*
-Аннабель! Когда ты уже выйдешь из своей комнаты? Ужин гото-о-ов, — кричала миссис Ричезз с кухни своей двенадцатилетней дочери. Аннабель всегда была одиночкой. У нее была одна подруга с параллельного класса, поэтому они виделись только на переменах и не ходили гулять. Приходя со школы, девочка всегда убегала в свою комнату и появлялась только, когда мама звала покушать. Училась девочка средне, школьные предметы ее никогда не привлекали, всю себя она отдавала музыке, пробуя разные инструменты. Аннабель была красива. Для своих сверстников она всегда являлась самой красивой девочкой класса. И она смогла бы затмить любых красавиц, если бы была уверена в себе. Всё внимание, что она получала, было отвергнуто ей же. Аннабель никогда не стремилась к всеобщей любви, её это не интересовало. Она считала так. Родители Аннабель не хотели прощаться с молодостью, поэтому очень часто оставляли девочку одну на ночь, уезжаю веселиться. В холодильнике всегда были какие-нибудь алкогольные напитки, которые никто даже не прятал. Мама отдавала половину их бюджета на уход за собой и домой, ведь: «Дом — тоже наше лицо». Отец девочки безумно любил свою жену, он практически ее боготворил. Но это было только с одной стороны. Один раз девочка увидела измену матери папе, и она никому не рассказала. Когда Аннабель спросила, что это был за мужчина, то получила уклончивый ответ и электро-пианино, с наушниками. Девочка не понимала, по какой причине получила этот подарок, но она его приняла. -Милая, это тебе, — протянула большую коробку с рисунком музыкального инструмента. — Я знаю, как тебе нравится музыка, не могла оставить тебя без подарка, — мама улыбалась. -Спасибо, но за что? — девочка была в восторге, но внезапный подарок всё равно настораживал. Она никогда не получала подарки без повода. -Как зачем? Такой красавице, как ты положены подарки, — женщина нагнулась к девочке. — Особенно, когда эта красавица молчит там, где нужно. -Я не понимаю… -Ох, Аннабель, просто прими это. Конечно, спустя время девочка поняла, почему ей подарили этот подарок. Ей стало обидно, что мама купила ее молчание, еще она злилась на себя, что всё-таки решила ничего не рассказывать папе. Того мужчину она больше дома не видела. Аннабель росла и жизнь оставалась спокойной. Да, были небольшие трудности в виде измен мамы, отсутствия друзей и неуверенности в себе. Но девочка научилась игнорировать всё это. Однако, всё игнорировать не получилось. Аннабель было четырнадцать лет. Для неё этот год стал самым сложным в жизни. Ей пришлось научится о многом молчать. Девочка лишилась единственной подруги, та переехала в другой город из-за прихоти мамы, у них были какие-то проблемы в семье. Но даже несмотря на это, Аннабель пошла на школьную вечеринку, посвящённую рождеству. Весь вечер она провела одна, танцуя под популярную музыку. На медленных танцах ее приглашали разные мальчики, но она ни с кем не танцевала. В то время как ее одноклассницы встречались с парнями, Аннабель оставалась одна. Она много думала, почему она не чувствовала того, что описывали другие девочки, почему ей не нравились никакие отношения. Ответов она так и не нашла. Почему четырнадцатый год ее жизни стал настоящим адом? Нет, не из-за отсутствия парня или же подруги, которая перестала поддерживать с ней связь. Это из-за её двоюродного брата. В который раз родители Аннабель уехали за город на пляжную вечеринку, однако этой ночью она не оставалась одна. К ним приехал погостить их племянник, по совместительству — двоюродный брат девочки. Ему было семнадцать, он уже готовился поступать в колледж. Вообще, она редко виделась с ним в детстве. Ее отец слабо поддерживал связь со своим братом, поэтому совместных семейных ужинов никогда и не было. Что же насчет брата, его звали Мейсон, в последствии Аннабель стала ненавидеть это имя. Перед отъездом родителей, он жил у них два дня. Сегодня он должен был уехать, но миссис и мистер Ричезз настоятельно попросили его остаться еще на одну ночь. Пожелав спокойной ночи, родители уехали, Аннабель пошла в свою комнату. Она включила какой-то диснеевский сериал на фон, сама же она изучала сольфеджио самостоятельно. В дверь постучался Мейсон, было не трудно догадаться, что это он. Парень даже не дождался ответа девушки, зашел в комнату. -Вообще-то, я не впускала тебя. -Мне скучно. -И что? -Мы можем повеселиться вместе, — улыбнулся он. -Сомневаюсь… — брат никогда ей не нравился, даже если учесть тот факт, что она его мало знала. Мейсон вызывал неприязнь. -Неужели ты мне не доверяешь? -Нет, не доверяю, — Мейсон приблизился к Аннабель, убрал ее тетради на тумбочки, положил руку ей на плечо. Девочка попробовала стряхнуть ее, но он только сильнее приобнял Аннабель. -Не нервничай так. -Что ты делаешь? — Аннабель начала по-настоящему боятся, предположить, что задумал Мейсон было невозможно. После этого случилось именно то, что больше всего боялась девушка. Он потянул к ней вторую свою руку, начал гладить ногу девочки. Она уже готовилась ко сну, поэтому была в спальных шортах, соответсвенно, двоюродный брат гладил голую ногу. Он говорил какие-то успокаивающие слова, становился настойчивей. Аннабель попыталась вырваться, но Мейсон в грубой форме дал понять, что этого не случится. Она оказалась в ловушке собственной комнаты. Парень перешел к более серьезным действиям, Аннабель всё еще вырывалась, за что получила синяки на разных частях тела. Девушка попыталась отключить мозг. Так, как привыкла делать всегда. Забыв о том, где она находится, что с ней происходит, кто с ней. Но у нее не получалось. Все было ясно, закрыв глаза она чувствовала любое прикосновения в разы сильнее. Аннабель не заметила, как уже лежала на кровати, прижатая телом Мейсона. Телом двоюродного брата. Телом семнадцатилетнего парня. Он продолжал говорить какие-то слова, то ли о том, какая она красивая, то ли о том, чтобы она не переживала, что всё будет хорошо. Что это будет хороший опыт. Аннабель начала плакать, вместо того, чтобы вырываться, она начала умолять отпустить. Но, казалось, что у парня в ушах беруши. Он игнорировал ее слезы, ее просьбы, ее попытки всё остановить. Он уже был готов. Всхлипы девушки были прерваны резкой болью внизу живота. Он сделал это. Аннабель начала плакать с новой силой. Боль была невыносима. «Пожалуйста, мне очень больно» — сказала девушка, глотая свои слёзы. Мейсон не слышал. Или не хотел слышать. Он поцеловал ее в лоб. Если это попытка успокоить, то она просто отвратительно. Сколько продолжались эти мучения? Аннабель не могла сказать, она ничего не могла сказать. Девушка пыталась себя отвлечь, думать о чём-то другом. Старалась думать о музыке, представляя, как играет на электро-пианино. Она не заметила, как Мейсон отодвинулся от нее, сев на кровать. Девушка плакала, парень посадил ее на кровать. -Я выброшу простыни, — указал он на окровавленную ткань под девушкой. — Ты красивая, даже когда заплакана, удивительно. -Ты изнасиловал меня. -Наверное, — он немного подумал и продолжил. — Но ты никому об этом не скажешь. От этого могут возникнуть проблемы не только у меня. -Мы родственники. -Это был интересный опыт в нашей жизни, — он встал, поправив одежду. — Уж лучше со мной, чем с каким-то неудачником, в которого ты влюбишься, — и он ушел, закрыв за собой дверь, не забыв о простыни. Аннабель осталась одна. Только что ее изнасиловал ее двоюродный брат и ей нельзя об этом никому говорить. Если она расскажет об этом, Мейсона могут посадить и тогда отец никогда в жизни не помириться со своим братом. Еще ей могут не поверить, скинуть всё на «привлечение внимания». Ей нужно молчать. Молчать обо всем, обо всех. Просто забыть. Эти слова она повторяла про себя, пока не заснула. Утром она провела два часа в душе, пытаясь отмыть всю боль, все слезы и кровь с себя. Мейсон уехал, не дождавшись родителей. Больше она его не видела. Никогда. Только слышала разговоры родителей о том, какой он молодец, поступил на бесплатное и как хорошо устроился в новом городе. Аннабель никому не рассказала. Все свои чувства она оставила в себе, начала запивать это алкоголем. Полтора года Аннабель приходила поздно ночью домой пьяной, после чего сидела в своей комнате и плакала. Электро-пианино девушка выбросила, как и все свои тетради с нотами, песнями. Она выкинула всё, что связано с музыкой. Теперь, алкоголь в холодильнике стал тратиться быстрее. Так продолжалось, пока родители не заметили пропажу дорогого виски, что достался папе на работе. Аннабель ждал серьезный разговор с родителями, но она сбежала, вернулась только когда они заснули, не дождавшись ее возвращения. Семья не понимала, что случилось с их дочерью. Но они так и не спросили о ее состоянии, а Аннабель ждала. Аннабель не лечила алкогольную зависимость, когда она увидела новости, как пьяный мужчина спился так, что его забрали в психбольницу, она сама уменьшила свою дозировку. Теперь родители даже не обращали внимание на ее пристрастие к алкоголю. В восемнадцать лет Аннабель стала одной из уникальных людей всего человечества. Она получила свою способность. Она могла принуждать людей делать то, что они хотят. Девушка считала, что не заслуживает этого, но в тоже время была рада той власти, что получила абсолютно случайно. Быстро ее радость закончилась, когда мама Аннабель завезла ее в больницу, на проверку этой же способности. Ее забрали с дома. Заставили сидеть в этой палате. Люди никогда не делали ничего для Аннабель, даже родители манипулировали ей. И сейчас, только став кем-то важным, девушка снова должна кому-то быть удобной.*
Аннабель ни разу не заплакала, говоря о своем прошлом. -Мне так жаль, Аннабель. Мне жаль, что с тобой так поступали, а твой брат… -Рейчел, пожалуйста, ничего не говори. -Ладно, — я сама начала плакать. -Перестань, даже я уже не плачу. Тебе ведь тоже было непросто, да? Поделись со мной. И я рассказала ей всё. О своей жизни, о Софи, о родителях. Она внимательно слушала, не перебивая. В конце моего рассказа, она искренне выразила свои сожаления. -У меня не было близких людей, я никого не теряла, кроме себя. Пережить суицид своей сестры и остаться со светлой душой, без каких-либо алкогольных зависимостей или что-то в этом духе. Ты очень сильная, — я улыбнулась ее словам. Мы сидели у огня, пока он не потух. Только тогда мы решили лечь спать со всеми. Проснулась мы действительно рано. Нас разбудил Фред, кажется, было около 5 утра, судя по восходу солнца. В доме никто не проснулся. Я постоянно думаю о том, как отреагируют Джером, Эйми и Уилл на наш побег? Поймут ли? -Нужно перекусить, так как сейчас мы должны идти быстрее, — сказал Фред и достал с сумки какое-то печенье, что он успел забрать с собой. От еды отказались Аннабель и Белл, не принимая никаких уговоров. -Как нам перейти эту реку? — спросила я. -Обойдем ее, через лес, — Фред указал в сторону леса, там еще виднелась река. — Рано или поздно, она должна закончится. Мы постарались убрать все угли от коста, чтобы в случае чего, никто не узнал, что мы были здесь. Вышло не очень убедительно, но большего сделать не получится. Итак потратили много времени на всё. Ко мне всё еще не пришло осознание того, что я потеряла своего друга. Потеряла Лиама. Возможно, из-за этого побега у меня не хватает времени для страданий. Такая насыщенность очень выматывает, я действительно удивлена, как у меня, как у всех нас остаются силы, чтобы продолжать идти вдоль этой реки, продолжать идти к той «свободе». Белл взяла с собой телефон, он даже был заряжен. Только вот толку от него всё равно не было — тут о связи и не слышали, думаю. В этой части леса мы не были, это слишком далеко. Да и в целом, здесь никого никогда не было — вокруг были одни заросли непонятный растений. К сожалению, биология не была моей сильной стороной. Птички пели свои песни и это на один процент улучшило моё настроение. Хоть кому-то сейчас хорошо. Надеюсь, что больше у нас не будет ночей у костра под открытом небом. Конечно, в другой ситуации я бы сказала: «Это так романтично, мы можем рассказывать разные истории, шутить и наслаждаться компанией друг друга». Но сейчас немного другие обстоятельства. -После того как мы выйдем в «свет», мы будем жить в другом городе? — спросила Белл. -Думаю, да. Нам придется найти какие-нибудь подработки, сделать документы с новыми именами и всякое такое. — Сказал Фред. -Зато, мы сможем ходить на вечеринку хоть каждую ночь, быть на улице и жить в нормальном доме, — дополнил Кэрри. -Мы будем жить вместе? Как мы найдем жилье без денег? — Белл по-настоящему интересовалась тем, как будет складываться наша жизнь в новом городе. Меня тоже это волновало. -Сразу будем жить в каком-нибудь очень дешёвом отеле, и… придется использовать наши способности для этого. -Разве так мы не раскроем себя? — на этот раз, вопрос задала я. -Поэтому мы и выбираем дешёвый отель. Там редко стоят камеры видеонаблюдения, а если и стоят — не работают. Ну и лучше обкрадывать на мелкие суммы, пользуясь дешёвым, чем снимать что-то дорогое. После этой фразы все молчали. Да, никто из нас не горит желанием жить в дешевом отеле, работая на подработках. Но разве мы не знали, на что идем? Солнце уже поднялось над нами, а это значит, что о нашей пропаже уже известно. Я могу попробовать предугадать, как все отреагировали на нашу пропажу. Джером наверняка будет злиться, очень злиться. Но и будет расстроен, ведь, уверена, он бы хотел пойти с нами. Эйми плачет. Она всегда плачет, когда ей грустно. Она будет скучать… Уилл будет еще сильнее винить себя. У него умерло двое парней и сбежало пять человек. Мужчина давно уже позвонил Мистеру Тейлору, извиняясь за то, что подвёл. А еще, Джером и Эйми уже уехали, значит, Уилл остался один со своим горем. Пока мы шли, я старалась думать о чем угодно, кроме смерти Лиама и Томаса, чтобы отвлечься от подступающей боли из-за долгой ходьбы. К примеру, о Аннабель. Ночью она была настоящей, без какой-то маски. Другие не видят, но я точно заметила, она была не так напряженна, как обычно. Девушка нуждалась в том, чтобы ее наконец услышали. Ей надоело просто молчать. После ее рассказа, я восхищаюсь моральной силе Аннабель. Пусть с алкоголем, но она пережила это. Она смогла идти дальше, не останавливаться. И сейчас, может рассказать о себе другим людям. Кто знает о ее жизни? Психолог, я и…? Может, она рассказала еще Белл, к примеру. Хотя я не замечала за ними крепкой дружбы. «Ты тоже не являешься лучшей подругой девушки» — пронеслось у меня в голове. Это так. Аннабель мало кого к себе подпускала, поэтому, я даже предположить не могу, кто о ней знает. О настоящей Аннабель. Расскажут ли мне другие о себе? Я знаю о Лиаме, о Аннабель. Но Фред, Кэрри, Белл для меня полные загадки. О том, что все мы вместе не просто так, мне стало известно еще после беседы с Лиамом. Мы все через что-то прошли, через что-то, что сломало нас. А значит, меня окружают невероятно сильные люди. Люди, что после всех трудностей, после этой охотой продолжают идти по этому лесу, не жалуясь. -Может передохнем? — почти не жалуясь. Это сказала Белл. Мы вышли на более-менее чистый участок земли, свободный от сорняков. И совсем не заботясь о стерильности, свалились прямо на землю. Оказывается, я не понимала насколько устала, пока не села на землю. Ноги гудели, я не привыкла к долгому пути, в больнице я в принципе ходила мало. Фред предложил снова перекусить, в целях экономии еды, все отказались. Но думаю, ребята всё равно были голодными. Фред. Вчера мы с Фредом поцеловались. Наш первый поцелуй. Ну, я не имею ввиду, что могут быть последующие поцелуи. Из-за всех этих событий мы даже ничего не обсудили, я даже забыла об этом, до этого момента. Я целовалась последний раз в пятнадцать лет с мальчиком с другой школы. Он мне не нравился, я просто проспорила Софи. Она решила, что это отличная возможность научиться целоваться. Это было просто ужасно. А сейчас, это было не ужасно. Я не могу сказать, как это было. Я даже не хочу в этом разбираться. Что Фред думает об нашем поцелуе? Он вообще о нем думал? Почему после этого он абсолютно никак на меня не реагировал? Может для него это ничего не значит, или же ему не понравилось. Ну или всё вместе. Сейчас я точно не буду об этом говорить, Рейчел, помни — вы пытаетесь сбежать ото всех, не время для чувств. Я скорее жду, когда же настанет это «время». Ура, мы дошли до конца реки. Это заняло у нас практически целый день, настолько она была огромной. Или настолько мы были медленными. Если нас ищут, то у них есть огромные шансы найти нас. Мы еще даже не выбрались с леса. Перейдя реку, нас встретил… снова лес. Я уже его ненавижу. Глубоко вздохнув, Фред пошел вперед, мы за ним, колонной. Путь через деревья вскоре закончился, мы вышли на какую-то асфальтированную дорогу. -Нам нужно в ту сторону, — Фред указал влево. — Там путь от этой деревни. Мы перешли дорогу. Пожалуйста, можно нам скорее уехать отсюда. Пусть как можно скорее нас подбросит какой-нибудь водитель. Я же заслуживаю исполнения хотя бы одного желания. Машины не проезжали очень долго. Белл засекла время, мы стояли уже час на обочине дороги. И всё еще было ноль машин. Надежда на скорый уезд угасала. К нам на встречу ехал грузовик, мы дружно начали махать руками, прося остановится. Водитель проехал, даже не посмотрев на нас. Очень мило. Спустя двадцать минут ехала очередная машина. Мы снова начала махать руками. И, о чудо, водитель остановился около нас, приоткрыв окно он спросил: -Куда путь держите?