Дневник

Утро туманное, утро седое. Настроение на нуле. Эй, ты, нюня! Ну-ка, быстренько соберись. Что гласит йога? Лучшее средство для пробуждения и поднятия настроения — Сурья Намаскар - Приветствие Солнцу. Сделала три круга. Кажется, настроение повысилось, могу продолжать жить дальше. Звонит телефон. Хватаю трубку, там мой ненаглядный директор, который уже с 8 утра не может без меня жить: — Алин, ты когда будешь в офисе? — Ну, как всегда — к девяти. — Я хотел бы с тобой переговорить до прихода Дарцева. Я не сказал тебе накануне, у нас сегодня совместная встреча, и ты тоже участвуешь. Короче, подъезжай, я тебя буду ждать. Оп-па! Только этого мне не хватало. А нечего затевать романы на работе и около нее. Чревато, знаете ли. Теперь остается скомандовать нервам — стоп! Сделать лицо и предстать перед Марком в полном сиянии спокойствия и невозмутимости. 9.15. Я у шефа. Пытаюсь переварить информацию о том, что мы с Марком в четверг летим в Монголию. Информация ни фига не переваривается. Испытываю чувство легкого головокружения. Шеф как всегда тяжеловесно шутит, интересуется, когда мы объявим торжественную дату. Делаю злобное лицо и угрожаю уволиться, если шеф не прекратит свои шуточки. Угроза вполне действенна. Шеф резко становится серьезным, и следующие полчаса мы занимаемся нормальной серьезной работой. Нас прерывает секретарша, которая приглашает в кабинет Марка Дарцева собственной персоной. Марк абсолютно непроницаем и нейтрально приветлив. Стараюсь также не показать растерянности и наклеиваю намертво улыбку, надеюсь тоже нейтральную. За час нашего совместного заседания я умудряюсь полностью отключиться от своих переживаний по поводу нашего неудачного свидания и погрузиться в пучину чисто деловых переговоров. Уже в конце совещания поднимаюсь, чтобы уйти. В этот момент шеф отвечает на телефонный звонок. Марк, воспользовавшись паузой, тихо произносит, глядя мне в глаза: — Дождись меня, я зайду через несколько минут. Я, делая вид, что не расслышала, стремительно удаляюсь. На пороге оглядываюсь (клянусь, это вышло помимо моей воли!) и киваю Марку, который выжидательно смотрит мне вслед. 12.00. Наконец-то, мое сердце перестало скакать в груди, как сумасшедшее, и я могу более-менее связно описать, что произошло. Я влетела в свой кабинет и залпом выпила стакан ледяной воды из кулера. Потом приказала себе успокоиться, взять себя в руки. Замечаю, что в последнее время усилия, направленные на самоконтроль, превышают весь запас моих душевных и физических сил. Кажется, разум постепенно взял верх над чувствами, и я уверена, что смогу выдержать разговор с МММ (Мужчиной Моей Мечты). Понимаю, что не смогу работать с ним, если в наши деловые отношения вмешаются личные. Только надо быть твердой и решительной, и стараться не смотреть в его глаза, иначе моя решимость растает, как снег. В этот самый момент дверь открылась, и, конечно же, это был Марк. Он сел напротив меня и побарабанил по столу пальцами, кстати, мне показалось, что пальцы слегка дрожали. По-моему, он тоже это заметил, поскольку барабанить перестал и руку со стола убрал. Потом вздохнул и заговорил, глядя на меня исподлобья: — Алина, я понимаю, что оправдания и прощения за вчерашнее исчезновение мне быть не может, но надеюсь, я могу рассчитывать на понимание? — Безусловно, рассчитывать можешь, но я хочу… — Алин, я страшно виноват, я должен был приехать, даже ночью, объяснить все. — Ну, я не уверена, что это хорошая идея. Вообще я думала сегодня над этим. И вот что я решила. Мы, наверное, не должны иметь других отношений, помимо рабочих. Просто мне тяжело не переносить личное на бизнес. Я уверена, что мы все только выиграем, если не станем заводить на работе романы. В конце концов, у всех нас есть своя жизнь и она вовсе не прервалась из-за того, что мы с тобой встретились. Признаюсь, мне становится все труднее контролировать себя в твоем присутствии. Поэтому, однозначно, все это должно прекратиться. Во время моей пламенной речи Марк несколько раз пытался меня прервать. В конце концов, он хлопнул ладонью по столу, отчего я буквально подскочила на месте, и, нахмурясь, сказал: — Что ты делаешь? Ну, что ты такое говоришь? Неужели тебе не понятно, что пути назад уже нет? Что мы увязли в этом по самую шею и продолжаем погружаться все глубже? Оттого, что мы скажем друг другу, что между нами ничего не может быть, чувства мои к тебе не изменятся. Мне тоже становится трудно дышать в твоем присутствии, я тоже абсолютно теряю контроль над собой и готов задушить тебя в объятиях прямо в кабинете твоего шефа. И еще я каждый раз боюсь, что просто взорвусь, если увижу кого-то рядом с тобой. Ты вошла в меня, как вирус, и словами мне, боюсь, не вылечиться. Даже не смей просить об этом, слышишь? Все это он произнес негромко, глядя мне в самую душу. Я слушала его, открыв рот, завороженная его горячностью и шквалом чувств, которые волнами исходили от него. Какое там сопротивление, оно было просто сметено в первую же секунду, когда он заговорил. Я смотрела на него как загипнотизированная, когда он поднялся и, подойдя ко мне, положил руки на подлокотники кресла, загнав меня таким образом в капкан. Потом наклонился и прижался губами к моим губам, причем этот поцелуй ничем не напоминал тот, прошлый, сладостный и нежный. Сейчас Марк целовал меня жестко, как будто боролся со мной. Я едва смогла дышать, когда он оторвался от моих губ и, убрав руки с подлокотников, отступил на шаг от меня. Отступил кстати вовремя, поскольку в кабинет вбежал мой зам с кипой договоров. Но видимо на лице у меня все еще было смятение, поскольку он тут же ретировался, испуганно пробормотав «Прошу прощения!». Может быть, это неожиданное вторжение слегка отрезвило меня. Но я, разозлившись на Марка, а, скорее, на себя, вскочила с кресла и, сердито сдвинув брови, прошипела: — Что, черт тебя побери, ты себе позволяешь? С ума сошел? Вот об этом я и говорила, а ты меня, видимо, не услышал! Марк исподлобья посмотрел на меня и с горечью произнес: — Похоже, это ты меня не услышала. Мне жаль. Извини за вторжение. Больше это не повторится. С этими словами он развернулся и вышел своей размашистой походкой, а я плюхнулась опять в кресло и, откинувшись на спинку, едва сдержалась, чтобы не зареветь. От слез меня спасло появление моего зама и куча работы, которая навалилась на меня через минуту после ухода Марка. 21.00. Кое-как доплелась до дивана. Занятия йогой вымотали меня сегодня сильнее обычного. Видимо, я очень сильно старалась восстановить душевное равновесие после сегодняшней встречи с Марком. Первые полчаса после его ухода я очень злилась на него. Спустя час я начала злиться все сильнее, но уже на себя. И к вечеру я просто кипела. Лежа в шавасане, никак не могла расслабиться и сосредоточиться на дыхании. Перед глазами стоял Марк. Ну, надо быть такой идиоткой?! Человек, можно сказать, раскрыл передо мной свое сердце, а что я? Я на него наорала. На единственного мужчину, с которым мечтала провести всю свою жизнь. Ну вот, теперь уж точно он для меня потерян. И, видно, навсегда. Мысли лениво бегут в голове. Нужно встать и приготовить ужин. Но силы окончательно оставили меня, так я и проведу остаток дней своих в объятиях дивана. Что-то меня, кажется, потянуло на поэзию. Что-то вроде какого-то стихотворного размера, или это снова мое воображение…? И вдруг! Я подскакиваю на диване от жуткой мысли: мы же с Марком летим в Монголию!!! Как я могла об этом забыть, причем начисто. Начинаю, лихорадочно соображать, что ехать мне, наверное, не надо, но не уверена, что шеф с энтузиазмом воспримет эту идею. Истерики не избежать. Телефонный звонок срывает меня с дивана. 00.30. Только что вернулась из похода. Пришел мой братец и вырвал меня из лап сплина. Мы с ним отправились в боулинг-клуб. Он от души погонял шары на дорожке со своим дружком Русланом. Катя, оказывается, уехала с Максиком сегодня в Л* к бабушке. А Игорек решил немного развлечься. Я тоже развлеклась за компанию, потягивая вино и валяясь на диване, лениво глядя на резвящихся мужчин и иногда присоединяясь к ним, швыряя шары, правда, большей частью мимо кеглей, хорошо хоть не в соседних игроков По крайней мере, сейчас поздно, и я просто усну, чтобы больше не думать о Марке. Так, стоп, не начинай! Брысь в кровать! И молчать! (О, господи, опять рифма, что ли?)