Этот неправильный мир

      Первое, что почувствовал Уильям, когда проснулся — дикая боль во всём теле. Кости ломило, мышцы ныли, а голова совсем не соображала. Во рту было сухо, сильно хотелось пить. Воспоминания событий минувшего дня прострелили голову жуткой болью, и Уилл обессилено упал на подушку.       «Я дома?» — встревожился он и снова предпринял попытку приоткрыть глаза.       Комната казалась ему незнакомой. Это была гостиная, но не его. Она была меньше, но очень уютной. Торшер возле зелёного кресла в углу комнаты возле небольшого книжного шкафа, мягкий жёлтый ковёр на тёмном дубовом паркете, камин, нежно-розовые плотные шторы, из-за которых выглядывали лучи вечернего солнца. Уильям находился в совершенно незнакомом месте.       Вскакивать с дивана слишком резко было плохой идеей — закружилась голова и пошла кровь из носа. На кофейном столике Уилл обнаружил какие-то таблетки, бинты, стакан воды и салфетки. Последними он воспользовался, чтобы остановить кровотечение, а стакан воды выпил одним залпом, частично утолив жажду.       Уильям оглядел себя. Порезы оказались обработаны йодом, а повреждённый глаз оказался заклеен пластырём. Мужчина был всё в той же одежде. В той, что нашёл в лаборатории… Это был не сон.       Это был не сон…       Уильям сглотнул и постарался выровнять сбившееся дыхание. Нужно успокоиться. Успокоиться и понять, где он. И с кем. Вероятно, он в относительной безопасности, раз его подлатали и положили сюда отдыхать.       Уильям осторожно вышел из гостиной в коридор. Идти мешали боль в теле, слабость и ещё не до конца сошедшая сонливость, но мужчина всё же смог дохромать до кухни, в которой встретил незнакомого парня, уткнувшегося в какой-то предмет. Воспоминания снова прострелили ему голову, и Уилл всё вспомнил. Не так отчётливо, как хотелось бы, но кое-какие отрывки воспоминаний всё же мелькнули перед глазами.       Мэтт отвлёкся на нарушителя своего одиночества и вынул из уха какой-то белый провод.       — М, добрый вечер, мистер Миллер, — неловко произнёс он и поспешил подняться с места.       Ох, да. Он же представился тогда ненастоящим именем.       — Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он. — Может вам, мм, всё же вызвать врача?       — Нет-нет, не надо, всё в п-порядке, — неловко произнёс Уилл осипшим голосом и закашлялся. Парень предложил кофе, и Уилл согласился.       Юноша, представившийся ему как Мэтт Шмидт, всплыл в его расплывчатых воспоминаниях мутным пятном. Он был низкорослым и стройным, волосы выкрашены в ярко-зелёный цвет, а в уши надеты серёжки-крестики. На нём была большая полосатая футболка, тёмные шорты и кеды — обычный парень, таких на улице сотни. Но в тот день он был на улице один. Он единственный видел Уильяма Афтона, сидящего возле своего старого, Богом забытого дома.       — Вы в порядке? Вам нужна помощь? — поинтересовался тогда юноша. — У вас кровь. Вы пострадали после урагана?       — Какой… — сиплым голосом произнёс Уильям, мотая головой в изнурённости. — Какой сейчас год?       Вопрос поставил мальчика в тупик.       — Сэр, у вас, похоже, сотрясение, давайте я вызову вра…       — Какой сейчас год? — твёрже произнёс Уильям, заставив юношу вздрогнуть. Он убрал руки от кармана, когда хотел за чем-то потянуться, и склонил голову в недоумении.       — Две тысячи двадцать третий, сэр.       Уильям рассмеялся. Хотя хотелось плакать.       — Что случилось? — мальчик присел на корточки рядом с незнакомцем. — Я могу чем-то помочь?       — Я ищу, — всхлипнул Уилл. — одного человека…       — Вас отвести в полицейский участок?       — Не знаю, я… я, нет, не надо. Я ничего не помню, — бессвязно бормотал Уилл. — Я, мне…       — Успокойтесь, — парень достал из рюкзака небольшую бутылку с водой и протянул мужчине. — Как вас зовут?       Выпив всю бутылку залпом, Уилл постарался отдышаться и прийти в себя. Перед глазами всё мутнело и плыло, но тот изо всех сил старался держаться в сознании, что так и пыталось ускользнуть от него.       — Я Дэйв… М-Миллер… — первое, что пришло ему в голову — имя неизвестного мужчины, упомянутым им же в той странной аудиозаписи. Как он и говорил, лучше не представляться настоящим именем. Вероятно, из этой лжи потом вытекут проблемы, но париться он над этим будет тоже потом.       — Что с вами случилось? Это из-за урагана?       — Я н-не уверен. Я не понимаю, что происходит. Мне, мне нужно найти моего с… — Дэйв осёкся. Стоит ли говорить об этом? — моего знакомого. М-Майкла Афтона.       — Хм, не знаю такого, — юноша осмотрелся по сторонам, а затем строго посмотрел на мужчину. — Давайте я отведу вас к себе. Вам нужна медицинская помощь.       — Что?       — Я живу, правда, на другом конце города. Дойдёте?       — Почему ты мне помогаешь?       — Вам явно нужна помощь. Вы предлагаете мне бросить вас здесь?       Дэйв задумался. Голова начала соображать чуть лучше, и теперь он смог-таки разглядеть лицо своего спасителя. Парень выглядел лет на четырнадцать, но возможно только казался младше из-за своего небольшого роста; зелёные глаза выглядели взволнованно, но сам парень, казалось, очень старался выражать полное безразличие. Юноша без слов помог мужчине подняться и повёл вглубь города.       Удаляясь от родного дома, в груди давило чувство тоски и тревоги, а Дэйву показалось, что из дыры в стене блеснули чьи-то глаза.       По дороге они не встретили ни души. Знакомые улицы и дома мелькали перед глазами. Затем Дэйв начинал замечать изменения. Город выглядел несколько иначе — он разросся и стал более современным. Мужчина едва усмехнулся, когда до него, наконец, пришло осознание того, что он реально переместился в будущее на сорок лет! Просто невероятно.       — А тебя как зовут? — поинтересовался Дэйв, едва перебирая ноги по земле. Он чувствовал, что если парень его сейчас отпустит, то тут же упадёт без сил.       — Мэтт Шмидт, — коротко отозвался парень.       — Мэтт, значит, — Дэйв прикусил губу и склонил голову, чувствуя, как в груди больно кольнуло. — Моя жена хотела назвать нашего младшего сына Мэттом. Ты мне его напомнил. А сейчас его нет, — и криво заулыбался, стараясь сморгнуть подступившие слёзы.       Мэтт не знал, как отреагировать на эти слова, поэтому лишь неловко хмыкнул.       Он совсем не помнил, как его новый знакомый довёл его до небольшого двухэтажного дома на другом конце Харрикейна. Обстановка в доме казалась ему более чем уютной, хотя в памяти это надолго не задержалось. Когда Мэтт уложил мужчину на диван, тот уже почти ничего не соображал. Еле держа глаза открытыми, Дэйв наблюдал, как юноша стягивал с него одежду.       — Так что с вами случилось? — спросил он, рассматривая порезы.       — Трудно объяснить, — еле волоча языком, ответил Дэйв. — Я мало что сейчас понимаю. Я сейчас отключусь…       — Может мне всё же вызвать врача?       Дэйв помотал головой и отключился.       Перед ним возникла кружка с крепким кофе, которую Дэйв сверлил пустым взглядом около пяти минут, казалось, даже не моргая. Голова соображала очень плохо, а мысли в голове отказывались складываться во что-то осмысленное.       — Мистер Миллер, расскажите, что с вами произошло, — спокойно произнёс подросток, усаживаясь на стол напротив него. Обстановка немного напоминала допрос, где Мэтт — следователь, а Дэйв — допрашиваемый. Напряжённая атмосфера давила на черепную коробку, от чего даже тошнило. — Вы пострадали после урагана?       — Если я отвечу, то ты, вероятно, сдашь меня в психушку, — нервно усмехнулся Дэйв, глотнув слишком горячий кофе. Он больно обжёг язык, но мужчина не обратил на это внимания. Голова была забита совершенно другими заботами.       — Что последнее вы помните?       — Я помню… не знаю, — соврал Дэйв. — Помню только, как оказался перед этим домом. Там я раньше жил. Вероятно, очень давно.       Мэтт понимающе кивнул, хотя совершенно ничего не понимал.       — Вы искали Майкла Афтона? Кто он?       — Это мой… знакомый, — слово «сын» застряло в горле. — Мне нужно его найти и убедиться, что с ним всё в порядке.       — Где и когда вы видели его в последний раз?       Дэйв замялся. И схватился за голову.       — Я не помню.       — Сколько ему лет? И как он выглядит?       Дэйв постарался напрячь мозги, хотя голова и без того жутко раскалывалась. Майклу в этом году должно быть уже пятьдесят три. А ему самому уже семьдесят пять! Чёрт, вот это он влип.       — Ему сейчас… около пятидесяти, я думаю, — ответил он смутно.       — У вас есть его фотографии?       — Нет.       — А как он выглядит?       — Он… он похож на меня.       — В Харрикейне не так много британцев, я думаю, — усмехнулся Мэтт и задумчиво потёр подбородок, кидая незаинтересованный взгляд в окно.       Дэйв уже даже не спрашивал, откуда тот знает, что он британец. Акцент говорит сам за себя.       — А вы случайно не знакомы с Джошуа Миллером? — вдруг поинтересовался Мэтт.       — Что? Нет. Кто это?       — Мм, да так, — протянул Мэтт и махнул рукой. — Когда мне было три, мы с отцом были в Канаде, и я познакомился там с очень милым администратором в мотеле, в котором мы с отцом остановились. У него тоже был британский акцент, и сам он из Великобритании, — юноша хмыкнул. — Да не важно, просто совпадение. Найдём мы вашего Майкла. Друг моего отца — шериф Харрикейна. Поможет.       — О, нет, только не Тодд, у меня с ним были херовые отношения, — взвыл Дэйв и тут же заткнул себе рот. Надо бы уже запомнить, что он не в восемьдесят третьем.       Мэтт недоверчиво покосился на мужчину.       — Откуда вы знаете Тодда Бёрка? Он сошёл с поста шерифа, когда вы, вероятно, ещё даже не родились.       Внутри всё похолодело. Сознание всё сильнее кричало, что чем дольше он тянет с раскрытием всей правды, тем больше мотается срок, который он проведёт в психиатрической клинике. Вспотевшие ладони начало потряхивать, а бешеный стук собственного сердца циркулировал в ушах.       Маска серьёзности на лице Мэтта вдруг треснула, и тот тихо рассмеялся.       — Простите, у вас такое лицо…       Дэйв неловко заулыбался, чувствуя себя полным идиотом. И сумасшедшим. Сумасшедшим идиотом.       — Ладно, неважно. В любом случае, не думаю, что шериф Бёрк откажет в помощи.       — Славно. Но я бы предпочёл не обращаться в полицию.       — Почему?       На вопрос Мэтта Дэйв предпочёл нетактично промолчать, от чего тот ещё больше походил на что-то явно скрывавшего преступника. В голове не укладывалось абсолютно ничего. Даже от мыслей о том, что он действительно в полной жопе, начинало тошнить. Хотя, возможно, его снова температурит.       — А откуда у вас с шерифом такие отношения? — поинтересовался Дэйв, не смотря на опасность такого вопроса. Но Мэтта он не смутил, и он пожал плечами.       — Шериф Клэй Бёрк хорошо дружит с моим отцом. Они учились в одной школе, но общаться начали намного позже, после выпуска.       Клэй Бёрк. Дэйв слышал о нём немного. Знал только, что он учится (точнее, уже учился) в одной школе с Майклом. Тот крайне негативно отзывался о Клэе: называл его американской выскочкой с золотой ложкой в жопе и папеньким сынком. И он действительно был сыном шерифа Тодда Бёрка, с которым у Дэйва (Уильяма) были не самые лучше отношения в прошлом (в далёком прошлом). Но Уилл сейчас здесь — в две тысячи двадцать третьем, и, вероятно, он действительно родился если не раньше, то точно позже отставки шерифа Тодда Бёрка. Уильям Афтон не должен его знать. Дэйв Миллер не должен его знать.       — А Тодд, — Дэйв прочистил горло, — когда он сошёл с поста шерифа?       — Тридцатого апреля, тысяча девятьсот девяносто второго года, — мотая головой, уверенно произнёс Мэтт, словно всю жизнь готовился ответить на этот вопрос. — Если быть точнее, он не сходил с поста шерифа — его застрелили.       — Оу, понятно.       — Человеком он был действительно не очень. Его сын Клэй тогда только отучился и сразу пошёл по его стопам.       — И наверняка он такой же урод, — нахмурился Дэйв, на что Мэтт тут же встрепенулся.       — Клэй хороший человек!       — Да ну?       — Правда! Мой отец… — юноша неловко постучал пальцами по столу и отвёл взгляд. — Мой отец рассказывал, что они оба были не самыми хорошими людьми. Но они выросли и изменились в лучшую сторону. В юношестве они были чуть ли не заклятыми врагами, но сейчас они лучшие друзья. И мне приятно осознавать, что мои отец и его бывший враг так изменились. Я очень ими горжусь.       — Вот как, — хмыкнул Дэйв. — Ты напоминаешь мне моего сына.       — Которого ваша жена тоже хотела назвать Мэттом?       — Да… — горько усмехнулся Дэйв и замолчал.       Мэтт не напоминал ему Кэссиди. Мэтт напоминал ему Майкла. Он не был похож на него внешне. Да и характером тоже. Но от него так и веяло чем-то майкловским. Чем-то, что он не мог уловить. Возможно, Дэйва просто мутит. Он хотел на это надеется, потому что если он продолжил об этом думать, то определённо сойдёт с ума окончательно.       На кухне воцарилась молчание. Не тикали часы, не проезжали мимо машины — тишина. Только Мэтт нервно стучал ногтём по керамической кружке.       — Мой папа назвал меня Мэттом, потому что я напоминал ему его младшего брата, — вдруг произнёс он, заставляя Дэйва вздрогнуть.       — Вот как. А где сейчас твой отец?       — В Вегасе, уехал по каким-то супер-важным делам, — усмехаясь, ответил Мэтт и махнул рукой. — Должен вернуться через неделю.       Дэйв кивнул, и на этом они снова замолчали. Ему было жутко неловко. Он, тридцати пятилетний мужчина, сидит в доме у незнакомого парня и на больную голову пытается аккуратно наврать, чтобы найти своего (возможно ужё мёртвого (он надеется, что нет)) сына и при этом не угодить в тюрьму или психушку. Очень опасно и рискованно. Дэйв всё ещё очень надеется, что это лишь затянувшийся кошмар, и что он очень скоро проснётся у себя дома, в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году, со своей семьёй. Он очень на это надеется.       Что делать дальше он не имел ни малейшего понятия. Мозг всё ещё соображал с перебоями, и осознать всю серьёзность ситуации до сих пор не получалось до конца. Капсула клонирования, аудиозапись своего «создателя», будущее… Всё так навалилось, что Дэйв едва осознавал, что это всё действительно.       Кэссиди действительно мёртв.       Элизабет действительно мертва.       Клара действительно мертва.       Отец действительно мёртв.       Майкл тоже, вероятно, мёртв.       Нет, нужно убедиться наверняка. Нужно найти Майкла. Дэйв уверен, он жив. Жив и где-то здесь, рядом. Нужно найти его и во всём разобраться. Майк наверняка что-нибудь знает.       — Так что мы будем делать? — поинтересовался Мэтт, выдёргивая Дэйва из раздумий.       — «Мы»? Ты хочешь мне помочь?       — Почему нет? — пожал плечами парень и лениво откинулся на спинку стула, закидывая руки за голову и бросая взгляд на потолок. — Всё равно на каникулы планов нет. Да и почему бы не помочь человеку, оказавшемуся в беде?       — У меня такое ощущение, что я не в беде, а в каком-то очень сюреалестичном кошмаре, — нервно усмехнулся Дэйв, хотя забавным это никак не находил. — Может, я и правда сплю? Врежь мне.       — О, простите, я не разбрасываюсь кулаками.       — Очень жаль. Потому что я, честно говоря, очень хочу проснуться у себя дома, со своей семьёй и осознать, что я просто переутомился на работе, и всё это — не более чем дурной сон.       — Хах, у меня тоже такое бывало иногда, — Мэтт выдавил кривую улыбку. — Когда в жизни происходит какая-то хрень, и она настолько ужасна, что ты очень надеешься, что это просто сон.       — Первая стадия принятия: отрицание.       — Потом ты злишься на того, из-за чего это происходит, — решил продолжить Мэтт. — Но обычно ты сам становишься провокатором всего того, что сейчас с тобой происходит. Злишься, потому что ты сделал неправильный или слишком поспешный выбор. Или не сделал его вообще.       — Гнев.       — Затем начинаешь метаться в поисках решения. Искать альтернативные варианты, компромисс. Делать всё, лишь бы всё исправить.       — Торг.       — А потом понимаешь, что всё бессмысленно, — Мэтт сделал паузу, чтобы вдохнуть побольше воздуха, и уставился куда-то в стол. — Что бы ты ни сделал — ничего уже не исправить. Не вернуть того, что потерял. Не починить то, что ты испортил, — юноша недовольно скривился, словно от этих размышлений вспомнил что-то нехорошее. — Становится так грустно и паршиво. Настолько, что хочется проваляться всю оставшуюся жизнь в постели и больше не предпринимать абсолютно ничего. Зачем, если ты снова ошибёшься?       — Депрессия. А после депрессии следует принятие. Это может занять определённое количество времени, а у кого-то и вовсе всё обрывается… Главное, пережить этот эпизод, потому что дальше следует принятие. И всё становится легче. Ты отпускаешь эту ношу, и жизнь снова продолжается.       — Но это оставляет шрам на твоей душе…       — И смотря на него, ты видишь себя из прошлого. Видишь и понимаешь, что больше ты не допустишь этих ошибок.       — Ошибки делают нас людьми.       — Они помогают нам идти дальше и становиться лучше.       Мэтт грустно хмыкнул, нервно улыбаясь. Явно хотел что-то сказать, но не решался. Они затихли, а голова у Дэйва продолжила болеть. Внезапно разболелся и больной глаз, про который он уже успел забыть.       — Как вы так, кстати? — поинтересовался Мэтт, заметив, как мужчина потянул руку к бинтам на лице.       — Не помню. Наверное, осколком задело.       — Лучше не трогать. Вы точно не помните, что с вами случилось? Даже то, что до урагана?       — Я не знаю. Я… не уверен, — Дэйв услышал, как тяжело вздохнул Мэтт, нервно стучавший ногтями по столу.       — Майкл Афтон… — задумчиво протянул Мэтт, словно пробуя имя на вкус. — Хм…       Мэтт взял со стола чёрный прямоугольный предмет, с которым сидел ещё до того, как Дэйв пришёл в себя. Юноша принялся быстро стучать пальцами по экрану, вводя мужчину в ступор всё больше.       — Это что? — поинтересовался он, словив удручённой взгляд Мэтта.       — Что именно?       — Ну, у тебя в руке? — только после этих слов Дэйв понял, что ему следует держать рот на замке. И запомнить, что он не в восемьдесят третьем.       — Эм, телефон, — Дэйв произнёс смущённое «а» и отвернулся, когда Мэтт недоверчиво ухмыльнулся. — У вас точно нет амнезии?       — Вероятно, не знаю, — Дэйв пожал плечами.       Шмидт ничего больше не ответил и снова уткнулся в устройство.       — Интересно, — его лицо вдруг нахмурилось. — Про Майкла Афтона в интернете ничего не написано. Абсолютно ничего.       — Что?       — А этот человек вообще существовал? Он ведь из Харрикейна?       — Ну да.       — Хорошо, — вздохнул Мэтт, поднимаясь с места. — Тогда наведаемся в архив. Там-то, я думаю, чего-нибудь да отыщем. Мистер Миллер, вы точно уверены, что не хотите обратиться в полицию?       — Я… думаю, что будет лучше оставить это на крайний случай. Я не могу объяснить, потому что сам ничего не понимаю. Это… всё очень сложно, — тяжёло произнёс Дэйв, и Мэтт понимающе кивнул. Дэйв не мог не заметить искрившийся огонёк любопытства в глазах юноши, но решил его проигнорировать. Голова раскалывалась жутко.       Дэйв допил кофе и поднялся с места. И снова слишком резко. Голова заходила ходуном, заставляя мир вокруг вертеться каруселью. Очнулся он уже на диване, а обеспокоенный Мэтт мельтешил рядом.       — Что ж у вас с давлением-то не в порядке, мистер Миллер? — причитал юноша, явно обеспокоенный состоянием нового знакомого. — Вам реально нужен врач. Я не хочу никакой судебной ответственности, если вы тут помрёте.       — Не помру, не переживай, — еле заметно усмехнулся Дэйв, ощущая, что совершенно не может двигаться. Ватное тело отказывалось слушаться, голова раскалывалась, в ушах звенело, а к горлу подкатывала тошнота. — Мне нехорошо.       — У вас температура снова подскочила. Лежите, отдыхайте.       Мэтт принёс кружку с водой. Напоил ею Дэйва и заставил принять лекарства. На разгоряченный лоб мужчине положил смоченное в холодной воде полотенце. Мэтт что-то говорил, но Дэйв его уже не слышал. Закрыл отяжелевшие веки и снова провалился в сон. И очень надеялся, что в следующий раз проснётся у себя дома.

***

      Мэтт неподвижно сидел на краю дивана и внимательно изучал лицо отрубившегося мужчины. Тот выглядел измученно, словно только что пережил тяжёлую трагедию. Мэтту почему-то казалось, что так и есть. Мистер Миллер был явно чем-то глубоко потрясён. Чем-то, о чём и сам вспомнить не в состоянии. Мэтт когда-то увлекался психологией, но состояние Дэйва он не мог охарактеризовать как-то иначе. Вариантов было много. Возможно, у него тяжёлый психологический шок. Возможно, посттравматический стрессовый синдром. А возможно и вовсе шизофрения и его просто глючило в психозе.       Мужчина явно пострадал также и от урагана. Порезы и осколки по всему телу, и раненый глаз. Ему бы действительно обратиться к врачу, но тот почему-то упорно отказывался. Мэтту Дэйв неиронично напомнил его отца, который даже находясь при смерти откажется ехать в больницу. От того и болел часто. А здоровье у него и без того хромало.       Неприязнь и даже некий страх больниц и полиции Дэйва разжигали в груди Мэтта огонёк заинтересованности, а его личное знакомство с шерифом Тоддом Бёрком, который умер более тридцати лет назад, только сильнее подогревало разыгравшийся интерес. Этот необычный мужчина, Дэйв Миллер, был объят тайнами и загадками. Настолько, что Мэтту хотелось, чтобы тот как можно скорее проснулся, и они отправились распутывать этот клубок непоняток и несостыковок.       Мэтт каждой клеточкой тела ощущал, что прямо сейчас он влипает в какую-то дурно пахнущую авантюру. Но всплеск совершенно новых и неизвестных ему эмоций не позволял Мэтту жать по тормозам. Этот риск и неизвестность будоражили парня от корней до кончиков, заставляя того вздрагивать от возбуждённых мурашек, пробегающих по телу.       Мэтт почему-то был уверен, что это лето будет интересным.       Его мысли прервала вибрация телефона, оставленного на кухне. Мэтт поспешно схватил устройство и выскочил на крыльцо, боясь разбудить Дэйва. И чтобы просто подышать свежим воздухом. Мэтт ответил на видеозвонок.       — Да?       — Привет, солнце, — на экране показалось слегка подвисающее изображение Карлтона. Тот выглядел взволнованно. — Как у тебя дела? Я слышал, в Харрикейне был ураган! Ты не пострадал? — встревоженные нотки в голове парня заставили Мэтта броситься успокаивать друга.       — Нет, всё хорошо. Я тогда был ещё в Вегасе. Приехал только утром на автобусе. Ураган почти ничего не задел, только на другом конце города несколько повреждённых зданий, — «И очень странный мужчина», — не договорил Мэтт, решив оставить это в мыслях.       — О, это хорошо, — Бёрк облегчённо выдохнул. — Я переживал за тебя.       — Угу, — последовала неловкая пауза. — А вы там как?       Карлтон довольно рассмеялся, что означало, что его приятели вчера явно что-то натворили. Следы взволнованности и напряжения мигом спали, и Карлтон снова превратился в того задорного парнишку, которого знал с самого рождения.       — Вчера-таки собрались в том клубе и отметили конец года. Там было так здорово, ты не представляешь! Пришла почти вся параллель, какие-то старшекурсники и — ты не поверишь — препод по философии!       — Ему ж за шестьдесят уже, — прыснул Мэтт, пока в трубке доносился хохот Карлтона.       Поздние лучи закатного солнца постепенно скрывались за горизонт, забирая с собой красивые красно-оранжевые разводы на небе. Совсем скоро на Харрикейн опустится тяжёлая, глубокая ночная тьма, а с ним и тревожность, что посещает Мэтта уже долгое время.       — Ага, а отжигал там хлеще всех, — ответил ему хохочущий Карлтон. — Ну, зато мы теперь знаем причину его постоянных болей в спине. Со мной ещё Бенджамин пошли за компанию. Нажрались в хламину и облевали весь толчок, я их до дома еле дотащил. Они совсем не умеет пить. Да, Бенджамин?       — Да иди ты, — послышался приглушённый голос приятеля. Спустя несколько секунд на экране показалось красное лицо Бенджамина. Их окрашенные в блонд волосы растрепались и выглядели лохматой копной. Отросшие тёмно-русые корни хорошо контрастировали. Под красными глазами виднелись круги. — Здарова, Мэтт.       — Привет. Хорошего тебе похмелья.       — Спасибо, но я уже почти пришли в норму, — Бенджамин прикрыли глаза и глотнули пива из банки. — Если чё, Феликс ни о чём не должен узнать, усёк?       — Ага. А чего это ты решили сходить в клуб? Ты, вроде, завязали.       — Ну, надо же было составить компанию этому придурышу, — Бенджамин потрепали Карлтона по кучерявым волосам, растрёпывая их ещё сильнее. — Да и так, решили поностальгировать по бурной молодости.       — Тебе двадцать один, — подметил Карлтон.       — Двадцать два уже скоро.       — Через полтора месяца.       — Вы уже готовите мне сюрприз?       — Не дождёшься.       — Эй, Мэ-этт. Если что, Карлтон меня контролировал.       — Ты убегали от меня и прятались в толпе. А потом закрылись в толчке, где и наблевали. Мне, знаешь, как стыдно было?       — Ой, вы, подростки, ещё ничего не знаете о веселье. Вот я в вашем возрасте…       — Бенджамин, если ты сейчас же не заткнёшься, я расскажу Феликсу, как ты вчера нажрались.       — Ой, Карлтон, ну ты и вредина!       — Сами такие!       Натянутая улыбка с лица Мэтта поспешила убраться. Опять они за своё. Вроде взрослые люди, да и ссорятся они понарошку, но Мэтта это порой так раздражало. Их гиперактивность в целом раздражала. Хоть они и были его друзьями детства, но своё мнение о них Мэтт изменить так и не смог.       Постоянно убеждал себя, что дело в нём, а не в них.       — Эй, Мэтт, — голос Карлтона вытянул парня из раздумий. — А ты-то чем занимаешься? Опять собираешься провести всё лето за учёбой?       Мэтту не нравилось, когда над его «ненормальной» тягой к учёбе смеялись. Он просил перестать так делать, но его не слушали. И Мэтт лишь терпеливо вздыхал, отсчитывая в уме до десяти.       — Я ещё даже вещи не успел разобрать.       — М, а чем планируешь заниматься до нашего приезда?       «Помогать странному мужчине, подверженного психологическим шоком, найти некого Майкла Афтона, о котором нет информации даже в интернете. И я даже не уверен, существует ли он вообще».       — Не знаю. Думаю, мм… — Мэтт уставился себе под ноги, нервно скребя ногтями деревянные перила. — Я ещё над этим не думал.       — Ну ты как всегда, Мэтт, — усмехнулись Бенджамин. Добрый взгляд голубых глаз окинул Мэтта согревающим теплом. — Как прилетим — найдём, чем заняться. Может, мм, съездим в Вегас?       — Забыли, что было в прошлый раз? — вскинул бровь Карлтон. — Так я могу напомнить…       — Заткнись.       — Эм, не знаю, я, может, мм, предпочёл бы остаться в Харрикейне. Ну, хотя бы на июль. А в августе посмотрим.       — Хочешь остаться с отцом? — поинтересовался Карлтон. — Да, я бы тоже немного потусил со своим батей. А то с Рождества не виделись.       — Значит, договорись пока не разносить всю Юту к чёрту сразу, как вы приедете?       — Мы подумаем, — в унисон ответили Карлтон и Бен и рассмеялись.       — Ладно, мы пойдём трезветь дальше, — произнёс Карлтон.       — Опохмеляться, — продолжили Бенджамин и глотнули пива.       — Что ж, удачи вам. Значит, когда вы приедете?       — Тринадцатого, — «Через неделю», — подумал Мэтт. — У нас тут ещё дела намечаются.       — Отлично, м… Буду вас ждать.       — Ага. Ну, давай, Мэтт, увидимся, чувак! — хихикнув, Бенджамин помахали ладонью перед камерой, спрыгнули с кровати и поспешили куда-то уйти. Оставили Карлтона одного.       — Кхм, ты это, эм… Прости…       — За что? — не понял Мэтт.       — Да я ж обещал… не напиваться. И напился. Прости, если ты злишься, — Карлтон печально склонил голову.       — Я не злюсь, это твоя жизнь. Просто будь осторожнее, ладно? Я… м, переживаю.       — Ага, я тоже переживал за тебя, когда узнал про ураган. Думал, вдруг ты пострадал.       — Всё окей, уже всё хорошо, — Мэтт улыбнулся, на этот раз искренне. По крайне мере он на это надеялся.       — Ну, ладно, хах… До встречи?       — Ага, созвонимся ещё. Пока.       — Пока, солнце. Я тебя люблю.       Мэтт смутился и почувствовал, как щёки покраснели.       — И я тебя.       Они завершили вызов, и Мэтт со вздохом упёрся лбом о стену дома, ощущая себя полностью потерянным и неправильным. Он ощущал себя так всегда, с самого рождения. Мэтт всегда убеждал всегда, что он на правильном пути. Выбрал ту специальность, тот универ, того партнёра… Но чувство, что он тратит свою жизнь совершенно не на то, терзало его каждый день. И отступать не хотело. Мэтт старался переубедить себя, что он просто долго свыкается с переменами, что он скоро со всем этим смириться и примет. Получалось не очень… Не получалось вообще. С каждым новым днём Мэтт осознаёт, что путается в этом всё сильнее и сильнее.       Но сегодня как-то всё иначе. Он чувствовал, что завтра произойдёт что-то, что кардинально изменит его жизнь.       Мэтт вернулся в дом и заглянул в гостиную. Дэйв лежал скрючившись и обнимал себя за плечи. Хмурил брови во сне и что-то неразборчиво бормотал. Мэтт раздел мужчину до белья и накинул на него одеяло, потому что того явно знобило от лихорадки, даже не смотря на жару на улице.       Пребывая в задумчивом состоянии, Шмидт выпил кофе, бросил пропотевшую одежду Дэйва в стирку, принял душ и лёг спать. Засыпал с ощутимым трепетом в груди от предстоящего дня. Мэтт был почти уверен, что завтра всё точно будет по-другому. Взглянет на жизнь иначе. И в ней точно что-то измениться. В лучшую сторону.

***

      Мэтт проснулся в приподнятом настроении. Сразу же заглянул к мистеру Миллеру и убедился, что тот ему не приснился. Тот спал. Слегка беспокойно, но спал. И по измотанному виду было видно, что в ближайшие пару часов он вставать не планирует. После пробуждения, тому стоит принять душ и ещё раз обработать раны.       Мэтт быстро позавтракал и вышел на улицу, где беспощадно жарило солнце. Это лето обещает быть жарким. В Харрикейне всегда жарко. Его отец болен, и ему нельзя перегреваться. Поэтому на летний сезон он старался брать отпуск и уезжать куда-нибудь вместе с Мэттом. Туда, где похолоднее. Обычно они улетали в Россию к другу отца. Там Мэтт и познакомился с его детьми: близнецами Бенджамином и Феликсом и их старшим братом Александром. Их семья была немного со странностями, но отец шутил, что так было всегда.       Полицейский участок знакомыми образами мелькнул перед глазами. В раннее утро здесь почти никого не было. Только знакомая женщина за стеклом стойки информации.       — Здравствуйте, мисс Пикман, — приветливо поздоровался Мэтт, подключая весь свой актёрский талант.       — Ой, здравствуй, Мэтти. Ох, что у тебя с волосами-то опять? — вдохнула женщина, прижимая ладони к груди. — То голубой, то красный, теперь зелёный!       — Учебный год окончен. На лето решил снова сменить образ. К сентябрю опять перекрашусь в свой, не переживайте, — с улыбкой произнёс Мэтт.       — Ох, во что сейчас молодёжь только не красится, — махнула рукой мисс Пикман. — Ты к шерифу Бёрку? Его сейчас нет.       — М, нет, я ищу кое-кого. Майкла Афтона. Можете поискать, пожалуйста?       — Майкл Афтон, хм… — женщина вбила имя в базу данных и прищуренными глазами пыталась выискать нужного человека. — Хм, такого нет в окрестностях Харрикейна.       — Нет? Вы уверены?       — Абсолютно.       — Хм… А есть ещё кто-нибудь с такой фамилией?       — М-м, не-а, никого с фамилией Афтон нет в базе данных, — женщина щёлкнула мышкой и перевела взгляд на Мэтта. — Кто такой этот Майкл Афтон?       — Да это мой одногруппник в универе, — махнул рукой Шмидт. — Говорил, что тоже из Харрикейна, хотя я не видел его здесь ни разу. Вот и решил проверить. Я так и думал, что он здесь не жил, он вечно пургу гонит. Он в принципе странный. Не удивлюсь, если он сторонник теории и плоской Земле.       — Странные у тебя одногруппники, — хохотнула мисс Пикман и вздрогнула, когда зазвонил телефон. — Мне нужно ответить.       — Угу, мне как раз надо идти. Всего доброго.       Мэтт разочарованный вышел из полицейского участка. Разочарование быстро сменилось азартом. Он всем тело чувствовал, как внутри что-то горит от предвкушения чего-то захватывающего.       Боковое зрение вдруг зацепило знаковый силуэт. Одинокий «Форд» стоял на почти пустой парковке, а возле него мужчина тридцати пяти лет. Высокий, бледный, в голубой рубашке и чёрных брюках. Светло-русые волосы растрёпаны, под голубыми глазами полегли тени, а подбородок покрылся щетиной. Мужчина разглядывал здание полицейского участка, как что-то запретное и опасное. И Мэтт прекрасно понимал, что это именно так и есть, он прекрасно помнил, что произошло пять лет назад.       — Здравствуйте, мистер Купер, — осторожно поздоровался Мэтт, стараясь не спугнуть находившегося в прострации мужчину, но тот всё равно вздрогнул.       — А, Мэтт. Здравствуй. Слышал, ты, вроде, в Нью-Йорк переехал учиться, — Уолтер пожал парню руку.       — Ага, да. Вот, прилетел к отцу на каникулы.       — А где он сейчас?       — В Вегасе. Должен вернутся через неделю.       — Понятно.       Мэтт прекрасно видел желание Уолта покурить, но тот упорно с ним боролся. И продолжил пялиться на здание участка.       — Вы к шерифу Бёрку? — отзеркалил Мэтт вопрос, который ему задавала мисс Пикман несколько минут назад в участке.       Уолтер невольно сморщился от прорезавшей слух фамилии.       — Ага. Хотя пиздец как не хочу туда идти.       — Радуйтесь: мне сказали, что его сейчас нет.       — Чёрт, — ругнулся Уолтер. — Хочу-не хочу, а надо.       — А вам зачем? — от гнетущей атмосферы Мэтту тоже приспичило покурить, но в отличие от Уолтера он своё желание сдерживал куда увереннее.       — Да… У меня тут коллега по работе живёт. Пропал несколько дней назад. Ни слуху, ни духу, а дома у него дети голодные.       — Оу, это печально.       — Ага. Самое ужасное, что… — Уолтер замолк и отвернул голову.       — Что «что»? — спросил Мэтт.       — Что… Я не уверен, ну, то есть, это просто догадка, но возможно он… покончил с собой.       — Почему вы так решили?       — Родители погибли, девушка кинула на бабки. Остался с двумя маленькими детьми и одной сумкой на плечах. Не знаю, как он из этого дерьма выкарабкался, но даже спустя три года он не смог оправится от этого окончательно. Ходил к психологу, принимал лекарства. Он об этом старался не говорить, но… — Уолтер неловко почесал макушку и опустил голову. — Да…       Они простояли в неловком молчании ещё некоторое время. На улице всё ещё не было ни души. Ни дул ветер, ни щебетали птицы — лишь редкие машины проезжали где-то вдали.       — Я в последнее время вёл себя грубо с ним. У самого нервы на пределе из-за… всякого. Я боюсь, что я стал одной из причин чего-то неизбежного.       — Ага, я понимаю, — кивнул Мэтт. — Я понимаю, что вы чувствуете. Мой друг пытался покончить с собой. Мой отец пытался покончить с собой. И я так же являлся одной из причин.       — Вот как…       Мэтт криво ухмыльнулся.       — Дерьмово, наверно. Я ведь даже не знаю, каково это — хотеть убить себя.       — В большинстве случаев суицидники не хотят умирать или убивать себя, они просто не хотят жить дальше.       — Да, верно. Можете показать мне фотографию вашего коллеги?       Уолтер вытащил телефон из кармана и показал изображение тридцатилетнего блондина с веснушками, большими ушами и очками.       — Его зовут Кевин Моррис.       — Я видел его один раз в торговом центре. Это было незадолго до того, как я переехал, — хмыкнул Мэтт, всматриваясь в знакомое лицо и отдаваясь томящим воспоминаниям. — Я помню, он был со своими детьми. Близняшки Эмма и Сара. Они клянчили у него мороженое, но у него не было денег.       — У него всегда было туго с деньгами. А Эмма и Сара очень любят мороженое. Кевину иногда приходилось не доедать, чтобы купить его своим девочкам.       — Это грустно.       — Это ужасно, — согласился Уолтер, и они снова замолчали. — Он хороший человек. Я надеюсь, с ним всё в порядке.       — Его найдут.       — Его найдут. Да, обязательно, — Уолтер поднялся с капота, на который прислонился и уверенно выпрямился. — Я найду его. Я не… — уверенность в голосе тут же надломилась. — Я не позволю сломаться ещё кому-нибудь. Я хочу поступить правильно. Хотя бы раз в жизни.       — Вы всё ещё вините себя за это?       Уолтер ничего не ответил и зашагал в сторону участка.       — Если увижу его — позвоню вам, — бросил Мэтт напоследок. — Удачи.       — Ага, спасибо.       Уолт ушёл в участок, а Мэтт направился домой.       В голове мутно и пусто. В голове не было ни единой мысли о том, что происходит вокруг него. Но Мэтту почему-то казалось, что это всё как-то связано. Интуиция Мэтта редко подводила, поэтому он твёрдо решил во всём разобраться. И, желательно, до приезда отца и друзей.

***

      Уильям проснулся и первое, что он почувствовал — была головная боль. Слипающиеся глаза отказывались открываться, словно какой-то шутник смазал веки клеем. Ватные конечности не слушались, а выпутаться из-под слишком тяжёлого для него одеяла сил не было абсолютно. Когда веки всё же поддались усердным попыткам и, наконец, открылись, Уильям осознал, что всё ещё находился в гостиной. Не в своей. В чужой.       Это был не сон…       А зовут его не Уильям Афтон, а Дэйв Миллер.       Дэйв вдохнул ртом и тут же почувствовал удушающую духоту, от чего в горле застрял рвотный позыв, который мужчина старательно пытался сдержать. Голова заходила ходуном в такт кружащей калейдоскопом комнате. В ушах звенело так сильно, что Дэйв едва слышал собственные мысли.       Хотелось есть, пить, спать, принять душ, оказаться рядом со своей семьёй и понять, что это всё — просто затянувшийся кошмар. Он не в две тысячи двадцать третьем, он не Дэйв Миллер, он не совершал ничего ужасного. Он определённо НЕ клон того, кто определённо совершал что-то ужасное.       Дэйв истерично хохотнул от собственных мыслей. Клон? Как же глупо это звучит.       Он спит, в коме, без сознания, напившийся, накурившийся — Дэйв был готов принять что угодно, лишь бы не тот факт, что всё, что с ним происходит — реально.       «Как же я хочу домой, — с этой мыслью Дэйв присел на диван и попытался справиться с головокружением и недомогание. Стянув с себя тяжёлый плед, он вдруг обнаружил себя в одних трусах. Тело всё ещё покрывали бинты и пластыря. Раненный глаз так же был забинтован. Дэйв смотрел на своё тело и ощутил, как в груди расцветала неумолимая тоска. — Как же я хочу домой…».       Дверь в гостиную едва слышно приоткрылась, и из проёма высунулась уже знакомая зелёная голова.       — Проснулись, наконец-то, — произнёс Мэтт с заметным облегчением в голосе. — Вы, эм… Вас лихорадило всю ночь. Как вы себя чувствуете?       — Какое сегодня число? — сипло поинтересовался Дэйв. Хоть бы он сказал, что сейчас восемьдесят третий…       — Седьмое июля, две тысячи двадцать третий, сэр.       Блять…       Дэйв уронил голову в ладони и судорожно вздохнул. Не понимал, он ничего не понимал. Не понимал, что происходит; не понимал, где он, где его второе «я», которое говорило, что все умерли. Вся его (их) семья мертва.       — Мне нужно найти Майкла Афтона, — единственное, что произнёс Дэйв. Проснуться. Проснуться Уильямом Афоном. Проснуться рядом со своей женой, спуститься вниз и обнаружить свою дочь и сыновей. Живых…       Мэтт молча кивнул.       — Да, я помню. Я ещё раз тщательнее проштудировал Интернет, — Дэйв хотел уточнить, что такое Интернет, но решил не топить себя ещё больше. Разберётся по ходу пьесы, — и абсолютно никакой информации о Майкле Афтоне я не нашёл. Вы точно уверены, что этот человек вообще существует или существовал когда-либо?       — Да.       — Вы точно уверены, что он из Харрикейна?       — Да.       — Вы точно уверены, что он жив?       — …Д-да, — ответ прозвучал неуверенно, но Мэтта интересовало не это.       — Знаете, а я вас здесь никогда раньше не видел, — прищурился Мэтт. — Вы приезжий?       — Н-ну я переехал сюда, когда мне было двенадцать. Так я из Великобритании.       — Но я не видел вас ни разу за все восемнадцать лет, что я прожил в Харрикейне.       — А ты весь город поимённо знаешь? — огрызнулся Дэйв, хотя понимал, что делать этого явно не стоит. Мэтт, вероятно, единственный, кто может ему помочь. Юноша, на удивление, на язвительный комментарий отреагировал лишь нервной ухмылкой.       — Вчера я нашёл вас возле того старого дома.       — Я жил там.       — Правда? Сколько вам лет?       — Тридцать пять.       — Вот примерно столько лет назад его и забросили. Может чуть позже. Но вы явно не застали того момента, когда там кто-то жил.       Дэйв хотел что-то сказать, но лишь склонил голову, нервно сжимая и разжимая тонкие пальцы.       «Нужно сказать правду. Нужно сказать правду», — думал Дэйв.       — Хорошо, — Мэтт перекатился с носков на пятки и задорно ухмыльнулся. — Сейчас вы примите душ, поедите, и мы отправимся в «ваш» старый дом.       — Зачем?       — Ну, возможно там мы найдём хоть какие-то улики или зацепки в пользу того, что ваш Майкл Афтон не выдумка.       — Ты мне не веришь, — Дэйв формулировал это как вопрос, но утверждение само вырвалось из его уст. Он отчётливо понимал — Мэтт ему не верил. Но тот лишь помотал головой.       — Я скептик. А скептикам нужна правда на бумаге, — юноша качнулся и направился к двери. — Принесу вам полотенце. Пойдёмте, ванна на втором этаже, — и скрылся в коридоре.       Дэйв остался сидеть на диване в полном непонимании, отчаяние и острым пониманием того, что он действительно в полной жопе.

***

      Дэйв ощутил нереальное облегчение, когда горячая вода коснулась его тела. Свежие порезы неприятно защипало, но внимания он на это не обращал. Дэйв чувствовал себя потным и грязным, словно в душе не был десятилетиями. И вылезать в ближайшие пару тройку часов он явно не планировал.       Мэтт любезно выдал ему полотенце, нижнее бельё, его постиранную одежду, новую зубную щётку, мочалку и бритву. Дэйв всё ещё не понимал, почему этот странный юноша так добр и любезен с ним. Просто взял и приютил у себя совершенно незнакомого человека (ещё и взрослого мужчину), выслушал весь его бред и согласился помочь в том, о чём даже сам Дэйв понятия не имеел.       Нужно найти Майкла. Дэйв уверен, он жив и он где-то рядом. Вероятно, Майк — единственный из его семьи, кто может быть ещё жив. Слова двойника из аудиозаписи не вылетали из головы. Дэйв даже представить боялся, что он натворил. И всё ещё не мог поверить, что это всё действительно не сон.       Дэйв обязан во всём разобраться.       Почти час он торчал под горячей водой. Дэйв всегда предпочитал прохладный душ, но именно сейчас ему вдруг захотелось свариться под кипятком. Он бы простоял там ещё дольше, если бы в глазах уже не начало темнеть от духоты.       После душа Дэйв неторопливо почистил зубы и побрился. И параллельно с этим рассматривал окружающий интерьер и дизайн. Всё выглядело так современно, даже та самая бритва и щётка. Душ выглядел новомодно, а в лейке было несколько насадок с разными режимами. Дэйва это удивляло и поражало. Даже не смотря на весь тот бред, что с ним сейчас происходит, ему было интересно наблюдать за тем, как круто поменялся мир за эти сорок лет. А ему, как инженеру, хотелось всё разобрать и понять, как оно работает. Изучить каждый винтик и каждый провод. Всё это было таким необычным.       Дэйв осторожно отлепил пластырь и с отвращением осмотрел порез. Глаз не пострадал, а рана выглядела чистой. Дэйв осторожно обработал повреждение и залепил свежим пластырем. С порезами на теле сделал тоже самое.       Когда Дэйв спустился вниз, на кухне пахло чем-то очень вкусным.       — Я думал, вы там утонули, — усмехнулся Мэтт, отрываясь от прямоугольного устройства. — Садитесь, пока не остыло.       — Что это? Пахнет вкусно.       — Просто макароны с тушёнкой и яйцом. Я не очень люблю готовить, а студенческая жизнь мне эту любовь, к сожалению, не привила. Поэтому я не очень умею готовить.       — Почему ты помогаешь мне? — осторожно поинтересовался Дэйв. — Зачем? Мы даже не знакомы. Ты не боишься, что я просто нездоровый сумасшедший и что я прирежу тебя ночью?       — После этих слов мне стоит опасаться? — улыбнулся Мэтт, шкребя лопаткой по сковородке. — Вы не кажетесь мне опасным. Я просто хочу вам помочь, и… — он пожал плечами, — обычное любопытство. У меня есть причины, по которым я вам помогаю, но это уже личное, — на столе перед Дэйвом оказалась тарелка с едой. — Приятного аппетита, — и парень вышел из кухни.       И Дэйв снова остался наедине со своими мыслями.

***

      Дэйв едва осилил полтарелки. Есть хотелось нереально, но наелся очень быстро. Возможно, это тело просто не привыкло к физиологическим потребностям и окружающей среде. Словно он с самого рождения, всю свою жизнь находился в коме и только что вышел из неё. Оттого у Дэйва постоянные головные боли, головокружения, носовые кровотечения и недомогание. Противная сонливость и тревожность без конца преследовали Дэйва. Мэтт напичкал его разными таблетками: от давления, температуры и тревожности. От них спать захотелось только сильнее. Но сейчас не было времени для сна. Дэйв должен найти Майкла.       — Вы что-нибудь вспомнили? — поинтересовался Мэтт на пути к старому дому Афтонов.       На улице ни души, хотя уже давно перевалило за полдень. Солнце нещадно пекло: Дэйв боялся, как бы у него не сгорели руки. Шагая по тротуару, они пытались завести беседу.       — Не уверен. Я, мне всё ещё кажется, что я просто брежу, — тихо произнёс Дэйв.       — У вас язык заплетается.       — Да. Тяжело говорить. У меня такое уже бывало.       — Вы помните что-нибудь до того, как я встретил вас?       Мэтт заметил, как мужчина нервно сжал руки в кулаки и поджал губы. Точно что-то скрывает. Почему?       — Возможно, — смутно ответил Дэйв. — Всё было как в тумане. Плохо помню, как добрался до дома.       — А вы помните что-нибудь до? Где вы жили?       — Здесь, — Отрезал Дэйв. Они остановились возле старого покосившегося дома. Дэйв сглотнул колючий ком, когда представил, что когда-то жил здесь. — Это мой дом.       — Нет, это не ваш…       — Я жил здесь, — твёрдо заверил Дэйв, повысив голос. — Я жил здесь буквально вчера! Я был здесь вчера и разговаривал со своим шестилетним сыном.       — Мистер Миллер…       — Я докажу тебе, что это МОЙ дом!       Дэйв зацепился за ограду и сквозь слабость смог перелезть на участок. Мэтт поспешил за ним, как только убедился, что рядом никого нет.       — Мистер Миллер, это вторжение на частную собственность.       — Ничего страшного, Мэтт. Я приглашаю тебя в гости, — взмахнул руками Дэйв. — Ты же сам предлагал сюда прийти.       — Но я же не… Я не…       — Не верил мне?       Мэтт замолк и опустил голову, чувствуя себя неправильным. Им не стоило сюда приходить. Вероятно, этот мистер Миллер и вправду просто сумасшедший. Но эти мысли тут же развеялись, когда рядом звякнула связка ключей, которую Дэйв достал из-под потрескавшегося цветочного горшка.       — Вероятно, это не пригодится, — Дэйв кинул ключи через плечо и схватился за доску, перекрывающую вход. Гвозди держались на соплях, поэтому содрать эти доски не составило труда, хотя Дэйв всё равно утомился.       — И что вы собираетесь там искать? В этом доме наверняка уже ничего нет.       — Что-нибудь да найду. Я найду Майкла и разберусь, что здесь, блять, происходит.       Дэйв выломал дверь и шагнул в пустой, пыльный дом. Мэтт последовал за ним.       Вся злость и отчаяние тут же сошли на нет и Дэйву захотелось расплакаться, когда он вошёл внутрь. Ещё вчера всё было хорошо — и вот он стоит в прогнившем пыльном помещении, которое ещё вчера он называл своим домом. Обои посерели от времени и поспешили отклеиться, паркет прогнил и противно скрипел (Дэйв боялся, как бы они не провалились под него), с потолка сыпалась штукатурка. Сквозь дыры в стенах просвечивались лучи солнца, а в них кружили пыль, грязь и расплывчатые воспоминания, мельком пролетавшие у Дэйва перед глазами.       Он прошёл в гостиную. Всё стояло на своих местах, как и вчера (сорок лет назад). Зелёная обивка кресла и дивана порвалась и посерела, кофейный столик покрылся миллиметровым слоем пыли. Комната словно пережила катастрофу — торшер разбит, в камине скопился мусор, а с полки смахнули семейные фотографии. Дэйв наступил на фоторамку, и та хрустнула в унисон хрусту в сердце Дэйва.       — Этой моя семья, — произнёс он. Голос его казался хриплым и призрачным.       Он вытащил фотографию и принялся её рассматривать. Они сделали её в начале лета. Незадолго до того, как всё случилось…       — Шестнадцатое июня… восемьдесят… третий год?.. — удивлённо произнёс Мэтт, рассмотрев дату фотографии. — Подождите, это же вы!       — Да.       — Как вы… Как вы… Это же было сорок лет назад!       — Для меня прошло буквально полтора месяца, — Дэйв склонил голову и опустил руку с фотографией. — Давай мы тут всё осмотрим, а потом я тебе кое-что расскажу.       — Вы всё-таки что-то от меня скрываете!       — Давай позже. Мне нужно… — глубоко вздохнул, — собраться с мыслями.       Мэтт понимающе кивнул.       — Это ваша семья? — поинтересовался он, и Дэйв снова поднял фотографию. И снова ощутил, как в груди что-то хрустнуло.       — Да, это… моя жена Клара, — мужчина провёл пальцами по глянцевой поверхности, ощущая каждую царапину, — младший сын Кэссиди, средняя дочь Элизабет и старший сын… — он затих, не зная, продолжать ли, — Майкл…       — Майкл Афтон — ваш сын?       — Да.       — Почему вы не сказали?       Дэйв промолчал. Прикусил губу и судорожно вздохнул, подняв голову в потолок. Глаза неприятно намокли.       — Мистер Миллер, я был сегодня в полицейском участке, — скороговоркой произнёс Мэтт. — Я был там и спрашивал по поводу Майкла Афтона, но в базе данных его нет. Никого нет с этой фамилией.       — Не может быть. А если наведаться в архив?       — Если о нём ничего нет в базе данных, то в архиве тем более.       Дэйв отвернул голову и понадеялся, что Мэтт не услышал его всхлипов. Мэтт услышал и неловко положил руку на содрогающуюся спину. Мужчина провёл рукой по лицу, стараясь остановить слёзы, но расплакался только сильнее. Юноша усадил того на скрипучий диван и постарался успокоить.       — Что последнее вы помните? — спросил Мэтт в очередной раз.       — Я… я был со своим сыном. Здесь, в гостиной. Тогда было двадцать пятое июля восемьдесят третьего года. Я разговаривал с ним, а потом… произошло что-то… очень жуткое, — его голос окончательно сорвался, слёзы текли рекой: Дэйву пришлось приоткрыть пластырь, чтобы слёзы нормально стекли. — Я очнулся в какой-то… лаборатории, и… там была эта запись…       — Какая запись, о чём вы?       Но Дэйв уже ничего не смог произнести, и Мэтт решил дать ему прореветься. Он видел, что мужчина был в отчаяние и совершенно не понимал, что происходит. Дэйв спрятал голову в коленях и закрылся руками, словно от удара. Всё его тело было напряжено до предела, синие вены вздулись и хорошо контрастировали на фоне бледной кожи. И странными белёсыми шрамами, создававшие замысловатый узор. Мэтт решил поинтересоваться об этом позже.       — Какое ваше настоящее имя, мистер Миллер? — спросил Мэтт, когда Дэйв поуспокоился.       — Уильям.       — Уильям Афтон…       — Он натворил что-то ужасное… — продолжал Дэйв, заливаясь уже злобой. — Я не знаю, что произошло, но знаю, что произошло что-то ужасное. Знаешь, что я обнаружил в той лаборатории? Капсулу клонирования, из которой я выпал! Всё оборудование полетело из-за урагана, и капсула разбилась. Оттуда у меня и травмы. Но это ещё не всё, потому что дальше включилась аудиозапись, а знаешь от кого? От Уильяма Афтона! От меня же из… будущего-прошлого! — Дэйв залился истерическим смехом и новыми слезами. — Он сказал, что вся моя… что вся наша семья мертва, что в живых остался только Майкл. Майкл и мой отец. Но он уже точно…       — Юджин?       Вопрос эхом раздался в помещении, и наступила гробовая тишина. Глаза Дэйва расширились и перевели взгляд на него.       — Ч-что?       — Вашего отца зовут Юджин? — повторил Мэтт. — Простите, я просто кое-что вдруг вспомнил и подумал, что…       Со стороны заднего двора раздался металлический скрежет. Мэтт с Дэйвом испуганно переглянулись.       — Здесь есть кто-то ещё? — шёпотом спросил Дэйв.       — В это место никто не ходит. Ходят байки, что оно проклято, — так же тихо ответил Мэтт.       Скрежет повторился. Дэйв осторожно поднялся со скрипучего дивана и подобрал лежащую у камина кочергу.       — Вы куда?       — Вдруг мы здесь не одни? Сиди здесь. Нет, лучше спрячься куда-нибудь.       Мэтт не послушался и подобрал деревянный стул, с намерениями пойти вместе с Дэйвом. Тот закатил глаза и велел быть осторожным.       Они осторожно прошли в гараж, где Дэйв когда-то давно основал свою мастерскую. Всё здесь было разгромлено. Куски аниматроников, детали, чертежи и… шприцы? Какие-то колбы… Такие же он видел в лаборатории, в которой очнулся. Дверь из гаража на улицу не была закрыта, и они смогли осмотреть задний двор из коридора. Дэйв, осторожно переступая через беспорядок на полу, медленно прокрался к двери.       Посреди двора была яма.       — Это ещё чё такое? — недоумевал Дэйв, оглядываясь по сторонам. Никого не было.       Он подошёл ближе и заглянул вниз. Два красных глаза уставились прямо на него. Аниматроник с громкими воплями и лязгом металла попытался выбраться из земли, пока Дэйв, отскочивший назад, пытался прийти в себя. Мэтт сзади взвизгнул и невольно спрятался за спину Дэйва, вцепившись ему в предплечья цепкими пальцами.       Аниматроник лисы выбрался из ямы и медленно приблизился к оцепеневшему от страха Дэйву. Кочерга грозилась выпасть из потных дрожащих ладоней. Такого ужаса и страха он не испытывал, вероятно, никогда. Фокси осмотрел мужчину и выгнул голову, собираясь осмотреть мальчика за ним. Зрачки сузились, а на морде расцвёл звериный оскал. Резко взмахнул рукой-штырём над головой, собираясь ударить Мэтта. Дэйв молниеносно подставил кочергу, рука с хрустом сломалась от удара.       — Мистер Миллер! — взвизгнул Мэтт, отбегая в сторону.       — Беги, беги отсюда!       Мэтт собрался бежать, но путь ему перегородил аниматроник. Мир вокруг закрутился калейдоскопом, когда он с силой повалился на землю. Перед глазами мутнели красные пятна. На траву капала кровь. Это не его кровь. Аниматроник с визгом вытащил штык из тела Дэйва, и тот повалился на землю. Мэтт с застывшим на лице ужасом смотрел, как под телом мужчины расползалась багровая лужа, как бледнело его лицо, и как жизнь в его глазах стремительно тускнела.       — Мистер Миллер…       Аниматроник истошно завыл и медленно зашагал к Мэтту. А мир в глазах Мэтта сузился до красных пятен на земле и траве. А Дэйва он уже не видел — аниматроник перегородил ему обзор. Зубастая пасть в животе раскрылась, и внутри показалась система из различных механизмов и пружинных фиксаторов. Время текло бесконечно долго, эти пару секунд Мэтту казались вечностью. Когтистая лапа схватила мальчика и потянула в живот. Сил кричать не было. Уже почти свалившийся в бездонную пасть монстра Мэтт услышал, как звонкий лязг прорубил аниматронику голову. Вовремя среагировав, Шмидт перекатился и чуть не был придавлен монстром, что секунду назад буквально чуть не съел его. Прямо из пасти у него торчала кочерга. Аниматроник перестал двигаться, а глаза потухли. Дэйв обессилено свалился на колени и стошнил кровью.       — Мистер Миллер… Мистер Миллер, господи! — Мэтт вскочил на негнущиеся ноги. — Господи, как вы?! Вы-вы…       — Порядок, ай-сс… чёрт… — мужчина втянул воздух сквозь стиснутые зубы и скорчился.       Мэтт осторожно поднял край окровавленной футболки, но не увидел никаких ран. Только белый рубец свежего шрама на груди.       — Как вы… что?.. Вы же, вас же…       — Блять, как же я хочу закурить.       — Вы умерли, мистер Миллер!       Дэйв уставился на юношу, затем напротив себя в пустоту, истерически рассмеялся и упал спиной на траву.       — Блять, это было больно.       — Вы умерли! Господи, что… ваша рука, мистер Миллер!       Дэйв удивлённо осмотрел свою левую руку, которую безжалостно сломали минуту назад. Тут же вспомнил жуткую боль, противный хруст и то, как она вывернулась в другую сторону, но сейчас она был абсолютно целой. И порезы прошли, от них остались только небольшие, еле заметные шрамики.       — А если?.. — Мэтт осторожно снял пластырь с глаза мужчины и нервно усмехнулся. Протянул ему телефон с включённой фронтальной камерой, и тот, вместо уродливого пореза, увидел уродливый затянувшийся шрам.       — Что произошло? — спросил Мэтт.       — Я не знаю, — Дэйв поднялся с травы и постарался сесть ровно, чтобы головокружение и тошнота сошли. Голос его стих и приобрёл болезненную хрипоту. — У меня всё потемнело перед глазами, ай! — он сморщился от прострелившей его голову боли. — А потом я снова открываю глаза — и уже ничего не болит. Только… блять, — его снова стошнило, но уже просто желчью. — Откуда этот противный звук?!       Теперь и Мэтт слышал странное гудение, от которого заболела голова, а желудок начало выворачивать. Мэтт осторожно приблизился к аниматронику. Осторожно вытащил кочергу и ударил несколько раз по голове. На землю полетели детали и механизмы. После очередного удара звук затих, за ним сошли и тошнота с головной болью. На мгновенье образ лисы расплывчато мелькнул, и теперь перед ними был обычный голый аниматроник.       — Что это за хрень, мать твою? — ругнулся Мэтт, наблюдая за тем, как мистер Миллер неуклюже поднимался на дрожащие ноги.       Мужчина, шатаясь, подошёл к аниматронику, сел на корточки и принялся копаться в разбитой голове монстра, что минутой ранее проткнул его насквозь. Разбирал механизмы с таким лицом, словно точно знал, как устроено это существо. Пока в какой-то момент не достал какой-то чип размером с пятидесятицентовую монету, уже явно сломанный Мэттом. На одной из сторон приклеена выцветшая со временем бумажка.        «Афтон Роботикс, ЛЛК».       — Что за «Афтон Роботикс, ЛЛК»? — поинтересовался Мэтт.       — Понятия не имею. Какая-то фирма? Но я её не основывал. Зато я знаю, что это за устройство, — Дэйв повертел чип в руках. — Это иллюзионный диск. Устройство, создающее иллюзии и фантазии. Логично, правда? Я пытался создать его, когда ещё учился в колледже, но из-за учёбы не хватало времени доработать его. Потом я пытался работать над ним, когда родился мой сын Майкл, но тогда я тоже не довёл работу до конца. И, вероятно…       — Его доделал ваш…       У обоих не хватало духу продолжить мысли, но оба поняли, о ком идёт речь. Ни Дэйв, ни Мэтт не могли осознать всю ситуацию целиком. Не хватало ни здравого смысла, ни логики.       — Вы точно ничего не употребляли? — с глупой надеждой поинтересовался Мэтт, отлично понимая, что это всё действительно взаправду.       — Мы оба это видели, Мэтт, — твёрдо произнёс Миллер и вытащил фотографию из кармана штанов. — Это я сорок лет назад. В две тысячи двадцать третьем мне должно быть семьдесят пять лет. Скажи, я похож на семидесятипятилетнего старика? — Мэтт покачал головой, и Дэйв продолжил. — Ладно, это только полбеды. Ты только что видел, как меня нашинковала эта здоровенная хреновина, — указал на аниматроника, — но не прошло и полминуты — и я снова живой, здоровый и абсолютно целый! Все мои раны, порезы и переломы затянулись как по волшебству!       — Ладно, я вас понял! Твою мать, ну и дерьмо! И что нам делать?       — Я хочу осмотреть свой дом. Может, я найду здесь что-нибудь. А ты иди домой, парень. Ты и так чуть не погиб из-за меня, — Дэйв поднялся на ноги и потянулся, после чего почувствовал противную вялость и навалившуюся сонливость.       — Мистер Миллер… Или Афтон?.. Как мне стоит вас называть? — неловко обратился Мэтт.       Мужчина помолчал некоторое время, обдумывая вопрос. Бросил взгляд на полуразобранного аниматроника и нервно поджал губы.       — Называй меня… Дэйвом. Просто Дэйв, ладно? Без формальностей.       — Эм, ладно, — согласился Мэтт. — Я чего хотел сказать-то… Этот… робот…       — Аниматроник.       — Он не напал на вас. Он так посмотрел на вас, но не тронул. А когда случайно убил, то начал… так кричать и вопить. Может, я не знаю, это прозвучит глупо, но может он типа…       — Узнал во мне хозяина?       — Да! Может этот ваш… двойник его создал? И он принял вас за него?       — Вполне вероятно. Тем не менее, мне нужно найти моего сына, который, по его словам, ещё может быть жив. Я на это надеюсь, — Дэйв развернулся в сторону дома, но тут же дёрнулся обратно. — И я, кстати, так и не услышал ответа: откуда ты знаешь имя моего отца?!       — Эм, это трудно объяснить, — Мэтт неловко потёр шею и отвёл взгляд. — Это единственное воспоминание, которое я плохо помнил. Но вы заговорили о своей семье, и я его вдруг вспомнил. Я, эм… Был однажды на кладбище. Когда умерла мама. Мне было три года. Она… бросила нас сразу, как я родился. Она не участвовала в нашей с папой жизни, но он счёл за лучшее, если мы придём на похороны. Мы уже собирались уходить, но папа вдруг завис. У него часто такое бывало, он… болеет. Особенно тогда, — Мэтт неловко сминал пальцы и поджимал губы. — И я не обратил на это внимания и решил подождать, когда он придёт в себя. Решил прогуляться недалеко. И наткнулся на несколько могильных плит. Они вроде не отличались чем-то от остальных, но выглядели как-то… — парень прищурился, словно пытался рассмотреть отпечатавшуюся в памяти картинку шестнадцатилетней давности. — По-другому, я не знаю. Они были такими мрачными и тусклыми. Я не знаю, правда, но что-то мне в них не понравилось. И я прочёл имена. Там были четыре человека с фамилией Афтон… — Мэтт сразу опустил голову, когда в глазах Дэйва мелькнула боль. — Клара, Кэссиди, Элизабет и Юджин. Да, я помню их.       — Они мертвы?.. — одними губами прошептал Дэйв, опустив голову.       — Я плохо помню даты. Помню, что… Кэссиди… он умер в… ноябре восемьдесят… третьего года. Элизабет…       — Стой… не надо, прошу… — Дэйв тяжёло задышал. На глазах скопились слёзы.       Дэйв почувствовал, как мир внутри окончательно рухнул. С треском защемило сердце, и Дэйв схватился за футболку и опустился коленями на траву. Из горла вырвался хриплый всхлип, прорезавший Мэтту слух. Мальчик невольно морщился после каждого всхлипа мужчины. Он так не любил, когда кто-то плакал. Когда кому-то больно. Мэтт помнил, как отцу тоже было больно, когда он болел. Как тот прижимал к себе сына, не в состоянии даже вздохнуть. Как он бормотал что-то неразборчивое сквозь слёзы, а затем истерично рыдал. Мэтт ненавидел это. Ненавидел, когда родному человеку было больно. Ненавидел, что он ничего не мог с этим сделать. Ненавидел то, что ни одно из этих воспоминаний он никогда не забудет.       — Моя жена, мои дети, отец… Не могу поверить, что они…       — Дэйв… — Мэтт осторожно присел к мужчине, едва касаясь подрагивающего плеча.       — Нет-нет, — Дэйв схватился руками за лицо, расцарапывая кожу неаккуратными ногтями. — Ещё вчера всё было хорошо. Это просто сон, это просто сон, это просто сон… — лицо исказилось в истерической усмешке. — Это просто какой-то бред.       Мэтт склонил голову. Это снова повторялось. Снова кому-то больно и плохо, а он ничего не мог с этим сделать. Мэтту даже представить тяжело, каково это — потерять всё за считанные секунды.       — Он рассказывал про какой-то остаток… — произнёс Дэйв, всхлипывая и успокаиваясь. — Говорил, что я… что мы должны починить нашу семью.       — Что за остаток? — спросил Мэтт, на что Дэйв покачал головой.       — Я не знаю. Но я должен узнать. Что это, и где Майкл. Если он ещё… — он запнулся. Мэтт понимающе кивнул, и Дэйв не стал продолжать.       — Нам в любом случаи придётся в этом разобраться, — вздохнул Мэтт, снова кидая взгляд на аниматроника.       — «Нам»? Ты всё ещё хочешь помогать мне, даже после всего того, что случилось?       — Да. И что с того?       — И что с того? Я не хочу, чтобы ты пострадал или умер, не дай бог, из-за меня!       — А я не хочу снова торчать всё лето в четырёх стенах. Хочу какого-нибудь разнообразия.       — Боже, Мэтт! — Дэйв закрыл лицо рукой. — Есть миллион развлечений, которыми можно заняться на каникулах. Позови друзей, сходите куда-нибудь погулять, устройте пикник, съездите куда-нибудь — миллион вариантов!       — И вы думаете, я не пробовал ни один? — Мэтт выгнул бровь. — Мне надоела эта однотипность. Хочу чего-нибудь… не знаю, экстремального… необычного и загадочного.       — Сходи на квест.       — Это не то, Дэйв. Не то, — капризно выкрикнул Шмидт, и устремил взгляд на землю, заинтересованно рассматривая траву. — Я просто… хочу помочь вам.       — Помочь мне? Зачем? Почему? Я — абсолютно незнакомый тебе человек. Зачем ты…       — Мне всё равно, я просто хочу помочь человеку, которому нужна помощь — вот и всё! Вам больно и плохо, вы потеряли свою семью и… — Мэтт заткнулся, когда понял, что сказал явно лишнего. Дэйву снова поплохело, и тот прикусил губу. — Моему папе тоже когда-то было очень плохо, — мрачно продолжил Мэтт. — Мой папа болел и плакал. Хотел покончить с собой. А я был ребёнком и не мог сделать абсолютно ничего! Но теперь я вырос и хочу помочь кому-то, кому нужна помощь. Даже если происходит… какая-то лютая херня.       — Не поспоришь, — грустно хмыкнул Дэйв, нервно ухмыляясь.       — У меня было много людей, которым было больно, и я ничего не мог сделать. И мне тоже было из-за этого больно. Я ненавидел свою слабость. Ненавидел, что не был в состоянии помочь людям, которые мне дороги.       Дэйв молчал некоторое время, обдумывая слова парня.       — Вам в любом случаи нужна помощь, — с напорством продолжал Шмидт. — Копы ни за что в жизни в это не поверят. Я единственный, кто может вам помочь.       — А ты у нас самоуверенный? — грустно усмехнулся Дэйв, на что Мэтт ехидно улыбнулся.       — Так что?       Дэйв нахмурился и молчал некоторое время. Выбора у него было немного. Вероятно, этот Мэтт Шмидт был действительно единственный, кто может помочь Дэйву разобраться во всём происходящим и найти Майкла.       — Ладно, — ответил он, наконец. — Но если с тобой что-то случится…       — Обещаю, всё будет хорошо.       — Угу.       — Я должен вернуть свою семью. Я починю её.       — И как вы собираетесь это сделать?       Дэйв поднялся на трясущиеся ноги.       — Я не знаю. Но обязательно разберусь в этом.       — Вы говорили, что очнулись в какой-то лаборатории? Что за лаборатория? — спросил Мэтт и тоже встал.       — Я не знаю. Она находится под землёй. Недалеко отсюда, — Дэйв вяло махнул рукой куда-то в сторону, но никакой информации это Мэтту не дало. — Там было какое-то здание… Что-то… «Мир пиццы Цирковой Бэйби».       — Ох, чёрт, я так и знал, что в этом месте какая-то муть, — чертыхнулся Мэтт. — Господи, что за жесть творится в этом городе?       — Что это за место? — поинтересовался Дэйв.       — Да не знаю, про него тоже нет почти никакой информации, — Шмидт неопределённо пожал плечами. — Это заведение, вроде, даже открыться не успело, как оно закрылось. Говорили, там произошла утечка газа, но также шли байки о том, что там умерла девочка, не знаю, — Дэйв неопределённо кивнул, и Мэтт продолжил: — Так… что там было? В этой лаборатории?       — Я не рассматривал толком, — пожал плечами Дэйв. — Какие-то приборы, компьютеры, бумаги, чертежи, шприцы… Я плохо помню.       — Мы должны туда вернуться.       — Да. Должны, — вяло кивнул Дэйв и покачнулся. — Но сначала я бы хотел всё же осмотреть дом.       — Как скажете. Вы тоже это слышите? — вдруг произнёс Мэтт, и они замолкли, вслушиваясь в тишину. — Это из ямы, — они подошли ближе и прислушались внимательнее. Из земли доносились чьи-то стоны. Мэтта пробил холодный пот. — Там есть кто-то ещё?..       Дэйв быстро метнулся в гараж за лопатой, а Мэтту всучил кочергу. Мужчина осторожно сполз в яму и капнул землю. Выкапывал очень медленно, без резких движений; Мэтт держал кочергу над головой, готовясь бить. Стоны слышались отчётливее, от чего по коже проходили мурашки.       — Твою мать! — вскрикнул Мэтт, почти вылетая из ямы. Дэйв отскочил, когда нечто показалось наружу.       Из-под земли выглядывал труп. Старый, смердящий, но не до конца разложившийся труп, вероятно, девушки, скулил и стонал, умоляюще смотря на незнакомцев. То, что когда-то было кожей, тёмной, почти чёрной, коркой обтягивало череп; рот приоткрыт в умоляющем крике, а в пустых глазницах читалась бесконечная боль и отчаяние. Она страдала, ей было больно. Сколько она тут пролежала?       — Сколько она тут пролежала? — озвучил эти мысли Мэтт, чувствуя, как сильно дрожали его ноги.       — Пару десятилетий точно, — Дэйв с трудом сглотнул ком.       Труп попытался пошевелиться. Цеплялась за землю уцелевшими фалангами, тянула голову к незнакомцам и продолжала стонать.       — У-у… убе-е… убе-ейте… — едва произнесла она.       — Убить?!.. — испуганно вдохнул Мэтт. — Мы же…       — Мы убьём её, — коротко отрезал Дэйв, на что получил презрительный взгляд юноши. — Что?! Она страдает!       — Мы должны ей помочь!       — И чем ты ей поможешь? Она уже разложилась, ей НИЧЕМ не помочь! Как думаешь, сколько она тут пролежала? — Дэйв поудобнее схватился за лопату. — Мы должны избавить ей от страданий. Прости Мэтт, ей уже не помочь, — он взмахнул лопатой и уже собирался вломить ей по иссохшему черепу, как Мэтт остановил его.       — Постойте, а вдруг это её не убьёт? — скороговоркой произнёс он. — В смысле, сами подумайте: она лежит тут уже очень давно, но никак не умирает. Что если она не умрёт и от ударов?       Лицо Дэйва сделалось задумчивым, и он опустил лопату.       — Хм, думаю, ты прав. И что нам с ней делать?       — Ого-онь… — прохрипел труп.       — Точно, огонь! — воскликнул Мэтт. — Огонь убивает всё, даже бессмертное.       — И как мы её сожжём? — язвительно поинтересовался Дэйв. — Ты в курсе, при какой температуре кремируют людей?       — По-одож-жги-и… — продолжал жалостно молить труп.       Мэтт и Дэйв переглянулись и грустно пожали плечами. Дэйв осторожно выкопал труп из земли, стараясь касаться только лопатой, и уложил в яме. Затем вырвал страницы из старой книги, найденной в доме, и бросил возле тела. Мэтт чиркнул зажигалкой и поспешил вылезти из ямы. Огонь быстро вспыхнул, и раздался душераздирающий крик. Подобие кожи плавилось, тело тряслось в предсмертной агонии. Рот широко открыт в вопле боли, а изо рта текла какая-то светящаяся жидкость. Но Мэтту и Дэйву, вероятно, показалось, потому что она быстро исчезла. А труп замолк и перестал дёргаться. Дэйв поспешил потушить пожар землёй. Он откопал её снова, и её глаза были пустыми и — уже точно — мёртвыми. Она умерла.       — Что это за пиздец только что был? — дрожа всем телом, спросил Мэтт.       — Я всё ещё надеюсь, что я просто сплю, — Дэйв обессилено свалился на траву. Его тело жутко колотило, и он ощущал противный озноб. — Это какой-то ёбанный пиздец, — выдохнул он и потёр лицо руками.       Мэтт с трудом сглотнул ком и устремил взгляд в яму, в которой они только что убили человека. Убили труп. Убили то, что и так было мертво. У Мэтта не было ни единой мысли или догадки о том, что только что произошло. Они поспешили закопать яму с трупом, заодно закинули туда аниматроника.       — Как думаете, копы поверят нам, если мы расскажем им про это? — поинтересовался Мэтт, на что Дэйв недовольно скривился.       — Сунь копам доказательства перед нос — всё равно будут гнуть своё.       — Клэй Бёрк бы мне, возможно, поверил, — Мэтт нервно улыбнулся, представляя, как сильно Клэй будет ругать его, если узнает, в какие дела он тут ввязался.       — Ладно, не важно, — махнул рукой Дэйв и встал с травы. — Пойду всё-таки осмотрю дом. Может, найду чего полезного, — и шатаясь направился внутрь. Мэтту показалось, что тот едва держится на ногах.       Оказавшись в гараже, Дэйв окинул некогда родное помещение грустным взглядом. Ностальгия прострелила его, заставив внутренности перевернуться от тянущейся тоски. Мужчина провёл пальцами по пыльному верстаку, цепляя взглядом брошенные, словно впопыхах, инструменты, детали аниматроников и завалявшуюся в углу фоторамку с их с Генри выпускного из колледжа.       Генри. Точно.       А если Генри тоже всё ещё жив. Всё ещё где-то здесь. И знает, что произошло. Знает, что Уильям натворил.       — Кто это? — поинтересовался Мэтт, указывая на рыжего парня в очках.       — Это Генри, — с тяжёлым сердцем ответил Дэйв, сглатывая острый ком. — Мой лучший друг. Мы… учились вместе.       — А где он сейчас?       — Не знаю, — Дэйв тяжело вздохнул и опустил рамку. — Я скучаю по нему. По ним всем. Я так хочу домой. Я всё ещё не верю во всё, что здесь происходит.       Мэтт сочувственно опустил голову, совершенно не зная, как поддержать. Восемнадцать лет жизни под одной крышей с человеком с хронической депрессией не дали ему абсолютно никакого опыта в помощи и поддержке. Мэтт никогда не находил слов, когда папа плакал. Он молча сидел рядом, обнимал и гладил по содрогающейся спине.       Но Дэйв Миллер не папа.       — Рэйчел Браун, — вдруг произнёс Мэтт, обращая внимание Дэйва на себя. — Та, что мы только что сожгли. Её звали Рэйчел Браун, и умерла она почти тридцать лет назад.       Юноша протянул Дэйву старый блокнот с записями. Он сразу узнал свой почерк.

      Рэйчел Браун, 21 год.       Дата рождения: 27.04.1972.       Дата смерти: 06.08.1993.       Дата и время воскрешения: 10.08.1993, 03:37.       Причина смерти: передавлена фурой.       Причина агонии: измена со стороны объекта обожания.       После ввода остатка была мертва ещё тридцать семь минут. Вероятно, чем свежее труп, тем меньше времени остатку требуется для воспроизведения нужного эффекта. Раны не затянулись, трупные пятна остались, но процесс разложения прекратился.

      На этом запись обрывается, словно писавший это бесследно исчез.       — Что значит агония? — спросил Дэйв, и Мэтт принялся листать пожелтевшие от времени листы блокнота.

      Остаток — особая эссенция, состоящая из слияния человеческой энергии, ДНК, эмоций и воспоминаний. Является своего рода основным компонентом человеческого сознания, поэтому может выделяться при сильном эмоциональном всплеске или гибели человека. В достаточных количествах остаток формирует сгустки. Сгустки остатка одного человека способны сформировать полноценную копию его личности, которая обозначается как «душа» или призрак. Любой сгусток остатка так или иначе содержит в себе информацию, поэтому при взаимодействии с ним человек способен ощутить некоторые прошедшие ранее события, которые вызвали его появление.       Особенностью остатка является его способность возвращать и сохранять работоспособность живых тканей и органов.

      — Вот дерьмо, — ругнулся Мэтт. — Значит и в вас содержится этот остаток.       — Что?!       — Ну, — парень взмахнул рукой, — эта громадина проткнула вас насквозь. И вы умерли, а потом… воскресли?       — Бред какой-то… Ну, эта Рэйчел, она же… — Дэйв также взмахнул руками, показывая полное непонимание происходящего, — воскресла только спустя полчаса, а я спустя несколько секунд. Какие вообще должны быть условия всего… этого? Типа, должно же что-то влиять на скорость и эффективность этого… воскрешения?       — Может это зависит от количества остатка? Вот в вас, интересно, сколько остатка?       — Прости, не знаю! По граммам не считал, — взбесился Дэйв, теряя самообладание. — Может это… может потому, что остаток уже изначально был во мне?       — В каком смысле? — не понял Мэтт.       — Имею в виду: в Рэйчел был введён остаток спустя четыре дня после смерти, а во мне остаток был уже изначально. А в записях написано, — он ткнул пальцем в блокнот, — что чем свежее труп, тем быстрее действует остаток.       — В целом логично, — согласился Мэтт. — Понять бы как вообще выглядит этот остаток. Эссенция? Типа как магический файер-болл? Вы ведь тоже видели, как из тела Рэйчел как будто что-то… не знаю, вытекало или… испарялось? Не знаю, я не разглядел.       — Что-то светящееся?       — Да.       — Видел, — кивнул Дэйв. — Я думал, мне показалось.       — Я тоже так думал. Может это и был тот остаток?       Они снова повернулись к записям.

      Агония — «тёмный» остаток. Выделяется при гибели в тех или иных количествах. По силе сравнивается гнев, который выделяется при смерти и при эмоциональном всплеске. Сгустки гнева и агонии за счёт своей силы способны существовать независимо, не вселяясь в объекты. Достаточный уровень агонии позволяет душе существовать без физического носителя.

      Мэтт и Дэйв молча переглянусь, совершенно не зная, что сказать. Всё, что они сейчас читали, они считали бредом сумасшедшего. Дэйв нервно сглотнул, когда прокралась мысль о том, что он из прошлого-будущего сошёл с ума и начал вытворять такое. Убивать. Убивать ради того, чтобы спасти.       — Но стоит ли оно того?       — Что? — не понял Мэтт.       — Ничего. Мысли вслух.

      Остаток, чаще всего, хранится в эфемерном виде внутри объектов, но переплавка одержимого металла позволяет получить остаток в жидкой консистенции. В таком виде он может храниться только при особых температурах, но при слишком высоких температурах (точная температура неизвестна) он может распасться и потерять свои свойства.

      — Мы сожгли Рэйчел, — тихо произнёс Мэтт, поворачиваясь к Дэйву. — Мы сожгли остаток.       — Из-за него она не могла умереть, — продолжил мысль мужчина. — Мы сожгли остаток, и Рэйчел смогла умереть.       — Это звучит так жутко, — произнёс Мэтт, и его глаза вдруг округлились. — Она что… — он в ужасе вдохнул воздух и прикрыл рот руками, — она пролежала там, под землёй почти тридцать лет без…       — Без возможности умереть… — продолжил Дэйв, ощущая, как в груди холодеет.       — Она мучилась тридцать лет.       — Уильям Афтон заставил её страдать, — голос Дэйва прозвучал надломлено, словно хруст сухих веток. В голосе читались стальные нотки холода и нескрываемой боли.       Дэйв почувствовал, как что-то больно кольнуло в груди. Возможно, от сердца что-то оторвалось. Оторвалась частичка того, что когда-то было Уильямом Афтоном. Дэйв в скорби склонил голову и мысленно похоронил Уильяма Афтона где-то глубоко в подсознании.       Уильяма Афтона больше не существовало. Уильям Афтон для него умер.       Дэйв достал из кармана фотографию и посмотрел на себя. И не смог поверить в то, что очень скоро этот высокий, худой и на вид милый и дружелюбный мужчина — отец троих детей, отличный муж и хороший друг — станет таким монстром. И Дэйв на все сто уверен, что то, что они с Мэттом только что узнали — всего одна сотая доля того, что этот монстр успел натворить.       — Здесь написано, — голос Мэтта выдернул Дэйва из глубоких раздумий, — что остаток можно вывести из тела громким шумом: около ста-ста двадцати децибел.       — Громким шумом? — переспросил Дэйв.       — Здесь написано, что это только гипотетически, — юноша ткнул пальцем в нужный абзац. — Он не проверял это на практике, но он опирался только на научных исследованиях, которые он провёл, и, как тут написано, В ТЕОРИИ это может сработать.       — Вот только я всё не могу понять, как работает этот остаток. Как он делает человека бессмертным. Типа, — Дэйв сопровождал свои мысли жестикуляцией, — у каждого человека есть свой остаток — некая магическая херня, состоящая из личности человека.       — Как тут написано, в него входит буквально всё, из чего состоит человек, даже его ДНК.       — То есть, остаток — это, по сути… мм…       — Сам человек, но без физической оболочки.       — Да, именно, — Дэйв щёлкнул пальцами. — И эта хрень есть у каждого. Но абсолютно каждый человек смертен, но если ввести в него ещё чей-то остаток, то он будет бессмертным? Это так работает?       — Я тоже не до конца понимаю, — Мэтт задумчиво потёр подбородок. — Один — равно один, а один плюс один — равно бесконечность. Разве такое бывает?       Дэйв пожал плечами. От переизбытка информации голова пошла кругом, и Дэйв не заметил, как подкосились ноги.       — Эй, что с вами? — испугавшись, Мэтт подбежал к свалившемуся на пол мужчине и приложил свою ладонь ему на лоб. — У вас жар. Пойдёмте домой, вам нужно отдохнуть.       Холодный пот стекал с бледного лица. Дыхание у мужчины сделалось тяжёлым и хриплым. Дэйв с трудом поднял голову и посмотрел на Мэтта уставшим взором.       — Я найду Майкла, — прохрипел Дэйв, с трудом ставая на слабые ноги. — Найду Майкла и того ублюдка, что натворил всё это, — в его голове звучала чистая ярость. — Мне плевать на этот остаток, агонию, бессмертие. В жопу это. Я хочу знать, что с моим последним сыном всё в порядке. Хочу знать, что он просто жив, — его голос снова надломился. — Я…       — Мистер Миллер, Дэйв, вы устали. Вы с ног валитесь, у вас был стресс. Я тоже устал. Пожалуйста, пойдёмте домой. Мы можем разобраться с этим завтра.       Дэйв посмотрел на Мэтта пустыми глазами. Покрасневшими и мокрыми от слёз, но такими пустыми. Дэйв казался пустым, словно из него выжали все эмоции. Мэтт знал причину. Его убили. Сломали. Бросили. Его жизнь была разрушена в одно мгновенье.       Он всё потерял.       Уильям Афтон всё у него забрал.       Но разве Дэйв это заслужил?       — Дэйв…       — Я хочу на кладбище, — его голос кажется блеклым и мёртвым. В глазах мелькнула неуловимая тоска. — Пожалуйста, всего на пару минут. Потом мы пойдём домой, ладно? Прошу.       Мэтт сам очень устал и хотел домой, но всё равно кивнул. Он может потерпеть.       — Конечно.       Дэйв благодарно кивнул и запрокинул голову, борясь с новыми слезами, которых всё равно не было. Слёз не было. Уильям Афтон забрал и их.

***

      Кладбище выглядело так же, как и сорок лет назад. Оно никак не поменялось, разве что просто стало больше. Оно и логично — люди умирают каждый день. И каждому нужна могила. А каждой могиле — место.       Дэйв ни разу не бывал здесь. Потому что ему никогда не приходилось хоронить кого-то из своей семьи.       Мэтт уверенно шагал по тропе, иногда оглядываясь на могильные плиты. И вдруг затормозил возле одной из них.       — Что такое? — поинтересовался Дэйв и тоже остановился.       — Это моя мама, — просто ответил Мэтт.

Хлоя Уайт 07.06.1972 — 29.07.2007

      — О… Мне жаль.       — Не стоит, — махнул рукой Мэтт и спрятал кисти в карманы шорт. — Она бросила меня с папой. И я… её совсем не знаю. Поэтому мне… плевать. Пойдёмте, мы почти пришли.       — Ага, стой, что? — Дэйв быстро вернул взгляд обратно.       По бокам от могилы Хлои Уайт были ещё две плиты. С очень знакомыми именами.       — Элисон и Джаред Уайт? — Дэйв моргнул несколько раз, дабы убедившись, что ему не показалось.       — Да. Это отец и младшая сестра моей мамы, — ответил Мэтт и с нескрываемым интересом поинтересовался: — Вы их знаете?       — Джаред, он… работал на меня. Он был хорошим сотрудником. А с Элисон был один… несчастный случай, и она лишилась пальца.       Мэтт хотел поинтересоваться о бывшем месте работе и должности Дэйва, но решил оставить это на потом.       — А с Элисон что случилось? — выдохнул Дэйв, рассматривая дату смерти. — В восемь лет умерла.       — Клянусь, я не знаю, что с ними случилось. Я даже про маму ничего не знаю, чего уж о её семье говорить, — Мэтт махнул рукой.       — А твоя мама от чего умерла?       — Передозировка наркотиками, — Мэтт пожал плечами и развернулся. — Мы идём?       — Да, — кивнул Дэйв и заставил себя отвернуться от могил знакомых ему людей. — Иду.       Они прошли ещё дальше, в самую глубь кладбища. Атмосфера здесь казалась жуткой. Казалось, они спускались в самый ад. Даже погода помрачнела, когда они остановились возле побитых временем могильных плит.       Сердце Дэйва пробило током.

Кэссиди Афтон 18.11.1976 — 18.11.1983 Элизабет Афтон 27.02.1974 — 18.08.1985 Клара Афтон 12.05.1950 — 29.08.1985 Юджин Афтон 24.04.1913 — 16.02.1993

      Они все были здесь. Дэйв чувствовал, как ноги снова подкосились и вот-вот готовы были свалить его на землю, под которой уже много лет гниёт его семья.       «Ещё вчера всё было нормально, — подумал он. — Ещё вчера всё было хорошо…».       — Дэйв, тут… — тихо произнёс Мэтт и резко оборвался, сомневаясь в том, нужно ли продолжать. — Тут новые могилы. То есть, я не видел их здесь раньше, но…       Дэйв сделал пару шагов в сторону, и все его остатки надежды на лучшее рухнули. Рухнули, потонули в грязи и стёрлись в порошок. На атомы. В горле Дэйва застрял огромный острый ком.

Майкл Афтон 25.03.1971 — 11.08.1993

      Дэйв обессилено свалился на колени, чувствуя, как больно раздирал горло ком отчаяния и полной безысходности. Ещё вчера всё было хорошо. А сейчас он здесь, перед могилами своей семьи, и не может сделать абсолютно ничего. Он всё потерял.       — Дэйв… — снова подал голос Мэтт и указал на ещё одну могилу. Старую, покосившуюся и проросшую мхом.

Уильям Афтон 25.03.1948 — (неизвестная дата покрыта царапинами)

      — Оу, — произнёс Дэйв и хрипло рассмеялся. — Даже меня больше… не существует, хах…       — Но в базе данных не было ничего про них. Их словно… никогда и не существовало.       Слова Мэтта не принесли абсолютно никакого утешения, и Дэйв горько взвыл, зарывшись головой в колени. Отчаянный скулёж и вопли боли мужчины резанули Мэтту по сердцу. Он снова чувствовал себя абсолютно беспомощным. На его глазах полностью разрушилась чья-то жизнь. Всего один день, и человек, который был счастлив ещё вчера, полностью сломлен и раздавлен этим неправильным, лишённым всякой справедливости миром.       — Это неправильно… Это всё неправильно, — бормотал Дэйв сквозь истерику. — Почему я? Почему это всё проис-сходит со мной?       — Дэйв… — Мэтт осторожно присел к мужчине и положил руку на содрогающуюся спину.       — Ещё вчера всё было хорошо…       — Дэйв, послушайте, — скороговоркой произнёс Мэтт, — может… ещё можно всё вернуть. Звучит как бред, но если всё то, что делает этот… остаток — реально, то почему бы и не попробовать? Почему бы не…       — Мэтт, убей меня… — произнёс Дэйв. Без какой-либо боли или отчаяния в голосе. Его голос был хриплым, тихим и пустым. Безэмоциональным. И безжизненным.       — Что?.. нет! Нет-нет-нет, что вы… что вы несёте! Нет, я не…       — Убей меня, Мэтт. Сожги, умоляю. Моей семьи больше нет, меня самого больше нет, я умер!       — Дэйв…       — Я не Дэйв Миллер. Я не Уильям Афтон. Я никто, Мэтт. Меня просто не существует. Меня не должно существовать.       Мэтт растерянно склонил голову. Мышцы под его ладонью снова напряглись, и Дэйв снова зарыдал. Мэтт осторожно приобнял мужчину, поглаживая того по спине. Он абсолютно не знал, что делать. Как помочь Дэйву с его горем. Как вернуть всё назад.       Мэтт вскинул голову и осмотрел могилы, снова надеясь, что они просто глюки и сейчас исчезнут. Но они стояли на своих местах. Стояли и одним лишь своим существованием окончательно доламывали жизнь Дэйва Миллера Уильяма Афтона.       «Ещё вчера всё было хорошо»…       Взгляд Мэтта остановился на могиле Майкла Афтона. И внимательно всмотрелся в имя и в даты рождения и смерти. Нахмурился и задумчиво поджал губы.       «Бред. Наверно, просто совпадение».       — Дэйв, — прошло немало времени, пока мужчина не успокоился и едва задремал на груди юноши. Он выплакал все свои силы и слёзы и теперь даже пошевелиться мог с большим трудом. — Пойдёмте домой. Вам нужно отдохнуть.       Дэйв молчал и смотрел в пустоту из-под полуприкрытых век. Тревожное молчание нарушали лишь холодный ветер и тяжёлое хриплое дыхание Дэйва. Пошёл дождь, а Дэйв едва слышно произнёс:       — У меня нет больше дома.       Мэтт никогда не слышал столько боли в одном предложении. Он ничего не сказал, лишь сочувственно склонил голову. Небо заволокло тёмными тучами, а дождь усиливался с каждой минутой и словно оплакивал трагедию Дэйва.       Завтра будет новый день, но Дэйву уже без разницы, ведь завтра он, вероятно, снова проснётся в этом неправильном мире, где вся его семья мертва.