школьнекеки

Вот Феликс так просто свалил домой, а Джеку теперь за разбитое окно оправдываться! Вот что он скажет? Попытка ограбления? Но что тогда там делает бутылка? К ним во двор залез бомжара? Тоже бред полнейший. Хотя может зайти за правду. В общем, Волтену ничего не оставалось, кроме как убрать осколки и лечь спать. И ждать Судного Часа приезда родителей. *** Джек не проснулся от светящего в глаза Солнца, ведь окна были зашторенны. И даже не от ласковых слов матери. И тем более не от приятного аромата завтрака. Проснулся он от разговоров на первом этаже. Видимо сейчас было около восьми утра, так как на каникулах Джек просыпался после десяти. Аккуратно выйдя из комнаты, тот дошёл до лестницы и стал наблюдать за двумя мужчинами. Это был Отец и его друг — дядя Алекс. Так его называл Джейкоб. Алекс всегда представлялся Джеку добрым мужчиной в возрасте, который разрешал делать то, что запрещал делать Отец. Есть в машине, смотреть телек ночью.. Джек боялся ослушаться родителей в своём доме, но в доме Алекса все обходилось привычными "правда, можно?.. но, я как-то.. не привык.." Из года в год Волтен младший высказывал фразочки подобного содержания и каждый раз радовался пребыванию у Алекс. Иногда Джек даже хотел, чтобы Алекс был его Отцом. Но вернемся в реальность. Джек стоит и наблюдает за родителем и его другом, те вроде бы обсуждают бизнес, как диалог заходит о грампластинках. – да, у меня как раз пополнение в коллекции. - произносит старший Волтен, доставая из музыкальной библиотеки несколько пластинок, среди которых оказывается любимая пластинка Джека. Та самая, которую он накануне износил. Пока что до неё дело не доходит, но юноша решает не показываться на глаза Отцу. Забегает в свою комнату и укрывшись пледом с головой, начал прислушиваться. Сначала играла "To Each His Own", потом "It's Only A Paper Moon", а потом.. потом Джек не слушал, наверное, был в полудреме. И только на "That's All Right" мозг Волтена заработал, проснулся и подал сигнал бедствия. Она начала играть, как ни в чем не бывало. А потом резко замолчала. И не только пластинка замолчала, но и будто бы весь дом замолчал. Стало так тихо, будто бы сейчас Отец поднимется наверх и.. ладно, лучше об этом не думать. Через несколько секунд гнетущего молчания их разговор продолжился как ни в чем не бывало. Видимо, Отец извинялся, что пластинку заело. После он поставил новую. Музыка доносилась глухими волнами. Она билась и умолкала в коридоре перед дверью. Джек сжался в комок, расслабляясь, но понимая, что просто так не отвертится. Через час или около того дядя Алекс ушел. И вот теперь послышались шаги. Джек слышал их, но спал, потому был не в состоянии встать. – Джек, - открывается дверь в комнату. – вставай. Нам предстоит важный разговор.. Это уже предвещало беду. И наве-ерное та самая беда заключалась не только в заевшей пластинке. Отец распахнул окно. Ему на вид предстало пробитое окно. Он машинально (хоть и был в ботинках) посмотрел на пол, приподняв одну ногу. Осмотрел ковер на осколки и глянул на сына, что ещё не совсем успел опомниться. – Это что ещё за.. - каждое слово вылетало из его уст ужасно холодно и недоумевающе. Так выдробленно, словно он не говорит, а грызет кору дерева, подобно бобру. А потом отец глянул вниз, во двор. На сером асфальте отчётливо виднелись зелёные пятна - следы от стекла. Отец повернулся, грозно глянул на сына, хотя сам все ещё мало чего понимал. – И как ты собираешься это объяснять, Джек Волтен? Волтен младший сел на кровати с заспанным видом. – Вчера к нам кто-то хотел ворваться.. Отец внимательно слушал каждое слово, высматривая нотки лжи. Хотя отчасти это было правдой. – Какой-то мужчина. Он кричал под окном, разбил бутылку. – Хорошо.. - Отец все ещё как-то недоверительно сверлил взглядом сына. – Мартин завтра вернется из отпуска. Он заменит окно. Потом мужчина глянул на часы. – Уже поздновато для сна, вставай. И не забудь: твой арест ещё не окончен. Отец отдалился, и стоя уже на выходе, собираясь закрыть дверь, вновь посмотрел на часы. – Ещё три дня.