Time Lapse

The Greeting Committee — More

      Когда до отъезда Ёсана из Сеула остается две недели, Сонхва чувствует, что понемногу начинает сходить с ума. Времени с младшим резко становится катастрофически недостаточно, они и так упустили слишком много дней, когда ходили вокруг да около. Поэтому стоит Ёсану сказать, что он хочет сходить с Юнхо в парк или торговый центр, Пак сразу же закипает.        — Ты вернешься с ним в Нью Йорк, а здесь пробудешь всего две недели, — Сонхва старается говорить как можно тише, сидя в ванной комнате и прислоняясь спиной к душевой кабинке. Сан давно заснул, и старший только сейчас осмелел выбраться из постели, чтобы позвонить Ёсану.        — Я понимаю, Хва, и я безумно скучаю, но Юнхо замечает, что мы начали проводить меньше времени вместе, пойми и его тоже.       Как будто Сонхва хотел его понимать. Он понимал себя, понимал, что без Ёсана становится сложнее функционировать, а через четырнадцать дней Ёсана и вовсе не будет рядом, и Паку действительно было страшно.       Оставлять Кана первый раз было невыносимо, хоть Сонхва был инициатором (по своей же глупости). Было сложно заставлять себя заниматься обычными рутинными делами, такими как застилание постели и поход в душ, но в то время из этого состояния кое-как помог выбраться Уён, а после Сан. Но сейчас Уён не был на его стороне, скорее наоборот, а Чхве будет сложно объяснить, почему Пак так подавлен отъездом Ёсана. И Сонхва правда с ужасом осознавал, что отъезд Кана выдастся куда сложнее, чем он того ожидал.        — Хва? — зовет его младший, а Пак словно только сейчас вспоминает, что у них все еще продолжается телефонный разговор.        — Я просто хочу провести с тобой время, солнышко, пусть это и звучит эгоистично с моей стороны. Мы потеряли слишком много дней.        — Сонхва, я тоже хочу этого, но я ведь тебе объяснил…        — Скажи, почему я могу с легкостью поставить тебя в приоритет, а ты не можешь? — огрызается Пак, совсем не контролируя свой озлобленный тон. Он слышит, как Ёсан тяжело дышит в трубку, подбирая слова, но сам Сонхва уже завелся, и кажется, что его не устроит абсолютно любой ответ от младшего.        — Потому что Юнхо мой парень, а ты — нет.       Кан отвечает без какой-либо толики сомнения, на что Сонхва сжимает телефон в руке сильнее, лишь бы осадить себя и успокоиться. Но ничего не выходит, и он грузно усмехается, ведя головой куда-то в сторону.        — Ну тогда хорошо провести время со своим ненаглядным парнем, — и не дожидаясь ответа, Пак завершает разговор первым, откидывая телефон на коврик под ногами и обхватывая голову руками. Свои действия кажутся поспешными, но Сонхва не будет за них извиняться из принципа. Он не привык быть на скамейке запасных, тем более с Ёсаном.       Сонхва не считает, сколько он сидит на холодном полу ванной, но в какой-то момент через дверь протискивается заспанное лицо Сана, и в следующую секунду парень уже осторожно забирается на колени Пака, крепко обнимая его за шею.        — Почему ты не спишь? — Сан трется носом о шею старшего, а Сонхва сжимает талию Чхве сильнее, прижимая парня ближе.        — Мне не спалось, не хотел тебе мешать, — врет Пак, не запинаясь ни на секунду. Теперь вранье Сану стало обычным делом. Однако Чхве вновь не задает лишних вопросов, например почему Пак пошел в ванную, а не гостиную или кухню. Младший целует Сонхва в щеку, медленно подбираясь к губам и утягивая Пака в ненастойчивый поцелуй, осторожно запуская пальцы в темные волосы парня на затылке.        — Хочешь заварим чай и что-нибудь посмотрим? — предлагает Сан в губы Сонхва, выбивая из Пака совсем слабый смешок. Старший и правда успел забыть каким прекрасным был его парень. Сан редко обращал внимание на обстановку вокруг, направляя все свое внимание на то, как Сонхва себя чувствовал, поэтому для Чхве предложить заварить чай в два часа ночи ничего не стоило.        — Нет, хочу побыть с тобой, — Сонхва вновь обнимает его, хоть и не видя, но точно зная, что Сан улыбается, сжимая его футболку в своих ладонях. — Завтра нужно поехать в салон и заняться ремонтом.       Сонхва планировал, что с покраской стен и быстрой заменой панелей они справятся примерно за неделю, но со всеми событиями, связанными с Ёсаном, ремонт отодвинулся на неопределенный срок, и Паку вновь нужно было взять себя в руки, чтобы заняться работой.        — А я так надеялся, что ты про него забудешь, — преувеличенно вздыхает Сан, и Сонхва вмиг начинает щекотать его, чувствуя, что неприятные эмоции от разговора с Ёсаном заменяются заливистым смехом Чхве.       На следующий день планировать работу в салоне оказывается тяжелее, чем Пак предполагал. Уён все еще бросает на него озлобленные взгляды, а на какие-то просьбы или вопросы отвечает односложно, сразу становится понятно, что он не настроен разговаривать с Сонхва в целом. Сан же, по меркам старшего, абсолютно не собран. Сперва он берется за банки с краской, через несколько минут бросая их и переключаясь на пластиковые панели, чтобы в следующую секунду и вовсе занять себя валиками и кистями. Поэтому этот день Сонхва решает посвятить тому, чтобы пересчитать все материалы и поставить их на нужные места.       Пока Уён и Сан накрывают кресла и столы пленкой, Пак осторожно записывает количество банок с краской и всякими разбавителями, сразу же отставляя их в ту зону, которую парни уже успели подготовить к ремонту. Подсчитанные панели и специальный клей также ставится на определенное место за стойкой, и в целом, Сонхва готов был сказать, что он доволен первым днем. Если Сан и Уён и дальше будут слушать его указания, то ремонт как раз получится закончить за неделю. Все начинает идти не по плану на следующий день.        — Ёсани и Юнхо позвали меня в центр, Юнхо хочет познакомить меня с его друзьями, — бросает Уён, когда они перекрашивают стены в рабочем зале. — Тебя, Сани, тоже.       Сонхва же изо всех сил старается игнорировать то, что его имени в «списке» приглашенных не прозвучало. Он продолжает равномерно водить валиком по стене, распределяя светло-лавандовую краску, но при этом ручку валика он сжимает сильнее, чем следовало бы.        — Здорово, Уёни! Когда? — Сан тут же заинтересованно поворачивает голову в сторону Чона, вовсе позабыв о своем участке для покраски, и Пак подходит ближе к младшему, поднимая его руку за запястье, призывая продолжить работу.        — Завтра. И послезавтра тоже, оказалось, что у Юнхо много друзей, — неоднозначно пожимает плечами Уён, внимательно рассматривая участок, по которому он только что провел валиком.       Сперва Пак думает, что Уён все это выдумал. Все кажется странным, начиная от самой идеи, что Юнхо хочет познакомить Уёна и Сана со своими друзьями, заканчивая назначенными датами, но затем Сонхва осознает, что на месте Чона врать было бы просто глупо, Сан все равно расскажет Сонхва, чем они занимались на этой встрече.        — А Сонхва? — словно только сейчас вспоминает Сан, кивая в сторону старшего, и Пак, пусть он и никогда не признается, по-настоящему ликует, когда видит замешательство на лице Уёна, как будто младший не знает, что ему следует сказать.        — Все в порядке, Сани, в любом случае мне надо доделать работу, — отмахивается Сонхва, откладывая валик на пол, который накрыт пленкой, и присаживаясь на стул, чтобы отдохнуть. Уён после его ответа заметно расслабляется.        — Но для одного здесь слишком много работы, — пытается возразить Чхве, и Сонхва прекрасно знает своего парня, чтобы понять, что он на волоске от того, чтобы отказаться от предложения Уёна.        — Не так и много, родной, не переживай, — Пак тянет руки вперед, а Чхве тут же понимает, чего именно хочет от него парень, поэтому быстро подходит к нему вплотную и присаживается на чужие колени. — Осталось перекрасить стены в фойе, заменить панели на стойке, разобраться с нашей комнатой отдыха и убрать мусор, пустяки, — Сонхва быстро целует Сана в незапачканную правую щеку, левая у парня была измазана в краске.        — Это много, Хва.        — Я справлюсь, в любом случае ремонт затеял я, — Сонхва старается выдавить из себя наиболее правдоподобную улыбку, смотря Сану в лицо и полностью игнорируя Уёна, который сидит в другом углу комнаты. — А ты сходи и повеселись, всего пару дней. Если вдруг я не справлюсь за это время, то закончим работу вместе, как и планировали. Идет?       Сан какое-то время молчит, цепляя лямку старого рабочего фартука Сонхва. Пак слабо стучит пальцами по бедру парня, пока тот принимает решение, но старший прекрасно видит, что Сан уже сделал выбор.        — Ладно, — Чхве слабо кивает головой, затем наклоняясь к лицу Сонхва и оставляя на губах Пака едва ощутимый поцелуй. — Только пообещай, что если тебе будет тяжело, то ты либо позвонишь мне, либо просто пойдешь домой, и мы доделаем работу вместе в другой день.        — Обещаю, — слабо усмехается Сонхва, и крадет еще один поцелуй с губ Сана.       Покраску рабочего зала они заканчивают к вечеру, когда на улице уже стемнело, и Сонхва довольно осматривал стены, пока Сан и Уён относили банки с краской и грязные валики в угол еще некрашеного фойе. Но все мысли о ремонте тут же заменяются мыслями о Ёсане, когда Сонхва слышит тихие отголоски разговора Уёна и Сана, которые обсуждают завтрашнюю встречу.       Ёсан так и не написал ему, и Пак впервые за все время действительно готов переступить через себя и сделать шаг к примирению первым. Потому что без Ёсана ему куда хуже, чем он того ожидал. Появляется спонтанная и глупая мысль написать Кану прямо сейчас, а еще лучше позвонить, чтобы услышать его голос или увидеть его на экране телефона, а затем попросить прощения и договориться о встрече вдвоем, без Юнхо и его друзей, без Уёна и Сана, только они двое и больше никого. Однако вероятность того, что Ёсан ему ответит — маленькая, а то, что простит — еще меньше. В целом, думается Паку, он сам виноват, можно было бы догадаться, что Ёсан все равно выберет Юнхо, слишком часто младший повторял, что не бросит его. Сонхва тяжело вздыхает, когда выключает свет и последним выходит из салона, закрывая дверь.       На следующий день, когда Сонхва оказывается в салоне один, он дает себе немного больше воли, чем в те два дня, когда он был вместе с Саном и Уёном. Он завязывает свои волосы в короткий хвост на макушке, подключает свой телефон (перед этим накрыв его пленкой) к колонкам, а после начинает тихо напевать, сверяясь со списком дел и материалов, приступая к работе. И хоть куда логичнее было бы сначала заняться покраской стен в фойе, а затем в комнате отдыха, и закончить все заменой пластиковых панелей на стойке, Сонхва принимается наводить порядок в рабочей зоне, собирая всю грязную пленку с пола и шкафов, протирая лампы и сидения, и начиная расставлять их на прежние места. И пусть он рассчитывал, что на это уйдет максимум минут сорок, на деле комната выглядит чистой только спустя два часа.       На лбу скопились капельки пота, и Сонхва быстро проводит рукой, чтобы стереть их. Он решает сделать перерыв, закрывая салон и выбегая в закусочную рядом, беря большой кофе и два сэндвича, обедая. На телефон ему приходит смс от Сана, который пишет, что они уже встретились с Юнхо и его друзьями, и Паку приходится напомнить себе, что он не может спросить Чхве о Ёсане, хотя узнать, как Кан себя чувствует, хочется очень. Сонхва думал написать ему, чтобы он сбежал с их глупой встречи и пришел к нему в салон, но парень одернул себя от этой мысли. Ёсан заслуживает повеселиться со своими друзьями, а не сидеть в грязном и пропахшем краской салоне с Сонхва, который все испортил. Пак ненавидит себя.       Когда Сонхва решает вернуться к работе, он с некой опаской, но все же подготавливает краску для фойе. Ёсан помог ему с цветом, вот только старший не успел попросить помощи с дизайном. Их старую съемную квартиру Пак помнит слишком плохо, чтобы повторить дизайн оттуда, а свой придумать сложновато. Сонхва привык делать эскизы для татуировок, а не решать, как именно совместить два цвета на стене, с этим всегда на отлично справлялся Ёсан. Появляется еще одна веская причина связаться и увидеться с младшим, но Сонхва только морщится и вновь подключает телефон к колонкам, чтобы не искушать себя мыслями о звонке Кану.       Примерный дизайн Пак придумывает час. Он пытается прикинуть какие-нибудь линии на стене, слабо помечая их карандашом, но потом тут же решает, что это выглядит отвратительно. За одним глупым дизайном следует другой, и Сонхва действительно готов бросить эту затею прямо здесь и сейчас, но в входную дверь несильно стучат, отвлекая его от дурацких идей, связанных с волнами, и Пак спешит обернуться, чтобы посмотреть, кто именно хотел привлечь его внимание.       За пыльным и грязным стеклом виднеется знакомая светлая макушка и кофейного цвета плащ, из-за чего Сонхва думает, что ему это померещилось, но Ёсан стучит снова, на этот раз сильнее и громче, вынуждая Пака на нетвердых ногах пройти к двери и открыть ее, впуская парня внутрь.       Ёсан ничего не говорит, когда заходит в помещение и тут же морщит лицо от едкого запаха краски. Сонхва не открывал окна, из чего он тут же сделал вывод, что собственные волосы и кожа наверняка пропитались этим же едким запахом.        — Где можно оставить? — тихо спрашивает Ёсан, все еще морщась от неприятного запаха, и Пак только сейчас замечает, что Кан снял плащ и теперь держал его на слегка вытянутой руке.        — Там, — немного откашливаясь отвечает старший, указывая на небольшой дверной проем за стойкой. — Там наша комната отдыха, мы пока ничего там не делали.       Ёсан понятливо кивает, быстро проходя туда, на ходу слабо цепляя руку Сонхва своей. У Пака же в голове крутится тысяча и один вопрос. Почему Ёсан здесь, а не с Юнхо на встрече с друзьями? Почему остается с ним? Почему делает вид, что все не так плохо, как есть на самом деле? Сонхва тяжело вздыхает, порываясь провести рукой по своим волосам, но стоит ему наткнуться на маленький хвост на макушке, как парень тут же вспоминает, как глупо и несуразно он выглядит прямо сейчас. Старые растянутые спортивные штаны, такая же старая и растянутая черная футболка, черный передник, который за предыдущий день успел испачкаться в краске. Пальцы у Сонхва тоже были в цветных пятнах, и он готов был поспорить, что пару следов краски было на его лице. Но самым смешным во всем его внешнем виде, конечно, был этот несуразный хвостик. Волосы Сонхва не были очень длинными, любой другой в целом не сказал, что им требуется какая-либо прическа, но Паку было неудобно из-за того, что длинная челка лезла в глаза, а волосы на затылке прилипали к потной шее, поэтому собрать их маленькой резинкой казалось единственно правильным решением. Пряди челки со временем все же выбились из-под резинки, но Сонхва мог совладать с ними, откидывая их в стороны лишь изредка. Вот только Ёсан не знал всей этой предыстории, и если Кан посчитал, что Сонхва был не в себе, то в целом у него были все причины на это.        — С чем нужна помощь? — Ёсан выходит из комнаты в черной водолазке, по пути закатывая рукава, и поправляя светлые волосы. Сонхва замирает на месте, теряя дар речи.        — Зачем ты пришел?       Выходит грубее, чем Сонхва того хотел, поэтому он тут же качает головой и старается перефразировать то, что сказал.        — Я имею в виду… У вас ведь встреча с друзьями Юнхо и все такое.       Ёсан отвечает не сразу, и в какой-то момент, всего на секунду, но Паку кажется, что Кан заберет свой плащ и покинет салон также неожиданно, как он в него пришел, но младший издает тяжелый выдох, нервно засовывая руки в задние карманы темных джинс с высокой талией.        — Ты не пришел, — Ёсан звучит разочарованно, словно они договаривались об этой встрече заранее, но Сонхва в последний момент поменял планы.        — Меня не пригласили, — Пак слабо пожимает плечами, и понимает, что звучит жалко. Выглядит, в принципе, тоже.        — Я позвал тебя, попросил, чтобы Уён передал вам двоим. Тебе и Сану.       В этот момент полная картина рисуется сама собой, и не будь Сонхва так расстроен, он бы, скорее всего, рассмеялся. Конечно Чон не передал ему приглашение, с чего бы ему это делать.        — Я знаю, что он тебя не пригласил, — тут же спешит успокоить его Ёсан. — Он сказал мне, поэтому я не обижаюсь на тебя, — скомкано объясняется Кан, будто и сам не верит, что это реальная причина, по которой он сейчас стоит в грязном салоне и хочет помогать с ремонтом.        — Тогда почему ты здесь?       Сонхва хочет услышать причину. Не важно, пришел Ёсан потому, что скучал, или для того, чтобы сказать, как сильно он ненавидит Пака, парень просто хочет услышать это от него самого.        — Если ты ждешь какой-то веской причины, то ее нет, Хва, — Ёсан опускает голову вниз, признавая свое поражение. — Я согласился на эту встречу, чтобы увидеться с тобой, но тебя не было, и все это сразу потеряло смысл. Я соврал, что у меня болит голова и все в этом духе, и сказал, что поеду домой. Но по итогу пришел сюда и… не знаю, я не знаю, что еще ты хочешь услышать, Сонхва.       Пак решает больше его не мучить. Хотя бы одно старший вынес для себя точно — Ёсан его не ненавидит, раз сам искал с ним встречи. Это не может не радовать.        — Я хотел начинать красить стены, — объясняет Сонхва, некрасиво переводя тему разговора. Он указывает рукой на ту самую стену, на которой пробовал нарисовать примерные идеи для покраски, но в итоге провалился. — Но потом понял, что не знаю, как именно я хочу это сделать. Что мне делать с двумя цветами, — под конец Пак мямлит, осознавая, насколько глупой была его проблема. Где-то на подкорке сознания проскальзывает мысль, что Юнхо с этой задачей справился бы в два счета, ведь он слишком хорош собой. Сонхва немного злится.       Сперва Ёсан молчит, грузно разглядывая стену и хмуря брови, словно в его голове проносится миллион идей, и он отбирает самые лучшие, а после Кан внимательно оглядывается вокруг и находя то, что искал, спешит поднять широкую большую кисть с пола, несколько секунд рассматривая ее в своей ладони, убеждаясь, что она подходит.        — Как насчет того, чтобы сначала выкрасить стены в желтый, а потом воспользоваться дриппингом?       Ёсан кажется довольным собой, когда он переводит свой взгляд на Сонхва, вот только Пак понятия не имеет, что такое дриппинг, и как именно это будет выглядеть в его салоне.        — Ёсани, я не учился в художественной академии, — с легким смешком напоминает ему Сонхва, как будто эта информация просто вылетела из головы младшего. — Можешь объяснить, а лучше показать? Покраску в желтый я понял, а др... дрип…        — Дриппинг, Хва, — Ёсан улыбается с неприкрытым обожанием, когда Сонхва не может выговорить это простое слово. — Это рисование брызгами. Типа…       Ёсан оглядывает пол, и замечая открытые банки с краской, тут же спешит к ним, набирая на кончик кисти немного серой краски. Кан резко взмахивает кистью над полом, который покрыт пленкой, и Пак тут же видит маленькие точки, которые остались после движения Ёсана. Это выглядело как что-то очень веселое.        — Если набрать больше краски, то и брызг будет больше, — продолжает объяснять Ёсан, возвращаясь на свое место рядом с Сонхва и вновь рассматривая стену. — Низ, кстати, можно полностью выкрасить в серый. Он будет пачкаться сильнее, чем верх, только на сером это будет менее заметно, чем на желтом. Что скажешь?       И хоть Сонхва никогда этого не признает, но даже если бы Ёсан предложил ему самый отвратительный дизайн во всей вселенной (например волны, которые теперь для Сонхва казались настоящим кошмаром), то старший все равно согласился бы на него. Просто потому, что это предложил именно Ёсан, как бы по-детски это не выглядело.        — Да, отлично, — Пак сдержано кивает. — Тогда начнем?       Они быстро наливают желтую краску в специальную ёмкость, решая начать со стены, которая находилась за стойкой. Вдвоем работа шла куда быстрее, и хоть Ёсан не проронил ни слова, молча распределяя краску валиком и изредка останавливаясь, чтобы оценить масштаб проделанной работы, Сонхва все равно был рад находиться с ним рядом. Попросить прощения за свои слова и вернуть все, как было, хотелось безумно сильно, но язык во рту казался онемевшим, поэтому старший решил не пытать удачу и молча продолжать работу.       Полностью красить стены в желтый они заканчивают через два часа, и Сонхва замечает, что солнце начинает заходить. Сквозь пыльные окна пробиваются оранжевые лучи, и из-за этого волосы Ёсана красиво подсвечиваются, а лицо и шея, покрытые тонким слоем пота, блестят, из-за чего Пак засматривается, абсолютно не замечая, как Кан протягивает ему кисть для оставшейся работы.        — Продемонстрируешь? — Сонхва неловко откашливается, когда Ёсан окунает кисть прямо в банку с краской, а потом замахивается и выпрямляет руку с кистью, отбрасывая серые брызги на яркую стену. Выглядит неплохо, и Сонхва следует его примеру, опуская кисть и делая немного неуверенный взмах, из-за чего его брызги выглядят меньше, чем те, которые оставил Ёсан.        — Смелее, — подбадривает его Кан, вновь опуская кисть в банку и оставляя красивый след брызг. — Ты не испортишь стену, даже если захочешь, это одна из самых простых техник.       Сонхва прислушивается к Кану. Он опускает кисть глубже, набирая на нее больше краски, а после делает резкий и сильный взмах, и пусть его брызги все еще выглядят хуже, чем брызги Ёсана, ему начинает нравиться процесс, и он с большим энтузиазмом начинает экспериментировать, поворачивая кисть под разными углами, пробуя набирать много краски, а потом совсем чуть-чуть, чтобы оставить брызги меньше. Музыка из колонок создает комфортную атмосферу, и Пак сам не замечает, как начинает смеяться, когда оставляет все больше серых пятен на стене. Его руки и лицо перепачканы в краске, но он совсем не обращает на это внимания, продолжая работу.       Но когда на его кожу попадает что-то мелкое и холодное, начиная стекать по щеке и шее, Сонхва отвлекается, поворачиваясь к Ёсану. Младший зажимает рот рукой, но Пак видит что под ладонью Кан прячет вовсе не виноватое выражение лица, а большую улыбку, переходящую в смех. В руке у парня все та же кисть, вот только направлена она не на стену, а на Сонхва, и старший тут же спешит провести пальцами по своему лицу, стирая следы серой краски.        — Я случайно! — Кан все также держится на грани, чтобы не рассмеяться. Он выставляет руки перед собой, как бы защищаясь, и делает два небольших шага назад, в попытке найти укрытие, но бежать ему некуда. Справа путь преграждает стойка, слева — диван, а позади находится закрытая на замок входная дверь. — Я слишком увлекся и случайно взмахнул кисточкой раньше, чем следовало, не успел посмотреть, куда она направлена! — Ёсан почти что пищит, когда Сонхва с хитрым выражением лица опускает кисть в остатки желтой краски, а после замахивается ей на Кана, который сразу понимает, что сейчас произойдет, поэтому спешит закрыть руками лицо и, по возможности, волосы.       Брызги желтой краски попадают на черную водолазку и черные джинсы Ёсана, и еще совсем немного на стеклянную дверь, которая находится позади Кана. В любой другой ситуации Сонхва наверняка бы разозлился на себя за такую опрометчивость. Окна и дверь тоже следовало завесить пленкой. Но совсем не ожидая от себя такой реакции, Пак радостно смеется, и Ёсан смеется следом. Кан делает несколько больших шагов вперед, быстро окуная кисть в те же остатки желтой краски, и вместо того, чтобы замахнуться и оставить больше брызг на Сонхва, он быстро проводит кистью по шее Пака, а старший, даже не удосужившись обновить краску на кисти, тут же успевает мазнуть по носу Ёсана, оставляя желто-серый след.       Сонхва не уверен, кто атакует следующим. Они глупо смеются, когда пытаются убежать друг от друга в маленьком пространстве. Никто больше не заботится о том, что желтая краска попадает в банку с серой, а брызги пачкают стойку и попадают на окна. Пак пару раз проходится кисточкой по светлым волосам Ёсана, окрашивая чужие пряди, и Кан не остается в долгу, когда пачкает лицо Сонхва еще сильнее, оставляя нетронутыми глаза и губы. Останавливаться они не собираются, каждый хочет абсолютную победу в этом своеобразном состязании, но все решается само по себе, когда Ёсан путается ногой в пленке на полу, и с писком хватает Сонхва за передник, утягивая за собой и падая на пол.       Приземление выходит не мягким, и оба болезненно выдыхают, но затем тут же начинают смеяться вновь. Сонхва приподнимается на одной руке, чтобы убрать часть веса с Ёсана, но Кан не дает отстраниться ему полностью. Он осторожно обхватывает лицо Пака своими ладонями, наверняка оставляя еще больше цветных следов, но старшему сейчас абсолютно плевать.       Салон залит золотым светом, и на запачканном краской лице Ёсана красиво отражаются тени, которые хочется обвести и сцеловать, но Сонхва не может. Он совсем забыл, что они поссорились.        — Красивая песня, — шепчет Кан, слабо улыбаясь. А Пак только сейчас начинает вслушиваться в то, что играет из колонок. За все это время он не помнит ни одной песни, которая успела проиграть в салоне, настолько он был поглощён брызгами на стене, а затем брызгами на Ёсане.        — Одна из моих любимых.       Кан слабо поглаживает его скулы, и Пак подставляется под чужие прикосновения, льнет ближе, утыкаясь носом в ладонь Ёсана и оставляя едва ощутимый поцелуй.        — Мне нравится твой новый стиль, — продолжает шептать Ёсан, как будто кто-то может подслушать их разговор. — Хвостик и все такое.       А Сонхва на это усмехается, все также не отстраняясь от чужой ладони, оставляя еще два поцелуя на теплой коже младшего.        — Спасибо.       Сонхва безумно хочет наклониться ближе и поцеловать Ёсана в губы, прижать ближе и больше никогда не отпускать. Но боязнь того, что Кан вновь оттолкнет, как делал это в предыдущие дни, сковывает желания Пака в тиски, поэтому он продолжает водить кончиком носа по руке Ёсана, спускаясь к запястью, на котором набиты несколько маленьких цветных планет, оставляя еще один невесомый отпечаток губ. Медленно он подбирается к шее Кана, которая испачкана желтой краской, но это не останавливает Пака, и он утыкается в нее лицом, делая глубокий вдох, чувствуя легкий шлейф туалетной воды Ёсана. Пальцы младшего осторожно снимают резинку с его волос, распуская совсем маленький хвост, а после Кан начинает перебирать черные прядки, пачкая их остатками краски, которые были у него на руках.        — Я скучал, — раздается над ухом Сонхва, и он старается подавить дрожь в своем теле, когда слышит эти слова. Ёсан произнес их безумно нежно, отчего желание поцеловать его только усиливается.       — Я сильнее, — дразнит Пак, хотя оба знают, что скучали друг по другу в абсолютно одинаковой степени. Ёсан смеется на это заявление, оставляя поцелуй на виске Сонхва, который каким-то образом остался полностью чистым, без какого-либо намека на краску. После этого Сонхва осторожно перекатывается с Ёсана и устраивается на полу, продолжая прижимать Кана близко к себе. Их лица повернуты друг к другу, а носы немного касаются, и Пак задерживает дыхание, считая до десяти, потому что Ёсан перед ним выглядит настолько красиво, что Сонхва не смог бы описать это словами. Даже с мазками желтой и серой краски, грязными волосами и капельками пота на лбу, Кан продолжает воровать у Сонхва возможность вдохнуть полной грудью. Сонхва так чертовски влюблен.        — Скажи, что у тебя есть сменная одежда или то, что ты на машине. Я не могу поехать домой на метро, в таком виде меня даже не впустят.        — Сменная одежда в комнате отдыха, а машина перед входом, — Сонхва улыбается облегченному выражению лица Ёсана. Пак осторожно проводит рукой вверх по телу Кана, останавливая ладонь на шее младшего, и Ёсан на это пододвигается ближе. Теперь их лбы соприкасаются, а между губами остается ничтожное расстояние.        — Я люблю тебя, — совсем тихо говорит ему Сонхва, прикрывая глаза, когда подается навстречу Ёсану.        — Дурак, — вторит ему в ответ Кан с легким смешком, а после целует, тепло и мягко, оттягивая нижнюю губу Сонхва своими, сразу же сбавляя обороты и возвращаясь к осторожному поцелую. Пак млеет, когда Ёсан ведет кончиками пальцев по его ключицам, быстро перебираясь на подбородок.       Ёсан проходится языком по верхней губе Сонхва, и старший подхватывает его инициативу, отнимая руку от шеи Кана и быстро спуская ее на чужое бедро, призывая Ёсана перекинуть ногу через тело Пака. Младший быстро меняет их позу, теперь удобно устроившись на Сонхва сверху, продолжая накрывать его губы своими, от нежных движений переходя к более жадным и резким.        — Подожди, не здесь, Ёсани, — Сонхва обхватывает лицо младшего, когда он начинает спускаться поцелуями на шею Пака. Кан тяжело дышит и смотрит на старшего, не понимая, почему он его остановил, а Сонхва кивает в сторону стеклянных дверей и панорамных окон. Если честно, то Пак действительно удивлен тому, что еще ни один прохожий не остановился от их действий.        — Да, — Ёсан кивает, быстро поднимаясь с пола и протягивая Сонхва руку, помогая подняться следом. — Пошли.       Младший тянет его в рабочую комнату, на ходу утягивая Пака в новый поцелуй, вынуждая Сонхва подхватить его под бедра и поднять на руки. Падая на одно из рабочих кресел, которое находится ближе ко входу, Сонхва вовсе не заботится о том, что они его испачкают. Весь порядок, который Пак так усердно наводил большую половину дня кажется абсолютно неважным, когда Ёсан втягивает кожу на шее Сонхва, нетерпеливо пытаясь расправиться с его фартуком, дергая то за лямки, то за пояс. Старший слабо смеется, когда сам тянется за спину, развязывая узел, сразу же снимая фартук полностью, бросая его на пол.       Сонхва откидывается на спинку кресла, дергая край водолазки Ёсана, и Кан тут же поднимает руки вверх, позволяя одежде легко соскользнуть с его тела. Водолазка отправляется к фартуку, а руки Пака тут же пачкают чистую кожу Кана, оставляя следы краски. Он целует ключицы Ёсана, спускаясь немного ниже, настолько, насколько ему позволяет их не самая удобная поза. Младший нетерпеливо ёрзает на его бедрах, теперь пытаясь избавить Сонхва от футболки, тут же оставляя следы своих пальцев, выводя цветные линии на груди и животе Пака, выбивая из старшего сдавленный стон.       Сонхва целует его вновь, одной рукой придерживая Ёсана за талию, а другой быстро расправляясь с ширинкой и пуговицей на джинсах. Кан привстает с бедер Сонхва, позволяя ему стянуть джинсы на уровень колен, и Пак не тратит ни секунды, забираясь пальцами под резинку боксеров Ёсана и слушая протяжный хрипловатый стон Кана. Руки младшего дрожат, когда он пытается повторить те же действия со спортивными штанами Сонхва. Пак помогает ему, слегка приподнимаясь на кресле, чтобы Ёсан смог спустить штаны вместе с нижним бельем, и Кан быстро оборачивает пальцы вокруг члена Сонхва, повторяя движения старшего.       Сонхва заставляет его наклониться ближе, утягивая в очередной поцелуй, и они ловят стоны друг друга, ускоряя движения руками. Пак хочет оставить засос на мягкой коже Ёсана, поэтому он прокладывает мокрую дорожку к груди Кана, и втягивает кожу возле самых ключиц, вынуждая стоны младшего звучать громче. Сонхва слишком хорошо сейчас.        — Я… — надломлено выдыхает Ёсан, хмуря брови и закусывая нижнюю губу.        — Я тоже, — отвечает ему Сонхва, тяжело дыша и утыкаясь носом в шею Кана, глубоко вдыхая запах Ёсана, от которого кружит голову.       Кан достигает разрядки первым, немного замедляя руку на члене Пака, и старший кончает следом, переводя дыхание, когда Ёсан устраивается на его груди, начиная оставлять россыпь легких поцелуев.        — Мне нужен душ, — бубнит Кан куда-то в кожу Пака, и слышит в ответ легкий смешок, а после чувствует губы на своей макушке.        — Не тебе одному, — Сонхва широко улыбается, поглаживая Ёсана по спине. — Давай больше не ссориться, ладно?       Они редко извинялись друг перед другом. Договор о том, что они больше не будут ссориться, был эквивалентом простого «прости». Ёсан на его предложение согласно кивает, поднимая голову с груди старшего, чтобы чмокнуть его в губы.        — Я люблю тебя, — первым шепчет Сонхва, и видит, как Кан довольно улыбается, отвечая «я тебя тоже» и целуя его вновь.       Вечером, когда Сонхва готовит ужин, а Сан выходит из душа, расспрашивая Пака о том, как прошел ремонт в одиночестве, старший радостно сообщает, что все выходит замечательно и красиво, и в целом ему было совсем не сложно, поэтому Чхве может не волноваться и со спокойной душой пойти на встречу с Юнхо и его друзьями вновь, ведь Пак вполне справляется самостоятельно.       Вот только о том, что завтра Ёсан снова придет, чтобы помочь ему с оставшейся работой, Сонхва умалчивает. На губах все еще ощущается сладкий вкус клубничной жвачки от поцелуя, который Кан подарил ему перед прощанием. Сонхва действительно счастлив.