***
— Эй, Кир! — громкий крик заставил меня поморщиться. Младший брат всегда вёл себя очень шумно. — Чего? — отозвалась я, не отвлекаясь от приготовления ужина. Курица все никак не хотела обжариваться до золотистой корочки, а только давала еще больше воды на сковородку. — Прикинь, а мы сегодня в музей ездили, — сказал брат — самый младший из нас троих — и утащил со стола кусок хлеба, намереваясь с ним отправиться к себе. — Эй-эй! Тут ешь, — прикрикнула я, повернув голову. Брат нехотя вернулся на кухню. Хлебные крошки полетели на пол. — И как? — Прикольно. Там музей про Т-34, — жуя, ответил он. — О, я там была, — рис начал закипать, и мне пришлось спешно поднимать крышку и убавлять огонь. — У нас кто-то даже какие-то куски ржавчины с танка утащил. Ну, в прошлой школе. — Круто, — сказал брат, уминая еще один кусок хлеба. — Кста, там мама говорила тебе забрать надо что-то. У метро, короче. Я понятливо промычала и стала высыпать специи на сковородку — в планах было приготовить своё «коронное» карри, а потом заняться сценкой для «Последнего звонка». Но если надо было что-то забрать…***
Что-то холодное касалось запястий и сжимало предплечья. Дрема отступила, и я приоткрыла глаза. — Денки, очнулась? — спросила Денатсу, откидывая пряди с моего лба. Она нервно улыбалась, а пальцы подрагивали. Мне хотелось обхватить ее ладонь и легко сжать, поддерживая ее. Но стоило мне немного дернуть рукой… — Ма, что это? — я с непониманием смотрела на металлические наручи на предплечьях. Они были холодными, с кучей каких-то узоров микросхем и довольно легкими… Но при этом казались слишком тяжелыми. — Ма?! — Это ограничители, — глухо отозвалась она, стараясь не смотреть мне в глаза. — Они сдерживают причуду и… — И я буду ходить как заключенная? — я растянула губы в кривой улыбке. — Кандалы… Вы нацепили на меня сраные кандалы. А дальше что?! Костюм из резины? Или может сразу в «Тартар»? Меня трясло. То ли от гнева, то ли от обиды… Это были даже не кандалы. Для меня это был ошейник. Сжимающий глотку, впивающийся в кожу шипами и не дающий нормально дышать. Мне хотелось сорвать ограничители, содрать, ломая ногти и раздирая кожу в кровь. Лишь бы почувствовать свободу, лишь бы снять этот груз… С губ один за другим слетали хриплые смешки. Предплечья ужасно зудели. Я подтянула колени к груди и, умостив на них руку, рассматривала ограничитель. Пальцы двигались вдоль узоров, касались кромки металла, задевая неприкрытые участки кожи и темные росчерки вен. Я глубоко задышала, пытаясь справиться с эмоциями. Денатсу молчала. Ей тоже было непросто. Это чувствовалось. — Прости, — выдохнула я, когда смогла успокоиться. — Поехали домой… Не хочу здесь находиться. — Сама идти сможешь? — сказала она, поднимаясь со стула. Я только кивнула и опустила босые ноги на пол. На лодыжках болтались металлические браслеты. Я не сразу их заметила, увлекшись наручами, но это были еще одни ограничители. Челюсть сжалась так сильно, что, казалось, зубы вот-вот треснут от такого напора. Хотелось кинуть что-нибудь едкое… Но я сдержалась и принялась обуваться. Денатсу терпеливо ждала меня у двери. Когда шнурки были завязаны, я поднялась на ноги. Колени дрожали. Хотелось вновь сесть на кровать… Тело было слабым, и, честно, я не была уверена, что смогу дойти. Но то ли гордость, то ли упрямство не дало мне опуститься на матрас. Я замерла на мгновение и прикрыла глаза, давая себе пару секунд передышки. Денатсу немного подалась вперед, будто готовилась ловить меня. — Идем, — я медленно направилась к двери, немного пошатываясь. Денатсу за моей спиной тяжело вздохнула и пошла следом.***
По дороге в квартиру мать коротко объяснила творящееся со мной. Вы сидели когда-нибудь на диете? Если да, то вы наверняка знаете об одной фишке… Когда долго не доедаешь, тело пребывает в стрессе. Но после срыва или возвращения к привычному питанию, организм, запомнив «голодные» времена, делает запасы. Зачастую они даже больше прошлых. Поэтому многие и набирают лишние килограммы после диет… При чем тут диеты? Со мной пришло примерно такое же. После опустошения резерва — я сразу смекнула, что это произошло тогда в USJ — мой организм воспринял это как опасную ситуацию и, чтобы такого ухода в «ноль» больше не происходило, решил запастись. Создаваемой энергии причуде показалось мало, и она принялась тянуть электричество отовсюду. Сначала понемногу, а затем аппетиты стали расти. Организму было мало — он поглощал все больше и больше, заглатывая даже то, что больше не мог в себя вместить… Переедание. Вот на что было похоже происходящее. А знаете, что случается, когда съедаешь слишком много? Верно. Ты это выплевываешь. И не всегда по своей воле… Но даже после избавления от излишков эта чревоугодница не успокоилась. Для этого и нужны были ограничители — сдержать слишком жадную причуду. Правда, и их было недостаточно: на все розетки в квартире пришлось нацепить заглушки, а лампочки заменить на супер-энергосберегающие (их вкручивала сама Денатсу, не желая подпускать меня к проводам). Еще мне должны были сделать какие-то специальные шмотки, защищающие меня от «наружного» тока. Ах, да. Чуть не забыла… Участвовать в Спортивном фестивале мне запретили. Но Айзава-сенсей сказал, что если мне удастся вернуть маломальский контроль, то разрешат. Ограничители, конечно, не снимут, но уже хоть что-то. И на все про все у меня было всего две недели… «Ну ничего, — подумала я тогда, — прорвемся…»***
Учиться контролю, когда у меня только-только появилась причуда, было нелегко. Сколько я тогда лампочек сожгла… Не пересчитать. Учиться контролю по новой должно было оказаться легче, но… Одно очень важное «но» — ограничители. Эта пакость не только не давала мне поглощать электричество — она еще и мешала работать с причудой. Я ругалась, плевалась, сжигала одну лампочку за другой и бесилась. А потом снова упрямо бралась за тренировки. Выходило ужасно. В магазине электротоваров меня уже знали по имени и фамилии и без единых вопросов выкладывали на прилавок новую порцию лампочек. Благо я брала самые дешёвые — разориться на таком было плёвым делом. Лампочки сгорали, некоторые даже лопались… На моих пальцах не осталось живого места, а пакетов со стеклом набралось уже несколько штук. Я объедалась сладким, пила таблетки от головной боли и садилась за лампочки вновь. Спустя сотни попыток у меня наконец вышло… Лампочка светилась и не думала перегорать или лопаться. Ох, как я тогда визжала от радости! А затем взялась за вещи посерьезнее — настольные лампы и торшеры. Принцип почти такой же, но требует чуть большего контроля: и лампочка не должна перегореть, и торшер остаться работоспособным. На первой попытке я слишком осторожничала, и лампа вообще не светилась. На второй раз едва не перегорел провод. Потом я чуть не повредила вилку, потом гнездо, затем сгорела лампочка… Процесс тормозился — приходилось часто менять лампочки, а иногда и вовсе чинить торшер, иначе я бы точно разорилась. Лампы не поддавались мне четыре дня, а на пятый мне все же удалось заставить их светиться. Но времени радоваться у меня не было — кроме тренировок по контролю у меня были еще и физические нагрузки. Не хотелось бы полагаться на одну только причуду, которая и так меня подводила. Благо, в академии нам дали перерыв, чтобы подготовиться к фестивалю, и не приходилось отвлекаться на учебу… Еще несколько дней я отрабатывала навык — занималась своими делами, зажав во рту вилку торшера, или бегала с лампочкой в руках (знали бы вы как странно это выглядело со стороны). Когда до дня проверки оставалось еще трое суток, я взялась за самое сложное в своей программе — батарейки. Эта тренировка была непростой: мне нужно было зарядить батарейку, а затем забрать энергию назад. Это было сложным делом и раньше, но с ограничителями все стало еще хуже… Забегая вперед, скажу, что с батарейками у меня так ничего и не вышло. Айзаве я сдавала только лампочки, торшеры и несложные электроприборы вроде фена или электроплитки. Но даже без батареек мне дали добро на участие в фестивале. Нехотя, правда. Ну и ладно. Айзава-сенсей, замотанный в бинты с ног до головы, все равно не казался таким грозным. Оставшиеся дни перед фестивалем я преимущественно занималась физическими нагрузками: бегала, колотила грушу в зале и даже сходила в качалку пару раз. В свободное время я все же пыталась осилить батарейки, но, увы, результата не было. Зарядить выходило на раз-два, а вот выкачать все обратно… Чертовы ограничители хоть и были нужны, но приносили кучу проблем. Как минимум под ними все зудело, и в первые дни я до крови расчесала кожу вокруг них. Как максимум странные взгляды и сложности на тренировках. И если к взглядам можно было привыкнуть, то к остальному… Неудачи бесили. Меня в целом раздражало, когда что-то не выходило с наскока. В прошлой жизни все говорили, что я способная и что у меня большой потенциал. Поэтому маленькая и глупая я хваталась за все, что могла и пыталась добиться идеальных результатов. Но реальность неприятно щелкала меня по носу, сбивая с меня гордыню. Многое не получалось сразу. Я разочаровывалась и бросала дело, затем искала новое, оно не получалось, и все по новой… С возрастом это стало уходить, но все еще проявлялось в некоторых делах. Но не будем углубляться в это. Ведь впереди был Спортивный фестиваль…***
В зале ожидания — комнатушке, куда нас засунули перед самим фестивалем — была достаточно напряженная атмосфера. Все нервничали, кто-то пылал решимостью надрать всем задницы, а кто-то… — Денки! — Мина налетела на меня с объятиями, сбивая с ног, когда я вошла в эту «клетку с тиграми». Ее хватка была настолько крепкой, что, казалось, она вот-вот придушит вашу покорную рассказчицу. — Мина, — прохрипела я, — я тоже рада тебя видеть, но не хотелось бы доводить все до поминок… Моих поминок. — Прости-прости-прости, — протараторила она, ослабив хватку. — Просто ты не отвечала на сообщения, и… Подруга зашмыгала носом и уткнулась куда-то в плечо. Я ласково провела рукой по розовым кудряшкам. Мой смартфон благополучно сдох, после того «перфоманса» в классе, и на руках у меня остался только тот самый не убиваемый кнопочный «динозавр». Переписываться в мессенджерах на нем затея такая себе, а номера ребят я на нем не сохранила. Так что маякнуть о себе ребятам не вышло. — Все нормально, — сказала я, обнимая Мину в ответ. Это было ошибкой… Потому что все увидели мои новые «аксессуары». Киришима на них просто не обратил внимания, присоединяясь к обнимашкам, Джиро нахмурилась, а Серо замер. — Денки… — протянул он, не сводя глаз с ограничителей. Я поджала губы и мотнула головой — «не сейчас». Ханта понятливо закрыл рот. Но его взгляд все еще оставался на наручах и блеснувшим из-под штанины браслете. Одноклассники обступили меня со всех сторон. Все интересовались, что за хрень со мной произошла и моим самочувствием. Я отшучивалась, размыто объясняла и меняла тему, когда кто-нибудь интересовался ограничителями… Мне рассказывали о своих успехах, новостях и сплетнях. Я смеялась, вливаясь в этот нескончаемый поток, и чувствовала, как обжигало лопатки от взгляда Ханты. Разговор был неизбежен. Мы двое знали это… Повод вскоре нашелся. Тодороки Шото при всех бросил вызов Мидории Изуку. И, поверьте, я бы спустила эту ситуацию на тормозах. Мне ведь нет до них никакого дела. Но случилось то, из-за чего я никак не могла оставаться в стороне…***
Близилось начало Спортивного фестиваля. Все болтали, поддерживали друг друга и старались немного отвлечься. Я сидела с Джиро, опустив голову ей на плечо — было не очень удобно, Кьёка все же пониже меня будет, — и успела немного задремать. — Народ, все готовы?! — громко спросил Иида. Он, пожалуй, переживал больше всех. Там были какие-то заморочки из разряда «не подвести семью, род, брата»… В общем, синдром отличника помноженный на возложенные (им же самим) ожидания. — Скоро наш выход! Я лениво приоткрыла глаза и потянулась, разминая затекшую шею. Позвонки звонко хрустнули, из-за чего Джиро поморщилась — ей не нравились такие звуки. Мне даже пришлось избавиться от привычки щелкать суставы пальцев, чтобы ее не раздражать! — Мерзость, — фыркнула она и продолжила листать новостную ленту. Все посты были о только Спортивном фестивале и анонсе концерта какой-то рок-группы — Кьёка, кажется, фанатела по ним. — Да ладно тебе, — ответила я, а затем усмехнулась. — Мы же тебе ничего не говорили, когда у тебя на тренировке колени щелкнули… — Ах, ты… — Кьёка покраснела и попыталась стукнуть меня, но я со смехом отскочила в сторону, показывая ей язык. Все предрекало догонялки… — Мидория. Я в ту же секунду свернула весь свой игривый настрой. Тодороки стоял в центре комнаты перед Мидорией, напоминая айсберг перед «Титаником» — уж простите меня за такую шутку. Но я отвлеклась и вернула внимание, когда обстановка начала накаляться. — …Я собираюсь победить тебя, — сказал он, уставившись на «Зеленку». В комнате, казалось, похолодело на несколько градусов… Клянусь, я не полезла бы во все это! Честно. Но… — Что это за распри?! — Киришима был тем еще борцом за справедливость. Как в замедленной съемке я смотрела на опускающуюся на плечо Тодороки ладонь. — Не надо такое на него вываливать прямо перед… Тодороки грубо оттолкнул руку Эйджиро. Что-то внутри меня заворочалось… Я чувствовала, как в венах закипает кровь, а молния пробегает по сосудам. — Я здесь не для того, чтобы друзей заводить и сюсюкаться, — ледяной тон заморозил все в комнате ожидания. Все… Кроме моей ярости. — А ты часом не охуел?! — я в мгновение ока оказалась возле них, грубо разворачивая Тодороки к себе. — Тебе то чего? — незаинтересованно сказал он. Разноцветные глаза без единой эмоции… — Еще одна заступница? Я зло усмехнулась, глядя на Тодороки исподлобья. — Мне похуй, кому и когда ты бросаешь вызов. Я в эти дела не лезу, — мне с трудом удавалось сдержать свой гнев. — Но никто, н и к т о не смеет и пальцем тронуть моих друзей. Извиняйся. — Мне это неинтересно, — сказал он. — Собой займись, бесконтрольная… И отвернулся к Мидории. «Неинтересно.» Б е с к о н т р о л ь н а я… Что-то загрохотало. Как раскат грома. Раз… Два… Три! — Что ты сказал?! — прокричала я и, оттолкнувшись от шкафчиков, полетела на него. Рука сама сжалась в кулак. Ярко-желтые молнии зло заискрили по ладони. Тодороки повернул голову в мою сторону… Я видела собственное отражение в его удивленно раскрытых глазах. Знаю — глупо лезть на одного из самых сильнейших в нашем классе. Но меня взбесило такое отношение к Киришиме. Ну и, чего греха таить, оскорбление тоже задело. А я всегда легко поддавалась эмоциям… И вся та агрессия, вся ярость, что копилась во мне с того дня, как на меня нацепили ограничители, вышла наружу… Я знала, что нужно себя контролировать. Я знала, что лезть в драку не стоит… Но мне было плевать. Мне хотелось разбить в кровь это застывшее в одном выражении лицо. Хотелось выбить из него всю эту дурь и высокомерие… Кто-то крепко ухватил за пояс и оттянул назад, когда до лица Тодороки оставалось всего ничего. Я пыталась вырваться: пиналась, дергалась из стороны в сторону, как безумная… Удержать в одиночку меня не удавалось — понятия не имела, кто именно меня схватил (мне тогда показалось, что это Ханта), но вскоре к нему присоединился Киришима. Из двойной хватки не то что вырваться не поучалось — даже брыкаться не удавалось. Меня потащили к двери… — Да гори ты в Аду, ублюдок! Думаешь, раз папаша с тобой хреново обращался, то теперь со всеми так можно, а? — орала я, направив всю злость на Тодороки. — Мы с тобой еще не закончили! Я тебя так отхуярю — родная мать не узнает. И мне нихуя за это не будет! Я бесконтрольная. У меня даже справка есть! Показать?! Меня утащили в коридор. За нами бежали Мина, Кьёка и Ханта, который даже дверь в комнату закрыл… «Подождите, — недоуменно подумала я, — если Ханта там, то кто держит меня вместе с Эйджиро?..» Это настолько меня озадачило, что даже кричать перестала. — Чё, успокоилась? — раздался очень уж знакомый голос с рычащими нотками… «Чего?! — удивилась я, ошарашенно пытаясь повернуть голову. — Это же…» Я — Каминари Денки. Моё имя есть в списке бесконтрольных, я поссорилась с одним из сильнейших учеников в нашем классе и, кажется, собрала Бакусквад…