***
— Так кто тебе наш адрес дал? — сказал Андрея, смотря на пенку дешевого "3 в 1" в щербатой чашке с надписью "АНТИХАЙП". Ночь в квартире прошла относительно спокойно. Маму устроили на диване, а малолетнего отпрыска - на полу, на старом матрасе из комода. Федя обрадовался гостям. Особенно тогда, когда переступал через Илью в темноте ночной. Как всегда его экстравертная душа радовалась любым людям. Тем более хорошо знакомым и таким близким для его друга. Они с Андреем прошлой зимой ездили в Краснодар, чтобы отпраздновать там Новый год с каким-то его "старыми корешами со школы". Тогда с Галиной Михайловной и познакомились. И с Илюхой. Федя понимал их на своем, интуитивно-философском уровне и даже переводчик в виде друга не понадобился, хотя матушка Андрея говорила со всеми на украинском языке. — Та Федя, я йому набрала і спитала. Сказала, шо сюрприз планую тобі зробити, — улыбнулась Галина Михайловна и ненавязчиво пододвинула тарелку со стопкой пышных блинов поближе к сыну. — У тебя это получилось, — сказал он и отхлебнул кофе, смотря на маму, что сидела напротив и довольно улыбалась своему гениальному плану. Есть что-то не хотелось, а Немезида, учуяв запах вкусняшек, так и норовила залезть на стол. — Андрюш, я ушел на работу, — в кухню вбежал Серафим, тарахтя рюкзаком и поцеловал Андрея в щеку сразу же убегая обратно, стараясь не смотреть на свою свекровь. Андрей улыбнулся ему вслед и перевел взгляд разных глаз на кактус на подоконнике. Бедного Геннадия так давно никто не поливал, что родная для него пустыня казалась бы райским местом, по сравнению с их квартирой. На день рождении Федора кто-то его окурками пообжигал кое-где, Гошик клевал бедное растение, а оно все себе росло и росло, словно ни гейщина под боком, ни ебанутые родственники ничего в этом доме не изменили. Мама взглянула туда же и, словно услышав его мысли, плеснула воды из чашки в горшок к бедному растению, пока ее сын задумался о тревожащем душу вопросе. С первой минуты пребывания в квартире мамы, Андрей чувствовал оценивание Серафима. Присматривалась мама, короче говоря. Оценивала своими шустрыми карими глазами и тарабанила пальцами с обручальным кольцом на безымянном пальце левой руки. Непонятно было нравится ли ей будущий сын жениха или нет. — Мам, я переживаю за твои отношения с Серафимом. Свадьба ведь через три дня, а вы, по сути, не нашли общий язык еще. Как он вообще тебе? — Та якшо тобі він подобається, то мені теж, не хвилюйся, а спільну мову я з ним знайду, навіть якшо він мою не розуміє. — И как же? — Шлях до серця будь-якого чоловіка лежить через мамин борщик. Треба мені на базар сьогодні сходити місцевий, — вынесла вердикт Галина Михайловна, заглянув в тяжело гудящий холодильник с полупустыми полками. Мышь тут бы не повесилась, а отравилась бы от того, что было под крышкой и напоминало суп, который неделю назад пытался варить Серафим. — Федю попросить сходить с тобой? — Андрей встал из-за стола, Немезида спрыгнула следом за ним. — А то мне на работу нужно, клиенток много записалось. Мама отрицательно мотнула головой и позвала брата, поправляя каре светлых волос невзначай. Тот с недовольным и уставшим лицом явился на кухню, шагая чисто на запах пухлых блинчиков. Сразу же уселся на стол, протиснувшись в проходе мимо Андрея со своим вялым "доброе утро". Галина Михайловна прищурила глаза и темные брови исказились в вопросе. Она сразу же поставила диагноз по двум симптомам - недовольству и сонливости в чужих зеленых глазах. Диагноз звучал непрофессионально, но очень правильно - задрот. Ночью Илья под одеялом неистово катал в игры до трех часов, до пота на лбу возле линии русых волос и полопанных капилляров возле изумрудных глаз. На каникулах же это продолжалось до того момента, пока даже под плотное одеяло не начнут проникать лучи света. Брат молчаливо жевал блин, уставившись в телефон и листая вк. — Ілля, знайдеш в своєму оцьому інтернеті мені базар на карті і підемо сьогодні туди. — Блин, мам, на базар ходить - лютый кринж. Есть ведь магазики, че ты так напрягаешься? — он заговорил своим хриплым голосом с ноткой подросткового бунта. В отличии от его старшего брата, голос у него начинал ломаться все-таки. — Синку, мамі треба посваритися, поторгуватися і взагалі в "магазінах" ваших оцих одне ГМО і хімія! — Ладно, мамуль, удачи вам, звоните, если что, — Андрей улыбнулся ей и максимально строго сказал своему брату, еще и пальчиком пригрозил: — Слушайся маму, Илья, а то пароль на роутере поменяю!***
— Паляниця, ну шо тут важкого?! — послышался насмешливый голос мамы с кухни, когда Андрей вернулся вечером с работы. — Паляницэ! — а вот это уже был возмущенный голос Серафима. — Давайте по слогам тогда, теть Галь! Андрей вошел на кухню как раз в тот момент, когда его ближайшая родственница опасно близко к голове его жениха держала чистый половник. Уровень угрозы: мама Андрея с половником и синими бигуди на голове. — Привет всем! Мамуль, перестань мучать моего будущего мужа своими, — он поцеловал ее в щеку и сел рядом с Серафимом на стул, выдыхая по слогам кодовое слово: — П-а-л-я-н-и-ц-я-м-и. — Синку, та хіба я ж мучаю?! Він сам мене попросив научити його декільком нашим словам, — женщина поправила розовый, как и у ее сына, халат и полезла рукой в навесной шкафчик по лавровый лист. — До речі, тобі дуже пасує новий колір, забула сказати про це вчора.. — Кто пасует? Почему вы говорили сначала за слова, которым учили меня, а теперь начали про футбол... — недоумевал Серафим, хмуря брови в незнании простых истин в украинском языке, пока Галина Михайловна обреченно лишь выдохнула, бросая что-то вроде "дідько". Чей дядя? Кого? Чего? — Мама сказала, что мне очень новый цвет идет, — объяснил Андрей, стараясь не засмеяться. Серафим кивнул. На лице у него отобразились весьма смешанные эмоции что-то вроде "а-а-а" и "нихуя непонятно, но очень интересно". Галина Михайловна выключила газ и позвала Федю с Ильей, которые копались в компе первого после того, как мама и брат Андрея вернулись с рынка, где продавцы надолго запомнили женщину, что отказывалась называть свеклу свеклой, возмущаясь, что это бурят.***
Прошло еще два дня в мире и предсвадебной суете. Мама варила всем есть, вязала что-то из своих фиолетовых ниток и при этом смотрела сериалы или ток-шоу, вздыхая от поворотов сюжета, где сын брата Марии оказался отцом внуком ее брата Петра. Серафим старался побольше с ней говорить, чтобы заслужить доверие, но едва ли понимал хотя бы половину произнесенного. Галина Михайловна в принципе была рада, что у ее сына появился кто-то адекватный и Серафим правда начинал ей нравиться. Хотя у нее не было выбора как такового, ведь как раз-таки выбор сына должен был нравиться в любом случае или же пришлось бы тупо смириться с ним. Так что женщина старалась найти скорее в своем зяте позитивные стороны, а его желание понравится в этом помогало. Андрей наблюдал за ними с замиранием сердца. И когда услышал, что Вероника Степановна приедет за день до свадьбы едва ли не обомлел. Страшно, очень страшно! Он-то знает, что ОНА такое! Белая швейная машинка механически стучала, работая иголкой по тонкой ткани. Андрей согнулся огромным знаком вопроса возле нее и уже часа два без перерыва сидел над тем, что они с Лешей придумали абсолютно случайно, увидев по дороге в ресторан свадебное ателье. Придумали, нашли подходящие ткани за день, обмеряли Андрея и какой-то очень близкий Леши помог им выкройки для будущего наряда с вау-эффектом сделать. Оставалось только сшить это все в полноценную картину и украсить жемчужинами с белым бисером китайского производства. Спина грозила развалится, но Андрей отчаянно претерпевал эти муки ради красоты, как и всегда. По дороге за окном только отбитые мотоциклисты гоняли, а моторы машин уже и не рычали, ведь время перевалило за час ночи. Серафим пару раз уже покурил и просто лежал, залипая в телефон. Не мог уснуть не столько от однообразного постукивания механической иглы, сколько из-за отсутствия Андрея под боком со своими гладкими бедрами. Свыкся за пару месяцев спать не один и забыть, что такое одеяло, ведь посреди ночи оно принадлежало только одному из них. Он вздохнул, смотря на напряженную спину Андрея в своей, блять, черной футболке и на ткань, разбросанную по всей комнате. Уже стало понятно, что его женишок задумал, но верить как-то до конца не хотелось что ли... Хозяин квартиры вдруг решил похвастаться навыками знаний украинского языка, который волей-неволей прокачал из-за маман своего будущего мужа. — Андрей... — тихо позвал Серафим и машинка тут же остановилась. Тот не повернул голову и только вопросительно качнул ею, расслабляя на миг плечи. Серафим набрал воздуха в грудь, сел на кровать, закрыл глаза и молил все силы "Кобзаря" помочь ему в столь трудном деле. — Я... тебэ ках... кахаю... Усталое лицо дизайнера-самоучки засияло. Он повернулся, улыбнулся и Серафим протянул к нему руки, стараясь скрыть в неловком жесте всю свою робость и стеснение. Будто кожу сняли и борща за пазуху налили, затолкав пампушками. — Хорош уже строить из себя Коко Шанель, блять, завтра дошьешь, давай спать, — сказал устало Серафим и притворно зевнул, чтобы быть совсем уж убедительным, бегая глазами по всей комнате. Андрей легко кивнул клацнул кнопкой на фиолетовой лампе и размял шею, потягиваясь. Не так уж и много осталось сшить, целый день впереди. Самый главный. Перед свадьбой. А еще кольцо Серафиму не куплено даже. Тяжелый будет день, - подумал он с горечью и приятным волнением одновременно. Но ведь ждал же этого. Двадцать один год ждал этого в Краснодаре! Пусть уже минимум три из них жил в Питере. — И как тебя не любить после такого? — усмехнулся он, укладываясь рядом с Серафимом. — По-русски не можешь мне этого сказать, а тут прям так сразу. — Это другое, Андрюш, другое. Мама ведь твоя так старалась меня научить это выговаривать. После этого неловкого признания лежали молча. Андрей пересчитывал темные волоски на бедре Серафима, пока тот наблюдал за ним из-под ресниц, чувствуя, как медленно телом распространялась сонливость. Первому даже перехотелось полностью вышугарить чужое тело, как желалось в самом начале отношений, когда эти - пусть короткие и немногочисленные - волоски раздражали. Что-то изменилось, словно он закончил альма-матер и получил диплом по философии отношений с мужиком, который еще несколько месяцев назад строил из себя гетеро нечто и вряд ли на такое согласился бы. На дилдак в заднице тоже ведь не сразу решился, так что все у них впереди. Серафим чуток задремал от касаний холодных пальцев, начав сопеть, как тут раздался матерный крик на всю квартиру: — КУРВА-А-А!!! — закричал Илья в гостиной. — Я ТВОЮ МАМАШУ В РОТ ШАТАЛ, ИГОРЬ!!! Под одеялом Илья агрессивно шевелился на своем матрасе, словно жертва шамана во время ритуала. Андрей в розовом халате с сонной рожей и желанием убить меньшего отпрыска за то, что романтик им с женихом испортил, дернул за одеяло и узрел, как его младший брат пытается разбить телефон всеми доступными способами. О подушку. О матрас. О свои кулаки. Весьма старательно. На удивление, мама продолжала мирно спать, отвернувшись к стене. Похоже, привыкла. В семье не без задрота. — Илья, ты че орешь?! Маму разбудишь и соседей! — он, вспомнив краснодарские инстинкты, дал ему подзатыльник и поднял за шкирку футболки вверх. — Игорь катку слил, пидорас! Мы почти их вынесли!! — заверещал Илья своим хриплым голосом. Лицо у него от просиживания под одеялом пылало, а сердце гулко колотилось от пережитого стресса в виде слитой катки. А в его возрасте Андрей под одеялом на фотки красивых мальчиков дрочил из журналов для взрослых! А этот... э-э-эх! — Так... давай... спать! И... и... и телефон я у тебя отбираю до утра! Дай сюда! — Андрей выдернул из его рук полуживой смартфон, который в теории только змейку потянуть мог. Интересно, во что он там играл, что тот так нагрелся? — Вы чего раскричались тут? — из комнаты показалась лохматая голова Феди с уставшими глазами батлрепера, который и днем и ночью все ходит панчами вокруг. — Мне катку слили, Федь, а Андрей этого не хочет понимать и отбирает телеф! — начал жаловаться брат грозно раздувая ноздри. — Андрей, ну что ты? Дай пацану поиграться, лето ведь, — стал причитать он. — Илюха, хочешь у меня в доту покатаем на компе, а то я и так уснуть не могу, а дисс накатать не получается никак? — Федя! — возмутился Андрей, сжимая в руках телефон брата, возмущение закипело, как компоненты аккумулятора этого титана. — Три часа ночи почти! — Ура! Дота на маке! Не зря мы с ним копались. А это правда, что все батлреперы пидоры? А про Оксимирона мне расскажешь? Ты его знаешь лично? — Илья уже уходил в комнату, засыпая местного репера вопросами, дверь которой дружелюбно перед ним распахнули. Федя подмигнул своему другу и вход в этот клуб игр и репа закрылся. Андрей тяжело вздохнул, положив телефон на сервант, возле телевизора. Тихо зашел в спальню и так же тихо прикрыл дверь, чтоб не беспокоить маму. Вот уж от Феди он такого не ожидал! Серафим тихонько ржал в локоть, услышав разговор, за что получил подушкой по лицу.***
Утром Андрей опять сидел за машинкой, сгорбившись и повторяя однообразные "гладящие" движение руками возле иглы. Серафим еще спал, а столько дел ведь надо было делать, но будить его не хотелось. Леша скидывал варианты макияжа на свадьбу с пинтереста в телегу, телефон вибрировал, а желания краситься особо и не было. И так перфоманс устроит такой, что другим подобным свадьбам и не снилось. И все же в Питере не каждый день выходят замуж два мужика. Серафим вдруг простонал жалобно и открыл глаза, выдохнув. Потолок на месте, он тоже. Андрей опять строчит. — Снилось, что я женился на красивой бабе, а у нее хуй в трусах, — сказал хрипло Серафим и упал с кровати, начиная отжиматься по привычке с тяжелым дыханием. — И не понятно кошмар это для тебя или приятное сновидение. — Лучше уж с мужиком, там хоть неожиданностей нет, — ответил он, подрываясь с пола. — Ты хотел сказать "уже нет", — усмехнулся Андрей. Телефон Серафима завибрировал, уведомляя о сообщении. Он подхватил его и тяжело выдохнул еще раз. Пасты для шугаринга меньше жрать надо, — поругал в голове сам себя за свою физ.подготовку. — Мама просит встретить ее через десять минут. Звуки стучащей иглы оборвались, как в дешевой драме, показывая шок главного героя. Андрей уже и забыл в семейной идиллии о Веронике Степановной, которая обещала явится как раз таки в последний день перед их квартирником-свадьбой. Ровная строчка белых ниток не успокаивала больше. — Боже, я не хочу умирать, — сказал Андрей и перекрестился, изображая лицо мученика, которого даже Серафим Саровский не спасет. — Моя ее сожрет на завтрак с паляницями. — Да кто на завтрак, блять, клубнику жрет? — Это хлеб! Серафим закатил глаза и агрессивно стал натягивать спортивки. Все-таки мать ждать не будет, что с клубникой, что с хлебом.***
— Мама, знакомься, — Андрей указал рукой на Веронику Степановну и огласил ее титул в семье: — Это Вероника Степановна, мама Серафима. Галина Михайловна расплылась в улыбке, но весьма токсичной и вдруг протянула руки для объятий к матери Серафима. — Боже, дівчинко моя, а я думаю чого ти мене прям з дверей почала бісити, а ти ж сваха моя, — женщина обняла ее и прижала покрепче к себе. — Что-о-о? — протянула недовольно Вероника Степановна, скривив губы в вишневой помаде, держа руки все так же по швам своих красных брюк. Андрей прижался к Серафиму поплотнее боком и даже отошел на один шаг назад от двух матерей. — Говорю, яка ти гарна, щастя, здоров'ячка тобі, — Галина Михайловна поправила небрежно бант на полупрозрачной блузке Вероники в нервном движении. — Помощничка моя будеш сьогодні, розумієш? — Ну конечно! Я вот как раз продукты привезла, ну, по мелочи. Рыбу красную, икру, вино купила, а то вдруг с вашей стороны будет какое-то ашановское пойло, — Вероника Степановна растянула губы в такой же токсичной усмешке. — Кстати, откуда так свининой пахнет? — Так це ж моя туалетна водичка, — Галина Михайловна поближе наклонилась к женщине, выставляя шею чуть вперед. — На, понюхай. Вероника Степановна сразу же отодвинулась, закинула свои черные волосы назад и пошла на кухню, где должен был начаться второй раунд сражений между двумя мамочками. Мама Андрея тихо рассмеялась, а затем вдруг сказала стоящим рядом влюбленным: — Мамам треба поговорить, а ви починайте прибирання. І стіл не забудьте винести у вітальню, — сказала она и тоже пошла на кухню, шаркая по полу тапочками с красными помпонами. — Родной, ты ванну убираешь, как обычно, — усмехнулся Андрей и ушел на поиски пылесоса. Закипела робота в квартире, где пахло свининой из-за того, что варился бульон для будущего холодца. Федя с Ильей отсыпались в комнате первого, пока Серафим непонятно для кого натирал кафель в ванной, мыл душ, матерясь откуда столько волос в сливе. Особенно, конечно, желтых. Потом принялся за унитаз, прислушиваясь к голосам за стенкой, в кухне. Пока спокойно о чем-то говорили две матери, ничего нового. То ли о количестве гостей, то ли о том, сколько приготовить придется, но хозяин квартиры не видел выражения их лиц, к сожалению, а они много о чем говорили. — Я в продуктовый по дороге заскочила, — начала Вероника Степановна, вытаскивая одну бутылку вина из пакета, затем вторую с именитыми французскими наклейками на них. — Вот как раз вино года рождения моего Серафима и такое же дорогое, как он мне. Французское. А вы тоже, смотрю, в местном "Сильпо" были или как? — Ну звичайно. Тільки випивку я з Краснодару привезла. Вино власного виготовлення. Батько мого Андрійчика на честь його народження розлив це по пляшках і сказав випити на його весіллі , — женщина достала из своей сумки три бутылки вина с плотным зеленым стеклом, без этикеток. — Нам для сина було не шкода навіть три пляшки берегти, а не купувати від бездушних виробників, які все розбавляють. — Как это мило, — улыбнулась сладко-сладко мать Серафима, щелочки серых глаз сузились до минимума. — А что по еде или мы только пить будем? — Судячи з вас, моя мила, то ви і не їсте майже нічого, але це комплімент для вас напевно, — Галина Михайловна стала доставать из пакетов продукты. Всего понемногу, но в итоге они заняли половину стола. — Мне кажется с таким количеством гостей этого будет маловато. Да и чем вы их баловать собрались, Галиночка Михайловна? Этой вашей сырной намазкой со вкусом бекона за тридцать рублей или, может, набором для оливье или сельди под шубой? — Холодцем по власному рецепту. Андрійко його дуже любить. Вероника Степановна все так же тянула улыбку, стуча пальцами с вызывающим маникюром по стеклу бутылок с вином. На слове "холодец" ее чуть не стошнило. Надо было использовать уже свой туз в рукаве, который этой Галине и не снился. Холодец! Надо же! — А я вот красной и... черной икоркой думаю гостей побаловать, — она достала две баночки и пробежалась по ним все теми же красными ногтями. — А вы такие большие праздники без икры предпочитаете проводить или на свадьбу собственного сына особо тратиться не хочеться? — Ми просто надаємо перевагу натуральному, розумієте? Ікра кабачкова! — Галина Михайловна поставила на стол свой "козырь" в пол-литровой банке и ухмыльнулась. Игра в дурочку ей нравилась, но проигрывать она, как и ее оппонентка, не собиралась. — Как вы из кабачков икру достали? — скривилась мать Серафима, Галина Михайловна еле сдержала смешок, игнорируя вопрос. — Тоже со времен рождения моего зятя способ? Андрей вошел в ванну, закрывая за собой дверь с грязной от пыли тряпкой в руках. Серафим сидел над унитазом и натирал его щеткой. Почти до дырок и блеска. — В армии Сидорин пиздуй толчек чистить, тут толчек чисти, заебали, — бухтел он сам себе. — Волосы подержать вам, рядовой Сидорин? — хихикнул позади него Андрей и подошел к умывальнику, начиная отмывать тряпку. На кухне вдруг затихли разговоры после этой фразы. Только дверь холодильника хлопнула. Продукты стали выкладываться на полки гудящего на всю кухню старичка, а градус напряжения в соседней комнате становился все выше. Мать Серафима удивленно осмотрела банку с пастой для шугаринга, которую сама использовала частенько, с торчащей в ней чайной ложкой. Рвотный рефлекс отозвался болезненным спазмом в животе. Вот чем ее сыночка тут кормит этот мастер для шугаринга! — Походу щас кого-то из наших мамок держать придется, — он кивнул в сторону кухни и поднялся. Затишье перед бурей пугало. Они стали вместе прислушиваться к тому, что творилось за стеной. Вот у кого Феде нужно было учиться, а не у этих ваших Оксимиронов. Зашумела вода в раковине, звякнула крышка кастрюли. — Все таки повезло Андрею вашему с моим Серафимом. С квартирой, с деньгами, из порядочной семьи, — воодушевленно сказала Вероника Степановна, ставя на газ кастрюлю с яйцами и невзначай поправляя золотые кольца на своих пальцах. — Вашому теж не менше пощастило. Андрійко у нас розумний, начитаний, інтелігентний. Вірші пише. — Ты что, много книжек читаешь? Че-то я не заметил, нахуй, от слова, блять, совсем, — сказал Серафим и в уме посчитал сколько за их совместную жизнь тот прочитал книжек. Ноль, блять. Хотя в серванте в гостиной Сорокин и какой-то Пелевин пылился вместе с Хайдеггером. Естественно его бабка такого не читала, а значит притащил это наследие философов его любовничек. — С тобой некогда читать просто. Ты ж думаешь, что если я лежу, то это либо я сплю, либо ебаться хочу, — возмущенно выдохнул Андрей, а сам подумал, что последнее время и правда сдал позиции в чтении. — А мой золотой медалист, между прочим! И олимпиадник! На инженера сам поступил! — Ага. И ушел потом сразу же почти в армию. Маман теряет че-то хватку ебать, — усмехнулся Серафим, снимая резиновые перчатки и бросая щетку на место. — Мій вигравав грант зі своїм фізичним проєктом і теж вступав на інженера! — сказала Галина Михайловна хладнокровно нарезая колбасу на оливье в большую миску со скоростью ниндзя. — О-о-ой, началось. Никакого гранта я не выиграл, сказали, что проект хороший и нужно придти с ним на следующий год. Тогда точном выиграл бы, — сказал и закатил следом глаза Андрей, опираясь на дверь. — А мой с трех лет посуду сам мыл! — сказала Вероника Степановна. — Пиздит, как дышит! То, что я в один раз помыл тарелку с ней в три года еще ничего не значит. По-моему, я ее разбил... — прошептал Серафим, сидя на крышке унитаза. Андрей приложил палец к губам, дескать, ждем, что моя еще придумает. — І як часто ви обновлювали свій сервіз? Кожного разу після того, як ваш Серафим мив посуд? — мама Андрея ссыпала варенную колбасу в миску и насмешливо посмотрела на свою сваху, поправляя косынку на голове. Серафим посмеялся, закрывая рот ладонью с запахом моющего, видимо, догнав, что она сказала и без перевода. Андрей тоже усмехнулся. — Госпо-о-оди! Давайте просто признаем, что нашим сыновьям повезло друг с другом, — неправдоподобно миролюбиво выдала мать Серафима с нотками усталости, раздраженности в высоком голосе и совсем тихо добавила: — Но вашему, конечно, больше... Галина Михайловна кивнула и принялась так же агрессивно нарезать картошку, стуча ножом о старую доску в полосках от лезвия. Нет уж. Кому-кому повезло, так это этому Серафиму! Хотя... они друг друга и правда стоили. Главное ж любовь! — Стой, так ты правда отличником в школе был? — спросил Андрей уже открыв дверь и собираясь выходить. — Ну да. Че, не похож? — лукаво спросил Серафим, подходя к нему поближе. Андрей пожал плечами. — А я вот не был.***
Позже, когда Вероника Степановна уже даже завязала волосы по просьбе своей свахи, Серафим гладил свою дембельскую фуражку и сдувал пылинки с формы, а Андрей расшивал наряд бусинами, Федя с Ильей выползли из комнаты на запах еды. С кухни их, правда, почти сразу выперли, пихнув в руки по бутерброду. Там все кипело, жарилось, шкварилось, разнося по квартире прекрасные запахи, но все это было для завтрашних гостей. Кое-как перекусив, друзья по Доте стали вытаскивать в зал стол. Он шатался в их руках, дверки, что позже станут огромным столом, хлопали и тумба грозилась свалится на чувствительные пальцы, но в гостиную ее все же внесли. — Серыч, ты на свою свадьбу наденешь дембельскую форму что ли? — спросил Федя, садясь на диван и поднимая брови удивленно. — Ну естественно, ебать. Я, конечно, могу надеть белый костюм покойного деда, но... — Не надо! Пусть уж лучше повыебывается формой, чем тот ужасный костюм напялит мне на мою свадьбу, — крикнул с комнаты Андрей и шикнул от укола иглой. — Я тоже хочу быть военным. Снайпером, например, — подал хриплый голос Илья, не отводя взгляда от телефона. — Вот выйду замуж за военного и с помощью его связей он тебя пропихнет туда. Да, Серафим? — спросил Андрей, скрипя дверью старого шкафа. Прикрыл свой наряд, ведь жених жениха за день свадьбы не должен видеть даже издалека, пусть он и видел весь процесс создания сиего шедевра. — С моими связями его максимум прапорщиком где-нибудь на севере устроить можно... А вот у плиты было жарко не то от кипящих кастрюль, не то от кипящих молчаливых страстей. Перестав меряться сыновьями, женщины стали просто молча готовить и так же по-тихому распределять готовку блюд между собой из намеченного меню. Вероника Степановна жутко бесилась от чего-то, когда Галина Михайловна воркотала над своим холодцом и добавляла в кипящий бульон приправы, лавровый лист, а потом мешала салаты. На кухню пришел улыбающийся Андрей и сказал: — Мам, можно тебя на минутку? — Вероніка, пригляньте за моїм бульйоном, — попросила любезно мама Андрея, вытирая руки кухонным полотенцем. Они вышли. Галина Михайловна пошла следом за сыном в его спальню, двери которой он за ними закрыл. — Смотри, — Андрей открыл шкаф и указал рукой на содержимое своего тайника. — Ого, яка краса, — Галина Михайловна даже прихлопнула в ладоши и подхватила пальцами сияющие от света из окна ткани. — Навіть не схоже, що ти це сам пошив, синку. Вероника Степановна на кухне тем временем смотрела на бурлящую жидкость и в ней самой что-то кипело неприязней к этой женщине из Краснодара. Хотелось ей насолить. В прямом смысле. — Лучший холодец, бла-бла-бла, — она взяла большую горсть соли и резко кинула прямо в кастрюлю, помешав ложкой. — Посмотрим как его будут нахваливать, когда поймут, какой он пересоленный. Галина Михайловна вернулась и ее сваха быстро отряхнула руки. — Бульон я попробовала. Можно уже разливать, — улыбнулась Вероника Степановна и отошла от плиты.