Мщение.

Палящие окна особняка, в коем проживал тот, кто испортил жизнь юнцу, так ярко светили в ночном свету, что заставляли щуриться. Мысли заполняла ненависть. Та самая выворачивающая наизнанку ненависть, которая переодически гложилась чувством вины, со словами в голове — Лиза бы не оценила. И это бы оказалось сущей правдой, ведь какой умник решит сломать себе жизнь вдвойне? Однако, спешу обрадовать, у Лёши не было намерений убивать Гречкина. У него было намерение лишь наказать того, кто покусился, а точнее попросту измял жизнь близкого Макарову человека, а так же, ему самому, своими действиями. Кто-то, блять, в этом мире считает Кирилла Гречкина правым? Бред. Признаться, этот шаг дался не так уж и просто 16-летке, чья судьба сейчас на волоске. Ему понадобилось лишь больше воспылать это чувство в себе, в попытках решиться на что-то, что выше его морали и принципов. Хватает лёгкого движение, как монтировка в его руках ударяется о стекло изящного и достаточно красивого дома. Это было сложно признавать, но тот, кто строил или выбрал это помещение, явно имеет вкус. Что следовало ожидать — на звук пришел сам жилец этого дома. Один? Один. Его папашки здесь не было, потому, это был, как казалось, просто идеальнейший момент. Его отец ничего не сделает в его защиту, если, конечно, сам Гречкин не вспомнит позже, кто его собирался покалечить. Однако, эти мысли разбиваются о слова самого мерзавца, стоявшего прямо перед парнишей: — Блять, детдомовец, ты вообще знаешь цену вещам?, — о боже, он даже запомнил столь ненужную информацию, а значит, дело плохо. — Ты заплатишь за всё дерьмо, что оставил в моём доме, сучёныш. Руки белобрысого потянулись к куртейке, поверх красной толстовки, за которой скрывался гебр приюта с его названием. Странно для детдома, хотя, это уже что-то больше, не кажется? Все же, план, если таковым его можно назвать, Гречкина исполнен не был, ведь в тот же момент Макаров зарядил тому сначала по предплечью одной из рук, так как до другой за один раз не достал. Хруст. Кажется, он сломал руку чудовищу. А чудовище сломало ему жизнь. Квиты ли они? Нет. — Ты.. Блять, не трожь меня, — заглатывая звуки и произнося слова с каким-то странным писком, молвит Лёша, неуверенно глядя на чужую руку, а после в глаза. Кажись, Гречкин не заорал лишь от шока, позже ему станет больнее. Сиротка в этом уверен. — Мать твою!, — звучит грубо, матери-то нет. Но, если действительно вдумываться в эти слова, от части звучит как стёб над мелким, в прямом смысле, правонарушителем. Однако и Кирилл сие наглости терпеть не желал, потому левая рука легко пихает того обратно в окно, но приземляется Лёша на копчик, прямо возле окна, не успевая выйти, если так можно сказать. Нога светловолосого легко ложится на чужое плечо, чуть надавливая, дабы дебошир не мог что-либо сделать против, хотя в руках его все ещё монтировка. — Ты вообще не понимаешь что с тобой будет? Злость в перемешку с ненавистью копится с новой силой, а зубы сжимаются до неприятного скрипа и таких же ощущений. Лёша даже поморщился от этого, но продлилось это недолго, секунд пять. Новый удар не за горами. В кулаке сжимается металлический предмет, поднимаясь постепенно вверх под бубнёж Гречкина. — Ты... Ты мне жизнь испортил! А теперь, я временно испорчу т-, — не удалось фразу договорить, как Гречкиновская туша полетела в то окно, в которое зашёл Макаров. А перед самим им восстала фигура. Явно мужская, одетая так, будто какой-то закос на Бэтмена. — -вою... Обескураженный этой картиной, тот ещё пару секунд смотрит на фигуру в маске и поднимается. В голове ничего не укладывается. Что это? Кто это? Когда Гречкин успел нажить ещё одного врага? Ах, точно.. Не суть! — П-подождите!, — молит сиротка, выставив руки в стороны, будто прикрывая окно. — Это... Это...вас могут посадить! Это.. против закона! " Блять, Макаров, вообще-то ты тоже против закона поступил. " — пронеслось в мыслях у того. Глупости какие-то. Это ведь другое.. или тоже самое. Всё же, неизвестный решил не обращать на помеху внимание. Испепелить он его не мог, виною тому то, что вины этой и нет. А вот у Гречкина... Проёбов хоть жопой жуй! Кажись, фигура хотела вытолкнуть и второго за "борт" обителя Гречкина, однако, тот самый Кирилл и спас его от участи упасть, вытянув за собой. Нет, не ради того, чтоб просто помочь бедному и затерявшегося парнишке, а для использования его, как живого щита. Держа Макарова перед собой, тот вместе с ним ретировался за машину, а сам Лёша понимал, что вариант не из лучших. — Гречкин, я пришел тебе мстить, а не помогать!, — недовольствуется Макаров. Однако, упомянутому лицу было наплевать на это настолько же, насколько и на его младшую сбитую сестрёнку. Забравшись за машину, красную Lamborghini, с номером e666ун, тот наконец опустил дебошира. Только для этого он и был ему нужен, не более того. Что может быть более, если собственный зад Кирилла беспокоил его больше, чем что-либо ещё? Вглядываясь по сторонам, Лёша выискивает пути отступление и его головушка придумывает план в виде того, чтоб уползти куда-то, где меньше взрывоопасных вещей, ведь лёгкую искру и пламя неизвестного уже было заметно, как только Гречкина толкали в окно. Тот в одиночку начал двигать вперёд, оставаясь за машиной. Нужно бежать и срочно. — Ты ахринел, а как же я?, — пытается карабкаться Кирилл за ним, слыша позади звуки воспламенения и ускоряя гусиный шаг. Метр два и вот, его уже нет около машины, как и Лёши, который, к слову, был даже дальше. 1...2...3.. Бум! Машины больше нет. От неё осталось, кажись, лишь жалкое подобие, окутанное пламенем. В глазах Гречкина даже пронесся небольшой страх за дорогую вещицу, однако, он может позволить себе ещё одну. Псевдо-бэтмен отвлекается. Отвлекается на хрен пойми кого. И, этот хрен пойми кто, не виден ни Гречкину, ни Макарову. Что-то тут не чисто. А если это его сообщник? Нет, бред, они бы не стали так в открытую обсуждать что-либо. Позднее показался силуэт. Какой-то знакомый и блять даже очень. — О, нихуя, там Гром, — с ноткой интереса тянет Кирилл. Выглядело так, будто он прочитал мысли Лёши. Сам Макаров воздержался от комментирования этой ситуации. Гром.. Узнает он, что Лёша сделал и тому кранты. Но, кажись, причина появления Игоря ему известна.. Даже очень. Гром часто поддерживал Лёшу и уж тем более помог не вмазать Гречкину тогда, после слушания. Огляд назад стоит многого, однако, Макаров понимал: он - не убийца. А "не убийцы" обычно помогают простым людям. — Гречкин, за мной, — поднявшись с колен, Леша с Кириллом на пару следуют чуть дальше отсюда, скрывшись где-то за кустом. Густым кустом, даже очень. Усевшись там поудобнее, сиротка опирается лицо о руки, что же делать. Псих.... Какой-то псих... На удивление, даже со знакомым лицом. Будто Макаров уже видел это все, все детали. Костюм, маску.. и.. самолёты. вот, что всплыло у того в голове. Точно, это тот человек из анимации про самолёты. Ролик завирусился достаточно, что аж жуть. Потому, не узнать было сложно. — Я убью тебя, малой. Вместо этого чудилы, — тянет Гречкин, не в состоянии даже пошевелиться, что уж там говорить о начищении морды. — Чего..?, — материализуя мысли и смотря на Гречкина, тот вспыхивает будто. — Ты меня? Да ты.. Блять, ты такой.. такой мудень. Я тебе тут буквально жизнь спас и это твоя благодарность? Ты хоть на секунду подумал, что пришли не за мной? — Ах, да, хочешь сказать что пришли С ТОБОЙ убить меня?, — Гречкин кладет не сломанную руку на лицо, делая вдох и запрягая себя на смех. Странный и неподходящий смех под ситуацию. — Присылаешь тут своих сообщников, строишь из себя ебучую невинность, а потом говоришь, что не причастен к этому дерьму, сломав мне некоторое время назад РУКУ? Кирилл будто только сейчас осознал это всё, боль пронзила его руку, увы, сейчас не время для показания эмоций, уж тем более когда нужно уходить.. — Молчи, Гречкин, — выныривает ещё одна голова из-за кустов, от чего сердце пережимается, начиная стучать в два раза быстрее. — А ты, Макаров, будешь мне объясняться. Лёша молча кивает, понимая, что ему не избежать теперь наказания от директрисы приюта.. а от Грома явно множество недовольств и личных довольно высказываний. Но как бы то не хотелось признавать, Гром как всегда кстати. Даже немного неудобно теперь. Все же, это заставило остановиться потоку чувств, оставив сиротку с раздражением во имя ненависти.