Принуждение

      Ван Ибо не обманул. Не только перевёл требуемую сумму, но даже округлил её до полных нулей. Сяо Чжань запоздало подумал, что он сделал это авансом, до того, как надругался над ним, скорее всего, когда отослал «готовиться».       Надо же какая благосклонность! А вдруг бы не понравилось? И что тогда? Потребовал вернуть? Или оставил, как компенсацию за моральный ущерб?       Сяо Чжань не хотел размышлять на эту тему, становилось мерзко. В первую очередь от себя самого. А уж о Ван Ибо он не хотел думать и вовсе никогда. Пусть канет в бездну вместе со своим наследством, богатым папочкой и всем семейством в придачу!       Забыть о нём, забыть! Вот только саднящее чувство в заднице не проходило, напоминая о пережитом унижении.       Сяо Чжань выскочил на улицу. Смертельно хотелось в душ, смыть проклятый аромат сандала и пачули, которым, как нарочно, пропиталась его кожа и даже одежда.       Он не посмеет появиться перед сестрой и матерью, воняя чужим парфюмом. Парфюмом Ван Ибо. Сяо Чжань уже ненавидел этот аромат.       Пока ехал в такси, дышал через раз и поджимался на взгляды водителя через зеркало заднего вида. Ему казалось, он знает. Все знают. Смотрят на него и хихикают, читая старательно выведенную надпись на лбу: «Личная шлюха Ван Ибо». Сяо Чжань чувствовал, что сходит с ума.       В ду́ше он простоял, наверное, минут сорок — всё никак не мог избавиться от чужого запаха. Прибавлял температуру воды и до остервенения, до красноты тёр кожу.       А потом сполз на дно душевой кабины и разревелся.       Хорошо, хоть ныл недолго — разозлился. Это помогло подняться и загнать поглубже стыд. Было и прошло, некогда себя жалеть. Есть дела поважнее: обязательства, которые нужно выполнять, и близкие люди, которым нужно помочь.       Он сделал все нужные денежные переводы и написал доктору. Тот немедленно подтвердил запись на операцию.       Сестру он успокоил тоже и, чтобы утром не выглядеть как зомби, отправился спать. Рухнул в постель и немедленно забылся тяжёлым сном. Который перешёл в кошмар, в деталях повторявший пережитый вечер. Сяо Чжань проснулся в ледяном поту на перевёрнутой вверх дном постели, окутанный фантомным запахом сандала.       Но, даже обнаружив, что был один в постели, а в задницу не толкался член, не сразу успокоился. Нет, больше спать он не будет. Включил телевизор, походил из комнаты в комнату, и, написав сестре, что едет в больницу, быстро собрался и вышел в коридор.       Там, на полу валялась его одежда, которую он буквально сорвал, переступив порог, а потом забыл убрать. Зажав нос рукой, чтобы не вдыхать аромат противных духов, он бросил всё в корзину с грязным бельём. Что-то выскользнуло из кармана куртки и ударилось о паркет с глухим стуком. Карточка отеля.       Сяо Чжань так торопился смыться, что забыл её вернуть. Вот дебил! И какой лысый демон толкнул его положить карточку в карман, а не на столик в номере?       Он поднял её и крепко, до боли, сжал. Мысль вернуть вызывала полное отторжение. Отелю не составит труда восстановить её. Но вместо того, чтобы донести до урны, Сяо Чжань швырнул её на кучу газет в прихожей. Тормознуло долбанное чувство долга и ответственности. Он выкинет её. Позже.       Автобусы были полупусты в такой ранний час, и Сяо Чжань решил ехать на нём. Сегодня не было желания дышать застоявшимся воздухом подземки. Правда, по дороге он отругал себя по первое число. Каждый раз, когда автобус подпрыгивал на кочках, а Сяо Чжань, соответственно, на жёстком сидении, он закусывал губу, а потом ещё сильнее шипел от боли. Саднили и задница, и губа.       Не вытерпев пытки, он вышел и отправился пешком. Матеря про себя Ван Ибо, чтобы ему икалось до приступов удушья, Сяо Чжань купил кофе. Но чуть не отшвырнул стаканчик, когда горячий напиток обжёг распухшую губу. Бесило, как же всё бесило!       — Чжань-гэ! — звонкий голос Сяо Синь раздался ещё на подступах к медицинскому центру.       Сестрёнка ждала у входа и отчаянно махала рукой. Сяо Чжань не сдержал улыбки. Сердце радовалось при виде неё. За эти несколько дней маминой болезни она продемонстрировала невероятную выдержку и силу духа. Не закатывала истерик, не обвиняла судьбу, а самое главное, не отчаивалась. Верила, безоговорочно верила в брата. Пара её слов, даже банальное «всё будет хорошо» подбадривали и вселяли уверенность. Видеть её сейчас, повеселевшей, было несказанно приятно.       Сяо Синь впорхнула в его объятья маленькой птичкой, нежно обхватила руками, будто крыльями, и прижалась к груди.       — Мэймэй, ты приехала так рано? Почему не дождалась внутри? Холодно же, замёрзла вся, — Сяо Чжань улыбнулся и несильно щёлкнул её по покрасневшему носику.       Та тут же сморщилась и мотнула головой.       — Хотела поскорее тебя увидеть, — в её глазах плескались надежда и беспокойство. — Я долго не могла уснуть вчера… И так обрадовалась, когда ты написал, что нашёл деньги!       — Да, теперь всё будет хорошо, как ты и говорила, — сказал он, потрепав Сяо Синь по голове. — И я никого не убил и не ограбил, не волнуйся. Я их заработал.       Браво, он даже не поморщился, произнося это!       — Я в тебе не сомневалась, — сестрёнка выдохнула и вдруг сощурилась. — Кстати, гэгэ, такие вещи надо прятать.       — Ты о чём? — не понял Сяо Чжань.       Вместо ответа она хихикнула, стянула шифоновый шарфик и накинула ему на шею. Сяо Чжаня обдало ледяной волной, а следом — горячей. Он совсем забыл о засосе, оставленном Ван Ибо. Проклятье!       Чувствуя, как щедро заливается краской, он быстро схватился за шею, но сестрёнка, заметив его смущение, оттолкнула руки:       — Дай завяжу, чтобы не было видно. И когда Ян Цзы успела к тебе заехать? Она же вчера писала, что будет занята, — задумчиво проговорила Сяо Синь, а после довольно улыбнулась. — Впрочем, я рада, что она нашла время. Всё нормально, гэ, ты не должен стесняться, надо же как-то снимать стресс. А ты был так напряжён в последнее время.       — Сяо Синь! Прекрати такие разговоры! — вспыхнул Сяо Чжань, а сестрёнка засмеялась громче, заматывая лёгкий шарфик вокруг его шеи.       — Мне уже семнадцать. Я всё понимаю. Ой, ладно-ладно, — сдалась она под суровым взглядом Сяо Чжаня. Но хватило её ненадолго. Хитро взглянув, она отпрыгнула и выдала: — Повезло тебе. Моя будущая невестка такая страстная!       — Сейчас я кого-то воспитаю! — воскликнул Сяо Чжань, догоняя сестру и хватая за капюшон. Та ради приличия взвизгнула и залилась смехом. — Пойдём лучше внутрь.       Он бросил в урну опустевший картонный стаканчик, натянул шапку потуже на пылающие уши и с ухмыляющейся Сяо Синь подмышкой вошёл в медицинский центр.              * * *              Сяо Чжань не находил себе места. Когда мерил шагами больничный коридор, казалось, время движется быстрее, а стоило сесть — замедлялось. Шёл второй час операции, и они с сестрой не находили себе места от беспокойства.       Правда, Сяо Синь удалось отвлечь новым глянцевым журналом — свежеотпечатанным «Daily China». Сяо Чжань обычно получал его бесплатно, а сейчас не обошлось без неприятных впечатлений. Покупая, он кривился, как после ломтика лимона без сахара. Нет, как после целого лимона. Как он изворачивался, беря журнал! Просунул руки снизу и под удивлённым взглядом продавца понёс, как именинный торт. Лишь бы не касаться обложки, с которой криво ухмылялся его вчерашний вынужденный любовник.       Сяо Синь зарделась. Чуть не подпрыгнула от радости, но сдержалась. Правда, то, что крепко прижала к груди журнал, всё равно выдало её восторг. Бормоча благодарности, она с головой упала в статью, а Сяо Чжань вздохнул. Ван Ибо не стоил ни одного вздоха его милой сестрёнки.       Он сел рядом и прикрыл глаза, но когда у Сяо Синь заурчало в животе, немедленно поднялся. Они ведь не завтракали! Сам он выпил утром кофе и от волнения не хотел есть, но молодой растущий организм нельзя было оставлять без подпитки.       Он сгонял в булочную и купил симпатичные кексы и чай. От аромата свежей выпечки аппетит всколыхнулся, и они перекусили вместе.       Время по-прежнему ползло с черепашьей скоростью. Сяо Чжань снова отправился сравнивать длины больничных коридоров, и где-то на пятом круге его окликнули. Обернувшись, он увидел Ян Цзы.       Он оказался совершенно не готов к такому повороту. За все дни, что болела мама, они лишь раз увиделись мельком в больнице, потому что Ян Цзы была сильно загружена, и Сяо Чжань не смел просить её остаться, хоть и хотел побыть с ней.       А сейчас растерялся. Он надеялся встретиться со своей девушкой гораздо позже, когда придёт в себя от событий прошлой ночи, когда хоть немного перестанет себя винить. Ведь как ни крути, он ей изменил.       Но, похоже, Ян Цзы, как любая порядочная девушка, подсознательно чувствовала, что на «её собственность» кто-то посягнул. Нет, ерунда, конечно, она просто пришла поддержать в трудный момент. Она ведь такая милая, искренняя и добрая. Сяо Чжань чувствовал себя полным дерьмом за то, как подло поступил с ней.       Ян Цзы вторглась в его пространство цветочным ароматом, гибкой фигурой и звонким голосом:       — Чжань-Чжань, ты почему не берёшь трубку? Я так волновалась! Столько раз звонила! Пришлось через Синь-мэй узнавать, где вы. Она сказала, что операция идёт, значит, ты нашёл деньги? Всё будет хорошо, не переживай! Твоя мама сильная.       Она сразу вывалила так много информации, что Сяо Чжань не всё уловил, а на усвоение потребовалось ещё больше времени. Он даже не обнял Ян Цзы в ответ, так и замерев с опущенными вдоль тела руками.       Поэтому она отодвинулась и настороженно заглянула ему в глаза:       — С тобой всё хорошо? Ой, конечно же, нет, прости, — всплеснула она руками и потянула его в сторону. — Давай отойдём.       Сяо Чжань облегчённо выдохнул, когда она отстранилась. Это из-за чувства вины, сказал он себе. Или, может, оттого, что она сжала чересчур крепко, а в памяти ещё не потускнели воспоминания о чужих грубых руках?       Ему всегда нравились духи Ян Цзы, но сегодня она сменила их на более резкие и концентрированные. Они заполняли ноздри, въедались в одежду. Это раздражало. Почему все дразнящие ароматы так стремились пропитать его целиком?       А ещё ему слышалось в её духах что-то древесное и пряное, кажется, сосна и тмин. Похоже, у него после вчерашнего напрочь сбито обоняние. Теперь ещё долго будут мерещиться мужские ароматы.       Сяо Чжань выдохнул и сдавил переносицу пальцами.       — Нет, это ты прости, милая. Я правда, не в порядке. Надо хорошенько выспаться, был трудный… вечер. А ты разве не должна быть на работе?       — Я на пару часов отпросилась. Не могла же бросить тебя в такой момент, — Ян Цзы тепло улыбнулась.       Эта улыбка всегда нравилась Сяо Чжаню. И блестящие тёмно-рыжие волосы, сейчас перехваченные заколкой на макушке. Чёрное хлопковое платье под кожаной курткой очень ей шло, Ян Цзы казалось маленькой, хрупкой и бесконечно светлой.       — Иди ко мне. Я соскучился, — пробормотал Сяо Чжань, привлекая её к себе и спеша погасить в крепком объятии оглушительные муки совести.       Он обхватил её немного грубо, потому что отчаянно искал спасения и стойкого опровержения тому, что вчера ему понравился секс с парнем. Он вжал Ян Цзы в себя и торопливо скользнул с талии ладонями, желая ощутить под рукой соблазнительные изгибы.       — Не прижимай так, мы же не одни! — Ян Цзы взвилась как ужаленная и резко вывернулась. — Что на тебя нашло? Ты же не любишь обниматься в публичных местах! Ой, извини, я случайно сорвала… Стой, что это у тебя? — ахнула она, уставившись на Сяо Чжаня.       А тот уставился на шифоновый шарфик в её руках.       Дерьмо! Лучше бы Синь-Синь завязала его морским узлом, чтобы потом только срезать. Не удивительно, что Ян Цзы сейчас во все расширившиеся глаза смотрела на расцветший на шее засос.       Дурак, сам виноват! Надо было очертить границы, обговорить детали. А то пришёл отчаявшийся и готовый на всё. Вот он я, бери, Ван Ибо, делай что хочешь!       А теперь надо это как-то объяснять. С ходу, без подготовки.       — Милая, это не то, что ты думаешь, — качнул он головой.       — Скажешь, комары закусали? — её голос похолодел, глаза сузились.       — Я могу всё объяснить. Давай поговорим спокойно, без нервов.       — Без нервов, значит, — поджала губы Ян Цзы. — Хорошо. Тогда скажи, что это сделала не девушка. Что ты не изменял мне. Глядя в глаза, скажи, а?       Сяо Чжань открыл, было, рот возразить, но стыд погасил протест. Пусть это на самом деле сделала не девушка, но факт измены был налицо. Точнее, на шее.       — Не отпираешься… — ледяным тоном проговорила Ян Цзы. — Нет, я, конечно, всё понимаю. Ты под огромным стрессом в последние дни, нужно как-то снимать напряжение…       Уже второй раз за сегодня Сяо Чжань слышал эту фразу. Вот только игривые интонации сестры устраивали его больше, чем ядовитый сарказм преданной женщины.       Но он задавил подкатывающее раздражение. Он на месте Ян Цзы тоже разозлился бы и бросился в атаку, ослеплённый ревностью и обидой. Однако…       Поставить себя на её место не получилось. Он попробовал представить её с яркими засосами на шее и не испытал бури эмоций. Было бы неприятно, конечно, но не до крайности, не до публичных скандалов и едких заявлений. Наверное, всё-таки надо было увидеть вживую. Да и Сяо Чжань не помнил, чтобы когда-нибудь до сжатых кулаков и налитых кровью глаз ревновал подруг. Всё же девушки — существа эмоциональные, реагируют живее мужчин.       — Солнце… — начал он, но Ян Цзы перебила:       — Давай, скажи мне в лицо, что изменил! Мужчина ты, или нет, в конце концов?       Сяо Чжань вздохнул. Статус с себя он не снял, даже после вчерашней ночи. Как говорится, один раз не… Не считается. Поэтому он не стал отрицать.       — Да, я виноват, и заслужил твои упрёки. Но выслушай, пожалуйста, я не предавал чувств к тебе. Мне пришлось пойти на это ради денег. Ты сама знаешь, как я нуждался…       — Это что, шутка? — Ян Цзы посмотрела на него как на сумасшедшего. — Какая дура заплатит за секс с тобой?       — Я понимаю, ты расстроена… — Сяо Чжань уважал оскорблённые чувства Ян Цзы, поэтому решил не обижаться, хотя, признаться, его задело.       — Я не расстроена, я возмущена! Это самая тупая отмазка из всех, какие я когда-либо слышала! «Заплатили за секс»! Да кто тебя захочет? Скорее уж ты умолял кого-то с тобой переспать, а она всё сделала сама! — скривила она губы в презрительной гримасе.       — Ян Цзы, — Сяо Чжань нахмурился. — Мне сейчас показалось, или ты намекнула, что я «ноль» в постели? Тогда что же ты раньше молчала?       Ян Цзы быстро сообразила, что этим выпадом выставила в невыгодном свете только себя. Ведь когда-то согласилась с ним встречаться. Поэтому быстро сбавила обороты.       — На самом деле я давно хотела рассказать, — вздохнула она, — но твоя мама заболела, я боялась разбить тебе сердце. Но сейчас вижу, что зря переживала. Тебе всегда было плевать на наши отношения! Ты никогда не старался ради меня, зато с какой-то прошмандовкой…       — Ты сейчас о чём? Не понимаю, — Сяо Чжань заморгал, пытаясь справиться с хлынувшим в голову потоком мыслей.       — Да, о том, что у меня уже некоторое время другой мужчина! А ты даже не замечал! Ты хороший парень, Сяо Чжань, но слишком наивный. Не буду скрывать, мне с тобой было удобно… то есть, комфортно, да. Ты стабильный, любящий и верный. По крайней мере, я так думала, — Ян Цзы скривилась. — Но в постели ты, извини, ни о чём. Никакой страсти, никаких экспериментов. Новые ощущения? Это не про тебя. Ты довольно пассивен…       Сяо Чжань покачнулся и прикрыл глаза. Так вот какой он: удобный. Не желанный, не любимый. Удобный. Как удачно купленная вещь. «Ноль» в постели. Не способный удовлетворить любимую девушку. Пассивный.       Мда, Ван Ибо, наверное, оценил.       Сяо Чжаню вдруг ясно вспомнился его взгляд. Взгляд, прожигающий насквозь и поднимающий волну мурашек. В глазах Ван Ибо плескалось вожделение, и это не походило на притворство. Как же так вышло, что один человек счёл никчёмным, а другой возбудился?       Сяо Чжаня затрясло. Он закусил губу и снова разбередил укус. Проклятый Ван Ибо, чтоб он с лестницы навернулся! Ах да, какие лестницы. Только скоростные лифты, частные самолёты и спорткары.       Или Сяо Чжаню всё-таки злился на Ян Цзы? Погодите, выходит, нотки мужского парфюма ему не померещились?       — Ты вчера была с ним, да? Шлюха! — выплюнул он с удивившей самого себя злостью.       Хотя если кто из них и шлюха, то явно не она. Ян Цзы ведь изменила по любви, потому что ей огня не хватало. И вчера, когда Сяо Чжань подвергался унижению в постели другого парня, какой-то урод трахал его «милую, искреннюю и добрую» девушку, возможно, даже дёргал за волосы и грязно обзывал. Но, похоже, именно этого она и хотела.       — Ах, ты! — Ян Цзы побледнела от гнева. Его фраза пробудила в ней скрытые резервы злости, она изо всех сил толкнула его и выкрикнула: — Сам наставил мне «рога», а теперь строит жертву! Какая же ты скотина! Я это запомню!       — Тише, молодые люди! Вы в больнице. Хотите ругаться — идите в другое место, — укорила их пожилая медсестра, толкающая тележку с бельём.       Сяо Чжань огляделся. Медперсонал и ожидающие пациенты смотрели на них, сыто ухмыляясь. Да уж, шоу они тут устроили, в кино не ходи.       — Извините, пожалуйста, — поклонился Сяо Чжань медсестре, — мы больше не будем ругаться. Девушка уже уходит.       — Естественно, уходит! — выпрямила спину Ян Цзы. — Между нами всё кончено. Не звони мне и не умоляй вернуться!       — И не собираюсь. Переспи ты хоть со всей редакцией, мне всё равно. И отдай шарфик моей сестры, ты не достойна его касаться, — Сяо Чжань выдернул лёгкую ткань из рук Ян Цзы.       Та смерила его убийственным взглядом и потопала на выход.       А Сяо Чжань снова завязал на шею платок. Узлом покрепче.              * * *              Операция прошла успешно.       Мама очнулась от наркоза ближе к вечеру, и Сяо Чжань с сестрой, измотанные многочасовым ожиданием в больничных застенках, безумно обрадовались. От слабости она не могла говорить, только улыбалась и плакала, попеременно обнимая детей дрожащими руками, а те были счастливы, что больше её жизни ничто не угрожает.       Сяо Чжань дал себе волю, рыдая от облегчения. Слишком сложно было в последние дни, слишком напряжённо. А сейчас словно гора с плеч упала.       Доктор Чэнь подтвердил самочувствие пациентки и поделился замечательными прогнозами. Опасность миновала, и он уже выписал все необходимые препараты для реабилитации. Несколько дней ей ещё предстояло провести в больнице, но вопрос содержания уже не стоял так остро — Сяо Чжань сразу оплатил положенные дни.       Он отвёз Сяо Синь к тёте и вернулся к себе, где совершенно обессиленный и вымотанный нервными потрясениями, провалился в сон до обеда следующего дня. Зато впервые за неделю проснулся отдохнувшим и в хорошем настроении.       Благоприятный исход операции окрылил его, вернул надежду. С мамой всё будет хорошо. Дело за малым: поправить собственную жизнь.       Когда продал камеру, Сяо Чжань заблокировал резюме за ненадобностью, а сейчас задумался. Денег на счёте, отсыпанных щедрой рукой Ван Ибо, оставалось ещё достаточно, и первым делом он рассчитался с Ян Цзы, чтобы не быть должным.       Правда, он оставался должным ещё много кому. Ему требовалась работа. Срочно.       Под лежачий камень вода не течёт. Сяо Чжань не для того учился в университете, чтобы просрать профессию, работая на рынке.       Но творцу нужен инструмент. Поэтому на следующий же день Сяо Чжань отправился за новой камерой. Не сразу, конечно, сначала немного пострадал над остатком на счёте. Подумывал даже вернуть, всё-таки он просил меньше. Но когда в течение дня он повернуться не мог, чтобы не вспомнить в подробностях, что и как Ван Ибо с ним делал, угрызения совести растворились как дым. Как он и сказал сестре: он честно заработал эти деньги и может распоряжаться ими по своему усмотрению.       Руки затряслись, когда Сяо Чжань брал новенькую камеру. Само собой, он купил все нужные аксессуары и полдня провёл, разбираясь в настройках и балдея от потрясающих кадров. Но не успел как следует порадоваться, как зазвонил телефон. Сяо Чжань крепко удивился и сначала не хотел принимать вызов: обида всколыхнулась с новой силой. Однако любопытство пересилило.       — Господин Тан?       — Здравствуй, Сяо Чжань. Тебе удобно говорить? Не отвлекаю? — голос бывшего босса звучал неизменно спокойно, отчего Сяо Чжаню захотелось поёрничать.       — Если только от ничегонеделания. Но ради вас, так и быть, отложу занятие.       Однако Тан Чжэньмин не только не оскорбился, но как будто даже смутился.       — В моих силах это исправить. Собственно, поэтому я и звоню. Сяо Чжань, ты мог бы вернуться на работу в редакцию? На ту же должность?       — Вернуться? — выпалил он, ничего не понимая. — А как же…       — Мы во всем разобрались, разрешили недопонимание. Всё закончилось. Нам помогли погасить волну волнений, и твоё имя больше не упоминается ни в одном источнике. Ты чист как младенец. Я восстанавливаю тебя в должности и очень прошу вернуться.       — Разобрались… — пролепетал ошарашенный Сяо Чжань.       Начальник в своей излюбленной манере ничего не сказал прямым текстом, сообщив только результат.       — Хотите — выгоняете, хотите — восстанавливаете. Я вам кто…? — вскипел праведным гневом Сяо Чжань, но босс его остановил:       — Ладно-ладно, послушай. Можешь рассчитывать на небольшую прибавку. И премию мы тебе выплатим, всё как положено, — с неохотой высказался тот. — Приступаешь с завтрашнего дня. Ну что, договорились?       Сяо Чжань умерил пыл. Да, он всё ещё помнил, как босс спихнул его в бушующий водоворот. Но «отбелить» его имя ведь тоже потребовало ресурсов.       — Не знаю, я подумаю, — проворчал он и отключился.       А подумать действительно было о чём. Самолюбие и гордость подначивали послать Тан Чжэньмина вместе с его журналом глубоко и надолго, но нулевой спрос на него, как на специалиста, и висящий запрос от третьесортной газетёнки удержал от скоропалительных выводов. Даже если его имя действительно отмыли, это не значит, что стёрли людскую память. На него будут коситься и шептаться в любом новом месте. А где-то там в редакции «Daily China» преспокойно работает виновник всех его бед — кто-то, кто подставил его. И только находясь внутри, Сяо Чжань узнает, кто или по чьей указке.       Да и денежный вопрос по-прежнему стоял остро. Долгов осталась целая куча. Рис приелся, а маме нужно время на восстановление. Сяо Чжань не в том положении, чтобы воротить нос. Не проситься же на повторное свидание с Ван Ибо.       Нет, с ним покончено. Ван Ибо получил что хотел, а после того, что Сяо Чжань ему в сердцах наговорил, больше и не взглянет в его сторону.       Отельная карточка так и лежала в прихожей молчаливым напоминанием, и Сяо Чжань забросил её в сумку, чтобы выбросить завтра по дороге на работу. Чтобы даже дома в мусорке не лежала.