Курс на край света

      Железный конь, рыча и брыкаясь, разрезал воздух, летя по дороге на высокой скорости. Стрелка спидометра дёргалась, точно червяк в предсмертных конвульсиях. Его наездник так сжимал «поводья», что под таким давлением мог разломить их пополам.       Баджи паркуется у главных ворот школы в которой училась Маюми. Сейчас у них должна быть обеденная перемена — самая длинная из всех. За это время он успеет исполнить всё, что задумал, и даже останется ещё пару минут в запасе.       Оставляя свой транспорт у бордюра, Баджи уверенной походкой марширует на территорию школы. Ученики, что вышли подышать свежим воздухом и полежать на сочном газоне, провожали его заинтересованными взглядами, перешептываясь. Они уже просекли, что он не здешний, и видя его разъярённое выражение лица явно понимали, что вот-вот что-то произойдёт. Что-то, после чего слухи не стихнут ещё лишнюю неделю.       Кейске толкает широкие двери в обе стороны. На него снова устремляются десятки глаз. Баджи смотрит по сторонам. Куда дальше? Он уже был здесь однажды, когда помогал Маюми и её одноклассникам с комнатой страха, но сегодня он пришёл по душу конкретного человека. Дайске Ёшигава может быть в учительской, вот только где располагается сам кабинет?       Баджи по памяти находит класс Маюми. Он пустует, не считая небольшой компании ребят. Его кулаки сжимаются до побелевших костяшек. Кожа так натянулась, что, казалось, разойдётся по швам. «Друзья» Маюми, состоящие из четырёх человек, обступили парту у окна и что-то беззаботно обсуждали, не жалуясь на плохое настроение.       Кучка жалких предателей. Вместо поддержки окунули свою лучшую подругу головой в грязь и обильно полили помоями позора сверху. Кейске бы с радостью научил их «хорошим манерам», но не они являются его основной целью. Своё этот мусор ещё получит, но не сейчас.       — Эй, — грубо окликнув ребят, Кейске за считанные секунды привлекает к себе внимание. Смех и разговоры затихают и восьмиклассники смотрят в его сторону. Им понадобилось не много времени, чтобы его узнать.       За партой, закинув ногу на ногу и подпирая щеку рукой, сидела Аика. В отличии от остальных ничуть не удивилась неожиданному появлению Баджи. Смотрела так, словно хочет бросить ему вызов. А её блуждающий взгляд с открытой оценкой заставлял свирепеть до скрежета в зубах.       — О, ты ведь Баджи? — обращается к нему Ёко весьма дружелюбно. — Помогал нам в подготовке проекта на фестиваль.       Парень пропускает эту информацию мимо ушей. У них с Аико идёт ожесточающая битва в гляделки, и бывшая подруга Маюми не собирается уступать. Она хочет испепелить его взглядом. Поставить на колени к своим ногам, как поступила с лучшей подругой. Ведь все должны несчастной влюблённой, не так ли?       Баджи тошнило от таких людей, и от остальных ребят в этой комнате тоже. Как ручные собачонки сразу же побежала за Аико, виляя закрученными в бублик хвостами. А Маюми, которая сильнее всех нуждалась в поддержке, оставили на съедение коршунам.       Баджи минует парты, сокращая расстояние между собой и компанией. Тормозит сбоку от Аико, лицом к ней.       — Как поживает главная крыса этой планеты? — не стесняясь в выражениях, спрашивает Баджи. Конечно, он мог выбрать что-нибудь покрепче, но это ведь дама. С ними нужно помягче.       Аико это совсем не задевает — даже глаз не дёрнулся, — а вот её «верные» друзья сразу попытались вступиться.       — Эй, ты бы полегче с выражениями... — один из двух парней компании, видимо, Казуки, шатен с хвостиком — Маюми когда-то мельком упоминала о нем — хотел положить свою ладонь Баджи на плечо. Кейске перехватил её, сдавив ему запястье и отбросив в сторону. По испепеляющему взгляду в подарок Казуки быстро понял, что лучше заткнуться и не вмешиваться. Этот разговор только между Баджи и Аико.       — Твоя девушка изменила тебе со взрослым мужчиной, а ты её защищаешь? Похвально, — сарказм сочился из каждого слова Аико.       — Да ты только и ждала, как бы смешать Маюми с грязью, — рычит Баджи, сдерживаясь из последних сил. Что бы эта фифа не натворила, ударить девчонку он не может, исходя из моральных принципов. Хотя порой очень хочется, а сейчас сдерживаться особенно трудно.       — Она отомстила Маюми за предательство! — вмешивается Ёко. — Маюми прекрасно знала, что учитель Ёшигава нравится Аико, и всё равно полезла к нему. Друзья так не поступают! Это Маюми всё время водила нас за нос, строя из себя мисс Невинность, её вини, а не нас.       Так значит, Аика уже рассказала этой троице про своего избранника. Ну да, они ведь друзья. Раньше Маюми была хранительницей всех её секретов, но стоило ей отсеяться, как Аика нашла себе новую коробку Пандоры. А от старой избавилась не моргнув, как от неисправной техники.       Поразительно, что их ничуть не смущало наличие семьи у Дайске. Напялили свои розовые очки, игнорируя столь важные вещи, словно жена и дети — пустое звено, недостойное внимания. Баджи не знал их лично, но уже сочувствовал бедной женщине и мелкой ребятне. Что же с ними будет, когда правда вскроется? И вскроется ли вообще? Возможно, жена Ёшигавы до глубокой старости останется в неведении, а дети так никогда и не узнают, каким моральным уродом на самом деле является их любимый отец.       — Это она вам так сказала? — обращаясь к ребятам, Баджи кивает на Аико.       — Ну да, она ведь сама всё видела, — отвечает Тоширо — светловолосый парень с двумя родинками под правым глазом.       — Маюми поступила подло, — добавляет Казуки. — Аика всего лишь защищала себя.       — Точно-точно, — Ёко активно закивала, подхватывая слова друга налету. — Если бы Маюми просто извинилась, ничего бы этого не было. А так — это полное неуважение к своей подруге.       — От чего ваша блядская Аика себя защищала? От грязных лап этого извращенца? Да она только и ждёт, как бы поскорее прыгнуть на него в своей мини-юбке! — дело плохо. Баджи начинает закипать, а ведь изначально он заходил сюда только чтоб узнать расположение учительской.       Понимая, что спорить с ними бесполезно, Баджи меняет тактику. Хватает Аико под руку, резко подымает из-за парты и тянет в коридор.       — На пару слов.       Друзья испуганно подались вперёд с целью остановить Баджи и спасти подругу, но передумали после того, как он угрожающе зыркнул на них, поумерив геройский пыл.       Баджи выводит Аико в коридор и грубо отпускает руку, перед этим резко развернув её к себе лицом.       — Нравится перекручивать правду? — с нескрываемым упреком интересуется Баджи, смерив девушку брезгливым взглядом. Он уже не видел в ней представительницу прекрасного пола — скорее жабу, которая после поцелуя так и не превратится в принцессу. Теперь этот образ навсегда останется висеть клеймом на поступках Аико.       — Я говорю на языков фактов.       — Ты говоришь на языке подлой суки! — отвечает на повышенных тонах Баджи. Он горел от злости. Коснитесь его и обожжетесь.       — А может, это ты отрицаешь очевидное? — Аика скрещивает руки на груди, демонстрируя всю свою уверенность и ни капли сожаления. — Так тяжело принять тот факт, что Маюми тобой пользовалась?       Девчонок бить нельзя, они же слабее, но Баджи впервые так сильно хотел ударить девушку со всей силой, накопившейся в кулаке. Аика вызвала у него такое отвращение, что Кейске рвало изнутри. И всё, что он мог, так это просто сжимать кулаки и плеваться кислотой.       — Где у вас учительская? — гортанно спрашивает Кейске, проглатывая матерные слова, что ожидали своего часа на языке. Нет смысла говорить с этой падалью и дальше. Тем более, что она не его конечная цель.       Черты лица Аико ожесточаются. Она всё поняла.       — Не твоё дело, — враждебно цедит девушка. Аика и сама бы не прочь наброситься на любого, кто желает Ёшигаве зла, кулаки чешутся не у одного Баджи. Влюблённая дура.       Чувства застелили ей глаза на истину, а она и не подозревает, на какие глупости идёт ради этого извращенца. И ради чего? Чтобы он ненадолго уделил ей чуть больше внимания, поигрался и выбросил? На такой конец рассчитывает Аика? Нет, конечно же нет. Она свято верит, что станет для него особенной. Этакая главная героиня любовного романа, не-такая-как-все. Вот только для Дайске они все одинаковые. И Аика не исключение из правил.       Можно ли её в этом винить? Любовь творит с людьми страшные вещи, делает из величайших умов беспомощных насекомых. Их можно задавить подушечкой пальца, если захочешь. Объект обожания — их слабое место.       — Ок, — отмахнулся Баджи, словно минуту назад не был готов впечатать Аико головой в стену. — Сам найду.       Он уже развернулся, собираясь пойти в рандомную сторону на поиски учительской, но за предплечье неожиданно схватились, вцепившись длинными ногтями в кожу. Болезненно, словно пыталась высосать через них всю кровь.       Скрыв скорченное от боли и неприязни лицо, Кейске тормозит, оборачиваясь. Блики в глазах Аико дрожат, а пронзительный взгляд протыкает насквозь.       — Не лезь к нему, — предупреждает Аика, ничуть не боясь его. И всё же голос дрогнул на конце слова. Прыгнул, как сорвавшийся с натянутой струны палец. Но это был не страх перед Баджи, нет. Это волнение за человека, который тебе не безразличен.       Баджи узнавал этот взгляд. Решимость, которая в нем заложена, исходила из сердца. Кейске смотрел на Маюми таким же взглядом. С желанием защитить в объятиях, скрыть от всего мира, не подпускать предателей близко и на десять метров.       — А ты прекрати распускать о Маюми неправдивые слухи, — удивительно спокойным голосом отвечает Баджи и одним резким движением вырывает свою руку из цепкой хватки Аико. Она явно хотела сказать что-то ещё, но предпочла беспомощно поджать губы и проводить уходящего Баджи тяжёлым взглядом.       Что же ей делать? Бежать вслед за ним и предотвратить то, что должно произойти? Оставить разборки мужчинам и просто следовать течению? Забежать в класс и попросить друзей о помощи? Нет, ничего не подходит... Как бы сейчас помог совет лучшей подруги.       После крупной ссоры между Аико и Маюми, первая, изредка забывая об этом, срывалась с места каждый раз, когда в ней возникало желание поделиться чем-то с подругой. Она всегда сначала раскрывала тайны Маюми, а потом уже и всем остальным. Но теперь её шкатулочка с секретами пропала. Аика самолично её сломала, в порыве гнева швырнув на пол, и была слишком гордой, чтобы поднять и починить. Извиниться, в конце концов.       Аика приняла решение вернуться в класс, попутно отвечая на вопросы встревоженных друзей, порхающих вокруг неё, точно фрейлины. Маюми никогда не была подлизой. Если считала, что Аика поступает неправильно — прямо об этом говорила, но не бросала. Высказывалась, а потом как обычно добавляла: «Но ты ведь моя подруга! Я приму любое твоё решение». А эти...       Нет, они не были плохими ребятами. Всё-таки, когда произошёл весь этот переполох с Маюми, именно они остались на её стороне и пытались всячески поддержать. Вот только выглядело это всё картонно, как будто все их слова — это декорация в комнату страха, которые они пилили из пенопласта и других хрупких материалов. Либо же в их словах нет ни капли искренности, либо же они ничего не смыслят в поддержке. Вот Маюми всегда умела подобрать нужные слова...       Иногда у Аико складывалось впечатление, что Маюми не пятнадцатилетняя восьмиклассница, а семидесятилетний старец, который за свою жизнь повидал столько диковинок, что не хватит облаков на небе, чтобы сосчитать.       Аика восхищалась близкой подругой, правда, и очень расстраивалась, что её больше нет рядом. Она бы не прочь восстановить общение, вернуть всё в прежнее русло, но чувства к учителю были сильнее. Аика не могла просто закрыть глаза на случившееся. Для неё это стало самым настоящим предательством, а такое не прощают. Оно кувалдой разбивает самые крепкие цепи, что томно выстраивались годами.       Где-то на подсознательном уровне Аика знала и понимала, что Маюми бы никогда так с ней не поступила и не приставала бы к учителю Ёшигаве. Но он же почему-то выбрал её, значит, Маюми делала что-то такое, что привлекло внимание Дайске.       В тот день Маюми пулей вылетела из кабинета и бросилась наутёк, даже не заметив стоящую чуть поодаль Аико. Она тоже шла к учителю Ёшигаве, чтобы задать пару вопросов по учёбе (естественно, это был всего лишь предлог для незабываемых совместных минуток вместе), и никак не ожидала наткнуться на Маюми. А когда в коридор вышел учитель Ёшигава со своим тяжёлым дыханием и чуть растрепанной причёской, мозг сам сгенерировал картину, которую Аика не видела до своего прихода.       Сердце девочки было разбито вдребезги одним взмахом, а внутри всё свело болезненной судорогой. Она смотрела на Дайске, такого красивого и притягательного, а потом переводила взгляд юркнувшей за угол Маюми. Неужели они вместе?.. Эта мысль никак не укладывалась у Аико в голове. Маюми ведь встречается с тем бандюгой Баджи, на кой ей сдался учитель?! Тем более, что он нравится Аико...       Она таращится на Дайске и не может сдвинуться с места, а он, словно почувствовав на себе чей-то взгляд, обернулся к ней. Аика готова поклясться, что первая эмоция, мелькнувшая на его лице, был испуг. Он не ожидал, что здесь будет кто-то ещё. Но потом Аика, как на переключателе, поменяла своё мнение. Он просто удивился, не более.       — Аика, здравствуй, — вернув себе прежний невозмутимый вид, Ёшигава заправил волосы набок и привычно улыбнулся. — Почему ты ещё в школе? Уроки уже закончились, все ушли.       Ага, видела она, кто эти все. Но ответить с такой же резкостью самому Дайске Ёшигаве она не могла. Чувства сами выстраивали нужные предложения, а она послушно следовала их указаниям.       — Хотела вам пару вопросов по новой теме задать... — как-то уж слишком жалобно отозвалась Аика. Обида тянула за волосы, рвала одежду, плевала в лицо — в общем, всячески издевалась над ней. А Аика всё выносливо терпела. Расплакаться прямо перед учителем ей никак не хотелось. Пусть он испытывает к ней тёплые чувства, а не дурацкое сочувствие! Ей не это нужно, не об этом она мечтает столько лет.       — Хорошо, — согласился Ёшигава и в пол-оборота развернулся ко входу в класс. — Зайдём? — и, не дожидаясь ответа, вернулся обратно. Аика постояла чуть немного и последовала его примеру, придумывая на ходу вопросы, потому что старые она неожиданно забыла. Они совершенно незаметно вылетели из головы, стоило наткнуться на подругу, и Аика спохватилась только сейчас.       — У вас всё в порядке? — осмелилась спросить Аика, наблюдая, как Дайске монотонно раскладывает бумаги по столу. И всё же его движения отличались. За столько лет работы с ним Аика изучила учителя до мелочей, и обычно его движения были более плавными, а сейчас — нервными. Словно он очень о чем-то переживает. И наверняка Маюми имеет к этому прямое отношение.       — Нет-нет, я в полном порядке, — смотрит на Аико через плечо и улыбается ещё шире, но девушка могла отличить фальш от правды. И ей не нравилось то, что она видела. Это не её Дайске, а какой-то неправдоподобный клон, что выдаёт себя за него.       — Между вами с Маюми что-то произошло? — откуда в Аико было столько смелости для таких нескромных вопросов — она понятия не имела. Просто ей вдруг захотелось докопаться до истины любой ценой. С Маюми у неё ещё будет время поговорить, но раз выдалась такая возможность, она спросит и у Ёшигавы.       Дайске аж замер. Такая реакция говорила за себя — Аика попала в яблочко. От осознания этого она сама занервничала, сминая подол школьной юбки дрожащими пальцами. Её посетили беспокойные мысли, что такие некорректные вопросы могут его разозлить. Меньше всего Аика хотела портить с ним отношения.       Их знакомство длинною в несколько лет она пыталась делать всё, чтобы вырасти в его глазах — как личность и как девушка. Пыталась всячески его впечатлить и была одной из лучших на уроках литературы. Тянула руку чаще всех, отвечала на самые непростые вопросы, была активной и приветливой.       Несмотря на все опасения Аико, Дайске только вздыхает, откладывая бумаги в сторону, и по-ребячески усаживается на край стола. Хлопает рядом, приглашая к себе. Девушка реагирует практически мгновенно и несмело опускается рядом, не осмелившись придвинуться ближе. Из-за своей стеснительности она даже немного отодвинулась — так, чтобы пальцы их рук случайно не коснулись друг друга, хотя ей бы очень этого хотелось.       Для Аико это был волшебный момент. Она чувствовала, что подобное поведение учителю несвойственно, и сейчас он добровольно открывается ей с совершенно новой стороны. Разве это не говорит о драгоценном доверии? Её старания не были напрасны и это не могло не радовать. Всё-таки она особенная для него, это неоспоримый факт.       — Пообещаешь, что этот разговор останется между нами? — Аика тут же кивает — не совсем уверенно, но раз уж согласилась, нарушать договор она не станет. Унесёт этот разговор с собой в могилу. — Я, кажется, немного обидел твою подругу, — хмыкнул учитель, но совсем невесело. — Думал, мы хотели одного и того же, но, видимо, ошибся.       — А чего вы хотели?.. — спрашивает Аика и чувствует, как пульс учащается. Что же она сейчас услышит? Разобьёт ли это её подростковое сердце или вселит недостающую надежду?       Дайске молчит как-то слишком долго и Аика уже решает, что он вообще ничего не ответит. Ёшигава с особенной нежностью заправил прядь светлых волосы ей за ухо и улыбнулся:       — Поддержки.       — Поддержки? — несколько удивилась Аика. Она ждала услышать нечто иное, но так как ответ вышел расплывчатым, девочка не понимала, как ей реагировать. Радоваться, что там нет ничего откровенного, либо же грустить, потому что он предпочёл искать поддержку не в ней, а другой девчонке? В её лучшей подруге...       — Аика, могу я тебя кое о чем попросить? — ловко перескакивал с темы на тему Дайске. Аика снова теряется, но вновь кивает. Ему вообще было сложно отказать, с учётом всей палитры эмоций, которой он разукрашивал совместные моменты. — Поговори с Маюми, ладно? Вы же хорошие подруги. Убеди её, что я не виноват и что не хотел её обидеть. Я был бы очень благодарен.       Аика смотрела на взрослого мужчину, которого знает чуть ли не с первого класса, но вместо него видит озорного мальчишку даже младше неё самой. Что за детские игры он устраивает? Просит передать его слова, словно они в младших классах, где все боятся подойти друг к другу и поговорить с глазу на глаз.       — Л-Ладно... — теперь уже с полной неуверенностью отвечает Аика. Видимо, Дайске это заметил и решил подпитать её решимостью через прикосновение.       — Ты меня очень выручаешь, Аика, — он накрывает её кисть своей большой тёплой рукой и чуть сжимает. — Спасибо тебе.       От столь интимного жеста для обычной восьмиклассницы Аика совсем потерялась. Превратилась в статую, что не дышит и не моргает. Боится спугнуть и в то же время наслаждается столь редким моментом. Он ещё никогда не был к ней так близко и это волшебно...       На прощание Аика уточнила, не хочет ли учитель пообщаться чуть дольше, но он вежливо отказался, сославшись на незаконченные дела. Аика сделала вид, что не уличила его во лжи и мило улыбнулась, покинув стены кабинета.       Стоило ей скрыться, как уголки губ учителя Ёшигавы сползли вниз, словно их потянул за ниточки кукловод. Он раздраженно вздохнул и снова принялся терроризировать бессмысленной волокитой бумажки. Это помогало совладать с гневом. Проклятая Маюми поставила его в столь неудобное положение. Считай, напрямую подставила, выставив полным идиотом! Ещё и эта чёртова подружка так не вовремя объявилась. Откуда они вообще все лезут? Уроки заканчиваются не для того, чтобы дети продолжали торчать в школе!       Но ничего. Обольститель из него выходил отменный. Пускай на Маюми это не сработало, зато Аика практически растаяла. Влюбилась, мелкая дурёха. Жаль, что в ней не было тех качеств, за которые Дайске одаривал Маюми особым вниманием. А она, малолетняя дура, отвергла его. Слишком опасно было отпускать её, но делать нечего. Если бы Ёшигава побежал за ней, схватил и потребовал молчать, то только бы усугубил ситуацию.       Пускай Аика сама сделает за него всю работу. Уж она-то точно не позволит никому выгнать Дайске из школы. Его маленькая персональная охранница. Пока эта девчонка защищает его — он может ни о чем не беспокоиться.

***

      Учительскую Баджи нашёл не с первого и даже не со второго раза. Когда искать самому надоело, он обратился к проходящим мимо ученикам. Под зорким наблюдением горящих карих глаз они быстро выложили нужную информацию, не задумываясь над последствиями. Никто не хотел попасть под раздачу, что бы там ни было.       Дверь в кабинет учителей открылась с таким шумом, что все сразу же обернулись на вход. Такой наглости ученики этой школы себе ещё не позволяли. Но Баджи ведь не входил в их число.       — Добрый день? — неуверенно поприветствовал незнакомца мужчина с лёгкой щетиной. Это был не тот, кто ему нужен, но ради приличия Кейске всё же кивнул, а сам уже вовсю выискивал нужного человека. — Вы не из наших учащихся... — точно подметил мужчина. — Мы можем вам чем-то помочь?       — Дайске Ёшигава здесь? — тут же перешёл к делу Баджи. Никакого страха или тени сомнения. Он намерен защитить ту, кто мил его сердцу. Пускай пострадает сам, пускай выставит себя в дурном свете — это не столь важно. Куда важнее обеспечить ей безопасность.       Маюми осталась совершенно одна, на её стороне ни одного союзника и она даже не осмелилась поделиться переживаниями со своим парнем. Баджи ещё обязательно попробует поговорить с ней снова, а пока что он будет бороться за её покой под прикрытием.       — Теперь здесь, — послышался голос сзади. Баджи обернулся, чтобы взглянуть вверх и встретиться с тёплыми голубыми глазами. Перед коллегами Дайске держался молодцом, настоящий пай-мальчик — вежливый, сдержанный. Настоящая гордость школы. — Искали меня для чего-то?       — Искал, — подтвердил Кейске, сдерживаясь, чтобы не устраивать сцену перед остальными. — Отойдём? — он выходит обратно в коридор, «случайно» задев учителя плечом. Баджи ниже его на пол головы, но его это ничуть не смущает. Он чувствовал, что морально стоит выше. Намного выше этого урода, который знает о морали разве что из своих глупых книжек по литературе.       Ёшигава успокаивающе улыбается озадаченным коллегам и выходит вслед за вспыльчивым подростком. Боялся ли он его? Бросьте, что за вздор. Это ведь ребёнок, чего его бояться? Тем более, что они на территории школы, а тут за такой беспредел выгонят пинком под зад.       Баджи настоял, чтобы они ушли в удаленный уголок — подальше от любопытных глаз. И тем не менее слухи уже ползли вдоль коридоров. «Хулиган из другой школы устроил стрелку учителю Ёшигаве!», кричащие заголовки уже заготовлены, осталось пустить их в печать.       И снова они оказываются в левом крыле — самом безлюдном. Что дальше? Как Баджи поступит, что скажет? Сразу заедет самодовольному выродку в челюсть или оттянет этот момент до лучшего времени?       Поддавшись спонтанному порыву (который таился в нем слишком долго), Баджи разворачивается к Дайске, схватив его за ворот рубашки, и прижимает к стене. Тот и глазом не моргнул, хотя был несколько удивлён такой циничности. Эти дети совсем распустились, позволяют себе невесть что. Но Ёшигава должен сохранять миролюбивое лицо. Даже перед таким нахалом, как этот пацан.       — У вас ко мне какое-то дело? — улыбаясь, спрашивает Дайске. Он помнил этого мальца. Они с Маюми гуляли вместе на фестивале, а потом уединились на заброшенном складе. Как же тяжело было сдерживаться, чтобы не зайти к ним и не устроить этому пареньку взбучку — такую, которой не встретишь на уличных разборках. О да, он бы запомнил его кулак на своём молодом личике надолго. Но Маюми бы не оценила рукоприкладства, особенно со стороны преподавателя.       Маюми ведь никогда не встречалась с парнями, Дайске об этом прекрасно осведомлён, так что она нашла вот в этом? Вспыльчивый, импульсивный, неопытный и без должных манер. Полная противоположность Ёшигаве. Он бы мог дать Маюми гораздо больше. Этой маленькой «непорочной» девочке. Только ему известно, какие чёртики таятся за ширмой жизнерадостной души компании. И только он может с ними справиться. Ёшигава в этом убеждён и от своих слов не отступит.       — Если я ещё раз узнаю, что ты приближался к Маюми или касался её... — весьма убедительно шипел угрозы Баджи прямо в лицо учителю. — Я переломаю тебе все кости до одной. Усёк?       — А ты, собственно, кто? — притворился, что не вспомнил его Ёшигава.       — Тот, с кем лучше не связываться. Если здоровье дорого, — Баджи грубо отпускает воротник белоснежной и теперь уже помятой рубашки, чтобы тот ударился затылком о стену. Но Дайске даже не поморщился, как будто они вели милую беседу без скачущих, словно разогретое на сковородке масло, искр между ними.       — Думаешь, такой взрослый? — с явной насмешкой, скрываемой за добродушной улыбкой, интересуется Дайске. — По-твоему, не понесёшь наказание за вторжение на закрытую территорию? Это ведь не проходной двор, малыш.       На последнем слове Баджи всего перекосило от злости. «Как он меня назвал?».       — А мне не нужно разрешение, чтобы сломать мудаку челюсть. Для этого достаточно и желания.       — Почему же не сделаешь это прямо сейчас? — засунув руки в карманы брюк, беспечно спрашивает Дайске. Он по-прежнему не воспринимал его всерьёз, а смеха ради бросал ему вызов. Крайне интересно, как далеко этот парниша готов зайти ради своей возлюбленной.       — Не зазнавайся, — цыкнул Баджи. — Я сдерживаюсь только из-за Маюми. У неё будут проблемы, если я устрою драку. Ей достаточно слухов, которые уже распустила её недалёкая подружка.       Имени он не назвал, но это и не обязательно. Дайске понял, кого Кейске подразумевал под «недалёкой подружкой». Аика и впрямь не была самой смышлёной, раз не замечала очевидных наклонностей учителя Ёшигавы. Но ему это было только на руку. Дайске даже нет нужды дергать за невидимые ниточки, заставляя её делать то, что выгодно ему. Хватит доброй улыбочки и нежного взгляда, чтобы Аика растаяла и сама сделала всё необходимое.       Пока всё текло в прежнем русле Дайске оставался в безопасности, а вот у Маюми появилась мотивация молчать. Так у него не возникнет лишних хлопот. Он смог замять то недоразумение с поцелуем и был готов отпустить эту глупую девчушку. Не получилось её уломать и ладно, зато Аика податлива.       — Я тебя предупредил, — повторяя действие Дайске с руками в карманах, говорит напоследок Баджи и со сгорбленной спиной, уходит.       Ёшигава смотрел вслед уходящему, наконец скрыв напускную улыбку. Кейске тоже никому не расскажет, а значит, переживать по-прежнему не стоит. Мальчик решил поиграть в героя? Что ж, пусть тешится. Маюми Дайске уже без надобности, так что нет смысла устраивать ему тайные встречи с угрозами. Но, стоит признать, это было забавно. В жизни Ёшигавы давно не происходило ничего интересного, он ведь, как-никак, заслуженный учитель литературы, а им положено придерживаться определённого образа.       — Вот так страсти... — покачав головой, обратился к пустоте Дайске и, постояв ещё немного, тоже ушёл.       Учитель уже почти забыл о неприятной встрече, не занимая этой ерундой бесценное место в памяти. Знал бы он, что ослабленная бдительность стала его роковой ошибкой. Излишняя самоуверенность ещё никому не улыбалась благосклонной улыбкой.       В пустующем кабинете, где никто никогда не бывал, прислонившись ухом к двери стояла светловолосая девушка. Она часто забегала сюда на переменах, когда хотелось побыть наедине. Из окна открывался вид на главный двор, где можно следить за всеми учениками и анализировать каждого. Этакое маленькое хобби, которое для других может показаться странным и скучным.       Когда шаги в коридоре стихли, она с осторожностью и практически бесшумно отодвинула старую в дверь, высовываясь только наполовину. Никого.       Но голоса она всё же узнала, даже будучи слепым котёнком в запертом помещении. Вернее, только один. Первый — незнакомый, принадлежащий подростку мужского пола, из которого сочилась платоническая ненависть к собеседнику (с чего бы вдруг?). А вот второй — уже знакомый. Взрослый, спокойный, принадлежащий всеми любимому учителю Ёшигаве. В нем то и дело мелькала непривычная самодовольность, что совсем несвойственно для учителя литературы. Из-за этого девушка даже сомневалась, что это в самом деле был он, но ошибки быть не может.       — Во дела... — разговаривая сама с собой и оставшись единственной живой душой в мертвом левом крыле школы, искренне удивляется блондинка. — И что это было?