Перерождение в...паука?

Паук вгляделся в тьму. Но теперь пыль не мешала обзору и страх не сужал его. Теперь враг повержен и более не надо прятаться в тени и трястись за свою жизнь. Он впервые за столь долгое время смог открыть глаза и не следить за сколопендрой, которая патрулировала свое логово и тщательно охотилась за нарушителями. Арахнид спал в расщелине, которая оберегала его от гибели. Когда он проснулся, то выбросил жвала твари и вылез наружу. — Боже мой… — он схватился за болящую голову. — Я чуть не свихнулся, если бы вовремя не позавтракал. Нельзя голодать ни в коем случае. В который раз себе это повторяю. Но практически никогда не соблюдаю обещанное. Рано или поздно это плохо кончится. Память и рассудок восстанавливались, и паук мог полноценно мыслить и осмотреться вокруг. Существо видело те же скучные мрачные стены, которые глубоко укоренились в его сознании. Если раньше он помнил каждую щель или микротрещину на глыбах, то теперь он с трудом узнавал это место боя. Запах крови преследовал его до самого конца, пока он не свернул с уже привыкшего места. Мертвые остатки насекомых гнили по пути, истончая неприятный аромат, но ему не хотелось еще раз есть подобную пищу. Арахнид еще раз взглянул на свое убежище, в котором он жил несколько недель и, даже не распрощавшись, быстро укрылся среди холодных стен. Это явно не то место, по которому он будет скучать. — Как же хочется есть. — бурчал паук. Несколько минут он ползал вслепую, ловко выплескивая паутину вперед, чтобы если что уловить чье-нибудь приближение. Хотя он и имел превосходное ночное зрение, и мог без труда ориентироваться в кромешной тьме, лишняя подстраховка — никому не повредит. Голод повысил его охотничьи инстинкты. Иногда ему мерещилась еда, не такая как здесь, в виде муравьев или проклятых ос. Воображение играло с ним, манипулировало с сознанием, озорно выставляя на обозрение блестящих паучих глазок, ту привычную пищу, которая была у него на Земле. Впервые, за долгое время, у него потекли слюнки, хотя это скорее напоминал яд хелицер, но сути не меняло, кроме того, что жидкость немного разлагала камушки по пути. А после волоски на лапах учуяли колебание. Ровное, слегка убыстренное и довольно ритмичное подергивание лапок. Двух пар? Нет, трех. Аромат душной пещеры, загаженный мертвецами, наполнился едва уловимым вкусом еды. Глаза арахнида расширились и теперь же сосредоточились на одном месте, выискивая несчастную жертву. Муравей завернул за угол и отстал от колонии. Арахнид быстро вцепился ему в голову и пожирал живьем. Чудовищный голод вновь буйствовал, и паук решил не шутить с этим. Съев его до половину, он учуял небольшую группу мурашек. Они перемещались на север, идя от той самой колонии грибов, на которой поселился паук. Теперь же у него стоял выбор. Вернуться домой и попробовать обустроиться еще раз вместе с компанией разветвляющихся грибов и дохлых ос, или же идти вслед за группой, исследуя дивный новый мир. Паук не стал думать слишком долго. Лишь злобно посмотрел на руины своего жилища и последовал за мурашами. — Паутинка, вперед. — героически завопил паучок, подтянувшись наверх и доедая пищу вверх тормашками. Он старался следовать за ними. Но не приближаться слишком близко. Его восемь глаз зрели отчетливо — передвижения, количество, и то каким ровным рядом они обходили неизвестные тропы, перемещаясь в странное ущелье. Его хелицеры вновь намокли ядом, и ярость голода принялась подтачивать душевные силы, заставляя его подчиниться. Он не стал сопротивляться и быстрым движением подтянул последнего насекомого к себе. Укус был столь же смертоносным и быстрым, как и недоумение разведчика-неудачника. Жертва не успела очухаться, как оказалась в острых жвалах арахнида. — Я вас съем! Всех! — торжественно заявил паучок, потирая грязные лапки от пыли и остатков высушенного хитина. Он сбросил их и спустя минуту решился последовать за отрядом муравьев. Он втиснулся с устье, проталкивал пожирневшие лапочки. Слабый свет голубых кристаллов виднелся впереди. — Свет? Неужели свет? — Паук ошарашенно глядел и не мог даже пошевелиться. Тьма была его постоянным спутником. Она стала для него его лучшим другом и злейшим врагом. Вторым по значимости спутником была давящая, надоевшая тишина, которая время от времени прерывалась криками сражающихся до смерти насекомых. Белые оттенки любимых до глубины души грибов-паразитов, прорывающихся через живых существ, окрашиваясь в вишневый цвет, были чуть ли не единственными окрасками среди встречающихся здесь. Но… синий? Натуральный, мягкий, словно пена, и невероятно красивый, он слегка поблескивал вдали. Яркая… Светящаяся, великолепная звезда. Даже госпожа-голод не смогла устоять и, вероятно, решила тоже не морочить голову, а помочь паучку. Помочь ему приблизиться к нему. К кристаллу столь яркому и чудному. Он окрылился, его резервные силы наполнили мышцы кровью. Он стучал окрепшими лапками по камням, разрыхляя себе путь, и создавал себе пространство. Наконец приблизился окончательно и осторожно коснулся кончиком драгоценный камень. Он слепил глаза, паук зажмуривал глаза от непривычки, но когда он смог адаптироваться, то обомлел еще сильнее.

Поздравляю! Вы открыли новую локацию. Кристальная зона.

— Это что какая-то шутка? Огромное количество светящихся камней торчало из стен, словно какой-то мусор. Их было сотни, если не тысячи, они переливались мягкой гаммой синего. Пещера стала обширной, чрезвычайно высокой, превышала рост той сколопендры в несколько раз уж точно, а о ширине и говорить не приходилось. Паук настолько заворожился неожиданным пещерным свечением, что не обратил внимание на сигналы рецепторов. Они кричали об опасности. О том, что кто-то приближался. В последний момент он сумел подтянуться на паутине и скрыться впотьмах верха, еще не окруженного яркостью. Он снова видел группу муравьев, уже других, не обладающих прежним запахом. Они шли ровным строем, царапая поверхность острыми коготочками, залезая в устье. Когда же все устаканилось, паук решил пройтись дальше. Колония муравьев копошилась вдалеке, обустраивая свои ходы в каменном гнездышке. Солдаты обнюхивали заходящих, рабочие трудились, не подкладая лап. Паук чувствовал большое количество аур, некоторые были сильными, некоторые не очень, но не было того, кто бы смог навредить ему. Конечно, при условии, что они не кинутся всей толпой. — А где же королева? — озадаченно спросил паук, наблюдая за работой, похрумкивая еще одной жертвой. Одним муравьем больше, одним меньше, не думаю, что здесь есть разница. — Скрывается в глубине? Прячется внизу? Но ведь это бред. Я пришел из низа, там были проходы, они не могли рыть там. Если только их логово не волшебное, и чудесным образом гораздо больше внутри. Паук медленно спустился при помощи паутины и преследовал их. Прятался по наиболее затемненным углам и не приближался близко. Он держался на расстоянии, чтобы они не смогли заметить его и ловил их время от времени, чтобы утолить аппетит. Благодаря паутине, он не нуждался в том, чтобы постоянно оглядываться по сторонам. Достаточно было просто ползти поверху и не отставать от них. И следить за тем, чтобы свет не слишком выдавал его. Но среди сотни однотипным пустых аур, он уловил еще несколько. Отличавшихся от большинства. Они пахли… цветами? Какими-то растениями и сыром. Арахнид не смог удержаться от соблазна посмотреть на это, и быстро проскользнул мимо зевающих муравьев, подтянувшись на большой булыжник. Он очутился на верху и чуть не грохнулся назад от неожиданности, если бы не липкие сети. — Что… что это за хрень? — с ужасом в сердце спросил арахнид, вглядываясь на… пони? Создания были похожи на миниатюрных лошадок, только их окрас был кислотным, пестрил различными красками. Он не особо удивился им, так как он достаточно повидал в этой пещере, но их вид. Оставлял желать лучшего. Их тела были иссушены, похожи на сморщенные бобы, брюха вспороты и наполнены пахнущей желтой жижой, напоминавшее тесто. Они не имели глаз, глазницы были пусты, безжизненны. Они лежали на камнях, словно мумифицированные трупы. У одного из них колыхнулась шерсть. Паук раскрыл пасть от изумления. Шерсть двинулась еще раз, пытаясь поднять кончик копытца, но та упорно не хотела подчиняться. Арахнид видел движение губ умирающего создания. В первый раз он решил, что у него разыгралось воображение, но теперь он чуял, что они живы. И это не работа интуиции, их ауры были живыми. От не веяло смертью, она скорее слегка попахивала, сражаясь за жизнь. В одной ауре он почувствовал еще несколько. Их было десятки. Маленьких, злобных и жадным ублюдков, прогрызавших себе путь наружу. Ини разрушал желтую жижу и сжирали ее до основание шерсти. Паук видел, как губы пони шевелились еще сильнее, при каждом укусе детеныша-муравья. Они ели… РАЗУМНОЕ СУЩЕСТВО! Он хотел убежать. Скрыться от этого пиздеца, но не мог. Что-то екнуло в его сердце, и он напрыгнул на этих бесенков, разрывая их на мясные ошметки. Он расправился с ними за несколько секунд. Патрульные муравьи не успели поднять тревогу. Паук сумел расправиться с ними раньше. Он пытался помочь пони, но стоило ему прикоснуться к ним, то их животы взрывались, выплескивая муравьиных отпрысков. Еще сильнее взбесившись, он сожрал их всех, проглотив в губительном соке. Он ощущал, как его живот скребли умирающие мураши, а сам он стоял по лапки в крови и желтой жиже. — Знаешь, если тебе нравится еда помельче, мог бы попросить меня, а не разрушать гнездышко. — послышался голос. Первый человекоподобный женский голос за все его время пребывание в пещере. Он с опаской взглянул на невесть откуда взявшуюся ауру.

Королева муравьев.

HP: 10,000/10,000

MP: 5,000/5,000

SP: 3,750/3,750

— Кто ты? — с испугом спросил паук, чуть не потеряв сознание от монструозной силы. Она возникла внезапно и сумела скрыть свою ауру. Черная королева покрутила жвалами, вероятно, улыбаясь. Ведь у них не было мимики, чтобы разобрать, какую эмоцию они обычно испытывают. Но паук прекрасно улавливал ее настроение. Отчасти, потому что сам привык различать настроение существ, живущих здесь (по соображением безопасности), отчасти, потому что мог по колебаниям ауры уловить разницу в настроениях. — Ты знаешь, кто я, Витя. Ты же оцениваешь меня по своему навыку, не так ли? — с легким настроением, явно упиваясь, словно вампир, обескураживанием перерожденца в паука. Паук ничего не ответил. Он ждал десять секунд, осмысливая ситуацию и ответ. Королева не давила, все еще насыщаясь той гаммой чувств, исходящих от гостя. — Ирина? — заключил паук с опаской, видя как ее жвала трескали сильнее. — А почему с таким грустным голосом. — с какой-то жалостью сказала она. — Я же знаю, что ты можешь говорить очень даже бодро, и с юмором. Паук молчал. — Я понимаю, что у тебя много вопросов, и я с удовольствием тебе на них отвечу, только не здесь. — Не любишь открытых пространств? — Не люблю трупный запах пони. И погибших муравьев. Он сводит с ума. В плохом смысле. Я хочу тебя растерзать. Мне тяжело себя контролировать. Уничтожь с себя этот аромат и поднимайся наверх. — А если я не захочу? Королева улыбнулась. — Перестань дурачиться, Витя. Ты видел мои характеристики и знал, что если бы я могла, то убила бы тебя. А я видела твои. У тебя нет шансов. — Я же могу просто убежать. — Ну если хочешь уйти, то уходи. Только перестать кушать моих детишек. Знаешь, как сложно вынашивать их? Она зашла в один из подземных ходов, оставив паука в смятении.