Хороший мальчик, плохой мальчик

Эрену казалось, раз уж у него появился стимул в виде такого детского, но жутко забавного занятия как катание на санках, между прочим, со своим любимым человеком, учеба пойдет как по маслу. Мотивации-то много, хоть отбавляй, Эрен иногда с теплотой вспоминал об этом его обещании, которое подстегивало оболтуса учиться дальше. Но учиться не получалось. Эрена можно было заметить в основном дома, ночью, сгорбившегося над рабочим столом, он пытался закрыть долги и нагнать программу, чтобы успеть и закрыть дисциплины хоть на тройку. Затем — в библиотеке, с молчаливым и невозмутимым парнем по имени Леви, за которым он ходил по пятам, и если Леви вдруг придется провести время в библиотеке до вечера, значит, и Эрен останется тоже. Однако же вкупе с подработкой это давало ужасную нагрузку и давило на него. Ну что же, он сам выбрал такой путь. Эрену правда хотелось успеть везде и уж точно наконец покататься с Леви в какую-нибудь зимнюю ночь. Но это только в теории все было так прикольно и легко. Гуманитарные науки шли плохо. Откровенно говоря, дерьмово. Еще откровеннее говоря, хотелось выкинуть ни в чем не повинный рюкзак в окно, дабы хоть как-то справиться с напряжением, когда пытаешься разобраться с синтаксисом или фонетикой. Отвлекать Леви не хотелось — выпускник из-за нагрузок превратился в какого-то зомби, он, бывает, залипнет на одной неопределенной точке, а если попытаешься его отвлечь, говорит, что повторял про себя материал. Выдержке и стараниям его оставалось только диву даваться и завидовать. Как и мозгам, хотя Эрен не считал себя таким уж тупым, скорее просто раздолбаем, который в кратчайшие сроки пытается впихнуть в себя всю информацию, которую пропустил за времяпрепровождением на крыше. Эрен так и думал, что испортит все последним зачетом, коим был древнегреческий язык. Все этапы на пути к беспечной жизни прошли с переменным успехом — на удовлетворительные и даже порой хорошие оценки, чем Эрен делился с Леви как щенок, ожидающий похвалу. В ответ получая: «Можешь, когда хочешь, да?» или «Хорошо справился», расплывался в наиглупейшей влюбленной улыбке такого милого дурашливого ребенка, что Леви даже приятно было его хвалить. Но на последнем зачете Эрен то ли уже выдохся, то ли удача закончилась — проклятый древнегреческий все испортил настолько, что прошлые успехи показались ему абсолютно ничем. Как песок сквозь пальцы. Эрен разругался с преподом, прося дополнительный вопрос, и вскоре вовсе был выгнан под отборную ругань, и тогда он осознал, что провалился. Тоска легла на душу, и возникла она скорее не из-за плохой оценки, это ведь он как-то переживал несколько лет подряд, и сейчас переживет, а из-за убитых планов на новогоднюю неделю. Ну ты и придурок, подумал Йегер о себе, вообразил, как будешь скакать и веселиться с ним, и все внезапно будет хорошо, лучше некуда просто. Эрен с досадой выругался в школьном коридоре, чем очень позабавил выходящих из аудитории одноклассников, и не очень — какого-то преподавателя, который состроил гневную морду и обещался доложить классному руководителю. Похуй, подумал он, а я еще пиво бухаю, а вы знать не знаете. В этот момент ему вспомнилось, что Леви тоже сегодня сдает последнюю дисциплину — только в его случае это был пробный экзамен к предстоящим выпускным. Эрен наскоро напялил куртку и побежал в ближайший супермаркет. Денег было, откровенно говоря, мало, большую часть он копил на машину, так что поскреб по карманам, вроде как нашел мелочь и пару бумажных купюр на молочный коктейль, который Аккерман так любил и пил постоянно, а также вкуснейшую сдобную булочку в пекарне, которая только-только была вытащена из печи, так что приминалась под нажатием пальцев и тут же расправлялась снова. Она была посыпана сахарной пудрой, и Эрен даже сам ее захотел, идя по дороге в школу вновь, однако булочка предназначалась исключительно для Леви, который все равно молодец вне зависимости от того, сдал он дисциплину или нет. Эрен поглядел на расписание зачетов и подошел к нужной аудитории, предназначенной для сдачи в это время. Уселся на пол, подложив под себя рюкзак, и стал ждать. Очевидно, экзамен еще не закончился, потому что, если прислушаться, говорило всего лишь пару человек, скорее всего это были преподаватель и сдающий ученик. Леви вышел из аудитории, обнаружив весьма неожиданную, но милую картину: Эрен сидел на своем бедном, видавшем многое рюкзаке, смотрел сначала в окно, а потом перевел взгляд на только вышедшего из класса Леви и держал бумажный пакетик с, очевидно, какой-то выпечкой и молочным напитком. Улыбнулся какой-то тоскливой улыбкой, глаза его были усталые и красноватые, но улыбался, кажется, искренне. — Привет, — сказал Леви, закрыв дверь аудитории. — Рад тебя видеть. Получается, ты первый освободился? — Да. — Сдал? — Да, правда, на четверку. Но задолженностей никаких нет. — Хе, ты молодец, — улыбнулся Йегер ему. — Я подумал, что тебе нужно перекусить, хочешь? Леви посмотрел на него и решил сам присесть рядом с Эреном, тоже подложив рюкзак под себя, хотя, честно говоря, обычно таким не занимался. Они уселись вместе в пустом школьном коридоре, и были слышны только какие-то голоса в аудиториях. — Не откажусь, — только и сказал Леви. На самом деле, он почувствовал такой трепет и тепло от этого его жеста, от того, что Эрен сидел такой милый ждал его вместо того, чтобы пойти домой и просто отдохнуть, так что больше ничего не смог сказать, просто горло сжало от нежности. — Спасибо. Леви раскрыл бумажный пакет, проткнул молоко трубочкой и принялся есть. — А ты? — Тупая хуйня под названием «никому ненужный курс древнехуеческого языка» все мне испортила, так что я теперь снова в списках должников. Пойду на пересдачу после начала нового года. Новость охуенная, — он начал материться в два раза больше, видно было, насколько расстроился. — Тебе же было плевать все это время? — оторвался Леви от еды, чтобы задать вопрос. — Ну… — Эрен отвернулся, сконфуженный чем-то, но затем резко уставился на Леви. — Просто ты обещался, если я смогу хорошо закончить семестр, мы пойдем кататься в лесу. Ну что за пацан такой, он густо покраснел, и лицо его было чрезвычайно расстроенным. Леви съел половину булочки и оставил некоторую часть молочного напитка. — Тоже хочешь, наверное, поесть? — он протянул Эрену половину еды, а тот сначала отнекивался, но затем, под напором Леви, все же принялся поедать желанную булочку. Аккерман посмотрел на его плечо — как ни крути, Эрен ему идеально подходил по росту, в меру высокий, хотя, конечно, все еще впереди. Но в данный момент уровень его плеча идеальный, так что Аккерман наклонил голову, укладывая ее на плечо Йегера. Эрен от неожиданности чуть было не дернул плечом, но сдержался, а сердце болезненно заныло от этой близости, которая могла бы быть возможной только в его мечтах, но вот, черт возьми, она происходит наяву. Внутри него все напряглось, так что Эрен даже был сбит с толку, не зная, что сказать, но возможно, в таком случае стоило бы промолчать? — Посидим вот так, ладно? Я очень устал, правда, — Леви прикрыл глаза, оставляя голову на его плече. Эрен не смог выговорить ни слова, в итоге даже булочка не лезла в горло, так что он остался сидеть неподвижно на полу школьного коридора вместе с Леви, который, кажется, мгновенно заснул. Но проспал он недолго. Из аудитории стали выходить парни по одному или два человека. Видя представшую перед ними картину и проходя мимо мальчиков, они все же глазели либо скрытно, либо, кто особенно любопытный и смелый, в открытую. Эрен сидел покрасневший, но будить Аккермана все-таки не хотел. Ну, а что, если этого никогда больше не повторится, а что, если это первый и последний раз? Эрен воображал, как он от усталости свалился в канаву и лежал без сознания, видя этот сон. Понятно, что это реальность, но на правду похоже мало. Леви проснулся быстро, выходящие очень шумели, переговаривались и даже перекрикивались. Эрена посетило желание надавать им всем тумаков таких, чтобы они шли на цыпочках, не посмев и слова сказать. Леви открыл глаза. — Не могу поверить, что я реально заснул, — сказал он, протирая уставшие веки. Затем поднялся и посмотрел на Эрена. — Ну что, пойдем? Они вышли из школы в морозный день конца декабря, укутавшись в шарфы. Леви давно не ворчал, что Эрена надо подвозить куда-то, это, пожалуй, его не заботило уже совершенно, а разговоры Йегера стали привычными в буднях Аккермана. Но сегодня он был притихший. Понятно, конечно, почему. — Не расстраивайся, — сказал Леви, выруливая с парковки. — Ты правда думаешь, что я из-за такого пустяка вообще не стану с тобой проводить время? Несданный древнегреческий нам не помешает. Тем более, в свое время я эту погань сдал на три. — Правда, что ли? Вот, согласен, дрянь несусветная, зубрежка ни с чем не помогла, — поворчал он, но потом вдруг замолк. Затем набрал в легкие воздуха. — Тогда сходишь со мной на свидание? Эрен резко к нему повернулся. Ну вот, опять раскраснелся весь. Сидит в своей шапке с помпонами и краснеет. — Ты очень милый и расстроенный, так что я согласен, так уж и быть, — усмехнулся Аккерман. Если оставаться честным, Эрен на такой ответ не рассчитывал. Он удивился и выпучил глаза, зависнув на несколько секунд. — А… это… блять, это получается, я пригласил, а еще ничего не придумал. — Значит, готовься. Буду ждать что-то удивительное. — У… удивительное? Что может удивить невозмутимого Леви Аккермана? Ну все, я в панике. Мне кажется, если тебя отвести в комнату страха, ты сам всех там напугаешь. — Слушай, я просто хочу закончить смену в кофейне и уставшим и злым пойти куда-нибудь ночью с тобой, окей? Чтобы расслабиться и все такое. — Окей, — Эрен отвернулся. Опять он вычленил из его повседневных фраз это его «с тобой» и «вместе» и опять густо покраснел. Аж жарко стало. Эрен со злостью стянул шапку. Леви, в свою очередь, отчего-то нравилось вгонять его в краску. Йегер завалился домой, а Аккерман отправился на свою смену в «Старбакс». Где-то внутри Эрена еще ползал гадкий паразит навязчивых мыслей о девушках, которые приходят ради Леви в кофейню, встают ради него в очередь и готовы покупать хоть каждый день этот дорогущий кофе и сидеть уплетать такое же дорогущее пирожное как можно медленнее, глядя на Леви. Эрен-то знает. Он сам это делает. Впрочем, ни о чем подобном Аккерман не распространялся, и в его речи Эрен ни разу не замечал какие-то планы на них. Он вдруг подумал: о боже, свидание с этим горячим бариста досталось только мне? Я серьезно не сплю? И уткнулся в подушку, заныв от смущения. Эрен лег на бок на своей кровати, поглядел на хмурого медведя, сидящего на полу, и подумал: как же мне тебя удивить? Куда тебя пригласить? Как мне тебя влюбить? В меня? Влюбить в меня? Может быть, я вовсе не тот, кто ему подходит, такому самостоятельному серьезному парню с четким расписанным планом на будущее, который он обязательно исполнит. Есть ли место на дороге его жизни, совершенно ровной дороге с расчерченными линиями, без единой кочки и вмятины, место для меня? Наверное, Леви едет по этому шоссе на своей машине, заметит ли он меня, ждущего именно его попутку? Эрен понял, если Леви тот, кто целенаправленно едет куда-то, то Эрен — это та самая заблудшая душа, которая ищет что-то эфемерное, постоянно ускользающее, Эрен движется автостопом, лишь бы кто-то остановился. Но никто не останавливается, да и Эрен, хмурый и злой, отталкивает всех на этой дороге жизни. А Леви почему-то останавливается сам и спрашивает, нужна ли помощь. Нужна, мне нужна помощь. Я очень одинок. Эрен не заметил, как заснул. Зачеты сильно вымотали его непривыкшую к усердной учебе голову, а тут еще нужно ломать ее над тем, как удивить человека, которого он реально хочет удивить. Леви на работе всегда особенно сосредоточенный, не отвлекается на разговоры с напарником, при общении с клиентами-болтунами задает исключительно закрытые вопросы, чтобы очередь продвигалась как можно быстрее. Эрену как-то все еще не по себе: впереди него в очереди стоят друг за другом три девушки и явно пытаются развести бариста на разговор, а потом, быть может, и на номер телефона. Но Леви отвечает с совершенно невозмутимым видом, пресекает все подкаты, отвечая на них уклончиво, и интересуется исключительно видом кофе. Каждой предлагает десерт, а они будто бы отказать не могут, так что покупают несчастный кукис или чизкейк. Ну одну девушку Эрен точно уже видел. Понятное дело, она может где-то рядом учиться или работать, но что-то внутри жутко гложет и бесит Йегера. Поучиться бы ему выдержке, а то спалит все вокруг. Наконец очередь дошла и до Эрена. — Здравствуйте, что для вас? — задал вопрос Леви, особо не выдавая, что перед ним, между прочим, его друг, однако этика общения с клиентами не дает общаться как-то по-дружески и развязно. — Американо, — ответил Эрен, и, по правде говоря, он хотел бы раф или фраппе, но такими темпами у него не останется денег, а в кофейне у Леви он бывает часто. — Без добавок и десертов, пожалуйста. Леви хотел сказать: «Ну что, деньги закончились? Как неожиданно», но все же сдержался. — Как вас называть? — вновь поинтересовался бариста, стоя наготове с маркером и стаканчиком для кофе. Эрен перебрал в голове много разных вариантов, от самых постыдных до приторно милых, но все же остановился на одном: — Мой милый Эрен. Леви в недоумении выгнул бровь, но вида не подал. Молча записал маркером, поставил сердечко как учили и попросил оплатить своего завсегдатая заказ. А сам в это время подумал: «Нет, серьезно? Серьезно, Эрен? Ты заставишь меня это говорить? У тебя солома вместо мозгов?» Спустя несколько минут заказ Эрена готов, а значит, нужно произнести эту заветную фразу. Леви прочистил горло и позвал гостя: — Мой милый Эрен, ваш заказ готов. Лицо у Леви было невозмутимое, по крайней мере, он старался сохранить его как можно более невозмутимым. Но как только увидел самодовольное лицо Эрена, приближающегося к стойке выдачи заказов, не смог сдержаться и произнес тихо: — Детский лепет, ты в курсе, как это вообще звучит? — А, по-моему, прекрасно, — сказал Эрен и взял свой стаканчик, пробуя напиток. — Как и твой кофе. Леви фыркнул как недовольный кот и возвратился к своей работе уже с преспокойным лицом. Эрен остался его ждать. Сегодня они договорились пойти на то самое ночное свидание. И, о боже, они также гуляли раньше по инициативе Эрена, и все было в порядке, это свидание будет похоже в таком случае на обычную прогулку или простые похождения подростков ночью, но ноги отчего-то ватные такие, будто бы Йегер без остановки разгружал вагоны. Он нервно отпил кофе, который вроде как вкусный и ароматный, но ком в горле все еще стоит, и Эрен ничего не может с этим поделать. И этот трепет сохранился до окончания работы Леви, и когда тот начал протирать столы, и когда переодевался, и когда закрывал кофейню на ключ. А когда повернулся к Эрену, у того сердце громко застучало. — Ну что, пойдем? — спросил Аккерман. — Пойдем, — ответил Эрен, и ему теперь постоянно казалось, что ответил он чертовски нелепо. Эрен подумал о том, чтобы просто погулять по ночному зимнему городу, взобраться на смотровую площадку, где находится его еще одно любимое место. Там он любил подумать о чем-то неопределенном, пялясь или на город, или на небо, если уж оно красивое, а значит, требует к себе внимание. — Меня устраивает. Я-то думал, ты учудишь что-нибудь, приедешь на угнанном мотоцикле и покатаешь меня на нем, к примеру. — Я придумал кое-что интересное. Эрен неспешно рассказал легенду про психолога, придумавшего тридцать шесть вопросов, которые надо задать человеку, чтобы влюбиться, про эксперимент, который якобы привел к свадьбе людей, до этого совершенно незнакомых. Правда это или нет, он не знал, в интернете всякую ерунду пишут, но Эрен подумал почему бы и нет, терять ему в общем-то нечего. — Мы играем в игру: каждый по очереди отвечает на эти вопросы, и в итоге мы должны узнать друг друга лучше. А в идеале, конечно, ты в меня влюбишься и будешь просто без ума, но это в идеале, даже, я бы сказал, такое возможно только в параллельной вселенной. Готов? Леви кивнул. Он увидел, что Эрен полон энтузиазма: глаза горели, довольно заулыбался, ну что ж, значит этот вечер не так плох, хоть Леви чертовски устал после работы. — Если бы можно было пригласить любого человека на ужин, кого бы ты позвал? — На данный момент — тебя. Раньше — Изабель и Фарлана. Не спрашивай, они не отделимы друг от друга, порознь только разве что в туалет могут сходить. Устраивает? Теперь ты. — Тебя, без вариантов, — немного смутился. — Пригласил бы я Жана и Флока, они бы устроили погром и закидали меня картошкой, как это произошло, собственно, недавно. Значит, наши ответы схожи, и мы когда-нибудь пойдем на ужин, будем пить из бокалов вино и есть мраморную говядину. — Ты сегодня наскреб мелочь и еле смог купить американо. — Обещаю! Будет так, как я сказал. Все, следующее. В какой сфере ты бы хотел быть знаменитым? — Ты знаешь ответ. Быть асом в медицинской сфере, все просто. Не то, чтобы я хотел быть просто знаменитым. Наверное, я хочу, чтобы мне доверяли. Ты? — Скучно, но ни в какой. Пока у меня нет целей. Но если ты потерпишь меня еще несколько лет, спроси потом, и я точно отвечу. Я, кстати, совершенно не смотрел эти вопросы, чтобы не обдумывать. Холод декабрьский пробирался под куртки и шарфы, но тепло кофейни все еще не улетучилось, поэтому они продолжили гулять. Эрену вдруг пришло в голову, что Леви подходит зима. Его глазам идет этот окружающий их белый ковер, его нос и щеки становятся немного румяными, а если Леви трет их рукой в перчатке — румянится еще краше. И тогда Аккерман становится чрезвычайно милым, хотя по отношению к Леви такое слово мало применимо. — Что для тебя значит «идеальный день»? — Спокойный день. День, когда я делаю рутинные дела: готовлю еду, в перерывах, пока в духовке готовится какой-нибудь пирог, читаю книгу. Убираюсь дома и меняю цветы в вазе на свежие. Потом отправляюсь на прогулку. — Блин, это звучало очень по-старчески, — посмеялся Эрен, а Леви хмыкнул в ответ. Он понимал его чувства касательно этого ответа, но Аккерман не претендовал на то, чтобы удивить мелкого. Однако же он примерно понимал, что ответ Эрена будет диаметрально противоположным, и это его немного пугало. Если их идеальные дни не совпадают, то они, должно быть, никогда не договорятся. — Мой идеальный день… я просыпаюсь только тогда, когда высплюсь. Выхожу из палатки и глазею на обрыв, над которым поставил шалаш. Вокруг скалы и лес. Готовлю еду на костре, пусть это будет, хм-м, какая-нибудь яичница с сосисками. Яичница с сосисками на костре, понимаешь? Еда будет пахнуть дымом. Потом я складываю палатку и отправляюсь в путь, наматываю километров двадцать, чтобы у меня ноги отвалились. Делаю несколько ценнейших фото в процессе, перекусываю на привале и знакомлюсь с какими-нибудь туристами, которые тоже что-то ищут и куда-то идут. А потом разбиваю палатку вновь, на этот раз где-нибудь в лесу, и ложусь спать как гусеница в спальном мешке. — Меня даже не удивляет, что все по-другому. Эрен решил пока что ничего не говорить в ответ. Они задали друг другу еще несколько вопросов, прежде чем взобраться на холм вверх по хлипенькой и скользкой из-за тонкого слоя льда лестнице. Холод забирался под куртки, делал тыльные стороны их рук замерзшими и покрасневшими. Им пришлось держаться за руки, чтобы не упасть — Эрен шел на ступеньку выше, держа Леви за его руку в перчатках. Однако сам Йегер их не надел. Леви ругался на него: вот же балбес, непременно заболеет, если не будет утепляться. Они немного помолчали, потому что в таком положении разговаривать неудобно, в отдалении лишь слышались звуки колес машин, сигналки, шум города, который находился там, внизу. Здесь — ничего, кроме шелеста голых веток по бокам расположенных деревьев да топот ботинок. Ступенька за ступенькой, они повторяли шаги друг друга в унисон. Наконец, парни поднялись на холм. На смотровой площадке находились люди, но их было маловато, зато скамейки были свободными. Если посмотреть вниз, оказывается, что там только крутой спуск и подлесок, а за ним уже город. На скамейках белый узорчатый налет льда. Они сели на крайнюю скамью, ближе к лестнице. — Вот, хотел тебе показать. Если так подумать, здесь довольно тихо, да и людей маловато. Так что же, подумал, за что ты благодарен больше всего в жизни? — За то, что у меня есть возможность жить в относительно спокойное время. — А я за то, что могу быть, кем угодно. И никто меня в этой свободе не ограничит, — сказал Эрен. Затем произнес: — Ты замерз? — Немного, но мы можем посидеть здесь еще чуть-чуть, ладно? — Ладно, — улыбнулся Йегер. Леви посмотрел на него: Эрен сегодня был одет в прямые укороченные брюки и уморительные носки с ленивыми толстыми котами, куртка его была расстёгнута, и Леви видел большущий свободный свитер на нем. Но, черт возьми, стоит заострить внимание на том, что куртка расстегнута, и Леви очень хотелось застегнуть ее срочно. В такой-то холод он щеголял в этом виде и совершенно не утеплялся. Балбес, только прятал свои руки в карманах. — Следующий вопрос. Скорее, задание. За четыре минуты рассказать о себе настолько подробно, насколько это возможно. Ты начинаешь, время поехало. — Эрен, об этом надо предупреждать и не так быстро начинать, — Леви несколько секунд подумал, соображая, с чего начать. Вопрос был слишком неожиданный и, пожалуй, требовал откровений. — Я родился без отца и понятия не имею, кто он. Маму я помню только по ее рукам и помню ее голос, но не лицо. Она умерла от пневмонии, просто заболела и не сразу начала лечиться, а когда спохватилась, было уже поздно. Зато я хорошо помню лицо дяди, оно было жутко грозным и устрашающим еще тогда, когда я под стол пешком ходил, я очень хорошо его запомнил. Он забрал меня к себе и воспитывал как мог, правда, пропадал на работе, так что, можно сказать, я довольно скоро стал самостоятельным. В двенадцать отвел на единоборства, а дома учил меня обращаться с ножами. Он был моим единственным родственником и, пожалуй, я был пиздецки одинок, так что мог общаться только с ним. Благодаря дяде я узнал много приемов, и он как будто бы хотел выбить из меня все человеческие чувства, чтобы я больше не плакал и не смеялся. Когда я перешел в среднюю школу, то встретил Фарлана и Изабель, и у меня впервые появились друзья. Мы много проводили времени вместе, и я даже понял, что такое — к кому-то привязываться. Но моего дядю это почему-то не устраивало. Спустя кучу запретов я понял, что должен разговаривать с ним так же, как он со мной и, наверное, теперь я в чем-то напоминаю его. Что ж, я додумался, что мне нужно валить от него как можно скорее. Кенни постоянно связывался с криминалом и зазывал меня участвовать в нем тоже, но я решил, что мне нужен другой путь. Так что я начал учиться. Блестяще учиться. И вот я здесь и встретился с тобой. Кто знает, что будет дальше? Леви взглянул на мальчишку. Эрен смотрел пронзительно красиво, впитывал каждое слово, которое Аккерман произносил, ведь не часто он бывает откровенен с ним, а они в процессе их игры решили быть честными друг с другом. — Почему ему это не нравилось? — задумался Эрен. — Не знаю. Наверное, Кенни хотелось быть значимым для меня, потому что у меня вообще никого не было, он хотел, чтобы он был для меня особенным. Это очень эгоистичный человек и совсем не мой родитель. Черт подери, теперь я подумал, что сказал много лишнего. Так что теперь твоя очередь быть откровенным. Эрен немного подождал, будто бы формируя свои мысли в нормальные предложения, затем начал рассказывать: — Я родился в полной семье и живу сейчас также. Детство мне пытались обеспечить совершенно обычное и счастливое, у меня было все, что мне хотелось, пусть отец и держал меня за счет своего характера в ежовых рукавицах. У меня было много друзей, мы постоянно проводили время, в школе я учился так же плохо, как и сейчас, — усмехнулся. — Мы сменили место жительства несколько раз и остановились жить здесь, и тогда я понял, что больше всего мне нравится путешествовать и постоянно менять пространство, в котором мне хочется жить. Я попытался завести здесь друзей, и все вроде бы было хорошо до тех пор, пока я не влез в уже сформировавшуюся компанию в попытках подружиться. Мне кажется, редко удается получить одобрение, когда ты пытаешься подружиться с теми, кто находится вместе уже давно. Они на что-то разозлились и закрыли меня в подвале одного из домов нашего двора. Родители, естественно, не знали о моих новых знакомых и пытались меня найти, а я пытался выбраться из подвала, но ничего не выходило. Так что просидел там всю ночь. Черт, по правде говоря, теперь я люблю только открытые пространства и много света. Поэтому мне нравится быть на крыше и, как ни странно, у тебя дома. С тех пор у меня не получалось находить друзей, я чувствовал, что меня постоянно наебывают и вскоре сам стал всех отталкивать. А потом подумал, что меня вроде как и не воспринимают по-другому. И я сам себя воспринимать не могу. Отец перевел меня в эту гимназию в седьмом классе. Уложился в четыре минуты? — Это не так уж и важно. По крайней мере, я узнал, что случилось с тобой. — А я узнал, что с тобой, — усмехнулся Эрен. Он понял, что Леви все же немного подрагивал от холода и прятал нос в своем зеленом шарфе. — Пойдем, я свожу тебя кофе попить. Они поднялись, и Леви еще раз взглянул на город с высоты смотровой площадки. Там, вдали, был город, который вполне ему нравился, но только издалека, потому что шум его жутко бесил и раздражал. Вот бы куда-нибудь уехать, подумал он, вот бы где-нибудь найти себя. — Откуда деньги взялись? — Не спрашивай, пожалуйста. Ради тебя я могу и банк ограбить. — Надеюсь, ты все же этого не сделал. На самом деле, он отложил немного денег, потому что все же планировал напоить Леви чаем, вдруг он замерзнет и заболеет. Когда Эрен думал о нем, к горлу подступал ком нежности, который мешал ему дышать, здраво мыслить, сердце переполняло только чистейшее желание приласкать его, расположить к себе. Укрыть собой, если это понадобится. — Идем, я знаю одну круглосуточную кофейню. Спускаться было гораздо легче, но приходилось также держаться за руки, чтобы подстраховать друг друга, если вдруг поскользнёшься. — Давай вопрос попроще. Назови самое большое достижение в своей жизни. — Пока мне особо нечем хвастаться. Наверное, поступил в гимназию за счет своих стараний. А ты? — У меня получилось подружиться с тобой! — Эрен тепло улыбнулся и шмыгнул носом то ли от смущения, то ли правда насморк уже начал появляться. «Не зацикливайся только на мне, ладно?» — эту просьбу Леви оставил в своих мыслях, решив не портить эту ночь. Он знал, что перед ним совершенно потерянный, всеми брошенный щенок, который искал, к кому бы ему привязаться и наконец нашел. Эрену нравилось быть независимым, но похоже он не понял, как стал зависеть от Леви. — Какую роль в твоей жизни играет любовь и привязанность? — Эрен, отвечу честно, пока я могу справиться со всем сам, в одиночку. А ты? — А я тоже так думал, — отводит взгляд. — Но теперь не знаю, как ответить правильно. В круглосуточной кофейне Леви, как всегда, попросил чай, но на этот раз с апельсином и шоколадом, чем Эрена очень удивил, потому что Аккерман нечасто изменял своим привычкам. Не то чтобы он предсказуемый, он скорее поэтому такой надежный. Эрен же заказал себе раф с лавандой, потому что ему захотелось попробовать что-то новое тоже. За окном кофейни такой мороз, а тут вполне тепло, правда неприятный оранжевый свет немного резал глаза, и Леви понял, что немного устал. Устал за этот год, который получился у него чрезвычайно насыщенным на изменения, и он просто хотел бы немного отдохнуть и обдумать это. Обдумать, что перед ним находился человек, которому Леви спустя долгое время открылся, настолько давно он это не делал, что, кажется, забыл это чувство обнаженной души, привыкший все держать в своих сильных руках. Им выдали заказ, они сели за столик и поняли, что оказались здесь одни на весь зал, не считая, конечно, бариста. Леви как-то неопределенно сказал: «Красивые здесь чашки», и Эрен задумался, а потом спустя время сказал: — Продолжим игру? — Да, — кивнул. — Сейчас будет интересно. Придумай три правдивых утверждения, которые начинаются на «мы». Леви немного опешил, но затем произнес: — Мы оба чувствуем себя немного устало, но хорошо и спокойно. Мы оба замерзли. Мы оба увлечены беседой. Леви взглянул на Эрена, как бы передавая ему право отвечать на вопрос. Эрен тоже немного подумал. Надо же, они пьют кофе, а он как будто бы пьяным себя чувствует. — Мы оба рады, что закончились зачеты, и можно теперь пинать хуи. Мы оба немного смущены тем, о чем говорили ранее. Мы оба не ожидали, что нам вместе понравится говорить друг с другом, — Эрен в смущении потер нос ладонью. — Надеюсь, я прав? — Соглашусь, — Леви почему-то отвел взгляд, смотря в окно. Там фонарные столбы освещали город и не напрасно. — Теперь нужно закончить фразу: «Я хочу, чтобы у меня был кто-то, с кем я могу…» Давай я начну, — немного подумав, продолжил: — Я хочу, чтобы у меня был кто-то с кем я могу разделить свой счастливый день. — Я хочу, чтобы у меня был кто-то, с кем я могу… с кем я могу расслабиться. — А ты постоянно напряжен? — Можно и так сказать. — Тогда я сделаю все, чтобы тебя не мучили какие-то проблемы, если ты выберешь меня и останешься со мной. Леви очень самостоятельный. Пусть он и на два года только старше, Эрен не мог назвать себя «взрослым», а его почему-то мог. Однако Эрен представил, что Аккерману, должно быть, трудно приходится, когда он пытается все контролировать. Кофе оказался чрезвычайно вкусным, и Эрен подумал, почему так происходит, то ли ночь так действует, то ли он уже не может видеть что-то негативное вокруг себя, когда Леви находится рядом с ним. Эрен чувствовал себя таким надежным и защищенным, что мог бы доверить ему свою жизнь. Почему? Почему он появился в его жизни? Профиль его лица был отточенным и красивым, как мраморный бюст в музее. Надо же быть таким обворожительным, со вздернутым носом и красивыми тонкими губами, с пронзительным вырезом глаз. Он понял, что, похоже, влюбился окончательно и бесповоротно. Эрену стало тепло. Он решил проводить Леви домой. — Давай последний вопрос на сегодня, хорошо? — Леви кивнул. — Представь, что твой близкий человек умирает, о каких невысказанных словах ты жалеешь? — Я так много хотел сказать этому идиоту. Ты совсем не плохой человек, и тебе не нужно сожалеть о твоем выборе. Леви взглянул на Эрена. — А я не пожалею о невысказанных словах, потому что я все равно все скажу, это точно. Они дошли до многоквартирного дома Леви, приминая вновь и вновь падающий снег со скрипом под подошвами. — Ах, точно, — произнес Эрен и, снимая рюкзак, перерыл его в поисках чего-то. — Это тебе. Он отдал Леви чашку в руку. Аккерман несколько секунд в ступоре ее разглядывал, затем будто бы с опаской взял. — Ты решил купить мне чашку? — Если хочешь, я тебе потом на чайный сервиз накоплю. Со всякими финтифлюшками, цветами, только скажи, что ты там еще любишь. Но ты в кафе на эту чашку так пялился, что я не удержался и спиздил ее для тебя. Леви переводил взгляд то на Йегера, то на посуду. — Эрен, ты сейчас серьезно хочешь сказать, что ты украл для меня чашку, которая мне понравилась? — Леви, казалось, не хватало воздуха. То ли от удивления, то ли от возмущения. — Эрен, ты… ты… у меня слов нет, какой ты идиот. — Знаю. Все ради тебя, могу чашку украсть, могу горы свернуть. Все, что ты попросишь, сделаю, ладно? Ты, наверное, думаешь, что я очень ветреный, но, если нужно сделать так, чтобы ты меня полюбил, я буду настроен очень серьезно. Леви на него взглянул. Лицо совершенно ровное, без каких-либо эмоций, кажется, в нем что-то поменялось или, быть может, Леви этого не замечал. Ответ Аккерман ищет в его глазах, вглядываясь в них, держа в руке эту дурацкую украденную чашку, он понял, что на Эрена порой можно положиться, что он по крайней мере сделает все, чтобы его близкому человеку было хорошо. Неужели он тот, на кого можно рассчитывать, попросить быть с ним в трудную минуту? — Ты, наверное, очень сильно уже замерз, я пойду. Спасибо за вечер, — с этими словами Эрен обернулся и пошел прочь в сторону остановки, потому что отец обещался его довезти до дома. Леви сунул чашку в карман и двинулся вперед, будто бы его подтолкнула какая-то невидимая сила. Однако назад дороги не было, он сделал несколько шагов и громко сказал: — Остановись, Эрен, — Йегер обернулся на его голос. Леви подошел. — Ты не услышал мой ответ, а я хочу его сказать. Спасибо за вечер. Эрен сначала удивился, а потом расплылся в совершенно теплой улыбке. Улыбка эта показалась Леви такой же теплой, как шерстяной шарф, как молоко с мёдом, как воспоминания о руке мамы, которая гладит его по волосам — единственное воспоминание, оставшееся от умершей давным-давно матери. Эрен выше, поэтому приходится встать на носочки, и Леви целует его в уголок губ, как уж получается, потому что Йегер, черт возьми, портит момент и дергается от неожиданности. А мог бы получиться второй поцелуй в губы, подумал Леви, но Эрену похоже этого достаточно, чтобы растерять всю свою серьезность, и он в растерянной радости улыбнулся вновь. Новый день подкрадывался незаметно, и уже наступило три часа ночи. Пора поспать хоть немного, но Леви почему-то уснуть не удается.