, которыми, видимо, хочет напоить самого гречкина, сделать ему также плохо хоть каким-то способом, заставить страдать. пытается подобрать слова, чтобы не сделать хуже, но при этом добиться желаемого не унижаясь.       - малой, я хотел… - он старается придерживаться своего образа, выстроенного много лет назад, но сам начинает сыпаться крошками на асфальт, как несвежий хлеб, покрытый плесенью. – ты же ахуеть как разбираешься по всем предметам, да? помоги мне, я заплачу тебе. не думаю, что ты откажешься от лишних денег. – выпаливает первую попавшуюся ложь, которую только смог придумать на данный момент.       - да ты в край охуел, гречкин, - леша толкает кирилла в грудь, делает пару шагов назад, не смотря ему в глаза, потому что боится разбить себя окончательно, - да иди ты нахуй. найми репетитора или попроси иосифа. отвали от меня. – он разворачивается, решая пойти домой пешком. лучше прогуляется, чем будет ждать автобус рядом с этим ублюдком, не знающий, что такое стыд и жалость.       кирилл закатывает глаза, хватает лёшу за капюшон толстовки и тянет обратно, наблюдая за отчаянными попытками вырваться. почему-то его это начинает веселить. он расплывается в улыбке, пока лёша чуть ли не орет на него благим матом.       - слушай сюда, дворняга, - кирилл отпускает лешу и поправляет воротник своей рубашки, которую макаров так нагло у него своровал, - либо ты сейчас же едешь со мной ко мне, помогать с ебучей физикой, либо ты оплачиваешь мне стоимость всех рубашек, которые у меня спиздил. поверь мне, там сумма будет свыше шести нулей. – нашёл на что надавить, сломать его и заставить поехать к себе. – пойдёшь зарабатывать на вебкам эти деньги или решишь сделать верный шаг?       леша затихает, не знает, как поступить. думает, что лучше уж уйти в вебкам, чем находится с кириллом в одном помещении. не может найти выход из ситуации, поднимает голову к небу, мысленно проклинает бога и все вышестоящие силы, которые так отнеслись к нему.       - я не знаю программу одиннадцатого класса, - пытается хоть как-то избежать этой злосчастной поездки в особняк, в который не хотел никогда больше возвращаться, после той вечеринки.       - похуй, у нас повторение. – отмахивается кирилл, сжимает худое запястье макарова и тащит к своей машине.       лёша безвольная кукла, идёт покорно за кириллом, не предпринимая попытки вырваться из цепкой хватки сильных рук, ведущих его прямо к стоящей машине. он не знает, что чувствовать, ведь в голове и так ураган из всего. он ничего не понимает, паззл не складывается, мозг отказывается работать, но где-то в отголосках глупых надежд, которые должны быть уже давным-давно убиты, теплится вера во что-то радостное, но реальность отрезвляет его, как ударом тока.       - в октябре? повторение? ты че несешь, придурок? – возмущается леша, но его все равно заставляют сесть в ламборгини. он сразу же пристегивается, вызывая у кирилла смешок.       - ну, может и не повторение. откуда мне знать? – кирилл пожимает плечами и резко выезжает на дорогу.       леша вжимается в кресло, отчаянно хватаясь за сидение, в надежде, что оно его спасет, испуганно оглядывается на подрезанные тачки. они проезжают несколько светофоров на красный, и благо люди успевали остановиться, не переходить дорогу, иначе трагедии нельзя было бы избежать. кто-то сигналит им вслед, пока макаров вспоминает все молитвы, просит прощения у бога за всё. его начинает подташнивать на такой скорости, он больше не смотрит на дорогу, жмурится в страхе. кирилл слишком быстро гонит, не соблюдая никаких правил, как в последний раз. ему хочется, чтобы это уже закончилось. можно и столкновением насмерть, лишь бы больше не находится с этим психом рядом.       лёша бы с радостью открыл дверь и выпрыгнул, надеясь распластаться кровавым месивом на дороге.       они доезжают за пятнадцать минут, нарушив всё, что было можно и нельзя. леша вываливается зеленой тушкой из машины и чуть не падает лицом в землю. его укачало. он шатается, желудок скручивает, голова кружится и тошнит. ему кажется, что его вот-вот вырвет завтраком, желчью и кровью. кирилл подходит ближе к мальчишке, аккуратно гладит его по спине, обеспокоенно рассматривая его. думает, что слишком уж перестарался и надо было быть поаккуратнее. не рассчитал.       - странно, а девочкам нравится, когда я их так катаю. – кирилл не особо понимает в чем проблема и почему макарову стало настолько плохо.       - ты ебанутый? – леша выпрямляется, пытается сфокусировать расплывающийся взгляд. – да ты мог убить кого-то на такой скорости! это было ужасно. я больше никогда в жизни не сяду в твою тачку!       - во-первых, никогда не говори «никогда», а во-вторых, ну, мы никого же не убили, расслабь булки, заебал. – кирилл самодовольно улыбается, подмечая в голове, что первая часть плана прошла успешно, и теперь они останутся наедине, без страха быть схваченными за жопу толпой.       леша сжимает кулаки, желая ударить кирилла по его смазливому лицу, разбить ему нос или рассечь скулу. сделать хоть что-то, заставить его согнуться от боли, чтобы этот сучонок на физическом уровне прочувствовал хоть какие-то отголоски душевной боли макарова. его разрывает от злости и ненависти к нему, а заодно и к себе самому. кирилл это замечает, вскидывает бровью.       - хочешь ударить меня? – слегка наклоняет голову в бок, разглядывает лешу с таким упоением, не может сдержать улыбки. – ну, давай, въеби мне. давай, если хочешь. я прямо перед тобой. – подходит ближе к парню, чуть ли не вплотную. – могу наклониться, чтобы точно по лицу попал. покажи мне, на что способен. – будто специально выводит из себя.       лёша борется с желанием, стараясь не опускаться до уровня кирилла, решающий всё силой. плевать, что очень хочется. плевать, что кулаки чешутся хоть раз съездить по лицу гречкина. плевать, потому что лёша выше всего этого.       - да тебя и без того жизнь ударила, ебанат ты жалкий. – лешу вроде отпустило, но легкое головокружение осталось.       - малой, если меня жизнь и ударила, то ты моя гематома или раковая опухоль.– смеётся гречкин слишком уж по-доброму, заставляя макарова недоумевая сверлить его серыми глазами.       - ты конченный, придурок, знай это. – выносит свой вердикт парень.       - и без тебя в курсе, пойдём уже, заебал нежничать. – кирилл вновь тащит лешу, но уже к дверям особняка.       лёша задыхается, как только оказывается внутри дома. легкие заполняет едкий смрад сигаретного дыма, травы, алкоголя и одеколона, сжигает их, образовывает опухоли, перерастающие в рак последней стадии, заставляющий харкать кровью. он превращается в одно маленькое недоразумение, которого быть здесь не должно. даже в такой обстановке он чувствует насколько сильно не вписывается в репертуар. в голове всплывают воспоминания яркими картинками, как в гостиной неизвестные люди принимали наркотики, танцевали, перекрикивали громкую музыку, бьющую по ушам, чуть ли не доводя до глухоты. леша может разобрать оставшиеся нотки того безудержного веселья. поднимает голову к балкончику, где сидел кирилл со своей свитой и наблюдал за всем весельем. глаза невольно обращают внимание на дальний коридор, скрывающий закрытый бассейн, перевернувший весь мир в один момент. лёша не думал, что хоть когда-нибудь вернётся сюда, тем более по прихоти гречкина.       лёша пусть и глупый, но точно не тупой. осознает, что позвали его сюда не для того, чтобы решать физику. замес в другом. только вот закрадывается вопрос: в чем же? ему неуютно. стены давят на него, картины, висящие на стенах, зловеще смотрят, страшно притрагиваться хоть к чему-то и делать лишний шаг в сторону. он стоит столбом, оглядывается, ждёт разрешения, как брошенная псина на улице, когда её решили приютить и показать новое жилище. каждый миллиметр нагоняет на макарова восхищение. на вечеринке нельзя было разглядеть достойно весь антураж особняка под неоновыми лампами, а сейчас солнце проникало сквозь окна, разливаясь своим светом, можно было даже разглядеть крупицы пыли, летающей в воздухе.       ему было нечем дышать рядом с кириллом. он крал его кислород, заполнял его собой, бил в ноздри запахом своего уебского удовлетворения.       знаешь, я теряю свободу, когда теряю тебя.       кирилл треплет мальчишку по голове, портя хлипкую укладку. почему-то хочется нравиться ему, заставить думать о себе каждую минуту, засесть в его голове, чтобы он умирал по нему. лёша хочет, чтобы кирилл страдал. но ведь всегда происходит так, что один человек любит искренне, а другой просто потребляет. леша готов принять участь того, кто отдаёт, лишь бы кирилл дал ему чертов шанс.       я люблю тебя любить. мазать раны сладкой солью.       брюнет тупит, смотрит на кирилла, вглядываясь в эти голубые глаза, напоминающее ему море, готовое затащить его на дно и оставить в своей коллекции затонувших кораблей. он видит в них бога и дьявола. видит в нем свой личный грех, из-за которого будет гореть в аду. но что если у него уже есть свой ад? вот он, прямо здесь. на этой земле, рядом с этим человеком с кривыми зубами, ненормально суженными зрачками и нестабильной нервной системой. это его личная геенна.       - ну, малой, ты че встал? давай шевели булками на второй этаж. я скоро подойду. – кирилл щелкнул перед лицом леши, заставляя прийти в себя уже наконец и перестать так пялиться.       - в твою комнату? – леша сейчас не соображал совершенно. не мог понять, чего от него хотят.       кирилл устало закатывает глаза, встаёт сзади леши и берет за плечи, наклоняясь к его уху.       - сегодня в постель тебя не затащу, поэтому нет. второй этаж, дальше по коридору, дверь справа. не потеряешься? – он улыбается и толкает бедного лешу вперед, заставляя его уже сдвинуться с мертвой точки.       - что там? – недоверчиво щурит глаза, не решаясь идти.       - да блять, игровая. че в плойку не хочешь порубиться? – кирилл не понимает в кого леша такой тугодум. - давай, пиздуй уже и сразу подключи приставку. ты же шаришь как это делать, да?       - да, конечно. – неловко бубнит макаров и прётся на второй этаж, как указал ему гречкин.       он нерешительно открывает дверь в комнату, и рот раскрывается от переполняющего восторга. огромный телевизор висел на стене, на полу стояла только недавно вышедшая playstation 5, рядом на журнальном столике лежали два джойстика, возле слишком уж мягкого дивана. лёша, чтобы не ударить лицом в грязь, загуглил, как подключить приставку, сделал всё, как требовалось, и перед ним на экране высветилось огромное разнообразие различных игр. он тихонько завидует, ведь каждая из них стоит немалых денег. готов взвыть от такого выбора, глаза разбегаются, пока он листает каждую в каталоге. не сразу замечает, как в помещение вошёл кирилл, держащий в руках еду и напитки. макаров сразу подрывается, хотел помочь, но гречкин просто прошёл мимо, раскладывая всё на столике.       - ебать, малой, я, короче, не знаю, что ты ешь и пьёшь. у меня, конечно, есть догадка, что ты питаешься святым духом, ибо ты слишком худой, но ладно. я заказал нам еду из ресторана, привезут, возможно, через полтора часа. – кирилл падает на диван. – поэтому я взял тебе колу из холодильника, всякие чипсы, сам видишь. там обычные чипсы, рифлёные, тонкие, из печи, даже сухарики есть. на вкус и цвет. а пиво мне. малолеток не собираюсь спаивать. ах да, никакой физикой заниматься не будем, потому что мне похуй. так что падай рядом и дай мне надрать тебе зад в какой-нибудь из игр. – он смеется, хлопая по свободному месту рядом с собой, приглашая сесть.       - вот это ты мне дал выбор. – леша чуть не присвистнул от такого, умело сдержал порывы удивления и восторженного вздоха.       лёша выбирает вместо удобного дивана пол, поджимая колени к груди, забирая из рук кирилла джойстик. он чувствует себя так странно в этой атмосфере. кажется, что в любую секунду произойдет какой-нибудь пиздец, и его выкинут прямо из окна второго этажа щучкой, чтобы разбить голову, а потом избавиться от тела, закопав на заднем дворе. однако ничего не происходит. гречкин выбирает видеоигру, отпивая холодного пива, пока лёша неловко брал по одной чипсинке с большими промежутками.       - заебал, - кирилл громко цокает, наблюдая за этой картиной слишком долго, - че ты мнешься так? бери нормальную горстью и ешь, малой, я же не убью тебя, если ты будешь есть эти чипсы как обычный человек. – он даже для примера специально хватает своей клешней горстку и закидывает в рот.       леша только сейчас заметил татуировку на тыльной стороной ладони в виде змеи. он заглядывается и думает насколько больно было её бить. гречкин обращает внимание на заинтересованный взгляд к своей недавней татушки, и, хвастаясь, протягивает руку лёше, позволяя ему рассмотреть ближе.       - набил около двух недель назад. хотелось чего-то нового. – обыденным тоном говорит кирилл.       - больно было? – леша поднимает глаза на лицо блондина.       - не особо. терпимо. больно было, когда я на ключице набивал. – он оттягивает ворот своей кофты, демонстрируя ещё одно творение на своём теле, только уже изображено было сердцебиение. ну, а уродское мороженное на его щеке видел каждый и не достойно оно хвастовства.       - вау, выглядит круто. – честно признаётся леша.       кириллу приятно. почему-то это блядское одобрение со стороны лёши заставляет его улыбнуться. он старается скрыть свою глупую радость, указывая на экран телевизора.       - я выбрал. – включает игру, устраиваясь на диване удобнее. – готовься, сейчас я покажу тебе кто тут бог всех игр, малой. – самодовольно тянет кирилл.       - ну, давай посмотрим. – лёша крепче берется за джойстик, готовясь к потным каткам. – посмотрим кто кого уделает, кир.       - поверь мне, ты даже рядом не стоишь с моими лучшими маневрами. – продолжает нахваливать себя, ничего не стесняясь.              буквально пару каток и можно наблюдать за тем, как кирилл лежит лицом в диван, верно подыхая. лёша в сухую его обыграл, сидел ещё, улыбался широко. отложил геймпад, пихнул кирилла, заставляя обратить на себя внимание короля драмы. смотрит на лёшу с презрением, а его это только веселит.       - да ладно тебе. – положил руку на спину блондина. – ну, с кем не бывает? просто давай признаем, что я играю в эту игру намного лучше тебя.       кирилл злобно вдыхает воздух, резко принимает положение сидя, вызывая у леши новую волну смеха.       - смешно тебе, да? весело? тебе просто повезло. да! точно! новичкам всегда везет. – ищет оправдание такому разносу себя. он никогда в жизни ещё не проигрывал с разрывом в 0:10. где такое видано?       леша готов кататься по полу от смеха. он хватается за живот, вытирает выступившие слезы.       - окей, хорошо. давай матч-реванш? – предлагает лёша.       лёша чувствует себя так комфортно в этой атмосфере идиотского веселья, которого и быть-то не должно, но оно всё равно есть. он ненавидит эти чувства, вновь оживающие в нём. хотел же просто жить дальше, попытаться пережить, сожрать всё дерьмо и дождаться, когда его наконец-то отпустит. это невыносимо. невыносимо, что кирилл сидит сейчас так близко, смеется, играет с ним в плойку, а лёша на седьмом небе от счастья. он презирает этот мир. каждую его составляющую, потому что так чертовски несправедливо – когда ты влюбляешься в человека настолько, что больно дышать, а он словно издевается над тобой, катает на эмоциональных горках, как на американских. лёша надеется, что один из тросов оборвётся и всё полетит вниз, разваливаясь, чтобы кирилл показал уже полноценного себя.       всё в порядке. мальчик уже должен был привыкнуть.       но сейчас душа снова плачет, потому что человек, в образе которого сосредоточен весь его космос, не замечает какую боль причиняет одним своим существованием.       почему ты обратил на меня внимание?       - на желание. – ставит условие кирилл.       - давай. но я тебя разгромлю в очередной раз. – слишком уверенно отзывается леша.       кирилл сползает с дивана, садится рядом с макаровым, выпрямляется и сжимает крепче геймпад. оба прекрасно понимают, что это игра не на жизнь, а на смерть. лёша не собирался поддаваться, а кирилл использовал все свои комбо, твердо решив одержать победу в этом раунде. они толкают друг друга, пытаются отвлечь, чтобы сработать на опережение. кирилл что-то выкрикивал, лёша кусал губы, нажимая на кнопки как бешенный. вот-вот и геймпад бы сломался в их руках. каждый бился как мог, старался не проиграть, но на макарова обрушился сокрушительный проигрыш и счастливый крик гречкина. он облегченно выдохнул, бросив джойстик на журнальный столик, победно поднимая руки. лёша разочарованно простонал, откинул голову назад, мыча что-то невнятное, и вскоре вернулся в исходное положение. страшно представить, что этот мудак сейчас придумает для него.       - ваше желание, сеньор. – обреченно вздыхает лёша, поворачиваясь лицом к кириллу.       - о, да, малой, - кирилл довольно потёр ладони, - любое желание? – зачем-то спрашивает он, словно его хоть что-то остановит.       - в пределах разумного. я тебе единорога не высру, чел. – пытается отшутиться, пока внутри него всё сжимается от предвкушения неизбежного.       кирилл задумчиво отводит взгляд, оглядывает комнату, возвращает свои зенки на ждущего чего-то страшного лёшу, и гаденько улыбается, придвигается ближе. в голове столько разных идей, которые можно сейчас воплотить. он не может выбрать что-то одно, потому что хочется заставить лёшу сделать сейчас всё, что находится у него в черепной коробке.       - прошу тебя, определись уже. – умоляюще требует макаров, теребит от волнения рукава рубашки.       кириллу нравится наблюдать за тем, как лёша переживает и места найти себе не может. кажется, что он вот-вот на стены полезет.       - поцелуй меня. – голос был низким, и таким приятным, как чашечка горячего кофе с молоком в холодную зимнюю пору. он обволакивал всё пространство вокруг себя, хоть того было и не видно. кирилл с особой внимательностью смотрел на лёшу и пытался рассмотреть его эмоции от услышанного. повисла тягучая тишина, которую никто не решался прервать.       но не лей ты этот йод на сквозные раны.       в этот момент макаров захотел убить себя за то, что согласился играть на желание с этим человеком. его просьба и этот голос заставили пробежать по телу табун мурашек. он сидел, не имея сил сдвинуться с места, словно превратился в статую. кирилл сейчас серьёзно? какого черта он творит? это точно какое-то издевательство. лёша уверен, что сейчас из-за штор выпрыгнут марк и иосиф с камерами, а потом это видео разлетится по всей гимназии.       - ты прикалываешься сейчас? – только и смог выдавит из себя мальчишка. сердце колит, макаров смотрит в глаза напротив и видит в них только неподдельную серьёзность всех чертей, живущих там.       - нет, я не прикалываюсь сейчас. – честно признаётся кирилл. – просто, блять, поцелуй меня уже. – срывается и сам придвигается ближе к лёше. он просто хочет убедиться, понять, правда ли, лёша особенный для него или нет.       лёша медлит, не может сделать этот шаг. это ненормально! такого не должно быть. нет, только не опять. он не переживёт этого, не сможет выдержать такого издевательства над собой. ему больно и страшно. хочется, правда, хочется окунуться в этот мрачный омут, где его разорвут на части.       - да какой же ты медлительный-то, блять. – фыркает кирилл и сам хватает лёшу за челюсть, притягивая к себе, касается губами его губ. думает пару секунд о правильности своих действий.       «пока мне весело, всё хорошо», - проносится в мыслях.       горячие ладони обхватили веснушчатое лицо. безумно нежно, но безгранично жадно кирилл впился в эти пухлые губы. кажется, что время остановилось. остановилось всё, кроме их губ, соединенных в трезвом поцелуе. кирилл ждал, что лёша оттолкнет его, однако вместо этого он отвечал, как и тогда очень неумело, но чуть лучше, чем было.       гречкин правильный и ему не должно нравиться, то что происходит.       гречкин правильный и не должен переживать за комфорт лёши.       гречкин правильный, но недостаточно, чтобы заставить себя выгнать лёшу сейчас же из своего особняка.       он не хотел отпускать этого паренька. не хотел отходить от него ни на миллиметр. гречкин хочет держать его в своих руках, целовать податливые губы и сузить весь свой мир до одного макарова.       поцелуй получился горячим, но чрезмерно робким, так что им пришлось прерваться, глотнуть свежего воздуха. рука кирилла аккуратно погладила покрасневшую щеку лёши. он может поклясться, что видит в глазах этой серой мыши большой взрыв и зарождение вселенной.       кирилл неправильный и ему вкатывает целовать макарова настолько трепетно.       правдивый свет мне заменила тьма, и ложь меня объяла, как чума.       - ты красивый, малой, и совершенно не умеешь целоваться. – кирилл отстраняется от леши и улыбается слишком нежно.       лёша думает, что матрица сломалась и всё это лишь чудное мгновение.       - а ты такой уебок. – смеется лёша.       кириллу нравится смех лёши. он заразительный, громкий, истеричный, странный, как и он сам. лёша весь состоял от и до из странностей, неловкости, хлипкой гордости и грусти. кирилл видит в его серых глазах столько веры и любви, ранящие прямо в каменное сердце.       - кстати, у тебя есть истаграмм? дай подпишусь. – кирилл выхватывает телефон леши, но тот успел отвоевать его обратно.       - у меня нет инсты. она для людей с заниженной самооценкой.       - тогда она у тебя просто обязана быть! – кирилл усмехается, получая за такую уродскую шутку удар в плечо. – дай телефон, я создам тебе аккаунт. – он снова тянется за сотовым.       - да не нужен он мне, отвали, придурошный. – леша старается держать оборону, но выходит плохо, потому что кирилл принимает самую противную тактику обезоруживания.       гречкин резко хватает лешу и начинает щекотать, валит его на лопатки, нависает сверху, проходится пальцами по ребрам, которые при желании можно запросто пересчитать. макаров визжит от смеха, пытаясь скинуть с себя тяжелую тушку кирилла, но тот, очевидно, намного сильнее него. юркие пальцы уже подбирались к подмышкам, перехватывает рукой запястья леши, чтобы тот не толкался, прижимает их у него над головой. лёша сдувает мешающую челку, пытается оказать хоть какое-то сопротивление, но сдаётся.       - ладно-ладно, - почти кричит леша, - хорошо, создавай мне инсту, садист.       кирилл с довольной улыбкой отпускает мальчишку, помогает ему подняться, ждет пару минут, пока тот оклемается от такого. лёша разблокировал свой телефон, протянул его кириллу, позволяя ему сделать всё самому.       - это очень и очень грязный прием, мудак. – с одышкой проговаривает парень, поправляя свои волосы.       - да ладно тебе. хоть кто-то повалил тебя на лопатки, радуйся. – язвит гречкин, утыкаясь в дешевый смартфон.       кирилл устанавливает приложение, регистрирует макарова, придумав ему самый уебищный ник _sexyboy666_, и сам решает какие фотки первыми выложить. лёша с интересом заглядывает в свой же телефон, наблюдая за тем, как кирилл выбрал фотографию, которую сделал глеб, заставив макарова встать на фоне закатного солнца. гречкин редактирует её немного и нажимает кнопку «опубликовать», возвращая телефон владельцу.       - подпишусь на тебя позже, не знаю куда кинул свою мобилу. – кирилл поднимается с пола, протягивает руку леше, чтобы помочь встать. – еду с минуты на минуту привезут, пойдем на кухню.       леша хватается за протянутую ладонь, встаёт и поправляет на себе одежду.       - ты ещё более тупой ник мне не мог придумать? – фыркает макаров, выходя следом за гречкиным из комнаты.       - мог, но решил сжалиться над тобой, малой. – парирует кирилл.       лёша до сих пор не может поверить в происходящее. почему он тут с ним? почему они смеются и подъебывают друг друга? почему ему больше не настолько больно? что случилось? это с ним происходит? почему они снова поцеловались? да что не так с этой вселенной? у леши миллион вопросов, на которые он не может найти ответы. возможно, они все лежат на поверхности, но он продолжает рыться на самом дне в жалких попытках.       всё прекрасно, всё пройдет. остаются только шрамы.       они заходят в просторную кухню, усаживаются за стол из красного дерева. лёша неловко пялится на кирилла, ждет хоть чего-то от него. мысленно требует объяснить ситуацию, пролить свет на это дерьмо.       - почему ты позвал меня? – подаёт голос лёша. ему просто хочется точно знать, что затеивал кирилл, чтобы в лишний раз не заблуждаться. – зачем ты сделал это после того, что сказал мне на стоянке? – он снова чувствует, как к горлу проступает мерзкий ком.       кирилл стыдливо отводит глаза, трет переносицу, пытаясь взять себя в руки и решить всё раз и навсегда для самого себя. ну, чем черт не шутит?       - это всё свалилось на меня, как снежный ком, малой, ты не должен был появиться в моей жизни таким образом, разрушив всё то, что я строил годами. но ты умудрился это сделать, заставил меня сомневаться в самом себе. – кирилл хочет сейчас перейти на грубости, отвадить от себя лёшу, прогнать нахуй, рассмеяться притворно в лицо, чтобы тот убежал. – я, блять, не знаю. – ему тяжело даются слова, которые надо сейчас сказать. – ты… извини меня.       лёша пялится на него не как на человека, а на животное, занесенное в красную книгу. кирилл гречкин сейчас перед ним извинился, сбросив весь тот груз с души, который копился всё это время, отравляя его. он даже не знает, что нужно ответить, и надо ли. душа в пятки ушла, никак иначе. чувствует, как руки начинают дрожать, пока кирилл сверлит его взглядом. видимо, ждет хоть чего-то от мальчишки.       - я прощаю тебя и не… - телефон в кармане резко завибрировал, - прости, я на секунду.       леша выбежал из комнаты, поднимая попутно трубку. он пытается придумать правдоподобную ложь, чтобы не заставить пацанов переживать за себя.       - алло? – тихо говорит леша и резко отстраняет телефон от уха, ибо с другого конца начинают на него орать.       - лёх, ты где? ты время видел? где ты шляешься? – кричит глеб, расхаживая нервно по комнате. – ты с гречкиным? он тебе что-то сделал? скажи где ты и я приеду.       - эй, всё нормально, не переживай ты так. я в гимназии, заканчиваю последние задания и скоро приеду домой. – врет лёша, облокачиваясь на стену.       - точно? мне заехать за тобой? – глеб слишком сильно переживает.       - точно, глеб, прошу тебя, успокойся. я скоро приеду уже, не надо ехать за мной. –лёша не умеет врать кому-то в лицо, но прекрасно справляется с этой задачей по телефону. – мне заскочить в магазин? принести чего-нибудь? – пытается перевести тему.       - себя принеси главное, идиот, ждём тебя. если ты не появишься в течение часа, то мы приедем за тобой сами.       - хорошо, договорились. – лёша бросает трубку, возвращаясь обратно к гречкину.       кирилл всё прекрасно слышал, сидел чуть ссутулившись и думал о чем-то своем. лёша аккуратно сел рядом с ним, поджимая губы.       - и я не держу на тебя зла. – продолжает свою оборвавшуюся речь леша, мягко улыбаясь. – мне уже скоро надо будет возвращаться домой, а то друзья переживают. не могу же я сказать, что сижу у тебя. сожрут меня с потрохами, сам знаешь. – он поднимается, собираясь уже вызывать такси.       кирилл резко перехватывает его за руку, осторожно убирая телефон ему в карман.       - я сам тебе такси вызову. – зачем-то решает сделать из себя невъебенного кавалера, чем вызвал у леши смех.       - боже, ты же вызовешь какой-нибудь премиум класс. меня не поймут ребята. – леша отмахивается от предложения гречкина, но тот стоит на своем.       - окей, вызову тебе эконом комфорт. нормально? – продолжает настаивать на своем.       - ты придурок? – леша смотрит на него как на полоумного.       - значит нормально. – кивает кирилл. - посиди ещё немного, я же, типа, еду заказал. мне одному всё не съесть. – он хочет задержать лёшу ещё хоть на пару минут, не может вот так его отпустить.       любовь слепа и нас лишает глаз. не вижу я того, что вижу ясно. я видел красоту, но каждый раз понять не мог, что дурно, что прекрасно.       леше кажется, что он спит, и всё происходящее - сон. вроде ничего не изменилось: он всё ещё подавлен, ждет подвоха. вряд ли он перестанет плакать, когда уйдет отсюда. ведь говорят, что со временем рана затянется, но он всё равно надеется, что кирилл не передумает, и всё ещё будет хорошо, как в идиотских фильмах.       лёша неидеальный для кирилла и его это удручает.       леша всё ещё не чувствует себя особенным.       - может просто перенесем наш несостоявшийся ужин на другой день? – предлагает макаров. ему нужно срочно уходить отсюда, чтобы переварить всё, что произошло за сегодня.       кирилл никогда не терпел отказов, но сейчас он лишь вздохнул, запуская руку в свои волосы. он начинает хоть что-то чувствовать и это намного лучше, чем скука, которая преследовала его всю жизнь. с лёшей всё иначе. эта дворняжка дарит столько эмоций, привносит новшества в поведение кирилла. они оба действуют друг на друга неправильно. ненавидят себя за это, вот только не в силах отказать от соблазна попробовать этот грех на вкус.       бьют по правой щеке – подставляй левую.       - тогда я вызываю такси? – в голосе проскальзывают нотки печали, пусть гречкин и пытается натянуть на лицо полное безразличие.       - да, - леша выходит в холл, хватает свой рюкзак с пола и закидывает себе на плечо.       кирилл вызывает парню такси, отмечает свою карту, чтобы с неё списалась оплата. запоминает через сколько времени приедет машина и убирает телефон в карман брюк. подходит вплотную к леше, разглядывает его с головы до ног. подмечает, что на нем рубашки гречкина смотрятся намного лучше. они ему всё равно не особо нравились, поэтому пусть носит дальше. отныне они лешины и ничьи больше.       - приедет через пять минут. – выдавливает из себя гречкин.       они смотрят друг другу в глаза, словно в поисках чего-то, пока на языке раскатывается тревожное прощание. никто не знает, что произойдет после этого. завтра всё снова полетит в канаву или гречкин больше не позволит себе ничего испортить? до сих пор не понятно кто они друг другу и это обязательно нужно будет решить. только не сегодня и не завтра точно. главное не пустить все на самотёк, чтобы в очередной раз не оплошать. на данный момент они никто, просто учатся вместе и поцеловались сегодня во второй раз. даже не поговорили нормально и не поели. они сделают это, но потом. когда-нибудь выпадет ещё одна возможность провести время вместе.       кирилл сокращает расстояние, и леша сам раскрывает руки для прощальных объятий. гречкину приходится слегка наклонится, чтобы было удобнее. кажется, они не собираются отлипать. держатся так, будто являются тросточкой спасения друг для друга, хотя прекрасно понимают, что один другого сведет в могилу рано или поздно.       и у них один пульс на двоих.       слышат сигнал подъехавшей машины, нехотя отходят, разрывая теплые объятья, и не могут нормально попрощаться.       - за простой могут взять, я лучше пойду. – леша крепче сжимает лямку рюкзака.       - да, точно. до встречи, малой. – кирилл слабо улыбнулся, открыл мальчишке дверь, выпроваживая его.       - пока, кирилл. – леша разворачивается и идет к машине, чувствуя, как к щекам подступает румянец. приедет домой не леша, а помидор.       гречкин не торопится, следит за тем, как леша садится на заднее сидение в такси. леша неловко машет ему рукой и уезжает с территории.       они оба просто полные придурки. один из них наивный, а второй конченный. их это устраивает.       леша закрывает глаза, понимая, что оказался во вселенной, где всё чудесно, нет ничего плохого, они сидели вместе, занимались ерундой и искренне смеялись. во вселенной, где он умирает от перенасыщения чувствами, возносится и рассыпается в сильных руках. во вселенной, где они целовались так робко, и он тлеет как дешевая сигарета, а так хочется быть дорогой. во вселенной, где кирилл чиркнет спичкой - леша станет пеплом. во вселенной, в которой леша влюблен до потери сознания и презирает себя за это.       кирилл красив, как последний выстрел.       телефон вновь завибрировал у него в кармане, заставляя проверить оповещение. он берет его в руки, смотрит на сообщение в инстаграме и не может больше сделать полноценного вдоха.              6yourdaddy66: малой, давай начнем с вечности? (17:07)                     давай.       а потом разобьем друг другу сердце.