Проверка на прочность

Латифа глубоко вздохнула, собираясь с мыслями когда сошла с трапа самолёта в аэропорту родного Марокко, и машинально поправила накинутый на густые волосы золотистый палантин. Она носила лёгкую светлую блузку и необычного дизайна бежевую юбку с широким поясом, на ногах — летние текстильные сапоги на низком ходу, достаточно удобные чтобы идти по старому городу. К счастью, Жади до её приезда озаботилась тем чтобы собрать для неё целый гардероб. Сначала Латифа смущалась и утверждала, что это лишнее, впервые увидев забитую вещами гардеробную, но когда пришло время собираться в поездку девушка оценила предусмотрительность сестры: она никак не могла носить перед дядей Али ту же одежду, что носила в деревне все эти месяцы. Жади действительно постаралась, подобрав сестре целый ворох платьев, достаточно длинных и закрытых чтобы она не смущалась их носить, несколько скромных брючных костюмов и бесчисленное количество юбок и блузок, домашнюю одежду, обувь и самые необходимые аксессуары. Латифа очень переживала, как будет принята на родине, потому хотела по крайней мере убедиться, что выглядит достаточно прилично и по крайней мере за свой вид не будет освистана людьми на Медине — выросшей в Марокко племяннице Али было известно, сколь злыми могут быть людские пересуды. И конечно больше всего она волновалась перед встречей с дядей — все убеждали, что он на неё не злится, но дядя Али улетел в Марокко за пару дней до её приезда в Рио, не захотел увидеться с ней. Разве это не веский повод для переживаний? Отчасти Латифа понимала, что ей повезло: под присмотром дяди Али она не только едва видела бы Зейна перед свадьбой, но не смогла бы увидеться с сыном. Необходимость снова расстаться с Амином, пусть всего на несколько дней, отдельно тяготила Латифу. Она всего ничего побыла с сыном после их воссоединения — и снова вынуждена его оставить с чужими людьми! Хотелось чтобы сын был рядом в столь важный момент в её жизни, но везти Амина в Фес опасно — слишком многое может пойти не так, здесь все законы на стороне Мохаммеда как отца Амина, и уехав с Амином, она вполне могла вернуться в Рио без ребёнка! Даже дядя Али не сможет помочь, а может даже не захочет — на их родине все считали, что дети должны жить с отцом после развода родителей, таковы многовековые обычаи и устои, и будучи шейхом, сид Али никак не мог пойти сознательно против правил, иначе подвергнется остракизму соотечественников. Они расскажут дяде Али правду, но не привезут Амина с собой — тогда все будут знать, что Сид Али мудр и справедлив, изо всех сил ратовал за соблюдение обычаев, но никак не мог повлиять на племянницу, которая ослушалась и просто отказалась привезти сына в Фес и передать отцу! Это было самое мудрое решение из всех возможных, и пусть Латифа слегка тосковала, что о ней будут плохо думать люди, с которыми она жила бок о бок много лет, куда важнее сохранить сына. Тем более, скорее всего после свадьбы Латифа не сможет часто путешествовать в Марокко — Амин не сможет побывать здесь до своего восемнадцатилетия, а летать в Марокко без сына, оставляя его в одиночестве дома, Латифа не считала правильным. Потому какая разница что о ней подумают люди, которых она не увидит много лет, если и вовсе увидит? В любом случае, таким образом предпочла её утешить Жади, и по сути сестра права: Латифа сделала свой выбор и вполне довольна как всё в итоге сложилось, значит следует принять с достоинством все последствия этого выбора. — Не переживай, Латифа, всё будет отлично,— рядом с сестрой появилась Жади, слишком бодрая и расслабленная для той, кому вскоре придётся сказать дяде Али, что месяцами скрывала от всех Амина. Она подмигнула Латифе, небрежно откинув за спину густые волосы, светло-бежевый комбинезон прекрасно сочетался с её смуглой кожей.— Лукас заберёт наши чемоданы и мы сможем поймать такси, а на входе в старый город нас будет ждать Ахмед, дядя Али наверное уже отправил его, я говорила с ними по телефону накануне вылета и сообщила примерное время прибытия. — Ах, Жади!— вздохнула Латифа.— Я так боюсь, что увижу разочарование в глазах дяди Али, я поступила совсем не так, как от меня ожидали, он имеет полное право разочароваться и даже возненавидеть меня! — Ты тоже имеешь такое право,— спокойно ответила Жади,— ведь ты совсем не обязана была жить по тому сценарию, что был написан для тебя задолго до того как ты стала достаточно взрослой, чтобы решать самостоятельно. Если ты не злишься и не ненавидишь, почему он должен? Латифа, я тоже очень люблю дядю Али, но я знаю то же, что знаешь ты: он знал какую боль тебе причинил Мохаммед, но всё ещё позволил твоему бывшему затягивать развод, всё ещё потребовал от тебя остаться в доме, где каждая деталь напоминала тебе о погибшем сыне... — Но Амин жив, Жади,— шёпотом возразила Латифа, боясь как бы никто не подслушал,— ты это знаешь, и я тоже. — Но тогда ты этого не знала, и дяди Али не знал, и я тоже,— никто не знал!— не согласилась Жади.— Не пытайся никого оправдать, Латифа. Дядя Али умный и хитрый, умеет играть с чужими жизнями, с моей он тоже пытался играть, да, он думал, что делает это для моего блага, мы оба поняли и простили друг друга, но прошлое не изменить. Я помню как приехала сюда одинокой и растерянной и вместо поддержки и понимания получила нежеланную помолвку. На тебя напали, Мохаммед это сделал первым, пытаясь тебя удержать, твои чувства и здравомыслие поставили под сомнение и ты дала достойный отпор. Не чувствуй себя виноватой, Латифа. Или ты уже передумала выходить за Зейна? Если дядя Али вдруг покажется тебе чем-то недовольным, ты сразу откажешься от своего слова и вернёшься к бывшему мужу? — Нет!— Латифа возразила слишком быстро и тут же покраснела под взглядом сестры, смущённая своей реакцией, но мысль о возвращении к Мохаммеду после Зейна оказалась настолько чужеродной, насколько только можно представить.— Нет, я не сделаю этого... — Я так и думала,— хитро улыбнулась Жади,— ты знаешь, Латифа, я видела как рано утром перед вылетом ты пробиралась в свою спальню, потому у меня были некоторые догадки... — Жади!— возмутилась Латифа. Если она могла покраснеть ещё больше, это скорее всего случилось в этот момент.— Мы просто спали вместе,— Жади уже открыла рот чтобы ответить, но Латифа продолжала,— я имею в виду, что мы разговаривали на крыльце, а потом я случайно уснула. Больше ничего! — Ну конечно,— кивнула Жади,— ты уснула прямо в объятиях Зейна, и он не нашёл ничего лучше, чем отнести тебя именно в свою спальню. В конце концов он был уверен, что мы с Лукасом уже ушли к себе и ничего не увидим, и его спальня была ближе той, где ты должна была спать, и где вы будете жить после свадьбы. — Подожди,— ахнула Латифа,— Лукас тоже видел, что я... — Нет, видела только я!— успокоила кузину Жади.— И не переживай: я знаю тебя, Латифа, потому не сомневаюсь, что ты не будешь с мужчиной до свадьбы. Конечно, я не вижу ничего ужасного в близости жениха и невесты, особенно когда они безумно влюблены и ждали друг друга семь лет, но мне известно, что ты другого мнения...— девушка заметила, что Латифа помрачнела и замолчала.— Что случилось, Латифа? — Что ты имеешь в виду?— испугалась Латифа. Неужели Жади догадывается, что она что-то скрывает? — Я знаю, что что-то случилось там, в деревне, и это тебя беспокоит, но ты умолчала во время нашего разговора,— проницательно заявила сестра Латифы.— Знаешь, я спросила у Зейна, он ничего мне не сказал, но я поняла, что он тоже знает эту тайну, значит это произошло когда он приехал в деревню, либо ты ему всё рассказала... — Жади, пожалуйста!— взмолилась Латифа. Она не могла найти худшего места, чтобы поговорить об этом, чем переполненный аэропорт, особенно в Марокко.— Я скажу тебе, только не сейчас! — Как скажешь,— согласилась наконец Жади,— я не хочу давить на тебя, Латифа, просто я тебя знаю, ты вечно думаешь о других, как они отреагируют, но только не о себе, скрываешь свои чувства и тайком мучаешь себя. Я не хочу снова потерять сестру, так что прости меня за назойливость, но я не оставлю тебя в покое, пока не буду убеждена, что с тобой правда всё хорошо! — Жади, ты никогда меня не потеряешь,— Латифа крепко обняла кузину,— прости, что я тогда так исчезла, мне было так плохо, потому я решила, что всем будет лучше без меня... — Я же говорила, что не злюсь,— улыбнулась Жади,— просто не исчезай больше. — Надеюсь, я вам не помешал?— Лукас издал лёгкий кашель, чтобы объявить, что он уже здесь. Вместительная сумка была перекинута через его плечо, в то же время он катил пару чемоданов, и прежде чем Жади спросила, молодой человек ответил:— Остальные чемоданы уже у носильщика, он согласился доставить их к стоянке такси, где нас ждёт машина. — Отлично,— Жади наклонилась к мужу, чтобы поцеловать его в губы, не замечая, что к ним прикованы взгляды окружающих, возмущённых таким поведением.— Тогда пойдём. И они начали пробираться через толпу к стоянке такси, пока некоторые люди беззастенчиво их рассматривали, как экспонаты на рынке, очевидно узнали в них родственников известного шейха Али, тех самых племянниц, о которых так много говорили: одна всего несколько месяцев жила в Марокко, но успела всем запомниться, скандально расторгнув помолвку с одним из Рашидов, после чего поспешно вышла за бразильца и родила ему двоих детей, а другая инициировала развод с мужем — братом того самого Рашида, которого годами ранее отвергла её кузина — и теперь выходит за человека, известного тем, что много лет игнорировал обычаи и вёл развратный образ жизни. Казалось, на них не смотрели разве что туристы, не очень понимающие почему появление этих людей произвело такой фурор. Латифа шла рядом с сестрой, больше всего на свете мечтая стать невидимой. Помещение аэропорта казалось ей бесконечным. Но Жади больше была возмущена, чем смущалась, бросая на них резкие взгляды, и ничуть не стеснялась озвучить своё отношение. — Возмутительно!— воскликнула она.— Некоторые люди совершенно не умеют вести себя! Такое ощущение, что им нечем больше заняться, кроме как обсуждать чужую жизнь! Латифа с облегчением выдохнула когда они наконец оказались на улице, слившись с толпой людей, которые судя по их виду были туристами. Стоянка такси располагалась близко к помещению, потому скоро им уже подавал знаки таксист, с которым ранее договорился Лукас. Водитель тоже был коренным марокканцем и скорее всего знал кого согласился подвезти, но никак не выдал своего отношения и повёл себя вполне принципиально. Но не стоило обольщаться и говорить лишнего перед ним — Латифа выросла в Марокко и знала: здесь все слушают, о чём говорят другие люди. Потому она шепнула свой вопрос сестре на ухо, когда водитель занялся погрузкой багажа: — Жади, с Амином точно всё будет хорошо? Это так неловко, что он остался с твоей подругой... — Не беспокойся, с Сибиллой и Марио он в полной безопасности,— Жади была уверена в своих словах,— они хорошие люди и умеют молчать, к тому же они обожают детей. Позже ты узнаешь их ближе и убедишься в этом сама, тем более, Мел и Пьетро тоже остались с ними, они отлично проведут время. — Жади, мне так неловко, что из-за меня вы поссорились с отцом Лукаса,— тихо ответила Латифа. — Это не твоя вина! Сеньор Леонидас должен научиться себя контролировать. Он сказал слишком много лишнего, чтобы я могла промолчать! — Но это твой свёкор, Жади, отец твоего мужа... — Отцы не должны говорить такие слова своим сыновьям,— упрямо ответила Жади. Латифа не знала что ответить на эти слова — очевидно, что переубедить Жади будет очень сложно. — А если он правда сделает то, что... — Он этого не сделает,— вместо Жади ответил Лукас,— я не сомневаюсь, что он рад бы лишить нас с Жади родительских прав и воспитать наших детей по-своему, что он разочарован, что я его сын, и вообще предпочёл бы остаться с Диогу, а не со мной... — Такого он не говорил,— вмешалась Жади. Она терпеть не могла когда в ссоре Леонидас начинал сравнивать Лукаса с его братом, это действовало на неё как спусковой крючок, но свёкор не говорил, что хотел бы чтобы Лукас погиб вместо Диогу,— даже Леонидас Феррас не скажет такие слова, глядя в глаза родному сыну. И Жади не хотела чтобы её муж думал о таком, и чтобы отец и сын сказали друг другу ещё больше обидных вещей, потому не нашла ничего лучше, нежели начать самой ссору со свёкром, из-за чего в итоге они настолько рассорились, что Мел и Пьетро на время их путешествия должны были остаться в доме Сибиллы. — Но это он имел в виду,— пожал плечами Лукас.— Тем не менее самое главное, что он никогда не сделает обещанного, потому что такой скандал плохо отразится на его репутации и на репутации фирмы. Представьте, что напишут в газетах! Отец никогда на это не пойдёт! Никто не мог догадаться, что однажды Леонидасу настолько понадобятся документы в кабинете Лобату, что он начнёт лично искать их в столе вместо того чтобы дождаться друга, и узнает из бумаг Лобату, что Амин Рашид — племянник его невестки — жив, а Лобату выступит на предстоящем суде адвокатом Латифы Рашид. Он не был глуп и сразу сложил факты: скрытность Жади и Лукаса, странные "видения" его внука Пьетро, и другие мелкие детали, не столь заметные по отдельности, но вполне закономерные когда он осознал что от него скрыли. Естественно, он был в ярости, когда обнаружил, что сын и невестка месяцами скрывали пропавшего ребёнка от следствия! — Лукас, мне очень жаль,— вклинилась в разговор Латифа,— я никогда не хотела доставлять вам такие неприятности! Я очень сожалею и...— она громко ахнула, заметив знакомое лицо в толпе. — Что случилось?— встревожилась Жади. — Посмотри туда,— она указала в сторону, где стояли супруги среднего возраста, две молодых женщины в платках, одна из них держала за руку мальчика, а рядом стоял молодой мужчина и двое пожилых мужчин.— Это родители Зейна. — Действительно, я сразу не узнала их... А с ними его сёстры, зять, племянник и братья его деда. Я видела их фотографии в кабинете Зейна. — Я везде узнаю его мать...— Латифа не могла оторвать взгляд, пока родственники её будущего мужа не уехали. И только тогда села в такси. Поездка прошла относительно тихо. Латифа молчала, задумавшись о своём, а Жади и Лукас переговаривались шёпотом. К тому времени как компания приблизилась к риаду Эль Адибов, всё тело Латифы было сплошным комком нервов. Их встречали музыкой и танцами, как самых дорогих гостей, Зорайде сияла, держа за руку нетерпеливую Лейлу, Карима привычно тарахтела, а впереди всех стоял Сид Али, приветливо улыбаясь родственникам. — Дядя Али!— Жади первая обняла дядю, понимая смущение Латифы, пока её сестра оказалась в объятиях Зорайде.— Рада снова вас видеть! — Жади, я тоже рад, что ты снова в моём доме, прошли годы с вашего последнего приезда,— улыбнулся Али, благополучно "забывая", что некогда сам думал, что больше никогда не будет её здесь приветствовать. Он всё ещё улыбался, здороваясь с мужем племянницы.— Лукас, здравствуй. Как долетели? — Здравствуйте. Всё хорошо, сеньор Али,— улыбнулся в ответ парень.— Рейс немного задержался, но в остальном всё отлично. — Хорошо. Судя по количеству вещей, я вижу, что вы к нам надолго?— хитро подмигнул сид Али, кивнув на гору чемоданов.— Решили переехать в Фес? — Нет, только на свадьбу,— рассмеялся Лукас,— но Жади утверждала, что они все очень нужны. — Женщины...— понимающе кивнул Али. А потом мужчина наконец выступил вперёд, остановившись рядом с Латифой. Девушка неуверенно подняла на него глаза, но не стала отводить взгляд. — Дядя Али... — Латифа,— выдохнул Сид Али, крепко обнимая племянницу,— добро пожаловать домой. После этих слов с её плеч свалился огромный груз: дом дяди Али всё ещё оставался её домом.

***

Зейн прибыл в Фес поздно вечером и проверив время на наручных часах, пока такси мчало его к огромному отелю, где обычно предпочитали останавливаться обеспеченные иностранцы, вынужден был с сожалением признать, что уже слишком поздно чтобы явиться в дом будущих родственников — для восточных людей поздние визиты не считались чем-то необычным, но было бы просто неприлично потревожить обитателей дома прямо перед сном. Тем более, он сомневался, что ему настолько повезёт, чтобы увидеть Латифу без лишних свидетелей. Теперь, будучи на территории, где обычаи и устои брали верх над современным укладом жизни, он не мог видеть наедине женщину, которая не является его женой, пусть даже было объявлено об их помолвке. Но это не значило, что завтра же первым делом он не отправится в риад Эль Адибов: Зейну предстоял длительный разговор с дядей будущей жены, а после он надеялся хотя бы на несколько минут увидеть Латифу и поговорить с ней, чтобы лишний раз убедиться, что всё идёт по плану и она не передумает. После долгих месяцев разлуки тревога стала его неизменным спутником, от чего он не в состоянии легко избавиться, отмахнуться. Некогда Зейн не мог даже предположить, что пожелает связать себя узами брака, но тогда это была навязанная родственниками жена, а теперь он был влюблён и жаждал, чтобы никах прошёл как можно скорее, и тогда уже никто не сможет их разлучить. Механическим движением он коснулся внутренней стороны своего пиджака, где лежал бархатный футляр с подарком, который он намеревался завтра преподнести невесте — довольно широкий браслет представлял собой изящную последовательность золотых "веток" с "каплями росы" из сверкающих бриллиантов, и инкрустированных кристаллами золотых пластин в форме крохотных цветков из белого золота, и все вместе они складывались в общий узор в восточном стиле, а притаившийся между веток колибри с изумрудными глазами и вставками крохотных рубинов на крыльях с внутренней стороны скрывал хитрую застёжку. Драгоценная вещица была выполнена на заказ, потому Зейн знал, что не найдёт ничего похожего в здешних лавках и выглядела изящнее местного — порой грубоватого — дизайна, где прежде всего ценился вес и качество золота, а не его дизайн. Египтянин нарочно выбрал другой отель, а не тот, где собирались остановиться его родственники — с некоторыми он не виделся годами или был в напряжённых отношениях, как с отцом, а с матерью он так и не помирился после того как выяснилась её роль в бегстве Латифы. Не пригласить их на свадьбу, где будет огромное количество людей, было просто невозможно, пожалуй, они узнали бы в любом случае, но это не значило, что он хотел провести время перед своей свадьбой в окружении их домыслов, критики и распросов. В общем, молодой человек не ждал, что его будут встречать. Однако, к огромному удивлению Зейна, когда он глубокой ночью вышел из такси и водитель передал ему багаж — вместительный чемоданом и прочную кожаную сумку с вещами первой необходимости, его уже ждали. Правда этот человек никоим образом не был его родственником, хотя в каком-то смысле станет им когда он женится на матери его родного племянника. — Саид?— удивлённо переспросил он, заметив давнего приятеля, застывшего на пороге отеля в небрежной позе. Учитывая ситуацию Зейн заочно предположил, что они останутся знакомыми, но Саид едва ли сможет впредь считать его другом.— Что ты здесь делаешь? — Я узнал у Сида Али когда ты прилетаешь и последний час ждал тебя здесь,— спокойно ответил Саид. Глупо было делать вид, что встреча случайная и он не собирался тратить на это время.— Нам нужно поговорить. — Разумеется,— кивнул Зейн.— Через десять минут в ресторане отеля тебя устроит? — Вполне,— согласился Саид. В общем, спустя примерно пятнадцать минут мужчины сидели за столиком в ресторане и молчали, перед каждым стояла чашка с дымящимся чёрным кофе. Перед этим Зейн успел разобраться с бронью в отеле и отправил портье отнести вещи в его номер. — Так о чём ты хотел поговорить?— нарушил молчание египтянин. О чём бы ни хотел говорить Саид, его нужно было выслушать, но пока молчание было всем, что они сказали друг другу после несколько неловкого приветствия. Зейн по правде говоря не испытывал никакой вины перед Мохаммедом, и если бы попытался, не нашёл бы этой эмоции в глубине души, пусть некоторые и сочтут похожие мысли неверными, но встреча с его братом в любом случае была странной. Возможно, из-за того, что Саид был его другом? — Удивительно, правда?— слегка усмехнулся Саид.— Через несколько дней ты — из всех людей — женишься на жене моего брата. Могли ли мы когда-то предположить, что это случится? — Бывшей жене твоего брата,— исправил Зейн, пригубив кофе,— и теперь она моя невеста. Хотя я соглашусь, что для людей незнающих наша любовь стала неожиданностью... — Ваша любовь...— недоверие окрасило тон Саида, когда он перебил собеседника.— Как так вышло, Зейн? Подумать только, что я предположил, что у тебя есть чувства к Жади и даже не знал насколько близок к правде. В конце концов Латифа её сестра, и как оказалось куда более похожа на неё чем мы могли предположить, не так ли?— лёгкая горечь против воли просочилась в его отповедь.— Её сестра оставила меня ни с чем, а Латифа поступила точно так же с моим братом... Теперь я даже думаю, что Жади поступила со мной милосердно, как никак она изменила и оставила меня ещё до свадьбы, в отличие от... — Не смей!— угрожающе прошипел Зейн, прежде чем взять себя в руки и вернуться к своему невозмутимому обличию.— Не говори о том, чего не знаешь и не узнаешь. Не было никакой измены, не тебе говорить о Латифе, она до последнего держалась за твоего брата, и если бы Мохаммед не вёл себя как осёл, оставалась бы его женой до сих пор. Хотя она его не любила и была несчастна, хотя я умолял уйти со мной... — Так ты утверждаешь, что это Мохаммед виноват,— недоверчиво покачал головой Саид. Впрочем, в глубине души он был доволен — своим замечанием ему удалось выведать, что Латифа таки не отдалась своему любовнику будучи женой его брата, хотя не то чтобы это в конечном итоге имело значение.— Зейн, она была замужней женщиной, о чём ты знал изначально. Ты всё ещё считаешь, что связаться с чужой женой,— это слово он подчеркнул,— является чем-то правильным? Ты не испытываешь никакой вины? — Я полюбил её, а она полюбила меня, Саид, это было самое правильное, что я делал в своей жизни. И если за что-то я испытываю вину, так за то, что не проявил больше настойчивости и не увёл Латифу от твоего брата, прежде чем он причинил ей боль. — А ты считаешь, что не причинишь ей боли? Сколько времени пройдёт, прежде чем у тебя появится любовница? Это ты был тем, кто утверждал всегда, что люди не меняются... Ты разобьёшь сердце Латифы в разы больше, чем это сделал Мохаммед, и это случится как раз из-за того, что она в тебя так влюблена. — За эти годы многое изменилось, Саид, мне нет нужды искать других женщин когда я нашёл ту самую,— возразил Зейн, стараясь отмахнуться от слов Саида, звучащих как зловещее предсказание для его брака. Зейн был уверен, что больше не нуждается в женщинах, которые составляли ему компанию до знакомства с Латифой. Но что если прошлое однажды ворвётся в их жизнь, чтобы ударить его по лицу? — Значит люди в конце концов меняются? Ты изменил своё мнение?— Саид спрашивал, думая не только про Зейна, но и о себе. Был ли он всегда таким как сейчас? Был ли его путь предопределён заранее и он ничего не контролировал? — Люди не меняются, меняются только обстоятельства и окружение, из-за этого меняется поведение людей, восприятие мира и приоритеты, но ты — всё ещё ты, а я всё ещё остаюсь собой... Если ты ведёшь себя иначе чем раньше, это не значит, что ты стал другим, ты просто открыл в себе то, чего раньше не знал. — Интересное мнение...— Саид одним глотком осушил свой остывший кофе.— Так ты её любишь? — Люблю. Об этом был весь наш разговор? Ты ждал меня здесь глубокой ночью, чтобы спросить люблю ли я свою невесту?— он просто знал, что было ещё что-то, что от него ускользало. — Мохаммед просил меня поговорить с тобой,— не стал лгать Саид,— у него была мысль объявить ваш с Латифой брак временным, если бы ты согласился её отпустить... Ничего не отвечай. Я знал с самого начала, что ты откажешься. Но я должен был поговорить с тобой, это мой долг перед братом. И насчёт того, что я говорил раньше о встречах с чужой женой... Это ужасно и неправильно. Но я бы на твоём месте наверное повёл бы себя так же...— задумчиво добавил Рашид.— Если есть возможность завоевать любимую женщину, имеет ли значение, что она уже принадлежит другому? — Саид...— настороженно посмотрел на него Зейн.— Если мы говорим о Жади... — Я не собираюсь ничего делать,— спокойно ответил Саид,— потому что у меня нет никаких шансов. И слишком поздно для них. На самом деле я люблю свою жену, Зейн, я влюбляюсь в неё заново каждый день, но часть меня всё ещё любит Жади. После нашей встречи я отпустил мысли её заполучить, но чувства... То, что тлело, стало ещё ярче, я увидел её свирепый взгляд и решимость, я почти слышал как бьётся её сердце. Иногда я думаю что случилось бы, поцелуй я её в тот день. Смог бы я остановиться? Наверное, она сопротивлялась бы, попыталась бы заколоть меня канцелярским ножом...— его взгляд был подёрнут непонятной пеленой, прежде чем стать осознанным, вспоминая, что он не один. Зейн смотрел на него в лучшем случае насторожено.— Я не собираюсь ничего делать,— повторил он.— Того, что я уже сделал, вполне достаточно... — Что ты имеешь в виду?— не понял Зейн. — Неважно. Мне пора идти!— Саид резко поднялся, боясь проговориться. Было бы так просто переложить свою тайну на кого-то ещё, Зейн был бы прогрессивнее сида Али, возможно понял бы его и меньше осуждал, но Зейн к этому времени куда ближе к Жади, чем к нему, он расскажет Жади. И дружить с ним после того как Зейн поступил с Мохаммедом будет неправильным. К тому же, чем больше людей знает тайну, тем меньше вероятность, что она всё ещё останется тайной. — Саид!— окликнул его Зейн.— Ты никогда не думал, что это больше в твоей голове, чем в сердце? — Больше, чем кто-либо,— усмехнулся Саид,— но это всё ещё пугающе реально для меня...— он мельком взглянул на картину, изображающую одного из султанов Марокко в пышной обстановке среди гаремных красавиц, вопреки местному обычаю не изображать людей.— Теперь я понимаю дилемму султанов: очень сложно любить двоих женщин одновременно. Вопреки странности и тревожности разговора, Зейн рассмеялся. И Саид подхватил этот смех, думая до чего обидно, что их дружба окончена.

***

Рано утром Жади выскользнула из дома, намереваясь прогуляться по городу, чтобы немного очистить свои мысли, что были в неком хаосе после вчерашнего откровения Латифы. Было очень рано, на небе едва задребезжал рассвет и большая часть лавок была закрыта, только некоторые торговцы сонно стояли за прилавком, тем не менее до неё уже доносился выразительный аромат кофе. Но ей не хотелось кофе, она просто брела не разбирая дороги, чтобы дать себе пространство для размышлений. На ней были удобные кроссовки, дополнившие простые джинсы и шёлковую зелёную рубашку с закатанными до локтя рукавами, свои волосы она собрала в высокий хвост с помощью шёлковой повязки — в общем, она выглядела не вызывающие, но не как местная, скорее как туристка. Причиной её беспокойства, из-за чего она и поднялась рано утром с постели, оставив там спящего мужа, и тихо прокралась по лестнице, чтобы её не услышали проснувшиеся в такую рань слуги, было то, что вчера Жади добилась своего и узнала таки что произошло с сестрой в далёкой бразильской деревне, но от этого не испытала ни малейшего облегчения. Наоборот, она пылала от ярости и отвращения к мужчине, что посмел против воли Латифы покуситься на её честь и достоинство, точно змей притаившись в своём тайнике, чтобы укусить в самый неожиданный момент. Первым желанием было узнать имя этого человека и убедиться, что его заключение в тюрьме окажется долгим и максимально мучительным, либо и вовсе по возвращению в Бразилию лично найти этого негодяя и преподать ему урок как нужно обращаться с женщинами! Однако Латифа зарубила её планы на корню, твёрдо отказавшись называть имя этого человека, более того — в явной панике (она не хотела чтобы кто-то услышал из-за чего возмущена Жади) напомнила, что Жади дала обещание никому не говорить правду. Достаточно и того, что Зейн знал, а теперь и Жади, и она должна хранить тайну с той же выдержкой, как у Зейна. А это значило, что нельзя сказать ни Лукасу, ни даже Зорайде, что знала все без исключения секреты кузин. Последнее требование Латифа объяснила тем, что Зорайде ждёт ребёнка и ей не нужны лишние волнения, и пожалуй с этим Жади была вполне согласна. Но это значило, что она осталась наедине с разъедающим чувством вины. Жена Лукаса невольно корила себя, что это случилось с Латифой: будь она настойчивее в своём требовании, чтобы Латифа до развода жила в их доме, сестра никогда бы не сбежала и ничего этого с ней не случилось бы. И возможно Амин давно был бы в легальном положении, и не пришлось бы беспокоиться, что собственный свёкор будет тем, кто выдаст их тайну! Лукас уверял, что вопреки своей вспыльчивости его отец далеко не дурак и осознаёт последствия подобного скандала, потому никогда не поступит столь опрометчиво. И конечно же, Иветти и сеньор Лобату выполнят каждый свою роль и попытаются смягчить его нрав. Но Леонидас говорил с таким пылом, что лично выдаст их властям и не станет возражать, когда их отправят в тюрьму или в сумасшедший дом в зависимости от решения суда, а сам оформит опеку над внуками, что Жади невольно испугалась! Отправившись на эту прогулку по Фесу, кузина Латифы не могла и предположить, что всего пару минут спустя ввяжется в очередное опасное приключение. Это случилось когда она подходила к одной из старинных ниш, в неё буквально врезалась перепуганная насмерть девушка в тёмной джеллабе с глубоким капюшоном. Жади не была готова к такому повороту и просто упала навзничь, её одежда тут же покрылась пылью и песком, а на руках наверняка образовалась пара небольших царапин, судя по жжению в ладонях, когда неуклюжая девушка помогла ей опять подняться на ноги. Послышались звуки шагов и мужские голоса, и она не успела даже опомниться, когда девчонка затащила её в полуразвалившуюся лачугу и умоляюще прижала палец к губам, чтобы она молчала. Только когда голоса затихли, незнакомка выдохнула и устало села на соломенную подстилку, накрытую старым одеялом. — Может мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?!— возмутилась наконец Жади, снова обретая дар речи. — Ты не местная! Ты говоришь по португальски!— в восторге воскликнула между тем девчонка, выглядевшая в этот момент словно выиграла лотерею. — У меня здесь дядя, но я выросла в Бразилии и уже несколько лет замужем за бразильцем, потому это больше мой дом чем когда-либо будет Марокко,— призналась Жади.— Но я не понимаю, какое это имеет отношение к... — Ты должна мне помочь!— перебила её девушка, хватая Жади за руки. Мольба, переходящая в безумие от отчаяния, светилась в её тёмных глазах.— Умоляю! Я в опасности и мне некому здесь помочь! Если я пойду в посольство, он меня выследит, я знаю, я уже несколько раз пыталась и сбегала, но он всегда меня находил! Это не должно повториться, на этот раз он меня не помилует, он обещал...— девушка в отчаянии упала на колени, обхватив Жади за колени.— Прошу, помоги мне! — Немедленно встань!— потребовала Жади, поднимая девушку с колен. Она уже знала, что не сможет её просто бросить.— Успокойся и расскажи мне что с тобой произошло. Кто такой "он"? И как тебя вообще зовут? — Меня зовут Мария, я тоже из Бразилии. Три года назад мой дядя проиграл меня в карты одному обеспеченному господину,— она последнем слове она почти рычала от ярости,— а потом меня увезли сюда. Он хотел меня, а я хотела сбежать... У него дворец и там он держит гарем — некоторые пошли сами, других он украл, как меня, он безумен и велит звать его султаном, и даже верит, что является им... Я пытаюсь сбежать уже три года, это мой седьмой побег, и последний шанс, иначе я не знаю что со мной будет... Он не бросает слова на ветер! — О, Аллах...— выдохнула Жади в ужасе, опускаясь на ту же неприхотливую "мебель", потому что ноги перестали вдруг её держать. Только этого ей не хватало!