Второй шанс на слабость

      — Хилл, наконец-то! — Громкий голос мисс Барлоу оглушил всех присутствующих в зале, заставляя нервно подпрыгнуть на своих местах. — Давай быстрее, мне нужно, чтобы ты мне помогала.       Натянув приветливую улыбку, я начала спускаться по лестнице к сцене. Вокруг был какой-то Армагеддон: все бегали меж рядов, громко переговаривались и кидали друг другу различные элементы реквизита. Честно, хотелось развернуться и уйти, но обязанности вынуждали идти дальше, с гордо поднятой головой.       Стоило подойти к ней, как женщина моментально всучила мне список поручений, которые, казалось, были рассчитаны на неделю, а не на час, что она мне отвела. Коротко кивнув, я стала выискивать глазами Доусон, но среди людей в зале ее не было, а за кулисы мне пока не нужно было. Что ж, видимо, мне самой придётся искать Клару, в лицо которую я никогда и не видела, чтобы передать ей: «Можешь катиться к черту!». Вау, даже примечания нет. Коротко и по факту.       Несмотря на суматоху, все достаточно отзывчиво себя вели и даже выделяли минутку-другую, чтобы помочь мне разобраться в каракулях режиссера. Аделина и правда вселяла ужас, но вместе с тем и уважение. Стоило ей посмотреть в сторону хихикающих девушек, как те вмиг превратились в дрессированных собачонок, которым осталось лишь хвостиком повилять, вымаливая косточку. Я же бегала как ненормальная от одного человека из списка к другому, пытаясь игнорировать свой переполненный лимит общения в день. Сразу столько новых знакомых, что аж голова закружилась. И только половину имён я смогла запомнить.       Спустя час, я уже была готова падать в обморок, потому что моя простуда очень не вовремя напомнила о себе. Горло зудело, вызывая приступы неконтролируемого гнева, мышцы ныли, словно я не парочку кругов пробежала, а марафон в несколько миль, да и глаза уже начали увлажняться больше необходимого. И все равно я продолжала выполнять эти тупые поручения, за которые — я надеюсь — мне заплатят. У меня ещё оставались сбережения, да и мама все равно дала с собой мне какую-никакую сумму. В целом этого хватило бы ещё на пару месяцев, но жить-то мне здесь гораздо дольше. И желательно не очень голодной.       Когда я уже было выдохнула, что заданий осталось не так много, на сцену вышла звездная парочка и озарила всех своим свечением. Ни с кем из них я не пересекалась взглядом, но чувствовала кожей, что кто-то из них все же смотрел на меня.       — Мисс Барлоу, — привлекала я внимание режиссера, аккуратно касаясь ее плеча.       Ее костлявый пальчик с красным, несколько вульгарным, маникюром поднялся вверх, намекая, чтобы я заткнулась. Я стала терпеливо ждать, поскольку остальную часть списка выполнить без этого пункта у меня просто не получилось бы, но все так же не смотрела на сцену, на которой сейчас начали репетировать ребята.       Я слышала противный — для меня — голос блондинки и такой же раздражающий — снова для меня — голос Джеймса, что зачитывали роли. Однако должна признаться, звучали они и правда неплохо: было много чувств и эмоций, что на я секунду прикрыла глаза, представляя, что это вовсе не они сейчас стоят на сцене и играют Ромео и Джульетту. Примитивно до жути. Очень банально. Но меня привлекала классика, именно поэтому я не была против того, что школа ставила эту пьесу. Хоть она и была спорной, мне нравилась.       — Джеймс! — грозно прикрикнула мисс Барлоу, вырывая меня из размышлений. Оказалось, что эти двое уже прекратили читку пьесы и начали хихикать как малые дети. — Хватит отвлекать Лиззи! Вы тратите мое время, можно хоть капельку уважения проявить, я не понимаю? — Она повернулась ко мне и буквально вырвала бумажку из моих рук, слегка надрывая ее, а после начала бегать глазами по оставшимся поручениям. — Иди займись хоть чем-то полезным. Помоги Хилл с коробками.       — Мисс Барлоу, я смогу дотащить их сама. Мне не нужна помощь, — стараясь не выдать нарастающее раздражение, произнесла я.       — Я что, создала впечатление, что здесь у каждого есть право выбора? — прокричала она на весь актовый зал так громко, что все головы направились на неё. — Нет. Здесь вам не демократия, ясно?       Ну и пожалуйста, сама разберусь.       Сдерживая своё желание закатить глаза, я направилась к сцене, где меня уже ждал такой же раздражённый Хендерсон. После чего, не говоря друг другу ни слова, мы двинулись за кулисы. В воздухе так и витало негодование, которое исходило от нас обоих, только вот не понимаю, почему он злится? Это его подружка налетела на меня словно коршун на падаль, а не наоборот! А вообще, мне все равно, пускай и дальше обиженно поджимает губы как ребёнок.       Потому что ты и есть ребёнок, придурок!       Стоило ему открыть скрипучую дверь в отдалённую комнату, как я сразу же почувствовала на себе килограмм пыли, которая, я уверена, начала проникать мне под кожу.       — Дай мне список, — потребовал гад, выставляя руку вперёд. — Ты все равно понятия не имеешь, где что лежит.       — И ты хочешь, чтобы я и дальше не имела понятия?       Мы сверлили друг друга взглядами, мысленно уже раз двадцать выстреливая всю обойму. Жаль только пистолета не было под рукой, только муляж. А в следующую секунду, он вырвал мой листок, который сегодня весь день подвергался насилию, и сразу же направился вглубь тёмной кладовки. Не раздумывая, я рванула за ним, пытаясь дотянуться до его руки, которую он вскинул высоко вверх. Я прыгала и хваталась за его предплечье, но все равно не могла достать до клочка бумаги.       — Черт, дверь! — ни с того, ни с сего крикнул Хендерсон, а после прыгнул в сторону закрытой двери. — Хилл, мать твою, какого черта ты не положила ничего, чтобы удержать ее?!       — Чего?       — Она автоматическая, вот чего! — Парень грозно двинулся на меня, накрывая тенью от едва работающей лампочки. — Замок неправильно поставили, и изнутри она открывается только ключом! Из-за тебя мы здесь застряли, пока нас кто-нибудь не откроет!       — Погоди секунду. — Я выставила указательный палец вверх и сделала вид, что достою что-то из кармана. А после, с напускной серьёзностью посмотрела в них, словно там и правда что-то было. — Представляешь, не записала это! Вот незадача, надо будет посмотреть в архиве.       Мое лицо приобрело осуждающий вид, а его покраснело от злости. Хорошо, что здесь нет настоящего оружия, а то он был в шаге от убийства.       — Меня достал твой сарказм! — прорычал придурок.       — Ничего себе. — Я прижала руку к груди и сделала удивлённый вид. — Поздравляю, у вас это взаимно! Меня и мой сарказм ты тоже достал!       Несильно я толкнула его в грудь, что заставило его сделать шаг назад и разозлиться пуще прежнего.       Здесь и так непродохнуться, а ты ещё усугубляешь ситуацию!       Теперь путь к двери был свободен, чем я сразу же и воспользовалась. Не знаю, насколько действенно было барабанить по дереву и кричать: «Выпустите меня!», но этим я занималась уже добрых пятнадцать минут. А что ещё мне оставалось делать? Аделина Барлоу запрещала пользоваться телефонами во время репетиций. Мой остался в рюкзаке, думаю, и этого идиота тоже, хоть он тот ещё бунтарь.       — Господи, да замолчи ты уже, — жалобным голосом простонал Хендерсон, заставляя обернуться к нему. — Тебя слышу только я, и я уже готов отрезать себе руки и заткнуть ими либо тебя, либо свои уши.       — Обещаешь? — с притворной мольбой воскликнула я. — Лучше бы помог, чем критиковать. Я не собираюсь весь день с тобой тут сидеть, у меня работа и планы.       — Знала бы ты, как мне плевать на ваш с Оливером запланированный секс…       Я раздраженно закатила глаза, а после бросила взгляд на коробку, которую так и не заполнила необходимым реквизитом. Вот и отлично, вместо мыслей о жестоком убийстве, займусь чем-то полезным.       — Верни список, — подойдя к сидящему Джеймсу, потребовала я.       Беспрекословно он отдал мне повидавшую жизнь бумажку и продолжил полусидеть-полулежать на какой-то кушетке. Я же начала изучать каждый дюйм этой Богом забытой каморки, пытаясь найти все необходимое. Конечно, не обошлось без моего причитания, скулежа и возмущения, потому что я никак не могла отыскать треклятую тряпку цвета морской волны и мысленно уже крушила и ломала все подряд. Однако стоило мне пожаловаться, как я заметила маленький кусочек ткани на полке под потолком.       По-хорошему, я могла бы попросить Джеймса достать ее, потому что шесть и пятнадцать футов лучше справились бы с этой задачей, чем пять и шестьдесят восемь, но делать я этого не стану. Сама как-нибудь справлюсь.       Только вот оглядевшись, я не заметила ни одной чертовой табуретки, кроме той кушетки.       Ну почему так всегда?..       И плевать, дотянусь. Не нужна мне тупая опора.       Однако мои планы были не совсем сопоставимы с действительностью. Я смогла дотянуться только до картона, на котором и стояла эта коробочка с тканями, но не выше. И почему я каблуки не ношу? Потянув за конец плотной бумаги, я медленно, но верно приближалась к цели. И вот, когда я уже приготовилась ловить лёгкую коробку с тряпками, оказалось, что та стояла под другой, намного более тяжёлой коробкой с какими-то железными спицами.       В момент, когда все это посыпалось на меня, а я отчаянно пыталась это поймать, я упала. Грохот стоял такой, что если нас не слышали до этого, то наверняка услышали бы сейчас. Однако не это меня беспокоило в данный момент.       Боже…       Страх, перемешанный с самобичеванием, охватил меня с такой силой, что в ушах начало звенеть, а перед глазами все плыть. Что? Почему я…       — Твою мать, как ты дожила до семнадцати лет со своей неуклюжестью?       Вроде он собирал вещи вокруг меня, вроде убирал их наверх. Я не слышала его, не слышала того, как он отчитывал меня как маленькую. Я просто ошарашено смотрела в одну точку перед собой, пока пыталась привести сбившееся дыхание в норму.       Почему так холодно? Почему меня так лихорадит? Трясёт, словно я на снегу в одном платье.       — Неужели нельзя сначала думать, а потом делать?       Черт, мне кажется? Нет, нет, нет. Этого не может быть, ведь если бы это было то, о чем я думаю, я бы чувствовала боль. А я ее не чувствую. Все прекрасно.       — Ты меня вообще слушаешь?       Глаза болели из-за того, что я не моргала. Пот проступил, заставляя ёжиться сильнее от сквозняка.       Это просто царапина, Эмили. Хватит накручивать себя.       — Эй, Хилл? — Передо мной возникло взволнованное лицо Хендерсона, который бегал глазами по моему лицу. — Эмили, ты… Ты вся бледная, что случилось? — Ерунда, царапина. — Хилл, ответь, что происходит? Ты ударилась?       Его рука легла мне на щеку, заставляя судорожно вздрогнуть и перевести бешеные глаза на него.       Не показалось, черт. Мне не показалось, Господи. Это не царапина. Это ни разу, мать вашу, не царапина! Больно, Боже, как же больно!       — Эмили!       — От…открой дверь.       Голос хрипел так сильно, что едва ли был похожим на мой.       Я так хочу пить, дайте мне воды.       — Что?       — Пожалуйста, открой ее.       — Эмили, что… — запнулся он, после чего перевёл взгляд на мои руки, что машинально прикрывали живот, — какого…       Вслед за ним я опустила глаза вниз, мысленно пытаясь настроить себя, что картина там сейчас намного лучше, чем я ожидаю, но к этому я не была готова. Дыхание участилось так сильно, что закружилась голова.       Ну все, мне конец.       — Твою мать, Эмили! — Отрывая мои окровавленные руки от живота, вскрикнул Джеймс. — Эй, слышишь! Эмили, смотри на меня! — Глаза не хотели подниматься и прекращать смотреть на торчащую спицу в животе. Если станет хуже, я не смогу даже проконтролировать это. — Эмили, на меня! — Его руки буквально вскинули мне голову, заставляя смотреть в его голубые глаза, в которых было столько паники, что захотелось кричать от безысходности. — Все будет хорошо, слышишь?       Я пыталась слушать, что он мне говорил, но все это проходило мимо ушей. Неужели я и правда вот так умру? В какой-то отдалённой кладовке, на руках у человека, которому я безразлична, из-за какой-то чертовой спицы! Смешнее смерти и не придумать.       Боже, как же кружится голова.       — Эмили, не отключайся! — Джеймс начал несильно трясти меня за плечи, заставляя болезненно морщиться. — Ляг, я сейчас все сделаю.       — Что… Что ты сделаешь?       — Вот так, говори со мной. — Он подложил мне под голову какую-то прохладную ткань, от которой сразу клонило в сон, но я пыталась не отрубаться. — Приподними ноги.       — Ай, черт! — скривившись от пронзающей боли, громко крикнула я, пока он подкладывал какую-то подушку мне под колени. Юбка слегка задралась, потому я машинально потянулась к ней, от чего снова почувствовала, как игла входит глубже. — Боже…       — Лежи и не дёргайся! — Нависнув надо мной, он начал разрывать нижнюю часть блузки, стараясь не задеть железку, но я все равно то и дело морщилась и шумно выдыхала. — Вот так, дай руки. — Он аккуратно взял меня за запястья и положил ладони на валики из ткани, вокруг спицы. — Нужно зафиксировать, не убирай их, но и не дави.       Осторожно кивнув, я откинула голову на ткань, пытаясь хоть немного прийти в себя.       Почему все так плывет, я словно на долбанной карусели.       Ещё и крики Джеймса, его стук в дверь. Голова просто раскалывалась.       — Нелли, живо за Оливером, пускай пригонит машину ко входу! — сквозь шум в ушах слышала я. — Нет времени! Бегом!       Голос Джеймса был уже совсем близко, но я отчего-то его не видела. Лампочка здесь еле-еле работала, тоже мне богатая школа. Если бы освещение было нормальным, я бы заметила эту дебильную коробку, я уверена. И сама бы справилась, даже без помощи Хендерсона.       — Эмили, не отключайся! — Глаза распахнулись, а перед лицом снова был Джей. Значит, глаза закрыты были, и лампочка тут не при чем. Ну и ладно. — Я тебя сейчас аккуратно подниму и донесу до машины, постарайся не дергаться.       — Нет нужды… я дойду сама.       Это вообще мой голос?       — Ты и так уже достаточно сделала сама, хватит с тебя, — грозно проговорил он, заводя руки под меня. — Хоть раз доверься мне.       Хотела бы ответить что-то, да просто не смогла. Громкий стон вырвался наружу, когда он стал поднимать меня. Я и так выглядела как побитая собака, а теперь ещё и жалобно скулить начала. Зашибись вообще.       Я жмурилась так сильно, что перед глазами вырисовывались разноцветные круги. От этого мне стало хуже, и я, кажется, снова начала терять сознание, поскольку Джеймс в очередной раз приказал мне не отключаться.       — Давай, говори со мной. — Его руки плотнее притянули меня к себе, заставляя чувствовать хоть какое-то тепло. — Расскажи, как прошли два года?       — Я не буду болтать с тобой, — кряхтя, произнесла я.       — Отвечай, Хилл.       Снова его рычание послышалось сверху, и я нехотя начала говорить:       — Нормально прошли, — говорила я сдавлено, сквозь зубы. — Мать совсем свихнулась на постоянном контроле. Мне нельзя было уже даже погулять без ее ведома. Будто бы мне не шестнадцать было, а шесть.       — Познакомила с ней крошку Ноа?       — Я не хочу о нем говорить.       Вскинув голову, я встретилась с его серьезным профилем.       Зачем спрашиваешь, я же вижу, как твои желваки играют.       — Мне плевать, чего ты хочешь, просто рассказывай.       — Познакомила, — смерив его взглядом, продолжила я, будто бы не замечая, как его хватка усилилась. — Точнее, она просто застукала его у меня в комнате.       — Давай без подробностей, ладно?       — Ты сам спросил.       Каждый его шаг вибрацией отдавался мне в рану, вызывая стреляющую боль. Пока адреналин и шок действовали, мне было не так больно, но сейчас, с этой его терапией, я начала чувствовать каждый дюйм металла в своей коже. Ощущения, если честно, омерзительные.       Мы двигались по коридору, лишь изредка натыкаясь на зевак, которые по той или иной причине ещё были в школе. Все, конечно же, замирали посреди дороги и с изумлением смотрели нам вслед, но никто и не думал подойти и начать донимать вопросами, что уже радовало.       — Думаешь, скорая уже приехала?       Воспользовавшись его советом о постоянном разговоре, я начала через боль сама проявлять инициативу. Все-таки отвлечься не мешало бы.       — Пока они будут ехать, тебе может стать хуже, — немного нервно произнёс парень, пытаясь открыть входную дверь школы ногами.       — То есть как?       Паника медленно, но верно начала меня охватывать, и это явно не осталось без внимания.       — Эмили, не паникуй…       — Я думала скорая уже едет, я же… Это несильная рана, но простая медсестра с этим не справится… У нас вообще есть медсестра? Боже, я не хочу умирать в этой тупой школе…       — Мелкая, перестань себя накручивать, — остановившись на крыльце, сказал он. — Оливер сейчас пригонит машину, и мы довезем тебя.       — Сколько ехать до больницы?       Проигнорировав все его слова, я пыталась утихомирить сердцебиение, но выходило не очень.       — Эмили…       — Сколько?       — Где-то в районе часа. — Он пытался сказать это непринужденно, но я чувствовала, как он был напряжен. Все, я точно помру. Да ещё и салон им испорчу! — Прекрати паниковать.       — Ты и сам паниковал. Я имею на это право, я истекаю кровью!       — Давай из нас двоих я буду тем, кто паникует, хорошо?       — Эмили!       К лестнице подъехала машина Оливера, а после он выбежал из неё, вместе с Нелл. Жираф был таким бледным, что хотелось обнять его и успокоить, но я и сама сейчас выглядела не лучше.       — Это ты сделал? — озлобленно выпалил Льюис, смотря поверх меня, как только оказался рядом.       — Ты с ума сошел? — таким же гневным тоном ответил Хендерсон, усиливая хватку, от чего я поморщилась.       — Прекратите! — Нелли подбежала к нам, пытаясь разглядеть место ранения, но ткань не позволяла. — Тебя надо к медсестре!       — У Олли в машине аптечка. — Голос Джеймса прозвучал с напускным спокойствием, после чего он двинулся к машине. — Нет времени, ее нужно отвезти в больницу!       Они снова начали препираться, кто сядет за руль, а кто сзади со мной, но благо надолго это не затянулось. Когда пейзаж в очередной раз поплыл, я почувствовала как все тело предательски расслабилось. Руки вмиг стали такими тяжелыми, что я больше не могла фиксировать спицу. Зато когда они упали, задевая железку и заставляя тем самым рану расшириться, я чуть было не откинулась от болевого шока.       Мой вскрик моментально всех отрезвил и напомнил, что я сейчас нахожусь в достаточно слабом и нестабильном положении.       — В машину, сейчас! — скомандовал Джеймс, пытаясь безболезненно уложить меня на заднем сидении.       Мне было так больно, что хотелось выть от отчаяния. За всем этим я не заметила, как мою голову положили на колени к Хендерсону, как мне наложили стерильную салфетку и бинты, как мы тронулись с места и как каждая треклятая кочка заставляла меня морщиться похлеще, чем от лимона.       — Все будет хорошо, Эмили, мы быстро доберемся, — проговорил Оливер, то и дело оборачиваясь ко мне.       Хотела бы улыбнуться, да только нифига не получалось.       — Вспомни, как ты сломала ногу. — Голос Хендерсона был таким успокаивающим, хоть и с долей серьезности. Его рука покоилась возле моих волос, и я клянусь, что она временами поглаживала их. Краем глаза я заметила, как Оливер повернулся в нашу сторону, однако теперь его лицо казалось больше злым, чем обеспокоенным. Стоило мне перевести на него взгляд, как наблюдать я смогла теперь только за хмурым профилем и сжатой челюстью. — Ничего же страшного не было. И сейчас не будет.       — Вообще-то, мне было очень больно. — Вернув голову в вертикальное положение, я столкнулась с голубыми глазами своего бывшего лучшего друга. Хватит быть такими глубокими.       — Правда? — с нескрываемым удивлением, которое даже не казалось фальшивым, воскликнул он. — Ты этого не показывала, даже не плакала.       — Я и сейчас не плачу.       Короткий смешок, больше походивший на кашель, вырвался из груди, но стоило мне заметить озадаченность в лице Джеймса, как я нахмурилась.       — У тебя слёзы текут прямо сейчас. — Стоило фразе слететь с его губ, как я судорожно вскинула руки, касаясь мокрых щёк. Резкие движения вызвали мгновенную боль, заставляя поджать губы и прикрыть глаза. После чего я почувствовала, как мои запястья обхватили и положили вдоль туловища. — Глупая, лежи и не двигайся! Ты права, они не текут, я пошутил.       Я знала, что он врал. Теперь, когда я осознала, что все это время слёзы ручьем стекали по моим щекам, я начала ощущать каждый сквозняк холодивший кожу.       Вот она — слабость.