***
Квартира Санзу оказалась просторной и светлой, что очень не подходило под тип парня. Кто бы мог подумать, что он приведёт меня именно сюда, в собственную берлогу. Полки, забитые какими то DVD-дисками и плакатами, были все в пыли, видимо, Харучиё появлялся здесь редко или же просто не любил убираться. Я прошла в помещение первой, поэтому успела рассмотреть гостиную. Санзу не последовал за мной, так что вернувшись в прихожую, я застала его сидящим на полу, прислонившись к входной двери. Пьяный и весь израненный, он выглядел совершенно беспомощным, возможно, таковым Харучиё на самом деле и являлся. — Аптечка где-то в спальне. — Приказал розововолосый, так и не подняв голову. Повторять дважды мне не нужно было, я мигом направилась в коридор в поисках спальни. Квартира была большой и в хорошем районе, по всей видимости, Санзу жил один. Всё это немного настораживало, однако всё, что касается Харучиё, так или иначе бывает неоднозначным. Открытая аптечка лежала на полу возле кровати. Это точно не первое ранение Харучиё, поэтому он, должно быть, привык обрабатывать раны самому, если, конечно, не забивает на это хер. В целом комната была неживой и слишком холодной, как и сам Санзу. Несмотря на приемлемую температуру во всех остальных комнатах, именно спальня была буквально ледяной. Затолкав рассыпанные медикаменты и бинты обратно в аптечку, я вышла из этого морозильника. Путь до прихожей был коротким, однако, я пыталась растянуть этот момент как можно дольше. Бесчувственный взгляд Харучиё был прикован к двери, ведущей в ванную, где я совсем недавно мыла руки. Дверь была открытой, поэтому я могла слышать звук надоедливых капель, стекающих из неисправного крана. Я присела на пол рядом с парнем. Он так и не обратил никакого внимания на моё присутствие, поэтому я тихо достала вату и перекись из аптечки. Когда и с этим было покончено, я слегка коснулась плеча Санзу, тем самым попросив его сесть ко мне лицом. Распознав мою немую просьбу, розововолосый развернулся ко мне передом и теперь уже рассматривал моё лицо. Привычки краснеть у меня не было, я уже говорила, что не испытываю смущения, однако такой пристальный и изучающий взгляд Харучиё, скорее, пугал меня. — Обработай для начала руки. — В приказном порядке заявил парень. — да… — на автомате выдала я. Его руки были в ссадинах и порезах. Костяшки, подступающие к его длинным и красивым пальцам, были красные и, по всей видимости, сбитые. Самый длинный порез находился на тыльной стороне руки, начиная от мизинца и заканчивая большим пальцем. Я сразу же промыла рану перекисью водорода, после чего перешла к другим повреждениям. Его лицо оставалось всё таким же невозмутимым. Пристальный взгляд сменился на более отстраненный, но всё ещё следящий за каждым моим движением. — Можешь не смотреть на меня так? — Наконец, обратилась я к парню, когда начала отрабатывать его лицо. — А то что? — голос Харучиё заметно приобрёл другой тембр. Даже не знаю, связано ли это с выпитым алкоголем… Я так и не ответила на его вопрос, лишь тихо продолжила своё дело. Не знаю, сколько времени на часах, но за окном было уже прилично темно. Я закончила обработку ран и прочих повреждений и уже планировала уходить, вот только Харучиё отпускать меня явно не собирался. Вцепившись мёртвой хваткой в моё запястье, он озвучил холодное «нет», после чего повёл меня вперёд по коридору. Я прекрасно поняла, куда он меня ведёт, это была всё та же, морозная спальня… Подходя ближе к кровати, Санзу всё же отпустил мою руку и плюхнулся на неё. Лёжа в подобии позы «звезды», Харучиё казался совершенно мёртвым, впрочем как и атмосфера этой комнаты. Я долгое время просто стояла и пыталась побороть дрожь, вызванную из-за ненормальной температуры помещения. Подумав, что Харучиё уже спит, я собралась уходить, вот только розововолосый не одобрил мою попытку скрыться. Приподнявшись на локтях, парень с тихой ненавистью испепелял меня взглядом. — Сюда иди. — Приказал парень, похлопав по кровати. Недолго думая, я всё же села сбоку от Харучиё. Он также продолжал рассматривать меня с бокового ракурса, но уже с еле приоткрытыми глазами. — Страшно что ли? — Вдруг спросил Харучиё. — Не поняла, — честно ответила я. — Значит, холодно, — парень тихо усмехнулся, после чего продолжил, — сядь ближе. Не то, чтобы я растерялась, но его просьба явно не удовлетворила моего желания поскорее съебаться. Присев чуточку ближе, я всё равно оставалась на приличном расстоянии от самого Харучиё. Он ярко отреагировал на это, выводя меня из состояния некого покоя. — Блять, Хорушима, тебе на пальцах всё показать? Я сказал: сядь ближе. Ближе. — Санзу явно был зол на что-то, ибо после этих слов он сменил свою удобную позу на официальную сидячую. «Если и умирать, то лучше в этом холодильнике» — пронеслось у меня в голове. Неуверенно начав двигаться, я буквально прижалась боком к Санзу. Его явно позабавило моё невольное подчинение. — Послушная, — прошептал он перед тем, как повалить меня на кровать. Я никогда не пила алкогольные напитки, однако поцелуй с Санзу оказался настолько опьяняющим, что мне показалось, будто Харучиё выпил несколько бутылок спиртного перед тем, как проникнуть языком в мой рот.***
— Что-то пошло не так, верно? — Эмель Хорушима не просто отчаянная, Эмель Хорушима — самоубийца. Спросить такое у нетрезвого Санзу равносильно мучительной смерти. — Тяжело. — Парень не стал углубляться в произошедшее. — Рада, что ты больше не принимаешь. — Нужно было хоть как-то сгладить неловкую тишину. — С чего ты это взяла? — Поинтересовался Харучиё. — Просто мне показалось… — я хотела оправдаться, но парень меня перебил. — Ты следишь за моим состоянием? Это так… — протянул Санзу, — вдохновляет. Глупо. Он ведь всё неправильно понял, я просто не хочу, что бы он в таком возрасте помер от передозировки и прочей хуеты, но, видимо, Санзу не переубедить. Намереваясь встать с кровати, я отодвинулась от Санзу, но парня это совершенно не впечатлило. Прижав меня к себе ещё сильнее, Харучиё продолжил излюбленную серенаду о своих неоднозначных чувствах. — Опять ты пытаешься убежать, не уж то я так тебе противен? — Дело не в этом. — Но, если честно, я сама не понимала чувств, что испытываю по отношению к этому парню. Возможно, это ненависть, возможно, страх, а возможно, боязнь простой привязанности. — Как думаешь, если сломать котёнку лапы, он сможет далеко убежать от хозяина? — Глаза, полные решимости, смотрели на меня, ожидая ответной реакции. Я долго переваривала его слова. Ранее он говорил, что не причинит мне вреда, но могу ли я быть уверенной в этом? Отношения с Санзу были бы самой настоящей русской рулеткой, в которой мне бы приходилось подстраиваться под его неоднозначное настроение и выебоны. — Нет. Ты не сможешь привязать к себе человека, и, уж тем более, его чувства. — Возможно, но я уже это сделал. — После его заключения последовал влажный и требовательный поцелуй. Его поведение точно зависело от стимулирующих факторов. Сегодня — он пьян, завтра — под препаратами, этому вряд ли наступит конец. Когда его не станет, я освобожусь от этой кары, однако смогу ли я продолжить жить? Каждый день я жду его сообщений, как ненормальная, и даже сегодня, увидев его в таком состоянии, я чуть ли не распрощалась с жизнью. Харучиё не вызывает у меня каких-то тёплых чувств, однако, дни, проведённые без него, являются самыми тяжёлыми из всех. Это не любовь и даже не пародия на неё, но Санзу удалось удержать меня подле себя. Я правда чувствую себя зверем, привязанным к его руке. Однако, даже если мои «лапы» и целы, сбежать от него мне всё равно не удастся. Он единственный, кто обратил на меня внимание, а я никогда не знала, что такое «любовь» — Я боюсь привязаться. — А я отпустить. Комната оказалась не такой уж и холодной, а Санзу не таким уж и мёртвым.