Мне тебя обещали

Байюэ долго не приходил в себя, несмотря на то, что его постоянно гладили по лицу, одаривая поцелуями. И даже теперь, после всех этих выходок, Чу Юань сидел у его изголовья и ждал его пробуждения. Лекари предупредили, что лекарство не самое сильное и прийти в себя князь должен довольно быстро, однако шел уже второй час. Должно быть, организм воспринимал все очень индивидуально Чужие ресницы шевельнулись, словно от колыхания ветра, а рука сжала другую еще крепче. Значит Чу Юань даже теперь не покинул его, снова мучаемый сожалением и тревогой за здоровье князя Синаня, от того он и решил как можно скорее сочетаться с ним браком, чтобы раз и навсегда положить конец всяким сплетням о них и вычеркнуть генерала Шэня, словно его и никогда не было в подобной роли. Бледный цвет кожи, неестественный, туман во взгляде. Байюэ тянется к возлюбленному с немой просьбой себя обнять, и Император, молча, исполняет, прижимая к себе. Он унимает все его тревоги одним поцелуем в лоб, а затем — в губы. И смотрит любовно, словно на само совершенство. — Прости, — выдыхает в макушку, — я не хотел настолько разволновать тебя, просто я должен был и сам признаться, что изрядно нервничаю из-за предстоящей свадьбы. Зрачки князя расширились, он отвел глаза, отстранившись и теперь смотрел неверяще и удивленно. — Значит… ты… — Он видит эту улыбку на чужом лице и понимает, что теперь все точно будет в порядке, — я знаю, что муж из меня будет ужасный, — посмеялся князь. — А кто сказал, что ты будешь мужем? — Изобразил удивление Чу Юань, — принцесса моя капризная, — прощебетал он, видя, как чужие уши краснеют и вновь поцеловал. Слухи разнеслись мгновенно, и вот уже радостный учитель прыгает вокруг, словно слуга, заставляя ученика примерять наряд. Ох уж эти условности, Дуань Яо радуется и верещит так, словно это он женушка Императора, а Байюэ желает лишь поскорее увидеть свою любовь. Сы си просто не в себе и глотает успокаивающий чай, пока Чу Юань старается всячески его успокоить. А то не приведи Бог сердце хватит прямо во время торжества. Прекрасная красная вуаль прикрывает лицо, одеяние, словно платье, в пол с золотой каймой — князь Синаня ступает плавно и непривычно, словно Госпожа, мягко. Колени трясутся, когда он видит своего, теперь уже мужа. Такого же прекрасного. Три поклона и самый долгий и долгожданный поцелуй в их жизни, те самые слёзы счастья. — Луна моя, Байюэ… — шепчет Император, — я сдержал обещание, — шепчет Чу Юань прямо в поцелуй. — Я не сомневался, — отвечает князь, предвкушая их долгую и счастливую жизнь.