Одержимость

Цзян Чэн был в бешенстве. Вэй Усянь своим сегодняшним поведением на пиру унизил его как главу ордена, сделал мишенью для злословия глав мелких кланов и приспешников Цзинь Гуаншаня. Пусть только попробует после этого вернуться назад — Цзян Чэн выгонит его из Пристани Лотоса Цзыдянем. Права была матушка — этот приёмыш ещё не раз накличет на них беду. И оставаться, делая вид, что ему всё равно, невмоготу, и уйти нельзя — потеряешь лицо. Вот и приходилось сидеть и давиться Гуаншаневым угощением, которое в глотку не лезло, усердно запивая его вином. С трудом высидев до полуночи, Цзян Чэн одним из первых удалился в свои покои, намереваясь отдохнуть. Но не тут-то было. Сон не шёл к нему из-за беспокойства за этого говнюка, который в очередной раз возомнил себя великим героем и поборником справедливости и ринулся спасать Вэней. Нет, допустим, эти конкретные двое Вэней были ещё более-менее ничего, но рисковать своей репутацией и едва восстановленным орденом ради них он лично не собирался. Просто не имел права. Ради будущего сестры, ради возрождённого из пепла ордена он должен забыть симпатию к Вэнь Цин и сосредоточиться на неотложных проблемах. Чтобы не терять драгоценное время, Цзян Чэн принялся подсчитывать в уме, сколько денег нужно на прокорм адептов и форменную одежду для них, какие строительные материалы следует ещё закупить, и, самое главное — откуда на это всё взять деньги, да так умаялся, что не заметил, как уснул. Правда, спал он недолго. Проснулся, когда за окном начало светать. В такую рань не спали лишь певчие птички и адепты ордена Гусу Лань — идеальное время, чтобы убраться восвояси, никем не замеченным. Если бы не предстоящий Совет Кланов, он бы так и сделал. Однако никто не запрещает ему ненадолго отлучиться, чтобы поохотиться на нечисть и выпустить пар, дабы не придушить сегодня вечером парочку особо вредных стариканов. Нескольких верных адептов можно взять с собой, чтобы охраняли, а не слонялись тут без дела. Решено — сделано, и вот уже поднятые по его приказу сонные адепты торопливо одеваются и спускается следом за ним вниз по лестнице, покидая Башню Кои. Стражники у ворот не смеют задержать главу Цзян, и он успевает вздохнуть с облегчением, прежде чем к нему бросается какая-то бродяжка. — Глава Цзян, мне срочно нужна ваша помощь, — говорит она и протягивает ему гребень. Тот самый, который он так долго не решался подарить Вэнь Цин. Никто не узнал бы в этой оборванке с затравленным взглядом племянницу Вэнь Жоханя, знаменитую целительницу, известную своим властным характером. Вот и он сперва не признал, приняв за нищенку. Лишь глаза на осунувшемся лице остались прежними, и в этих глазах стояли слёзы. — Дева… — она предостерегающе поднесла палец к губам, и Цзян Чэн понял, что следует отойти подальше от лишних ушей, чтобы продолжить разговор, — барышня, что у вас случилось? — максимально нейтрально спросил он, увлекая её от ворот и охранявшей их стражи, и сделал знак своим адептам держаться поодаль. — На тропе Цюнци нас поджидал Ханьгуан-цзюнь. Он обездвижил Вэй Усяня и унёс его на своём мече. Полагаю, второй молодой господин Лань направился в Облачные Глубины. — Вот урод! — вырвалось у Цзян Чэна. — Глава Цзян, вы должны найти моего брата и помочь своему, — попросила Вэнь Цин. — Вэй Усянь сам нарвался. Я сто раз просил его не дразнить Лань Ванцзи, пусть теперь сам расхлёбывает, — ответил Цзян Чэн. Обида на шисюна и глупое детское «так ему и надо» затмили беспокойство за него. — А насчёт твоей родни я уже говорил тебе, что не могу дать защиту им всем. Только тебе, но ты от неё отказалась, поэтому я не обязан сейчас подвергать риску свой орден и помогать тебе. — Глава Цзян, вы всё же кое-чем обязаны мне, моему брату и своему шисюну, — в голосе Вэнь Цин, когда она это говорила, послышались прежние властные нотки. — Ваше новое золотое ядро на самом деле подарила вам не Баошань Санжэнь. Его пожертвовал вам Вэй Усянь, а мы с братом провели операцию по пересадке. Это известие ударило, словно обухом по голове. Так, значит, его силы заёмные, а все его достижения — лишь результат самопожертвования безрассудного Вэй Усяня, который вынужден был выбрать тёмный путь, потому что потерял возможность пользоваться духовными силами. Вслед за этим умозаключением привычно пришёл гнев, которым Цзян Чэн всегда защищался от страха и неуверенности в себе. — Да как вы посмели сделать это без моего позволения! Я из-под земли достану этого засранца Вэй Усяня и убью его за то, что обманул меня! — воскликнул Цзян Чэн. Первым его порывом было мчаться в Облачные Глубины, но к счастью, Цзян Чэн вовремя вспомнил, что без нефритового жетона-пропуска или личного разрешения главы ордена туда не попасть. А глава Лань как раз находился сейчас в Башне Кои. Вот он-то и ответит за самоуправство своего младшего брата. — Мы возвращаемся в Башню Кои, — приказал адептам Цзян Чэн. — Глава Цзян, а как же мой брат? — напомнила Вэнь Цин. — Я должен переговорить с главой Лань. Жди меня здесь. Сначала мы спасём моего брата, а потом — твоего, — ответил ей Цзян Чэн. Наверняка Вэнь Цин рассчитывала на другую реакцию, когда выдала ему эту тайну, но война научила Цзян Чэна быть безжалостным и концентрироваться на главном. Стража вновь покорно, но с явным недоумением на лицах открыла перед ним ворота, и Цзян Чэн резво взбежал по лестнице наверх. Действия и движения позволяли на время укротить бушующее внутри пламя гнева. Расталкивая попадавшихся на пути нерасторопных слуг, он направился прямиком в покои, отведенные главе Лань. Наверняка Лань Сичэнь был удивлён его внезапному визиту, но не выказывал этого. Вышел навстречу со своей неизменной лёгкой улыбкой, ответил поклоном на поклон. — Приветствую главу Лань. — Приветствую Главу Цзян. Чем обязан столь раннему визиту? — Прошу прощения за беспокойство, но дело, с которым я пришёл, не терпит отлагательств, — вежливо начал Цзян Чэн, хоть ему и хотелось вместо этого орать и бить посуду. — Дело в том, что ваш младший брат похитил моего названого брата. — Ванцзи не мог… — начал Лань Сичэнь, но внезапно осёкся, побледнел и прошептал: — О, нет! Неужели он совершил ту же ошибку, что и наш отец? — Так вы знали заранее! — ухватился за его последние слова Цзян Чэн. — Он говорил мне, что хочет забрать одного человека в Облачные Глубины. Забрать и спрятать. Но я ответил ему, что, возможно, этот человек будет против, — пояснил Лань Сичэнь. — Я не знал, что он всё же решится увезти туда молодого господина Вэя против его воли. — Твой брат больной на голову, — не сдержался Цзян Чэн. — Немедленно верните Вэй Усяня, иначе я устрою ещё одно сожжение Облачных Глубин. — Разумеется, глава Цзян. Я сопровожу вас в Облачные Глубины и окажу всяческое содействие в возвращении молодого господина Вэя. А Ванцзи будет наказан по всей строгости, — пообещал уже вернувший самообладание Лань Сичэнь. — Я только отдам необходимые распоряжения адептам. — Поторопитесь, Цзэу-цзюнь. У ворот меня ждёт Вэнь Цин, которая просила оказать ей помощь в поисках своего младшего брата, — Цзян Чэн вновь вспомнил о вежливости, но выказал её весьма своеобразно. — Мы с вами можем выделить ей нескольких адептов для охраны и сопровождения, а сами — отправиться в Облачные Глубины сразу же после Совета Кланов, — предложил Лань Сичэнь. Видимо, не хотел, чтобы слухи об этом инциденте распространились по Башне Кои. Что ж, весьма разумно с его стороны. Несмотря на уверения главы Лань, что его младший брат неравнодушен к Вэй Усяню и потому не сделает ему ничего дурного, Цзян Чэн с трудом вытерпел сборище старых балаболов, именовавшееся Советом Кланов. Совет затянулся далеко за полночь, и сразу же после его окончания, обгоняя ветер, они помчались на мечах в сторону Облачных Глубин. Шестерым адептам Цзян Чэн ещё утром велел следовать за Вэнь Цин (стольких же выделил и Лань Сичэнь), оказывая ей всяческое содействие, а остальных взял с собой. Мало ли что может случиться… Несколько адептов Гусу Лань следовали поодаль за Лань Сичэнем. *** Адепты, дежурившие у главных ворот, были крайне удивлены столь скорому возвращению своего главы, который должен был сейчас находиться в Башне Кои. — Мой младший брат вернулся? — поинтересовался Лань Сичэнь. — Да, Цзэу-цзюнь, позавчера. — Он ведь был не один? — уточнил глава Лань. — Да, он привёз отступника Вэй Усяня, — с опаской поглядывая на Цзян Чэна, сообщил адепт. — Учитель Лань велел связать его и поместить в минши. — Это уже ни в какие ворота! — рассердился Цзян Чэн, последовав за Лань Сичэнем в сторону минши. — Прошу прощения, глава Лань, но Вэй Усяня там сейчас нет, — окликнул их адепт. — Где же он? — ледяным тоном поинтересовался Лань Сичэнь. — После наказания дисциплинарным кнутом его отнесли в лекарский павильон, — последовал ответ. — Вдобавок к похищению вы его ещё и покалечили! — закипая от ярости, прошипел Цзян Чэн. Цзыдянь на пальце начал искрить, чувствуя настроение своего хозяина. — Приношу свои глубочайшие извинения и приложу все силы, чтобы разрешить это недоразумение, — склонив голову, проговорил Лань Сичэнь. — Вы называете это недоразумением? — нервно рассмеялся Цзян Чэн, пока они торопливо шагали по тропинке к лекарскому павильону. — Ванцзи слишком юн и чересчур подвержен влиянию нашего дяди. Не думаю, что он мог преднамеренно причинить вред молодому господину Вэю, — принялся выгораживать младшего брата Лань Сичэнь. В ответ на это Цзян Чэн лишь закатил глаза. Неужели в его возрасте, пережив войну, можно оставаться таким наивным? В лекарском павильоне Вэй Усяня не оказалось. Целители пролепетали, что его забрал к себе в цзинши Ханьгуан-цзюнь. Услышав это, Лань Сичэнь помрачнел и заторопился к домику младшего брата. Внезапно похолодало, и поднялся сильный ветер. Цзян Чэну и Лань Сичэню пришлось передвигаться, прикрыв лица полами своих мантий. Обгоняя их, в воздухе пронеслись полуразложившиеся трупы и скелеты птиц и мелких зверей. Цзян Чэн понял, что происходит — не сумев поднять лютых мертвецов, Вэй Усянь призвал себе на помощь умерших на территории Облачных Глубин зверей и птиц. А это значило, что шисюну пришлось несладко. Наплевав на все правила, Цзян Чэн припустил бегом. Он подбежал к цзинши и увидел, как трупы зверей и птиц бились о защитный барьер. Цзян Чэн забарабанил кулаком в дверь. Никто ему не открыл. Ну, что ж, сами виноваты. Он от души размахнулся Цзыдянем и, вложив в удар немало духовных сил, разнёс вдребезги дверь. В проём тотчас же устремилась мелкая нежить. Зрелище, представшее взгляду Цзян Чэна, поражало своей вопиющей немыслимостью и непристойностью. Второй Нефрит клана Лань, благородный Ханьгуан Цзюнь, насиловал его названого брата, чья спина была изуродована глубокими шрамами от дисциплинарного кнута. Цзян Чэн по своему опыту знал, какую боль может причинить даже один удар такого кнута, а Вэй Усяню их досталось гораздо больше. И всё из-за этого морального урода Лань Ванцзи! Но последнему этого показалось мало… Нужно было ещё и надругаться над Вэй Усянем за то, что был заклинателем тёмного пути. — Лань Ванцзи, ты ответишь за то, что надругался над моим братом! — воскликнул Цзян Чэн перед тем, как атаковать. Не то, чтобы он не думал сейчас о последствиях, просто ему было в тот момент на них насрать. Кровь закипала в жилах от злости на этого проклятого Лань Ванцзи, из-за которого случилось все его несчастья, начиная с конфликта с Вэнь Чао в пещере на горе Муси и заканчивая сожжением Пристани Лотосов, гибелью родителей и потерей золотого ядра. То, что Вэй Усянь в итоге вынужден был встать на тёмный путь, тоже было отчасти виной Лань Ванцзи. Возможно, исход их схватки был бы иным, если бы не традиционное Ланьское чистоплюйство — Лань Ванцзи слез с Вэй Усяня и прежде, чем призвать меч, поспешил привести в порядок свои одежды. Это дало Цзян Чэну возможность сбить его с ног ударом Цзыдяня, а потом пустить в ход Саньду. — Нет! Не убивай его! — воскликнул Вэй Усянь, когда меч Цзян Чэна уже пронзил сердце Лань Ванцзи. «Неужели он защищает этого насильника?», — удивился Цзян Чэн, но следующая фраза Вэй Усяня рассеяла его заблуждение: — Он должен ещё помучиться за то, что посмел со мной сотворить. Цзян Чэн вытащил меч из груди Лань Ванцзи, но было поздно — кровь хлынула из раны и из горла Лань Ванцзи на белоснежные одеяния, и вскоре его янтарные глаза остекленели. В тот же миг ветер утих и призванные шисюном трупы птиц и животных попадали на пол. — Ванцзи, что же ты натворил? — прошептал бледный, как полотно, Лань Сичэнь, медленно оседая на пол у дверного косяка. — Он сам навлёк на себя беду, — отрезал Цзян Чэн и кинулся к Вэй Усяню. Беглого взгляда хватило, чтобы понять — шисюн самостоятельно идти не сможет. Кроме истерзанной спины у того ещё и лужица крови между ног. И никаких духовных сил, чтобы залечить весь этот ужас. Эти ханжи едва не забили его названого брата до смерти. Цзян Чэн завернул его в свою мантию и, подняв на руки, понёс к выходу. — Погоди, мы должны забрать с собой тело Лань Ванцзи, — остановил его Вэй Усянь. — Зачем тебе эта падаль? — удивился Цзян Чэн. — Подниму его и заставлю заплатить за то, что он со мной сделал, — ответил шисюн, у которого, похоже, поехала крыша. Его глаза горели красным, и спорить с ним в таком состоянии было бесполезно. Кроме того, Цзян Чэн был всё ещё зол на Лань Ванцзи, поэтому просьба Вэй Усяня показалась ему вполне логичной. Он отдал распоряжение подоспевшим адептам клана Юньмэн Цзян, и вскоре все они покинули Облачные Глубины. Поскольку они прибыли с главой Лань, никто не посмел чинить им препятствий. Не оправившийся от такого удара глава Лань так и остался сидеть на полу в цзинши младшего брата.