За нас или против нас?

             — Этот ливень никогда не закончится, — ворчал Дориан, кутаясь в плащ в попытках спастись от дождя стеной.       — Вчера было солнышко, — пожал плечами Каарас, вытягивая руку со щитом, чтобы спрятать Дориана, вот только это нисколько не помогало из-за сильных порывов ветра.       — Это было вчера! — с ещё большим возмущением завопил Дориан.       — Не надрывайся так, — рассмеялся Бык, за шнурки крутя небольшой мешок.       — Не дёргал бы ты его так, — предостерёг Варрик.       Стоило гному только закончить фразу, как отсыревшая верёвка разорвалась и мешок с печальным «пуньк» упал в воду, уходя на дно. Четвёрка друзей замерев, сначала уставились на вздымающиеся штормовые волны, а затем на вставшего виноватым столбом Быка.       — Кто полезет доставать? — полюбопытствовал Варрик.       — Бык?! — красноречиво выдавил Каарас. — Да Жози нас на куски порвёт! Мы же обещали принести ей эту печать! Что теперь делать?!       — Всё со своей печатью носитесь, — скучающе зевнул Максвелл.       — А ты нас, судя по всему, преследуешь, — проворчал Дориан. После вчерашней стычки с этим субъектом ему сталкиваться вообще никаким боком не хотелось. От одного надменного вида Тревельяна хотелось окунуть его в море, да чтобы так сразу, насмерть… Но была внутри Дориана уверенность, что Тревельян так легко себя утопить не даст. И пусть этот парень был во вкусе самого Павуса, это не означало, что он быстро забудет обиду. И пусть даже не пытается пленить его своими необычного зелёного цвета глазами! Тем более что Дориан всё чаще посматривал на оказывающего ему внимание Инквизитора. Ах, эти широкие плечи и сильные руки!       — Сдался ты мне, — фыркнул Максвелл, чьим единственным желанием было разойтись с Инквизитором и его спутниками в разные углы и не сталкиваться. Однако над ним определённо кто-то издевался из высших сил, в который раз выводя к этой компании. Уже даже не смешно. Но был в этой компании один конкретный мужик, не оставивший Максвелла равнодушным.       — Он по мне скучал, — уверенно заявил Бык, вперив в Тревельяна весьма красноречивый взгляд.       Хмыкнув, Максвелл отклеился от огромного камня, к которому прижимался бедром и, подойдя ближе, окинул капитана наёмников оценивающим взглядом. Да-да, именно этот здоровяк поселил интерес внутри Максвелла. Ему было дико любопытно, такой ли он умелый любовник, как трепался налево и направо или же это только бахвальства, и ничего кроме трёпа в нём нет. Максвелл себя серьёзными связями ни с кем не связывал, и ничего зазорного в развлечении на одну ночь не видел, и если он всё верно понял, Бык придерживался того же мнения. И это облегчало обоим задачу — когда ничего не ждёшь, ни к чему и не готовишься.       — Ты такой сообразительный, — промурчал Максвелл, в мгновении ока выхватывая уже всем знакомый ошейник. — Посиди на цепи! — подмигнув, он вильнул бедром, и уверенно зашагал ближе к воде.       — Ты меня утопить решил? — с тревогой спросил шагающий следом Бык.       — Будешь моим якорем, — отозвался Максвелл, выпуская цепи и держась за петлю на её конце. — Стой и не рыпайся.       Бык и слова не успел выдавить, как Тревельян перепрыгнул на небольшой каменный островок, сделал буквально четыре шага и спрыгнул в воду с другой стороны. Не то чтобы Максвелл не понимал опасности сей выходки, но захотелось повыделываться перед всеми и утереть нос. Зачем это нужно, вопрос интересный даже для самого Максвелла. Он редко когда действовал наобум, всегда просчитывал ходы, выискивая самый лёгкий путь к решению проблемы. А тут, как отрезало. Зачем, спрашивается. Они ведь даже не друзья. И с чего он взял, что сможет в этой темноте найти эту несчастную шкатулку с печатью для какой-то там Жози?       Максвелл никогда не жаловался на силу рук и ног. Он легко поднимал вес больше чем его собственный; легко преодолевал препятствия, будто каменная или деревянная стена; легко выкручивался из сложных ситуаций, почти всех. Но как-то он не подумал о том, что водичка нисколько не тёплая, а очень даже ледяная, и чем дольше он в ней находился, тем быстрее опускалась температура его тела.       После очередного гребка потоки потащили его за собой и ноги от напряжения свело. Тихо сетуя на себя за свою опрометчивость, Максвелл зашарил по дну, в поисках нужного мешка. В Создателя он не верил — считал, что если бы он был, то не допустил бы творящегося в мире — поэтому молился практически самому себе и своим силам. И зачем он полез…       Крепко вцепившись в цепь, Бык сосредоточенно вглядывался в пенящиеся волны, ожидая условного сигнала, чтобы вытянуть Тревельяна на берег. Ну, или хотя бы помочь выбраться. Будет забавно, если Тревельян там задохнётся. Тут и у Быка начало усиливаться любопытство по поводу выносливости и умения не дышать нового знакомого. Тревельян так распекал Инквизитора за закрытие порталов и тут же кинулся за печатью для леди посла. Где логика?       — Сколько его уже нет? — спросил Каарас, замирая рядом с Быком.       — Какая разница? — с прохладой в голосе спросил Дориан. — Пусть хоть задохнётся!       — Нельзя же так, — с укором произнёс Каарас.       — А никто не хочет сделать ставки? На кой ляд он вообще туда полез? — на Варрика уставилось три пары глаз, и он пожал плечами.       — Я хочу принять горячую ванну! — захныкал Дориан. — Я продрог до самых костей! И выпить бы чего-нибудь горячительного.       — Как доберёмся до лагеря… — начал было Каарас, но красноречивый взгляд Павуса заставил его заткнуться. Действительно, в лагере же нет ванн, только палатки да навесы, костёр на улице и похлёбка. А в деревне удобств гораздо больше, те же ванна и более сытная еда, а там и чистая одежда, алкоголь, и много чего ещё, а особенно кровать! А не неудобный лежак на земле. И, пожалуй, ещё туалет…       Почуяв, как цепь тянут не так, как до этого, Бык удобнее её перехватил и потянул. Свернувшись клубочком, Максвелл позволил себя вытянуть, не обращая внимания на болезненные тычки камешков, как же стало больно, когда острое что-то ткнуло в голый участок ноги, кровь не пошла, но всё равно больно.       — Вот ты странный, — с восхищением сказал Варрик, смотря, как Максвелл, согнувшись пополам, отплёвывает воду, а потом и вовсе суёт два пальца в рот, и та хлынула потоком. Повисла тишина, нарушаемая ливнем и набегающими на берег волнами; периодами гремел гром, сверкали молнии.       — А можно спросить: зачем ты это сделал? — кашлянул Каарас, первым рискнув заговорить. На тяжело дышащего парня он смотрел с замешательством.       — Захотелось покрасоваться, — как есть сказал Максвелл и шмыгнул носом. — Вот чёрт, походу замёрз.       — Тебе это кажется удивительным? — взгляд Каараса стал осуждающим.       — Не плачь, — фыркнул Максвелл, пихнув ему в грудь мешок. — Второй раз!       — Эй, — окликнул Тревельяна Бык, когда тот, определённо специально, покачивая бёдрами, прошёл мимо, — как насчёт с нами?       — Погоди, только оружие заберу, — подмигнув, Максвелл, в предвкушении горячей ночи добрёл до камня, возле которого стоял, закидывая за спину лук и мешок, кинжалы да ножи. При этом петля цепи всё так же болталась на его запястье, отчего Быку пришлось отойти с ним же.       — Между этими двумя явно вспыхнула молния, — кашлянул Каарас. То, как собрат пожирал разбойника взглядом, говорило о многом. Каарас не единожды сталкивался с таким поведением командира наёмников, да и чего таить, он и с Инквизитором заигрывать умудрялся. На первый взгляд такой несерьёзный похабник, любящий гульнуть и выпить. Но стоило оказаться в сложной ситуации, как Бык менялся на глазах, становясь сосредоточенным, дающим дельные советы и нисколько не игривым. У Каараса это вызывало диссонанс. Ему казалось, что он до сих пор не знает капитана наёмников и видит лишь то, что тот хочет показать. Это безумно запутывало, не давая разобраться.       — Главное, чтобы они при нас этим не занялись, — ещё более ворчливо пробормотал Дориан.       — Посверкунчик, завидовать нехорошо! — весело сказал Варрик, за что был удостоен гневного взгляда Павуса.       Дорога до Внутренних земель заняла несколько дней. Несмотря на то, что парни посетили лагерь и переоделись в сухую одежду — таковой она оставалась не долго — выпили горячих настоев, Дориана и Максвелла от соплей и температуры это не спасло. Оба молодых мужчины были в ужасе, что поддались слабости. И весьма забавно они припирались все эти дни: кто и в чём виноват. Каарас и тут запутался: то ли реально ссорятся и вот-вот друг друга поубивают, то ли просто выясняют, кто чего стоит.       От Быка Каарас услышал новые шуточки, в основном о друзьях с загорелой кожей — Павусе и Тревельяне. Такое поведение удивительным не было. Капитан наёмников никак не мог заткнуться и сравнивал бёдра парней, их ширину, выпуклость, делал предположения насколько они мягкие или упругие, а вдруг, вообще, дряблые? Когда Дориан услышал такое в свой адрес — само собой Бык даже не пытался говорить тихо — пульнул в него молнией. Железного Быка финт мага нисколько не задел — во всех смыслах — поэтому, выждав пару минут, он снова начал рассуждать какие позы те предпочитают.       Хоть Варрик и не гадал, какие позы любят люди, к слову, те шли рядом впереди процессии, часто цепляя друг друга, зато подавал идеи по поводу мест. Бык бурно оценил идею сделать это на спине дракона. Или, например, когда Варрик предложил увешать Максвелла золотом или укрыть полупрозрачными лентами, добавляя ему больше загадочности. Бык тут же переключился на тему связывания, склоняясь, что Тревельян от такого не откажется.       Слушающий парней Максвелл еле себя сдержал, чтобы вновь не накинуть на болтливого коссита ошейник: кто кого ещё свяжет. Но он бы соврал, если бы сказал, что такое внимание со стороны капитана наёмников ему неприятно. Лучше, чтобы, когда дело дошло до постели, всё это не оказалось позёрством. Максвелл очень рассчитывал хорошенько расслабиться. Ещё бы вот маг под ухом не зудел, было бы идеально. Жуть как захотелось толкнуть его с обрыва и насладиться полными ужаса воплями. Но, что-то подсказывало, если так сделать, второй коссит, тот, что с «якорем», спасибо за это не скажет, более того, расстроится. А потом так разозлится, что пришибёт.       Благоговейная тишина для Максвелла наступила в деревне Редклиф. Дориан оказался более слабым, потому часть пути он ехал на руках Каараса, который для удобства сплавил оружие и мешок Быку — он, в свою очередь, попытался взять на руки Тревельяна, но тот отказался, однако стоило ему увидеть кровать, как он просто плюхнулся поперёк лицом вниз и вырубился.       — Иногда я вас не понимаю, — вздыхал Солас, помогая людям переодеться. — Вам жить надоело? Павус, ты же умеешь варить зелья, так почему не сделал? Нравится мучиться? Или перед кем-то храбрился?       — Не смей ругаться на больного человека! — прохрипел Дориан и тут же зашёлся кашлем.       — На голову, — раздалось насмешливое с левой стороны.       — Заткнись, Тревельян, — прорычал Дориан.       — Что ты мне сделаешь? Больной на голову калека! — заржал Максвелл и охнул, от вспыхнувшей в черепе боли.       — Давайте, вы оба помолчите, — вздохнул Солас.       Парней положили в отдельный небольшой домик. Деревянные кровати стояли почти рядом через условную тонкую деревянную стену, рядом же расположились прикроватные столики, а под кроватью ночные горшки. У противоположной стены размещён массивный стол и два стеллажа, заставленные шкатулками с кореньями и банками с зельями. С правой стороны от Дориана ещё пара кроватей, и на этом всё.       Пока Солас возился с кореньями, чтобы подготовить зелья для следующего приёма, в дом просочился Варрик. Бормоча себе под нос, он достиг стола и, взобравшись на стул, взялся что-то неистово строчить. Следом зашли оба коссита, причём Каарас нёс две большие дымящимся плошки с едой, а Бык кружки с тёплым вином.       — Ну и как наши больные? — посмеиваясь спросил Каарас,на что Тревельян, специально, весьма громко высморкался. — Понятно, — кашлянул Каарас, ставя тарелки на столики.       — Создатель! Твои манеры ужасны! — воскликнул Дориан, обращаясь к Максвеллу.       — Я не создатель, — отозвался тот, садясь и дотягиваясь до тарелки. Полная плошка баранины в густом бульоне привела его в восторг: последние дня четыре всё, чем Солас их поил-кормил, были зелья и куриные ошмётки. Но смотря на мясо, Максвелл почувствовал, как жизнь к нему возвращается. Поблагодарив Инквизитора, Максвелл схватил ложку и, постанывал от потрясающего вкуса, что растёкся с первой же ложкой.       — А погромче стонать можешь? — спросил Бык.       Максвелл в ответ такой стон издал, что даже Варрик отвлёкся от бумаг и обернулся. В доме воцарилось гробовое молчание. Закончив издавать страстные вопли, Максвелл вернулся к баранине, отпив бульона и сунув в рот кусок мяса, на парней он глянул вопросительно изогнув брови, весь его вид говорил: сами попросили.       — Лучше так больше не делать, — кашлянул Каарас и Солас согласно закивал.       — А что, встал? — расхохотался Бык.       — Очень смешно, — невозмутимо отозвался Каарас и присел на край кровати Дориана.       — Так-с, — слопав еду, Максвелл поднялся на ноги, от болезненной усталости его повело в сторону, но Бык успел перехватить за предплечье, помогая удержаться. Максвелл замер, плотно сомкнув веки и прислушиваясь к ощущениям. Что понятно, в теле присутствовала вялость. Мышцы не совсем задеревенели, но и слушались с торможением, словно прорывались сквозь воду. Голова кружилась, но не так, чтобы не возможно было идти. Состояние сносное, поэтому Максвелл, согласившись на помощь Быка, подставившему ему локоть, не спеша вышел на улицу.       С моря дул приятный освежающий ветерок. Солнце ощутимо припекало. Небольшие домики, как деревянные, так и каменные, раскинулись по небольшой площади. Вдалеке виднелся замок, к которому можно пройти по мосту. Народ гулял, кто торопливо, кто вольготно, кто тихо, кто громко. От Максвелла не укрылось ничего, ни то, как вон тот парнишка оступился, но сделал вид, что ничего не произошло; никак вон та леди «стреляла глазками» в эльфийского лучника, а тот старательно отворачивался. И тем более он подмечал как на них с Быком зыркают. Подумаешь, стоят под ручку вначале короткой лесенки, не торопясь спускаться.       — Бывал здесь раньше? — спросил Бык, придерживая Тревельяна на ступенях.       — Очень давно, совсем ребёнком, — отозвался Максвелл. — У моего отца здесь жили друзья, мы к ним редко заезжали. Я достаточно хорошо знаю окрестности. Хотя друзья перебрались в другое место, и мы перестали сюда ездить. Зато я знаю Орлей. То ещё сборище, — он закатил глаза, будто этот жест всё объяснял.       — А чего вдруг в разбойники подался? — повинуясь парню, он свернул к пристани. — Судя по всему, ты не из бедной семьи.       — Ты прав — не из бедной, — не стал юлить Максвелл, опираясь на локоть коссита. — Просто в один прекрасный момент столкнулся с колоссальным непониманием со стороны семейства, а это: мать, отец, старшая сестра и старший брат. Они всё смеялись, говоря, что ни на что неспособен. А я взял и сбежал, — он издал короткий смешок. — Самое забавное, что отец пытался меня вернуть, но я уже настолько свыкся с тем, кем я стал, чему обучился, что понял, родные стены будут меня душить. — Максвелл посмотрел на замок и прикусил губу. — Ну и всех коробило от того,что я предпочитаю мужчин, — хмыкнув, он хлопнул Быка тыльной стороной ладони в живот и отошёл к краю пирса.       — В таком случае… — красноречиво начал Бык, приобняв его за талию.       — Обломись! Я в таком состоянии не особо выносливый. А я бы хотел как следует поразвлечься. Надеюсь, — он приобнял Быка в ответ, — языком ты умеешь не только трепаться, — со смехом, он подставил тому подножку и ловко столкнул в воду. — Увидимся! — смеясь, Максвелл повернулся к Быку спиной и, виляя бёдрами, удалился в сторону домика, насвистывая уже знакомую мелодию.