***
Джастин появляется на пороге комнаты Валентина в охотничьей одежде, выглядит таким встревоженным, что маленький спрутеныш, так и не уснувший, подскакивает и путается в одеяле, но подбегает к брату. — Юстин! Что происходит? — Тино сорвался на громкий шепот, но понадеялся, что никто из родителей не узнает. — Валь… — голос вздрагивает, но юноша заставляет себя улыбнуться расслабленно. — Все в порядке. Не беспокойся, хорошо? — а сам передает в руки ребенка книгу сказок. Ту, которую сам читал братцу последнюю неделю. Там оставалось всего несколько историй. — Знаешь, в конце книги будет кое-что интересное. Буквально в конце последней повести. Но.. боюсь, тебе придется читать их самому. Чур без жульничества! Юстиниан рывком обнимает брата и чмокает его в макушку, а после, отвернувшись, прощается и быстрым шагом уходит. Валентину неуютно, глаза зачем-то слезятся — словно произошло что-то такое, чего он не увидит больше никогда… …а еще Джастин не вернулся сегодняшним днем. Отец давно уже закрылся в кабинете, мать ходила по дому как призрак, почему-то одетая в темное, а мальчик… читал. Валя уткнулся в книжку и читал, читал-читал-читал. Джастин заинтересовал его достаточно сильно, поэтому прочесть всего две небольшие сказки оказалось совсем несложно. В конце оказалось письмо, и Валя помрачнел. Что-то подсказывало, что этой бумажкой оправдывалось и пропажа, и все остальное… но что же помешало сказать это все лично Тину? Мальчик почти открыл запечатанную записку, но совсем не вовремя в дверь постучали, и едва Валя спрятал письмо обратно в книгу и сунул ее под подушку, как в комнату зашел отец. — Валентин, матушка звала тебя обедать. — Хорошо, отец. Сейчас спущусь. …почему пришел папа? Ни слуги, ни мама на крайний случай? Отец вышел. Тино вздохнул, надел темно-фиолетовую (еще не черную, но уже темнее, чем знакомые фамильные цвета; матушка вряд ли будет облачаться в черное просто так, но) рубашку с брючками и быстро сбежал по лестнице в столовую. Матушка воистину сидела вся в черном, отец стоял у нее за спиной, нервно сжимая руки в кулаки. Валя проскальзывает за стол, садясь ровно-ровно, как струночка, и прячет руки под стол, кладя их на колени. Напряженная тишина совсем не радовала — наоборот, добавляло еще больше нервных мыслей. Без Джастина за столом казалось пусто — примерно так же себя ощущал Валентин, когда их семью покинула Ирэна. Но она всего-то вышла замуж, а сейчас стабильно пишет и навещает, с ней все хорошо! — Валентин.. — начала Ангелика. Мальчик поднял на нее глаза - наверное, это важно? — Сложно это сказать, но.. Джастин больше не придет. — Почему? Что случилось? Где он? — вопросы вышли слишком горячими. С непозволительно живой интонацией. Вальтер неодобрительно посмотрел на младшего сына (или так просто показалось?) — Я не могу тебе сказать.. — Ангелику прервали. — Нечего тут «рассказывать». — Герцог Придд выдыхает и продолжает уже холодно. — Валентин, твой брат сбежал из дома. Решил, что знает жизнь лучше нас и сбежал к Алве. Спрутеныш опускает глаза — нет, Джастин не мог так поступить! Он бы сказал, он бы не бросил своего маленького брата. Точно, письмо! Там Юстин точно объяснил где он и когда придет. Пришлось терпеть до конца обеда — каждый переживал мысли о Джастине по-своему. Объединяло Приддов лишь одно — молчание. Валентин знал, что что-то здесь не чисто, но не мог понять что, а родители… Чужой их знает. Но справившись с трапезой — Валя еле сдержался от того, чтобы направиться в свою комнатку бегом. Следует — хотя бы на глазах родных — продолжать вести себя холодно. Так, как воспитывали. Комната запирается изнутри — спасибо за это матери с отцом, — пусть это и не особо одобряется, ведь… детям нечего скрывать, так? Юстиниан вот запирался. Письмо открывается легко-легко и ещё сильно-сильно пахнет чернилами свежими. Читать — страшно.Жить в неведении — еще страшнее.
«Я надеялся, что не напишу тебе письмо такого содержания никогда, но..» По спине Тино пробежал холодок. Такими словами пишут завещания! «Отец узнал про мои отношения с герцогом Алвой. Как ты понимаешь, он не был доволен.» Отношения? Какого плана? Романтические…? Но ведь мама с отцом говорили, что Алва — враги всех людей чести! ...но слышать это логично - отец только что упоминал, что Юстиниан сбежал с ним. «Он позвал меня на «охоту». Я люблю нашего отца, но я читал, как раньше люди чести избавлялись от таких, как я. У меня нет поводов сомневаться в нем, но перестраховаться я должен.» Перестраховаться? Юстин боится, что отец.. что с ним может сделать папа? Нужно будет поискать книги.. «…передавай привет Ирэне и Рокэ - помнишь, я упоминал и рассказывал про него? Ты, наверное, и не слушал.. Я все ещё люблю их и не отступлюсь от своих чувств, кто бы что ни говорил.» Найти Рокэ? Алву? Это звучит очень сложно. Да и говорили, что характер у Рокэ ужасающий - хотя верить тем, кто такое говорил ...достаточно тяжело, учитывая это письмо. «Про свою любовь к тебе, мой маленький Валя, я молчу. Ты, наверное, знаешь про это сам. Ты очень умный, я не сомневаюсь, что ты поймёшь все.» Взгляд выхватывает последнюю строчку, написанную дёргано-дёргано. «Поздравляю с титулом, юный граф Васспард.» В горле образовался ком, а в желудке, судя по ощущениям, очутился килограммовый кирпич, царапающий все внутри. Валя выдыхает и прячет письмо обратно. Значит, мама все знает и черный цвет на ней — осознание того, что ее старший ребенок больше не вернется домой? Валентин поджал ноги, прижавшись к стене. Папа не разрешит обсудить это с ним, мама.. мама всегда и во всем согласна с ним, с отцом, Ирэна.. он не знает, когда сестрица снова покажется в родной Придде. Получается, Вале не с кем обсудить потерю ближайшего человека? Но за что и почему Джастина выгнали (Валя надеялся на это. Ведь Вальтер строг, но все же любит сына?) из семьи? За то, что он оказался человеком и полюбил? За юношескую влюблённость, которая даже не стала бы чем-то серьёзным? Внизу кто-то заметался. Валентин решил все же надеть черную рубашку. Такой юный, а уже увидел потерю своего лучшего друга… Маленький Придд вышел из комнаты — интересно, что случилось? Почему все носятся?, — и почти врезался в отца. Удивительно холодного на фоне всего хаоса в доме. — Папа? Что происходит? — уточняет наследник, а сталкивается с напущенной печалью. — Джастина нашли. …печалью настолько деревянной, что кажется, что отец вообще не умеет выражать сочувствие или он был готов к этому. Спрутеныш бегом спускается с лестницы и взглядом ищет брата, но находит лишь мать, едва сдерживавшуюся от слез. — Где.. где Джастин? — спрашивает он, чувствуя подвох. Графиня Придд отвечает лишь жестом, указывая направление, и невидящим взглядом провожает младшего сына. Юстин находится на диване и Валя бросается к нему, кладя руки на его грудь. Он бледный, растрепанный, холодный. Не дышащий. Валентин даже не знает что чувствовать и сначала просто смотрит-смотрит-смотрит, не мигая. Получается, все? У Тино не осталось тех, кому можно доверить тайну, свою жизнь, себя? И когда в комнату врывается отец, Валентин все так же сидит и думает. Естественно, ребенка отвели от трупа подальше — «кто вообще впустил сюда ребенка?!», а после вообще увели в столовую и дали теплый сладкий чай - успокаивать его, как же! Он не напуган. И даже не шокирован. Он глубоко разочарован в своей семье - конечно, не факт, что опасения Джастина оправдались; вдруг с ним что-то случилось? или что-то сделал Ворон? взгляд отца все равно не вселял доверия. До вечера Валентин просидел как зачарованный - молчал и думал-думал-думал. Но наследника (теперь уже единственный; дочь теперь принадлежит другой семье, старший сын... а нет больше старшего сына.) заставили присоединиться к столу, куда собрались «ближайшие» родственники, и он волей-неволей втянулся в разговор. Вовремя, потому что услышал он — ...и его в лесу нашел любезный граф Гирке, мой брат. Похоже, Ворон решил избавиться от своего «любовничка», когда дело запахло жареным и Джастин... — голос совсем незаметно сдвигается к презрению. Валя замечает это лишь из-за того, что живет с Вальтером всю жизнь. — ...признался, что будет с ним жить. Спрутеныш не верит. Интонации - жалостливые, сожалеющие.. подстроенные, очевидно. Юному графу почти мерзко это слушать и он снова проваливается в свои мысли. Нет, все-таки Рокэ вряд ли убил Джастина.. братец правда упоминал Ворона столько раз и с такой нежностью, что в убийство он не поверит. Да и нужно ли это Алве? Разве не найдет «умнейший, хитрейший» (и прочие прилагательные) Ворон другой способ «избавиться» от любого неугодного любовника? Такие мысли оказались очень-очень сложными и выматывающими. Настолько выматывающими, что погрузившись в них, Тин надолго увяз в подобных мыслях, проведя в них все время. Конец вечера, следующее утро - торопливые похороны в удивительно солнечную погоду (хотя во всех книжках нарисовано, что похороны проходят в серые-серые дождливые дни..), словно отцу было выгодно побыстрее избавиться от старшего сына, другой вечер... все смазалось в какой-то скомканный шар - и рядом совсем никого, с кем младший Придд мог бы поделиться мыслями. Он даже не запомнил, как прошла ночь, но без сказок и спокойного голоса брата спалось очень неспокойно; а может дело было в том, что юный неокрепший разум полдня провел с трупом дорогого человека? В себя Валентин пришел только к следующему вечеру. Сложные-страшные-неприятные мысли о «убийце» Джастина отпустили, и единственный живой наследник собрался на могилу, к еще свежей земле и чистым оградкам. Выйти из дома оказалось просто, пройти по длинной темной улочке - еще проще.. кто что сделает с последним наследником дома Волн? Забеспокоился мальчик только тогда, когда на могиле брата увидел... юношу? Кто это? Валя постарался идти как можно тише, но калитка все равно странновато стукнула, закрываясь за ним. Черноволосый мужчина (в тусклом свете дальнего фонаря черты его лица стали заметнее; господин первый маршал, здравствуйте!) скептически изгибает бровь и снова поворачивается на надгробие - всего лишь ребенок на кладбище. Всего лишь поздняя ночь. — Герцог Алва? — уточняет Валентин, опуская глаза в землю. Не самый ожидаемый гость. — А здесь есть кто-то еще? — флегматично отвечает Ворон, не переводя взгляд с лица на надгробии. — Я.. Вы.. — мальчишка замялся. — Вы не против, если я задам несколько вопросов? — Юноша, я не убивал Вашего брата, если Вы про это. — в синих глазах блеснул и быстро потух интерес, зато появилась скука и усталость. — Нет, я не про это. Юс.. Джастин передавал Вам привет. — доставая из нагрудного кармана письмо, Спрутеныш протягивает его Рокэ. Повелитель Ветра забирает бумажку (кажется, что очень жадно, будто бы самому интересно, куда Придд-постарше делся.. или так просто кажется?) и быстро пробегается по ней глазами. Он даже не хмурит брови, но выражение его лица заметно светлеет. Настолько, что из скептично-ироничной ухмылки его рот кривится во вполне мило-скептичную (...а у него лицо бывает НЕ скептичным?) улыбочку. — Очаровательно, Валентин. И эта записочка уберегает Вас от мнения, что я убийца? — Нет, не только. — юный граф даже не знает, стоит ли признаваться в том, что в данный момент он почти уверен, что Джастин погиб по вине отца. Но признаваться и не пришлось. Отрывисто попрощавшись - как ворона прокаркала, - Алва быстрым шагом ушел с кладбища, оставляя Валентина и его брата. Валя просидел недолго - он точно знал, что когда он уходил, до полуночи оставалось пятнадцать минут, диалог с Вороном... он даже не знает, сколько они с Вороном беседовали, но наверняка время было уже за полночь, - и прочитав короткую молитву, он поднялся и решил возвращаться домой. Пора. Дорога обратно заняла того меньше - казалось, что на душе стало чуть легче, исполнив хоть одну просьбу Юстиниана, - поэтому Придд оказался дома совсем скоро. И ложась в кровать - холодную, без улыбающегося Джастина, ждущего пока копуша-брат вернется в кровать, - Валентин четко осознавал, что в этом доме слова «семья» больше не существует.никогда не существовало.