***
Утро следующего дня было неспокойным. Совы заполнили Большой зал в поиске своих получателей. Тут и там летали свертки, письма, открытки и коробки. Кто-то закричал, когда сова упала прямо на стол, а затем быстро упорхнула, оставляя после себя полнейший беспорядок. Гермиона не ждала почту, однако на нее сначала свалились два конверта от Рона и Гарри, а затем еще один, из Министерства. «Простите, мальчики, но этот будет первым», — подумала Гермиона и принялась отковыривать сургучную печать, выуживая сложенный пергамент.Гермиона Джин Грейнджер!
Очень жаль, что Ваши труды не увенчались успехом, однако мы считаем, что Ваш проект имеет государственную важность, и нам бы хотелось, чтобы Вы попробовали снова, но только теперь с нашей поддержкой и в стенах Министерства магии. Вы очень перспективная волшебница, и мы все это знаем. Мы ценим Ваше рвение к обучению и самообразованию, но считаем, что Вы уже достаточно готовы к работе в стенах Министерства, и мы предлагаем Вам не дожидаться конца учебного года и уже после Рождественских каникул приступить к работе. Ждем Вашего решения в обратном письме.С уважением, Гавейн Робардс,
глава Отдела обеспечения магического правопорядка.
Гермиона шумно выдохнула, положив пергамент на стол. Это было не первое письмо, в котором ей предлагали работу в Министерстве до окончания последнего года обучения. Она не хотела получить работу «по блату», за свою славу героини войны, ей хотелось достичь всего своими стараниями, на что Гарри и Рон постоянно закатывали глаза и говорили ей, что в Министерстве каждый сотрудник знает о том, что она — величайшая волшебница своего времени. Гермиона подняла глаза и посмотрела на слизеринский стол, быстро отыскав глазами платиновые волосы и серо-голубые глаза. Возможно, она просто оттягивала неизбежное прощание, но теперь, кажется, во всем этом действительно не было смысла. И тут он поднял голову и всего на секунду вернул ей взгляд, и решение, которое было практически принято, снова начало рассыпаться.***
— Возможно, это мой последний праздник в стенах Хогвартса, Пэнси, — проговорила Гермиона, помогая девушке располагать украшения на огромной ели, стоящей посреди Большого зала. Зал выглядел просто потрясающе. В воздухе витал аромат хвои и цитрусов, с зачарованного потолка спускались снежинки, всюду мерцали золотые огоньки, а школьный оркестр репетировал вечернее выступление и наигрывал знакомый мотив рождественской мелодии Хогвартса, отправляя Гермиону в первый год обучения. На лице девушки расцвела улыбка от нахлынувших воспоминаний, и она вновь испытала чистый детский восторг. Этот праздник сам по себе невероятно волшебный, и это чувствуют даже те, кто не имеет отношения к миру магии. Однако в Хогвартсе особая атмосфера увеличивается в троекратном размере, заставляя дыхание замирать, а сердце учащенно колотиться в ожидании самой потрясающей ночи в году. Наверное, Рождество в Хогвартсе еще никого не оставило равнодушным. — Почему? — искренне удивилась Пэнси, оборачиваясь к ней и прекращая все свои действия. — Что произошло? — Мне предложили работу в Министерстве после окончания рождественских каникул, — пожала плечами Гермиона, словно это решение было принято ею с легкостью и она не ломала над ним голову ежесекундно. — Ну и к черту это предложение, выпускной год бывает раз в жизни, и то далеко не у всех, ты и сама знаешь. Я думаю, что это отличная возможность перезагрузиться после сложных событий и нормально войти в серьезную занудную жизнь, — отчеканила Пэнси и вновь взмахнула палочкой, отправляя золотой месяц на ветку. — Ты и сама прекрасно знаешь, почему я хочу принять это предложение, — вздохнула Гермиона и села на скамейку, — какой смысл мне оставаться здесь и мучаться, видя его каждый день и не имея ни малейшей возможности быть с ним? Пэнси громко цокнула, закатив глаза, и плюхнулась на лавочку напротив Гермионы. — Так, давай-ка кое-что проясним. Ты себя в начале года помнишь вообще? — с возмущением в голосе быстро произнесла она. — Ты была похожа на труп ходячий. Позволь предположить, что именно чувства к нему держали тебя на плаву. И позволь предположить, что это чертовски очевидно, что вполне может отпугивать охренительно огромной ответственностью за несчастную душу, — Пэнс уронила голову на руки, но затем подняла голову и уже спокойнее продолжила. — Ты ничего не теряешь. Просто рискни. Если ты не сделаешь ничего и просто свалишь в Министерство, то будешь жалеть об этом до конца жизни. Девушка открыла рот, чтобы ответить, но Пэнси громко перебила ее: — Хэй, Драко! Привет! Ты как всегда вовремя, просто человек-часы, — быстро протараторила она, и Гермиона повернула голову, смотря на то, как Малфой направляется к ним плавной походкой с опущенными в карманы руками. — Тут Грейнджер тебя заждалась уже, джентльмен из тебя, однако, хреновый. А ты ведь аристократ. Позор семьи, не меньше, — подняла бровь и ухмыльнулась она. Драко и Гермиона посмотрели друг на друга с одинаковым выражением недоумения и полнейшего непонимания происходящего. — А, я вам не сказала? Видимо, я упустила этот момент в своем плотном графике, — ничуть не стесняясь до боли откровенной и смешной лжи, сказала Пэнси, рассматривая свои ногти. — Сегодня ваша очередь идти в Хогсмид за выпивкой для нашей уютной рождественской посиделки. И, о Мерлин, — притворно вздохнула она, — который час? Гермиона смотрела на Пэнси, подняв бровь, а лицо Драко выражало откровенное возмущение. — Ой, валите уже, у меня сейчас дырка в бошке будет от ваших взглядов. Задолбали оба, — с этими словами Пэнси вскочила, поправляя складки коротенькой юбочки, и принялась поднимать на ель звезды и золотые шары. К удивлению Гермионы парень пожал плечами и, пропустив ее вперед, шагнул к выходу из Большого зала. — Мне нужно накинуть пальто, думаю, тебе тоже, поэтому встретимся во дворе у фонтана. Погода сегодня снежная и морозная, одевайся теплее, — бросил ей Драко и секунду спустя скрылся за поворотом. Девушка так и осталась стоять посреди коридора в полном оцепенении, пока до ее мозга наконец не дошла информация о том, что она должна идти в башню за верхней одеждой. Видит Мерлин, она ненавидела сквернословить, однако в голове у нее пронеслось: «Охренеть».***
Погода оказалась не такой уж и холодной. Хотя, возможно, все дело было в его присутствии. Он шел размеренно, и ей не приходилось бежать за ним, как это часто было с Гарри и Роном, которые обычно так торопились в Три Метлы, что забывали о ее неспособности к быстрым передвижениям. Он был одет во все черное: черные брюки, черная водолазка и длинное черное пальто. Одежда создавала контраст с его белой кожей и платиновыми волосами, и это выглядело просто божественно красиво. Когда они приобрели все необходимое и уже шли обратно в сторону замка, он неожиданно заговорил: — С каких пор мои друзья действуют в твоих интересах, Грейнджер? Она немного помедлила с ответом, наблюдая, как его горячее дыхание превращается в пар на морозном воздухе. — Наверное, с тех пор, как они начали становиться и моими друзьями тоже, — ухмыльнулась девушка. — И как давно героиня войны и величайшая волшебница своего времени якшается с такими низкопробными волшебниками? — Ты ведь понимаешь, что я не считаю вас таковыми, Драко. Он резко обернулся к ней и остановился, заглядывая в ее глаза с непроницаемым выражением лица: — Откуда мне знать? Знаешь, на что это похоже? На снисхождение. Словно мы должны гордиться тем, что нам выпала великая честь продолжить обучение и иметь возможность общаться с волшебниками «высшей лиги». С достойнейшими волшебниками, — выплюнул Драко, — Лично у меня сложилось мнение, что твое общение с нашим факультетом — это не более, чем отвлечение от высокой ответственности, возложенной на тебя, а еще, возможно, бунтарство, ведь рядом больше нет твоих собачонок, которые грызлись с нами все годы учебы и которые могут сдержать тебя от этого маленького протеста против классического хода вещей, — он перевел дыхание и продолжил, — Ты просто отвлекаешься от войны, заполняя пустоту внутри. Вот, что это. Это не дружба. Гермиона начала закипать от несправедливости его обвинения и, сделав шаг к нему, процедила: — Насчет моих чувств к тебе, я полагаю, ты того же мнения? Ты считаешь, что я заполняю этими эмоциями пустоту? Он безразлично пожал плечами и кивнул: — Уверен, это временно. Как только ты ступишь за порог этой школы, тебя ждет шикарное будущее. Новые эмоции быстро сотрут те, которыми ты прикрывала свои раны. Она опустила голову, понимая, что это тупик. Нет, она не скажет ему правду. Она не будет расплываться лужицей под его ногами, признаваясь ему в таких глубоких вещах. Ему все равно. Возможно, его немного раздражает ее компания, но на этом все. Абсолютное, кромешное безразличие. Гермиона подняла глаза. Наверное, к этой боли можно привыкнуть, но пока она была такой же. Иногда она покрывалась корочкой, но затем Драко снова беспощадно сдирал ее, заставляя кровить и давая все меньше шансов на то, что не останется шрама. Она отвела взгляд за его плечо, рассматривая замок и предвкушая атмосферу последнего Рождества в Хогвартсе, в самом волшебном месте этого мира и слегка улыбнулась. Затем подняла глаза на него и дала себе возможность погрузиться, запомнить каждую его ресничку, каждый сантиметр белой кожи. Ее ресницы задрожали, и она почувствовала, как впервые за огромный промежуток времени глаза горели, наполняясь слезами. Она уже забыла, что такое слезы. — Совсем скоро мне предстоит это выяснить, — ответила она и, опустив голову, шагнула в сторону замка.***
Торжественно зазвучала до боли знакомая рождественская мелодия, и двери Большого Зала распахнулись, приглашая студентов на роскошное празднование. Зал сверкал убранством, и звуки скрипки проникали под кожу своим звучанием, расходясь по каждой клеточке и вызывая тысячи мурашек. Столы, расставленные островками вокруг ели, великолепие которой поражало, были наполнены разнообразными закусками, традиционными блюдами и напитками. Гермиона оглядела себя, поправила струящуюся ткань и удовлетворенно кивнула. В этот раз она чувствовала себя значительно комфортнее. Пэнси помогла ей с выбором платья в Хогсмиде, и они обе сошлись во мнении относительно этого платья, когда гриффиндорка вышла из примерочной. Это было бордовое платье в пол, которое облегало ее фигуру, руки и плечи, спускаясь свободными волнами от колена. Оно выглядело очень строгим и закрытым, но стоило ей повернуться спиной, как этот эффект рушился благодаря глубокому вырезу, который оголял спину практически до самой поясницы. Этот эффект они решили подчеркнуть, убрав волосы в пучок на затылке и выпустив пару кудрявых прядей на лицо. Платье очень подходило ее темпераменту, поэтому выбор был очевиден, и девушка не чувствовала себя скованно. — Воистину принцесса факультета Гриффиндор, — воскликнул Блейз, неожиданно появившись перед ней и оглядывая ее с ног до головы, — ты роскошно выглядишь. Я бы приударил за тобой сегодня, но ты, к твоему великому сожалению, была уличена в чувствах к моему лучшему другу. Гермиона улыбнулась, и ее щеки немного порозовели. — Жаль только, что твой лучший друг не принял такой подарок судьбы. Блейз откинул голову и добродушно рассмеялся, а затем коснулся ее плеча и прошептал: — Кто знает, может и в этой сказке после полуночи высокомерная карета превратится в добродушную тыкву. Он подмигнул ей, и она с улыбкой нахмурила брови, покачивая головой. В этот момент со стороны входа в зал раздался приближающийся шум сотен шагов и голосов. Музыка зазвучала громче. Студенты, во главе со старостами факультетов и профессорами, вошли в зал, располагаясь перед сценой. Минерва МакГонагалл поднялась на возвышение и постучала палочкой по бокалу с шампанским, прося тишины. Оркестр притих, и студенты приготовились слушать речь директора. — Этот год был поистине непростым для каждого из вас. Кто-то принимал непосредственное участие в боевых действиях, а кто-то оказал неоценимую поддержку в тылу. Многие потеряли близких, — на этих словах она опустила голову и помолчала с минуту, и ее действиям вторили все студенты, — Кто-то находился на другой стороне, — продолжила она, — но их присутствие в этом зале означает лишь то, что они не имели никакого выбора. Их единственным исходом, после проявления неповиновения, была смерть. И мы не можем осуждать несовершеннолетних детей за грехи их родителей. Не можем и не будем, — строго произнесла она, оглядывая всех присутствующих, — Кто-то поступил в школу Хогвартс только в этом году и оказался частью полуразрушенного мира, которому потребовалось некоторое время на восстановление. Каждый из вас почувствовал на себе войну или ее отголоски. Гермиона пробежалась глазами по студентами и увидела, что все они слушали директора с грустью в глазах, а у кого-то даже накатывали слезы. — Мы должны помнить эту войну. Мы должны нести в себе память этих событий, чтобы это больше никогда, никогда не повторилось. Чтобы войну не увидели ваши дети и внуки. Память о каждом погибшем, и о тех, кто приложил все усилия на пути к победе, — она перевела дыхание, и величественно продолжила, — В этом году мы не просто празднуем Рождество. Мы празднуем конец целой эпохи войны и начало мирного времени. Мы оставляем всю боль позади и с надеждой смотрим в светлое будущее. Теперь вы свободны и вольны жить так, как сами того хотите, и вас не должны держать ни обязательства, ни предрассудки. Будьте счастливы! С наступающим Рождеством! Зал взорвался аплодисментами, кто-то вытирал слезы, а кто-то улыбался и смеялся, вновь зазвучала торжественная музыка, а Гермиона впервые почувствовала себя настолько воодушевленной. И она впервые осознала, что война окончена. Девушка подняла глаза и сразу нашла его взгляд. Заиграла мелодия вальса, и она сделала шаг к Драко. А он сделал шаг к ней.