Дневник

9.00. Ну, что же, приходится констатировать, что я постепенно прихожу в себя. Я не видела Марка с понедельника, в общем, целую вечность. Где-то внутри осталась закрытая дверца, за которой я спрятала свою боль от несбычи мечт. Стараюсь не думать о нем. Правда, получается это только во время рабочего дня. Сейчас утро пятницы, небольшое затишье. Директор с утра в командировке. Поэтому все сотрудники, и я, в том числе, предаемся восхитительной церемонии кофепития. По всему зданию разносится чудесный аромат свежесваренного кофе, настроение умиротворенное, что и дает мне надежду на выздоровление от Маркомании. Вот это словечко выдумала! За окном чудесное, почти летнее утро, и видимо из-за этого кажется, что жизнь снова обретает прежние краски. Да, надо признать, что любовь — это не то состояние счастья, которое описано в литературе. Прихожу к выводу, что мужчины и женщины в любви, как на войне: залегли в окопах, постреливают друг в друга, делают шпионские и разведывательные марш-броски, и в победе никто не уверен. Да и как можно быть уверенным в чем-либо, если правил игры никто не знает? Нет, я конечно не совсем права, все-таки в любви есть масса приятных вещей. До сих пор в животе у меня что-то подпрыгивает и взрывается, когда я вспоминаю наши поцелуи. Правда их было не так уж и много, но этого хватило, чтобы организм мой впадал в какой-то, прямо скажем, транс только от воспоминаний. Хотя то, с каким умением это было проделано (я имею в виду поцелуи), наводит на определенные мысли насчет обширной практики. Нет, ну ты опять начинаешь? Не порти, пожалуйста, хорошее утро, а то настроение понизится, и вообще. Короче говоря, я включила комп и погрузилась в работу. 12.00. Ну вот, полдня уже тихонечко прокатилось. Все свои дела по Клиент-Банку я сделала, подписала кипу бумаг, пообщалась с нашими заказчиками, причем очень мило и спокойно. Вот что значит твердость духа и сила воли. И заметьте: о Марке — ни слова! Так что со спокойной совестью могу отправиться пообедать. Моя Красная Стрела приветственно пискнула и подмигнула мне, готовая мчаться по первому моему зову. Только я собралась садиться, как с шумом возле меня затормозил… Туарег! О, господи, Марк! Чтобы мне уехать чуть раньше! Марк резко распахнул дверь и буквально выпрыгнул из машины. Видимо, побоялся, что я трусливо сбегу от него. Вообще такая мысль у меня мелькнула, но я тут же задавила ее в корне. Марк стремительно подошел ко мне и спросил: — Я могу поговорить с тобой? Или ты уже уходишь? — Поднимемся? — спросила я. — А, может, пообедаем, заодно и поговорим? Он с готовностью кивнул и жестом пригласил меня в свой автомобиль. Что и говорить, Туарег — машина исключительно-замечательная. И запах мне в ней очень нравится. И вообще весь антураж. Может, мне просто нравится все, что связано с Марком, и моя борьба совершенно напрасна? Лучше капитулировать? Суровый Марк повернул ключ зажигания, и мотор ровно и мощно загудел. Я поняла, что надо начать сейчас, пока мы наедине. Не буду же я рассыпаться в извинениях в кафе. Я полуобернулась к нему и, выдохнув, сбивчиво начала: — Марк, я хотела позвонить тебе, но не знала, как ты отреагируешь. Лучше уж сказать, глядя в глаза, чем в телефон, — я нерешительно улыбнулась. Марк с недоумением воззрился на меня, но в глазах промелькнула искра какого-то странного чувства. — Ты прости меня, пожалуйста, я страшно обидела тебя и здорово мучилась все эти дни. И сто раз уже прокляла ту нашу размолвку, не стоило всего этого тебе говорить. Я поняла, что мы и вправду увязли в этом во всем. Я очень ругаю себя, что накричала, но если можно всё поправить, чтобы ты на меня не сердился, я готова, только скажи. Ты что молчишь? Я не то говорю или ты… ты против? Марк откинулся в кресле и изучающе смотрел на меня, а брови его поднимались все выше и выше. Потом он усмехнулся и произнес: — Я не понимаю, ты ведешь какую-то странную игру или говоришь это искренне? Я не знаю, как мне воспринимать твои слова, и надолго ли хватит твоего хорошего отношения ко мне, — с этими словами Марк нажал педаль газа, и мы поехали. Я чувствовала себя просто отвратительно, в голове звучало только одно: «Ну, ты и дура. Нужна ты ему сто лет! Нечего было лезть с откровениями». Пока я мысленно корила себя на все лады, Марк в гордом молчании несся по улицам, притормаживая на светофорах и устремляясь, только загорался желтый. Заехав на набережную в районе Стрелки, он резко затормозил и, повернувшись, мрачно глядя на меня, заявил: — Я едва с ума не сошел за эту проклятую неделю! Ты понимаешь, что чуть не прикончила меня своим отказом? Я ждал, что ты позвонишь, Но нет, — ты же у нас девушка гордая. Сто раз крутился вокруг твоего дома, даже подходил к домофону, но вспоминал твои слова и всё! Хотел плюнуть на все, ворваться к тебе в кабинет и просто-напросто увезти тебя, чтобы нас никто не нашел! Я постоянно о тебе думаю. Ты не станешь играть моими чувствами, я верю в это и прошу ответить: хочешь ты быть со мной, или тебе снова что-то мешает? Я просто ошалела от такого натиска и смотрела в его потемневшие глаза с испугом. Но постепенно испуг сменялся каким-то жутким восторгом, словно я стою на краю отвесной стены и смотрю вниз. Я потрясла головой, пытаясь немного отрезветь. Потом улыбнулась и… И меня поглотил смерч, с такой жадностью Марк накинулся на меня. Он целовал меня, куда придется, не разбирая, где глаза, где губы. Я от дикого восторга, который меня охватил, стала смеяться и целовала его, тоже не особенно разбирая, куда придется. Марк тоже смеялся, прижимал меня к себе, гладил мои волосы, щеки, трогал губы. Потом наступила небольшая пауза, я улыбнулась: — Марк, я всегда считала тебя уравновешенным мужчиной. Разве хорошие мальчики так ведут себя в машинах? Марк взял мое лицо в ладони и, едва переводя дыхание, ответил: — О, да, именно так они и поступают. А если честно, — улыбнулся он, — я сам себя не узнаю, говорю же, ты сводишь меня с ума. Я никогда так не набрасывался на женщин. И самое мое большое желание — поскорее выбраться из этого неудобного для поцелуев места и забраться в какое-нибудь более подходящее. Я чувствую, что вот-вот взорвусь от желания прижаться к тебе и ощутить тебя всю целиком до кончиков пальцев. Если только, — спохватился он, — если только ты не против. Я покачала головой и сказала одно слово: «Поехали». Марк облегченно вздохнул: — Ко мне? Или… — Мой дом здесь, совсем рядом. Мужчина моей мечты взглянул на меня окутывающим нежным взглядом и повернул ключ зажигания. Машина рванула с места в галоп. Я достала мобильник и извиняющимся тоном произнесла: — Я должна позвонить на работу, иначе меня потеряют и разорвут телефон. С этими словами я набрала номер моего зама и сказала в трубку: — Саш, я сегодня не вернусь, у меня тут семейные обстоятельства. Короче, оставайся за старшего. Ну, и до понедельника. А Марк, послушав мой разговор, широко улыбнулся и заявил: — Мне нравится это: семейные обстоятельства. Если бы ты знала, как мне все это нравится!!! Спустя 10 минут я открывала дверь в свою квартиру и никак не могла это сделать. Марк держал меня за плечи сзади и целовал в шею, это было так обжигающе приятно и сексуально, что в животе у меня снова что-то взорвалось, а сердце сжалось до размеров булавочной головки, а потом раздулось в огромный воздушный шар, на котором я взмыла вверх и очнулась уже в объятиях Марка в своей постели. Весь пол был усеян нашей одеждой, покрывалом, кое-как содранным с кровати, подушечками, ранее украшавшими вышеупомянутую кровать. — О, Господи, что же это такое с нами было? Марк перевернулся на живот и положил подбородок мне на грудь: — Ты, значит, ничего не поняла? Хорошо, я могу повторить, причем с превеликим удовольствием, — и он с хохотом опрокинулся на спину, увлекая меня за собой. Короче говоря, мы предавались восхитительному распутству до поздней ночи. А потом уснули поперек кровати, поскольку сил улечься правильно совершенно не осталось.