***
Отложив ручку, я ещё раз прошлась по написанным аккуратным витиеватым почерком строчкам. Вроде ничего не забыла. Аккуратно сложив лист пергамента, кладу его в конверт и привязываю к лапке Клю. Серая сова даже не шелохнулась и, дождавшись, пока хозяйка справится с креплением письма к лапке, улетела, широко раскрыв крылья. Закрыв за совой распахнутое окно, в которое, собственно, и вылетела птица, я опустилась на кровать. Было как-то непривычно тихо и скучно. Взяв книгу и даже не ознакомившись с её названием, я принялась её читать, стараясь хоть как-то забыться в этом круговороте дней, похожих один на другой. Все мои мысли после Италии были лишь о миссии, предстоящей мне. Каждый раз болела голова. Понимаю, что подвергаю себя огромному риску. Ничего уже не будет прежним. Друзья отвернутся и посчитают предательницей, все вокруг будут смотреть с презрением, ведь я убийца. Признаюсь, я была бы даже рада, если бы Беллатрикс убила меня сразу после убийства директора. Я ведь грязнокровка, не имеющая право на существование. Она окажет мне большую услугу. Трясу головой, стараясь отвлечься и наконец понять смысл книги в руках. Но все кажется таким серым и неживым. Родители счастливо улыбаются, переговариваясь между собой. Я смотрю на их радостные лица. Сделаю все, все что угодно, чтобы они остались живы. Они станут счастливыми и без меня. Для них это станет настоящим ударом. Что они обо мне подумают, что их единственная дочь — убийца? Так. Все. Хватит. Я просто извожу себя этим! Так нельзя. Я исполню то, что мне предначертано судьбой. А дальше — будь что будет. Погружаюсь в чтение сжатой в ладонях книги, забываясь на время.***
Когда я дошла примерно до середины книги, в мою комнату постучали. Отложив книгу и разрешив стучавшему войти, я встала с кровати. На пороге места моего обитания показалась мама. У неё в руках была коробка. Обычная, в которой обычно кладут подарки. Она была красной и небольшой. — Доченька, кажется это прислали тебе. Одна недружелюбная сова. — Джин Грейнджер весело улыбнулась, показывая раненный клювом палец. — Я всего лишь хотела её погладить. Забрав у мамы коробку с чем-то неизвестным, я поблагодарила её. — Через пятнадцать минут ужин будет готов, спускайся. — Напоследок сказала женщина и закрыла за собой дверь. Я недоверчево глянула в сторону коробки. Она была достаточно легкой. Прежде чем открывать, я проверила коробку на наличие темной магии, мало ли что? Но магия не уловила следы темной магии. Развернула, осмотрела. Тетрадь. Обычная тетрадь в кожанной черной обложке. Листы приятно пахли свежим пергаментом и корицей… Странно. Все стало слишком запутано. Не было ни отправителя, ни какого-либо послания. Сев за дубовый рабочий стол, я провела по обложке пальцем. Осторожно открыла тетрадь. Меня поприветствовал чистый лист пергамента. И зачем мне это? Но внезапно на листе начали проявляться следующие слова: Ну привет, грязнокровка. Взяв магловскую ручку, я написала чуть ниже: Кто вы? Хотя это было и так ясно, но удостовериться лишний раз все же хотелось. Догадайся. Да, это она. Это Беллатрикс. Очевидно, мне может писать только Беллатрикс Лестрейндж, я права? Прошла минута, но ответа все не было. Видимо, пожирательница хотела помучить меня некоторым количеством времени, подогревая мой интерес. Какая у меня догадливая подопечная. Это что, был комплимент? Убрав непослушный локон за ухо, я зарделась. Подопечная? Ответ пришел незамедлительно. Да, ведь ты теперь моя проблема. Темный лорд поручил тебя мне, или ты уже забыла тот очаровательный факт, что это лето ты проведешь в моей компании? Точно! Я и забыла. Занятия окклюменции. Я все помню, что же вам надо от меня, мадам Лестрейндж? Завтра я жду тебя в Лютном переулке. И только попробуй опоздать! Твои родители-магглы дорого заплатят за твою расточительность. Опять начались угрозы, это было так… предсказуемо и обычно. Я приду. Назовите время, которое вас устроит? Стараясь сохранять вежливость и держаться в рамках приличия, я излагалась достаточно уважительно. Попросту боясь написать хоть что-то, что может спровоцировать. Зная импульсивность пожирательницы, выбесить её могло все, что угодно. Шесть часов вечера. На этом наш диалог и закончился. Я пошла ужинать в компании родителей, которые ещё пару минут расспрашивали о таинственной посылке. Пришлось соврать, что эту посылку мне прислала Джинни.***
Весь следующий день я была как на иголках от волнения перед предстоящей встречей. Не знаю, что мне ожидать от безумной фанатички, которая положила свою жизнь на благо Темного лорда. Конечно, она не убьет меня, иначе в чем смысл? Но поиздеваться всегда сможет. Ей это даже нравится. Психопатка, чокнутая убийца! Но я не могла ответить на главный вопрос: мое отношение к ней. Какое оно? Долгое время копаясь в себе, я не нашла ответа. Беллатрикс была ужасным человеком, с чёрной, прогнившей душой. Но порой внутри зарождалась жалость к ней. Тот, кого она так любит, никогда не ответит ей тем же. Темный лорд не умеет любить. Возможно, это и к лучшему, его разум трезв и холоден, им нельзя манипулировать с помощью отдельного человека. Для меня, как для человека, борющегося с ним, это был огромный минус, было бы проще, испытывай он хоть какие-то чувства, кроме гнева и жажды обладания. А я же положила всю свою дальнейшую жизнь под колеса поезда. Самостоятельно легла поперек, ни сказав ни слова протеста. Не умоляла, не просила. Молча приняла свою судьбу, ведь на чаше весов была не только моя жизнь, которую я бы бесспорно отдала за своих друзей, там были мои родители. Ни в чем не виновные люди. Их выбрали лишь потому, что они беззащитны. Их единственная защита — я. Их выбрали только потому, что они были любимы мною. Ведь они — моя семья. Родные мне люди. В нас одна кровь, одна плоть. За моими глубокими думами прошла половина дня. Посмотрев на часы, я поняла, что пора идти. Спрятав волшебную палочку во внутреннем кармане пиджака, я направилась прямиком на улицу. Все было бы хорошо, если бы мама не заметила меня. — Гермиона, детка, ты куда? А я ведь уже держалась за ручку входной двери нашего дома. Натянув легкую непринужденную улыбку на лицо, я развернулась. — Хотела развеяться и погулять немного, сегодня такая погода… — На небе собрались дождливые серые тучи. — хорошая. — Заключила я и чмокнула мать в щеку. Наконец выбравшись из плена материнских глаз, в которых промелькнуло недоверие, я спешила в Лютный переулок. Ведьма не шутила, когда обещала убить моих родителей, если я опоздаю. 18:00 Я на месте. Тут было мрачно и тихо. Достав палочку из кармана пиджака, я держала её на готове, крепко сжимая пальцами древко. Мало ли что может случиться со мной в этом злачном, самим Мерлином проклятом месте. Хотя, кого я, собственно, обманываю, все что могло, со мной уже случилось. Вздрогнула от холодка, пробежавшего по спине. — Так… так. — Медленно растягивая буквы, произнес женский голос, принадлежащий, разумеется, Беллатрикс Лестрейндж. — Мышка добровольно зашла в мышеловку. — Женщина стояла у меня за спиной, а я не смела шелохнуться, тело напряглось, дыхание стало рваным, сердцебиение участилось. «И тебе привет, Беллатрикс.» Пожирательница обошла меня со спины и встала прямо передо мной. Все те же неуправляемые кудри, глаза, в которых горит огонь безумия, и черный наряд с корсетом. Чувственно облизнув губы, темная ведьма прошлась по мне оценивающим взглядом, который мне отнюдь не понравился. Я не знала, что мне нужно сказать, поэтому упорно молчала, не размыкая губ, которые сжались в тонкую линию. Чего она на меня так смотрит, будто сейчас съест. Очевидно, обучение грязнокровки ей явно не прельщает. Но делать нечего, отныне мы в одной лодке, на попятную уже не пойдешь. Поздно. И эта игра определенно не стоит свеч. Ведьма громко цокнула языком, отчего я инстинктивно отшатнулась и приоткрыла рот в слабом крике. — Боишься? — Шепотом, становясь все ближе к моему лицу. Волосы опять щекотали мои щеки, а горячее дыхание ведьмы задержалось на моей шее. — Нет. — Твердо заявила я, между нашими лицами оставалось всего пара миллиметров. — Самоуверенно для жертвы. — Темная ведьма расхохоталась, разверзнув могильную тишину Лютного переулка. Я промолчала на этот выпад. Для неё я не больше чем жертва, она права. Меня бесцеремонно схватили за предплечье и трансгрессировали. Сегодня было чуть легче, чем в прошлый раз, но все равно желудок свело болезненным спазмом. Осмотрелась, помещение чем-то напоминало Малфой мэнор, но это был не он. Такое ощущение, будто в доме никто не жил уже давно. Паутина и пыль красноречивее всех слов доказывали это. Что ж, все было в крайней степени запущения. Беллатрикс живет здесь? Вроде она расположилась у сестры, разве нет? В голове вертелись тысячи предположений, что это за особняк? Кому он принадлежит? И как Беллатрикс к нему относится? — Фу! — Лестрейндж сморщилась и схватилась за виски. — Ты можешь думать не со скоростью метеора? Что? Она уже читает мои мысли… — Да, грязнокровная падаль, я читаю твои мысли. Я бы сказала, прохожусь по поверхности твоего сознания, считывая ежесекундные размышления. Я насупилась. Почему она не может говорить нормально, при этом не обзывая меня грязнокровкой? Я выгнула бровь в немом вопросе, зная, что Беллатрикс прочитает эту мысль. — А как мне тебя называть, отродье? — Пожирательница, кажется, разозлилась, ну да, магглорожденнная будет указывать чистокровной волшебнице, какой позор, однако. — Называй как хочешь, это не имеет отношения к нашему совместному времяпрепровождению. — Отмахнулась я от ведьмы, словно от назойливой мухи в летний зной. Потерплю её колкие словечки, ничего мне не будет. Обидно конечно, но издеваться над кем-то для неё как возможность дышать, не может Беллатрикс без этого. Просто потерпи, Гермиона, скоро это все закончится… Вторжение было резким, грубым, словно сейчас кору головного мозга полоснуло холодное острие кинжала, висящего по обыкновению на поясе темной ведьмы. Я напряглась, пытаясь сопротивляться, не допуская Беллатрикс в свои мысли и воспоминания. Но внезапно я почувствовала что-то липкое на губах. Долго гадать не пришлось. Это была кровь, определенно, только от крови на языке возникала непонятная терпкая горечь, этот вкус не спутаешь ни с чем другим. Кровь тонкой струйкой текла из носа. Все закончилось куда быстрее, чем я могла себе предположить. Все было так сумбурно и непонятно. Лестрейндж злорадно рассмеялась. Её педагогические навыки оставляют желать лучшего. — Ты настолько никчемная, что не выдержала даже пяти минут?! Серьёзно, грязнокровка, Темный лорд сильно переоценил твои способности. Ты бесполезна, тупое отродье! — Выкрикнула пожирательница, задевая меня за больное. — Конечно, ты ведь грязнокровка, в твоей отвратительной крови нет ни капли магии! — Заткнись! — Прошипела я, вытирая с лица кровь. — Ты пожалеешь о своих словах! Она разозлила меня не на шутку, сейчас я всерьёз могла убить её. Я жаждала этого, больше всего на свете, я хотела прикончить Беллатрикс. — Ах, посмотрите-ка, львенок раскрыл беззубую пасть! Ну давай, докажи, что ты достойна выполнить свою миссию. — Подначивала Лестрейндж, глумливо улыбаясь. Я едва сдерживалась, чтобы не расцарапать пожирательнице лицо, руки сжались в кулаки, все мое существо напряглось. Выглядело это, будто львица готовилась к смертоносному удару. — Легилименс! — Повторила ведьма и навела на меня кончик своей палочки. Выдохнула, сосредоточилась. Беллатрикс прорвалась в мое сознание, но я уже не ощущала той боли, что прежде. Я пыталась представить, что я ставлю двери перед каждым своим воспоминанием. Вначале у меня ничего не получалось, но потом вдруг дверь около очередного воспоминания с грохотом захлопнулась перед самым носом ведьмы. Она пыталась прорваться внутрь, но её попытки так и не увенчались успехом. Придя в себя, я обнаружила что ведьма аппарировала. Оставшись одна, я поняла, что эту битву я выиграла. По дороге домой, уже в маггловской части Лондона, я захотела сладкого. Долго раздумывать не пришлось, деньги у меня были, родители всегда давали мне карманные деньги. Пошарив в заднем кармане брюк, я нашла несколько купюр и монет. Этого мне хватит. Зайдя в маленький магазинчик с различными сладостями и поздоровавшись с продавцом, весьма обаятельным парнем лет девятнадцати, увидев меня, он лучезарно улыбнулся. — Ты давно сюда не заглядывала, Гермиона. — Парень решил завязать со мной милую беседу. — Ты прав. Но сегодня есть повод. — Вовремя прикусив язык, я пошла к витрине с булочками. Да. Одного круассана ей будет достаточно. На кассе парнишка кидал в меня влюбленные взгляды. Я как могла, игнорировала их, делала вид, что не замечаю. Забрав купленный круассан, я пошла домой, уплетая сладость. Внутри был шоколад, боже, клянусь Мерлином, сейчас я бы отдала все, что угодно, лишь бы продлить этот момент гастрономического наслаждения. Но ничто не вечно. Круассан был съеден, я осталась довольна.***
Голова лишь слегка поднывала, особо не тревожа меня. Вечерняя тьма быстро опустилась на Лондон, зажглись уличные фонари, людей становилось все меньше. Так как я жила в пригороде Лондона, людей тут и так было мало. Здесь не было этого бешенного ритма, который был присущ городу. Мне, человеку, который любил тишину и уединение, это было только на руку. Живоглот терся около меня, выпрашивая ласки. Сдавшись, я взяла его на руки и посадила к себе на коленки. Он удобно устроился и лег, уткнувшись мордочкой мне в бедро. — Соскучился, Глотик? — Нежно гладя кота, спросила я. Кот протяжно замурчал, я расценила это как «да». — Я тоже скучала по тебе, милый. Ещё около часа я нежно перебирала пальцами шерсть котика, он тихо сопел у меня на коленках и, кажется, спал. Это действие всегда успокаивало меня в разных стрессовых ситуациях. Вряд ли я когда-нибудь забуду омут этих черных блядских глаз, которые я вижу каждую ночь. Как забыть, если все напоминает о ней? Даже этот уродливый, почти исчезнувший шрам на бедре, который служит мне неким напоминанием о нашей первой встрече. А её смех? Этот безумный, порывистый, словно северный ветер, смех, он навсегда врезался в память. Ведьма выжжена каленым железом на коре головного мозга, такое не забудешь. Это отныне часть моей жизни, часть моего темного секрета. Ото всех, но только не от неё… Что-то непреодолимо влечет меня к ней. Может, тому виной дурманящий аромат, исходящий от ведьмы, всякий раз, когда она приближалась ко мне ближе дозволенного. Запах мяты и корицы вскружил голову, лишая последних крупиц разума. Мысли о Беллатрикс не покидали моего истерзанного сознания даже спустя час, и потом, спустя ещё три часа. Переложив Живоглота на мягкую поверхность кровати, я соскочила и достала ту самую тетрадь, посредством которой мы собственно и общались. Я ещё минут пятнадцать сверлила взглядом листок, заполненный вчерашними записями, вглядываясь в размашастый почерк Лестрейндж. Это было непросто, взять и написать глупое «что делаешь?» Но я, кажется, справилась с задачей. Прошла минута… две, три, пять… десять. Тридцать. Ничего. Пустота в следующей строчке, где должен был расположиться ответ от пожирательницы, гипнотизировал. Там была пустота. Пустота, олицетворяющая равнодушие в черствой душе Беллатрикс. Внезапно строчка начала заполняться словами. Я с жадностью поглощала их, словно голодная львица. Для какой цели интересуешься, грязнокровка? Я просто хотела завязать разговор. Даже находясь далеко от Лестрейндж, я явственно ощущала демонический смех, он заходил под кожу и распространялся вибрацией по телу. Да, она смеялась, и я это знала. Маленькой подленькой грязнокровочке не с кем поговорить? Язвительность чувствовалась в каждом написанном слове. Порой я поражалась умению Беллатрикс перевернуть все с ног на голову. Ты не так все поняла… Я не успела дописать, следующая строчка была полна ненависти и желчи. О, я все так поняла, давай кое-что выясним, грязнокровная сучка, я тебе не подружка, чтобы писать мне ночами, найди для себя другого слушателя, можешь начать со своего шрамированного дружка и рыжего недоумка. Ах да! Они ведь на тебя хер забили, и писем не пишут, ты недостойна их внимания. Я просто диву даюсь, как они с тобой дружили? Ты ведь чокнутая заучка, которая прятала за зазнайством свою кровожадность. Ты просто… Ну давай, закончи то, что начала, действуй, малышка. Сука! Вот, уже лучше. Приятных снов, отродье. Тетрадь отлетает в стену и падает на пол. Точка кипения. Часто дышу. Хочу кричать, сорвать голосовые связки, но сил на это нет. Единственное желание, которое остается одобренным моим мозгом — это расстелить постель и крепко заснуть, не вспоминая при этом Лестрейндж и её смоляные кудри, которые всегда так приятно касались шеи и щекотали кожу около ключиц.