***
В ту ночь мне пришлось остаться с ним только потому, что он так захотел. После второго поцелуя я окончательно потеряла счёт времени. Совершенно не так я представляла своё будущее, и тем не менее, с каждым разом всё становится только хуже. Про Санзу я забыла, хотя, скорее, пыталась. В школе он со мной пока не контактировал и это уже было хорошо. Его слова невольно засели у меня в голове. «Чувство, подобное интересу», — неужели он действительно не понимает всей абсурдности собственных слов? И кто вообще просил его как-то комментировать ситуацию с моими родителями? Выставлять себя хорошим за счёт ошибок других, так это называется? Моё отношение к Харучиё не изменится от его незамысловатых рассуждений касаемо моих родителей. Тем не менее, всю оставшуюся ночь Харучиё тихо шептал мне о том, что не похож на всех тех, кого я знаю. Что он никогда не отпустит, что не заинтересуется в других, что будет любить меня до потери собственного пульса. Говорил, что у меня красивые глаза и что на фото они получаются очень красивыми; говорил, что мне идёт к лицу зелёная рубашка, которую я в спешке нацепила на себя; говорил, что у него фетиш, на мои ямочки на щеках. Он говорил обо мне всю ночь, и казалось, что никто в жизни не уделял мне столько времени и внимания, как этот обдолбанный гопник.***
Понедельник сложно описать словами, даже Санзу не приносил мне столько проблем, как этот день недели. Дома я появилась только под утро, чтобы забрать портфель и переодеться. В помещении никого не было, хотя это ни капли неудивительно. Единственным моим желанием было нормально сдать биологию и не заснуть за нудными уроками. Ночь выдалась для меня относительно напряжённой, да и в присутствии Харучиё я бы вряд ли заснула. Столкнувшись с Аоки в коридоре, я уже было растерялась, но парень быстро взял ситуацию под контроль. — Привет, готовый материал лежит на твоём столе. Прочти и постарайся отметить самое важное. — Монотонно выдал Аоки. Его лицо было в бинтах и пластырях — ещё одни последствия моего гнусного существования. — Хорошо. И… прости? — Максимально неуверенно произнесла я. — Тебе не за что извиняться. Лучше иди в кабинет, до звонка не так много времени… — Да. Спасибо. Биология прошла успешно. Нас даже похвалили за интересный и достоверный материал, однако поработать ещё было над чем. Зачёт хотя бы по одному проекту уже был для меня поводом радоваться. А ведь ещё совсем недавно я переживала за свою работу по истории, как раз-таки тогда я ещё не была знакома с Харучиё… Вот уж не думала, что какие-то оценки могут повлиять на моё настроение. Но к концу пятого урока бессонная ночь дала о себе знать. До звонка оставалось двадцать минут, а я всё равно не удержалась и задремала. Какова будет реакция нормального человека, если прямо на уроке ему приснится смерть знакомого человека? Именно, тут без комментариев… Этот сон только усугубил моё состояние и, шуганувшись от звонка, я попыталась прийти в себя и как можно скорее запихать учебники в рюкзак.***
Домой я, естественно, шла одна, ведь с Аоки мы больше не общаемся, было довольно непривычно. Хотя «больше не общаемся» — звучит слишком уж безобидно, нам, скорее, запретили общаться. Даже моих родителей не настолько ебёт то, с кем я общаюсь. Но если рассуждать по существу, то их действительно мало, что волновало. Они уделяли мне особое внимание только тогда, когда психолог лично попросил их мной заняться. У меня были действительно серьёзные проблемы, но я не удивлюсь, если они вновь обострятся. Я совру, если скажу, что не удивилась, когда увидела свет в доме. Обычно мама предупреждала меня о своих выходных, но если брать в счёт то, что мы не общаемся, то ничего противоречивого тут не было. Даже из прихожей был слышен её наигранно-заинтересованный возглас. Это означало только одно — дома она была не одна. Не желая ни с кем встречаться и объясняться, я мигом направилась в свою комнату, да не тут то было. — Ну-ка, стоять. — Весёлый голос мамы тут же переменился на строгий приказной. Виновато опустив голову, я зашагала в гостиную, но на самом деле, мне просто не хотелось видеть её ухажёра. — Что? — Голову подними и сядь напротив, мне нужно с тобой серьёзно поговорить. — Её тон не предвещал ничего хорошего, чувствую, что мне точно не жить. Выполнив её «приказ», я всё же осмотрела самодовольное лицо маминого избранника. Его вид не внушал доверия, скользкий тип с фальшивой улыбкой — как только мама связалась с таким? — Тебя вчера не было дома, где ты шлялась? — Вечер начинается с обвинений, этот разговор явно будет не из приятных. — Тебя, вроде, тоже не было, или я ошибаюсь? — Я — взрослый человек и сама могу решить где и когда мне быть. — Действительно, а теперь этому взрослому человеку стало скучно и он вспомнил о существовании своей дочери? — Что за чушь? Когда я забывала о твоём существовании? — Вчера после школы у нас был назначен поход к психологу. Ежемесячный осмотр, однако, ты была очень занята своими побочными делами. — Я кивнула в сторону незванного гостя. — Да, тут я виновата, но это совершенно не оправдывает твоего поведения. — «Внезапные перебои в поведении ребёнка зачастую связаны с переменами в семье» — так говорит психолог, может, и тебе стоит к нему сходить? Поговорите, возможно, и в себя придёшь. — Эмель, она твоя мама. Обращайся к ней соответственно. —Встрял в разговор её коллега. — Вот только вас спросить забыла. — Кто он вообще такой, чтобы делать мне замечания? Тишина продлилась добрую минуту. Либо они пытались подобрать слова, либо успокаивали нервы. — Мы с отцом разводимся. — Эта фраза заставила меня выпрямиться и уже с волнением посмотреть на маму. — Ты ещё скажи, что выйдешь за этого… — я перевела взгляд на мужчину. — Во-первых, не за «этого», во-вторых, всему своё время. Не нужно вымещать своё плохое настроение на окружающих, Эмель. Психолог говорила, что я таким образом выражаю накопившиеся эмоции, но мой истерический смех вряд ли можно было бы назвать чем-нибудь нормальным. Он, скорее, был показателем моей неуравновешенности и ментальной нестабильности. — Как детей назовёте? Хотя, лично мне это неинтересно. Нянчиться с вашими выродками я уж точно не буду, да и вообще жить с вами под одной крышей будет немного проблемно. Боюсь, что из-за своего «психического состояния», могу случайно пырнуть главу вашей семьи. — Я отвечала уже на прямую мужчине. — В Канто есть отличная клиника… — начал было он, однако, я его культурно перебила. — Так ты еще и лечение мне предлагаешь? Как добродушно с твоей стороны… — Для помещения в стационар нужно лишь разрешение обоих родителей и личная медкарта, твоё мнение учитываться не будет. — Мам, видала? — я посмотрела на маму, а потом вновь обратилась к её ухажёру: — Хочешь жить себе припеваючи, избавившись от меня? Забавно. — Я ничего не хочу. И я не вправе решать, что с тобой делать. Я тебе не мать и не отец. — Вот именно, ты мне — никто. Поэтому лучше съебись отсюда и занимайся своими делами. — С таким презрением я ещё никогда не отвечала, если, конечно, не брать в счёт диалоги с Харучиё. — Ты как разговариваешь, Эмель? — Мать явно было не в восторге от того, что у меня был характер и собственные чувства. Она обойдётся и без ответа, именно поэтому я тупо двинулась прочь в свою комнату. Через запертую дверь не было отчётливо слышно происходящего, но эта сладкая парочка явно обсуждала моё поведение. А ведь день мог бы быть многообещающим, но по итогу я лежу на кровати и борюсь с накатившей волной агрессии. С виду ничего из ряда вон выходящего, но полумесяцы на ладонях появлялись всё чаще и чаще.***
Не знаю, сколько я спала, но за окном было уже темно. Голова раскалывалась, а во рту пересохло. Выходить из своей комнаты я не спешила, поэтому просто продолжила лежать на кровати. Обдумывая сегодняшнюю ситуацию, я подловила себя на мысли, что нужно сообщить об этом отцу. Да, я была зла на него и даже сейчас в обиде, но я не позволю этому мужчине испортить всё окончательно. Оглянув свою спальню, я направилась к лежащему возле шкафа рюкзаку, который я благополучно откинула в порыве злости. Просунув руку в основной карман, я выудила мобильник, про который давным-давно забыла. Девять сообщений и три пропущенных. Звонки принадлежали моей классной, видимо, какие-то несостыковки в школе. Два сообщения от отца, ну, а остальные, конечно же, от Харучиё. Я решила не перезванивать учительнице, а сразу же написала папе. папа: привет, прости, если побеспокоил. — 16:32 папа: мама, наверное, тебе уже рассказала про развод… просто хочу чтобы ты знала: я люблю вас с мамой очень сильно и не желаю разводиться. — 16:40 ваше сообщение: привет. — 21:14 ваше сообщение: рассказала, и честно говоря, я не в восторге. тебе лучше приехать, даже если она и не пустит тебя на порог. просто приедь и всё. — 21:16 Ответные сообщения последовали почти мгновенно, я даже удивилась такой активности. папа: спасибо, доча. я очень-очень сожалею. но всё же, рад что ты всё поняла. — 21:17 ваше сообщение: нет. видеть лицо этого уёбка намного противнее чем твоё. да и в психушку не очень хочется. я спать. — 21:20 Довольно глупо было надеяться на то, что я его пойму. Пусть он и считает меня эгоисткой, которая думает только о себе, им будет плохо друг без друга, я это знаю. У меня не было какой-либо цели «воссоединить» нашу семью, нет. Мама наделает кучу ошибок, в последствии чего будет страдать, папа всё это время будет терзать себя и пытаться наладить контакт. Никому из них не будет хорошо, тем более мне. Сама того не замечая, я перестала остро реагировать на ссоры родителей. Возможно, потому что стала такой же, как и они. Эта перспектива меня не особо радовала, я любила своих родителей, но быть такой же как они не хотела. Психолог говорил мне о социализации, но проблема была не в том, что я мало общалась с детьми своего возраста. Проблема была в том, что я являлась угрозой. Родители с детства пытались подавить мой агрессивный и несносный характер. Поначалу, они разговаривали и пытались объяснить всё на словах, а уже позже запретили мне выходить на улицу. Свои суицидальные наклонности я держала при себе и если честно, желание убить кого-то было сильнее, чем уничтожить себя. Видя в себе угрозу, я перестала общаться с людьми и стала чаще ходить к специалистам. Старшая школа изменила мой уклад жизни до неузнаваемости. Сначала дружба с Хироми, ну, а после же появление Санзу. Харучиё был ненормальным и явно таким же опасным для общества, как и я, поэтому я и пыталась. Пыталась отгородить его от себя. Он сам затеял эту игру, сам во всём виноват. И теперь я окончательно чувствую себя поехавшей. Мы с ним похожи, только вот он не скрывает собственной сущности, в отличии от меня. Я так и продолжу жить с неуверенностью и загонами, которые у меня благодаря родителям. С раннего детства мне навязали чувство одиночества и полного отсутствия самоконтроля. Теперь я совершенно не тот человек, который мог бы запросто растоптать чужие чувства. Я слишком привыкла к посредственному образу жизни и от прошлой «меня» не осталось ничего. Порой мне кажется, что психологи не пытаются «починить» или помочь моей психике, они сделали меня совсем другим человеком — спокойным, тихим и неприметным. Другой я уже себя не представляю. Но эта перемена и помогает мне жить дальше. Если бы я была, как Харучиё, то долго бы не продержалась. Психологи абсолютно точно изменили меня, но я им даже благодарна. <@akaasharuchi: хорошо. тогда я сейчас же отыщу тебя, где бы ты не была, котёнок (9) Последнее сообщение от Харучиё было таковым. Ночь обещает быть интересной…