When Boxes Fall, Feelings Come Out / Когда коробки опрокидываются, из них выходит лавина чувств

Лена не знает точно, когда инопланетянин стал её вторым лучшим другом во всём мире, но она уверена, что её мать перевернулась бы из-за этого в гробу. (Разумеется, её мать не умерла, но Лилиан хватило бы театральности для того, чтобы выкопать могилу и немного там поваляться из-за того, что дочь её слишком часто разочаровывала.) Её дружба с Брейни совсем не похожа на дружбу с Карой. Её дружба с Карой — это гамбургеры, долгие разговоры и чувства, которым Лена даёт волю только тогда, когда сидит на своём безупречном белом диване с самым совершенным человеком в мире — Карой Дэнверс. Её дружба с Брейни — это научные лаборатории с царящей в них тишиной и работой с подающими надежды технологиями, а иногда и попытки нарушить пространственно-временной континуум. Они не разговаривают между собой о чувствах в принципе, потому что чувства лежат в коробках, а эти коробки свалены в кучу и заперты, и Лена рада, что нашла кого-то, кто не смотрит на неё как на сумасшедшую, когда она это говорит. Проводить время с Брейни — это как глоток свежего воздуха, это кто-то такой же умный, как она, не заставляющий её обсуждать чувства, в отличие от всех остальных в её жизни. Брейни — это парень, за которого Лена мечтала выйти замуж, когда была моложе: молчаливый партнёр, который существовал бы с ней в одном пространстве и позволял ей работать сколько душе угодно. Разумеется, это было ещё до того, как Лена узнала, что предпочитает девушек. Но всё же она представляет, что если бы сейчас был 1923 год и её заставили выйти замуж без любви, то Брейни был бы тем достойным мужчиной, которого она бы выбрала. Чем больше времени они проводят вместе, тем чаще начинают болтать. — Я просто не понимаю того, как люди одержимы бейсболом. Нет никакого смысла в том, что самое популярное времяпрепровождение американцев — это вид спорта, в котором столь весомое значение имеют статистика и средние показатели. Не говоря уже о том, что это невероятно скучно. — Да, Лена, как уже говорилось, я согласен с твоей бейсбольной дилеммой. Их разговоры — пустая болтовня, небольшое расслабление посреди той напряжённой жизни, которую они ведут. Пока это не меняется. — Лена, — начинает Брейни, входя в её мастерскую. — У меня возник вопрос, который я хотел бы тебе задать. Лена даже не поднимает глаз от пайки. — Конечно, Брейни, давай. — Как можно испытывать романтические чувства к человеку, с которым ты работаешь? — Ты влюблён в меня или что? — шутит Лена. — Нет. Ты, как это говорится, не в моём вкусе. — А ты не можешь пойти и спросить об этом у Алекс? Ты же знаешь, что я плохо разбираюсь в эмоциях. Коробки, помнишь? — Видишь ли, я хочу остаться другом этого человека, но мне трудно запереть эти чувства, что было бы самым идеальным решением. Мне было интересно, как тебе удаётся контролировать свои романтические чувства к Каре, сохраняя при этом с ней отношения. Правая рука Лены соскальзывает и чуть не обжигает левую. — Мои какие чувства к Каре? Брейни морщит лоб. — Романтические. Я что-то неправильно истолковал? — Почему ты думаешь, что у меня к Каре романтические чувства? — Ну, всякий раз, когда она рядом, твои щёки пылают, ты удерживаешь с ней зрительный контакт гораздо дольше, чем с кем-либо ещё, с кем я видел тебя общающейся. Твой пульс учащается, а твои руки начинают слегка дрожать, я полагаю, от того, что ты нервничаешь. Не говоря уже об одном случае, когда на тебе не было лифчика, и твои сос… — Клянусь богом, не заканчивай эту фразу. — Ты же не веришь… А, это выражение такое. Понял. Лена массирует виски, пытаясь справиться с надвигающейся мигренью. — Брейни, ты упоминал о чём-то из этого при Каре? — Конечно нет… — Слава богу. — …Я спросил Кару о её чувствах к тебе. Лене кажется, что она сейчас упадёт в обморок, или её стошнит, или же она станет одной из тех людей, которые умудряются вырвать и обделаться одновременно, а затем потерять сознание. — О чём? — О чувствах самой Кары. Она реагирует на тебя почти так же, как и ты на неё, хотя, должен сказать, я никогда не видел её без лифчика.… Ты никогда этого не замечала? Он спрашивает так, словно это самая очевидная вещь на свете. — Нет, я никогда ничего такого за Карой не замечала. — Но ведь ты обладаешь высоким уровнем интеллекта и зарекомендовала себя как человек с невероятными аналитическими и социальными способностями. Ты действительно никогда не замечала ничего подобного, когда общалась с ней? — Нет, не замечала, — сквозь стиснутые зубы произносит Лена. — О, — говорит Брейни. — Должно быть, именно это Алекс и назвала твоей «лесбийской глупостью». Теперь официально: Брейни просто убил её. Убил и надругался над её трупом. Потому что, конечно же, он обсуждал всё это и с Алекс. Лена встаёт со стула, проходит мимо Брейни и закрывает за собой дверь. Безусловно, позже она извинится перед ним за своё невежливое поведение, но сейчас ей необходимо разобраться в собственных мыслях. Потому что, по правде говоря, пока Брейни не сказал ей напрямую, что она влюблена в Кару Дэнверс, Лена не понимала, что она чувствует. Но сейчас в её сознании словно вспыхнул огонёк, и сердце сказало: «Чёрт возьми, наконец-то». Лене нравится Кара. Лена влюблена в Кару. И это имеет больше смысла, чем что-либо другое в известной вселенной. Конечно, она влюблена в Кару Дэнверс. Разумеется. То, как колотится её сердце, то, что она чувствует, что день без общения с Карой — это день, прожитый впустую. То, что она готова умереть за Кару, не задумываясь. То, что она сделает буквально всё, что в её силах, чтобы убедиться, что Кара в безопасности и счастлива. Это не дружеские чувства, это говорит о любви. Коробки начинают опрокидываться, и Лена попадает под лавину чувств и осознаний, оказавшись в ловушке под тяжестью собственных эмоций. К тому времени, как она возвращается в свой кабинет, отчаянно нуждаясь в порции крепкого алкоголя, Кара уже сидит на диване. Лена останавливается в дверях. — Меня впустила Ева, — говорит Кара, — надеюсь, это нормально. Лена закрывает за собой дверь. — Конечно. Она садится рядом с Карой, достаточно далеко, чтобы между ними было пространство, но достаточно близко, чтобы она могла чувствовать аромат парфюма Кары и ощущать трепетное головокружение от одного только её присутствия. — Я разговаривала с Брейни, — сообщает Кара. — И я тоже. — А… — Дэнверс замолкает, и сердце Лены опускается. Кара расстроена? Сожалеет? Хочет извиниться? И потом… — Я хочу… — Она делает паузу. — Мне нужно кое-что попробовать. Лена замирает на месте, отказываясь сдвинуться хоть на дюйм, не желая спугнуть Кару. (Она понимает, что Кара — не голубь, но не хочет испытывать судьбу.) Кара придвигается ближе к Лене, их бёдра соприкасаются. И затем она наклоняется, пространство между ними становится всё меньше и меньше. Губы Кары зависают прямо над губами Лены, и та думает, что, возможно, сейчас сойдёт с ума, потому что ни черта не происходит. Незначительное расстояние между ними будто потрескивает электричеством, и это напряжение сильнее, чем Лена когда-либо чувствовала прежде. А потом — как раз когда Лена думает, что больше не выдержит — Кара её целует. Она целует её, как солдат, собирающийся покинуть свою возлюбленную на неизвестное время. Этот поцелуй отчаянный, он наполнен любовью, и в нём ощущается попытка передать больше, чем когда-либо смогут выразить слова. В конце концов — слишком быстро — они отстраняются, и Лене мгновенно не хватает прикосновения Кары. — Ничего себе, — только и может вымолвить Лена. — Вот это да. — Все знали, что мы влюблены друг в друга, кроме нас самих. Лена смеётся. — Ну, ты ведь всегда любила романтические комедии. Кара качает головой. — Но это же не комедия. Это трагично. Мы потеряли столько времени. Лена пожимает плечами. В их отношениях ей нечасто удаётся быть наиболее оптимистичной. — Но теперь у нас есть сколько угодно времени, если ты этого хочешь. Кара прикусывает губу, и Лена с трудом удерживается, чтобы не поцеловать её снова. — Я знаю, что всё очень сложно, — говорит Лена, стараясь её убедить, — мы обе живём напряжённой жизнью, и наша работа связана с постоянным стрессом… Кара фыркает. — …но я хочу дать этим отношениям шанс. Я устала подавлять в себе чувства. Если честно, ты — всё, что мне когда-либо было нужно. — Правда? — Голос Кары тихий, и он почти разрывает Лену надвое. — Если ты мне не веришь, — улыбается Лена, — может, мы попросим Брейни, чтобы он тебе объяснил. Кара смеётся, и Лютор больше не может сдерживаться. Она наклоняется вперёд и снова целует её, тая от этого прикосновения. Лена мысленно делает пометку поблагодарить Брейни, когда появится такая возможность. Но в ближайшем будущем она будет занята Карой.