Невыносимый

Настроение у Дончжу самое, что ни на есть, капризное. — Скажи! — канючит он, выпрашивает, выстанывает, требует. — Что в этом сложного? Просто скажи: «Ты мне нравишься, Сон Дончжу»! Гонхак хмурится. Гонхак сжимает в полоску губы, дышит раздражённо, потому что Дончжу своим нытьем просто выводит его из себя. Гонхак не такой, как Ёнджо или Гонхи, он совсем другой, он замкнутый и тихий, ему сложно говорить открыто и тем более сложно говорить о чувствах. Но ведь Дончжу не отстанет. Он ведь будет и дальше ныть и выпрашивать, и доводить Гонхака до белого каления просто потому что ему вдруг захотелось, по щелчку пальцев, услышать то, что ему нужно услышать. Дончжу порой бывает таким несносным. Невыносимым. Дончжу смотрит на него, Гонхак почти стонет, буркает: — Ты мне нравишься. И надеется, что младший наконец-то от него отстанет, ведь он и так прекрасно знает как Гонхак к нему относится, но сегодня Дончжу этого мало. Сегодня он решил довести Гонхака до нервного тика своими надутыми губами и печальными оленьими глазами. Он елозит рядом со старшим, берет его за руку, хнычет как девчонка: — Скажи нормально! — от его голоса у Гонхака волосы на затылке встают дыбом. — Скажи: «Ты мне нравишься, Сон Дончжу», или я тебе больше не нравлюсь? В больших блестящих глазах Дончжу мелькают шальные искры, от которых у Гонхака кожа покрывается мурашками. Конечно же Сон Дончжу ему нравится, нравится очень сильно, ведь они уже месяц, Боже, целый месяц целуются после занятий в пустой аудитории по химии, хотя Гонхак хотел бы не только целоваться, но Дончжу пока держит красный свет, так что они просто целуются и обнимаются выше пояса минут двадцать, прежде чем пойти по домам, и Гонхаку казалось, что все уже более чем очевидно, но Дончжу вдруг потребовались еще какие-то подтверждения, обязательность проявлений которых Гонхаку не понятна совершенно. — Скажи! — злится Дончжу, когда он злится у Гонхака желудок сжимается сигнализируя об опасности, потому что когда Дончжу злится. у Гонхака обязательно потом синяки расцветают везде, куда Дончжу дотянется своими руками и зубами, а он совсем не любит боль, даже если ее причиной является Дончжу. У младшего глаза блестят от обиды, ноздри раздуваются, губы в тонкую полоску вытягиваются, «он чертовски милый, даже когда злится», — думает с теплом Гонхак и прячет поскорее взгляд, чтобы Дончжу подулся на него ещё немного, потому что дразнить Дончжу — забавно, до тех пор, пока он не начинает сердиться всерьез. — Скажи! — стонет Дончжу теребя Гонхака за свитер. — Или я тебе уже разонравился с тех пор, как мы начали встречаться? Что в этом такого, почему я должен просить у тебя о чем то таком?! Просто скажи: «Ты мне нравишься, Сон Дончжу» и все! Гонхак нервно дёргает подбородком. На самом деле Дончжу может кого угодно довести до приступа гнева своей ни к месту ни ко времени настойчивостью, при этом он в конце концов все равно добивается своего и обиды на него при этом никогда не остаётся, потому что Дончжу на самом деле вертит Гонхаком, как хочет, а Гонхак всегда ему поддается, потому что Сон Дончжу действительно милый и он Гонхаку больше, чем просто нравится, так что Гонхак хоть и злится на младшего, думая какой же он невыносимый по десять раз в день, на самом деле он никогда не сердится на него дольше нескольких минут. Дончжу буравит Гонхака взглядом, Гонхак тянет его к себе за воротник футболки, в губы коротко целует, шепчет: — Я тебя люблю, Сон Дончжу. Едва слышно, едва не задыхаясь от смущения, едва не теряя почву из-под своих ног. Дончжу напротив него краснеет, бледнеет, темные глаза сверкают бешеным блеском в свете электрических ламп и Дончжу тоже кажется, что он прямо сейчас теряет почву под своими ногами. — Что ты сказал? — бормочет он полушепотом, невнятно, его рука лежит на руке Гонхака, сжимающей ткань футболки Дончжу, Гонхак чувствует под своей рукой тепло тела Дончжу и на своей ладони чувствует горячую ладонь младшего. Дончжу смотрит на него почти испуганно, проигравший в своей собственной игре «Подразни Ким Гонхака» и Гонхаку одновременно немного жалко Дончжу, но вместе с тем ему нравится озадаченное выражение его лица. — Я люблю тебя, Сон Дончжу, — говорит он снова, земля кренится из стороны в сторону под его ногами, ну и пусть, во второй раз уже немного легче, у младшего в зрачках звездочками пляшет отражение пыльных ламп висящих под потолком. Дончжу сглатывает, кусает губы, тянет: — Правда? — с робкой радостью, неуверенной надеждой и страхом в голосе, словно всерьез думает, что Гонхак сейчас заявит, что все это шутка. — Правда, — отвечает ему Гонхак, — мы ведь встречаемся, Дончжу… Стал бы я тебе о таком врать… Сердце в груди к Дончжу бьётся быстрее, чем стоило бы, но это все потому, что парень, в которого он влюблен только что впервые признался ему в любви. У Дончжу внутри все дрожит и трепещет. В унисон.