Проверка на прочность

Вечером в доме супругов Альбиери было довольно шумно: двое малолетних шалунов громко спорили между собой и казалось вот-вот подерутся из-за цветных карандашей, потому что каждый хотел нарисовать лучший рисунок, чтобы впечатлить "папу". Маленькая Джо готова была не раз вспылить, когда более взрослый Лео самодовольно заявлял, что «такая малявка не может нарисовать нечто стоящее» или смеялся, когда она временами коверкала слова. Зато девочка в ответ вредно поправляла мальчишку, когда тот называл Альбиери папой, всякий раз уверенно заявляя, что он ему совсем не отец, потому что так сказала даже мама Лео, а этот дурачок продолжает повторять "папа", хотя ему тысячу раз говорили правду. Она могла быть совсем маленькой, но даже она знала, что если уж мама говорит, что какой-то человек не твой папа, значит так оно и есть! Стоило заметить, что сам доктор сидел на кухне за тем же столом, чаще всего он останавливал споры и пытался примирить неугомонных, только его усилиями двое упрямцев временами таки тушили свои конфликты, одинаково не желая его расстраивать. Но бывало, что иногда учёный брал в нём верх и он не делал никаких замечаний, просто позволял себе наблюдать за "процессом социализации", делая при этом разные заметки в своём блокноте и отмечая интересующие его детали развития детей, не только физическое развитие, но и психическое, разные привычки. Прямо сейчас он настолько задумался, что не заметил даже, как драчуны сами потребовали у него рассудить их, но не получили никакого ответа. Альбиери даже не замечал, что грызёт ручку и чернила начали медленно заливать его белую рубашку, что заставило даже этих двух замолчать, не заметил так же, когда пришла няня, чтобы уложить детей спать, тоже окинув своего начальника странным взглядом. Он был всецело в своём "мире", думая об особенностях маленьких клонов: скажем, Лео иногда пререкался с тем же запалом, как Диогу в детстве, но при этом у него был явный музыкальный слух, как у Лукаса; маленькая Джо обладала небывалым упрямством, которое по слухам было отличительной чертой жены Лукаса, а ещё девочка кажется обладала естественной грацией, двигаясь под арабскую музыку, которую он включил, поставив кассету, которую когда-то прислал ему Али, и как оказалось это распространялось не только на восточные танцы; Эдна даже хотела отдать их дочь на танцы, он сначала был не против, но потом оказалось, что студию посоветовала его жене Далва, которая возила иногда дочь Леонидаса на балет, после этого доктор нашёл тысячу причин, почему девочка не должна посещать танцы вместе со всеми и нанял учителя, который приходил на дом. Его очень напрягало, что временами Эдна брала с собой дочь в магазин, куда любила захаживать экономка Феррасов, но похоже, что пока негритянка ничего странного не заметила, благо она не подумает даже искать черты жены Лукаса в маленькой Джованне. Ничего, скоро они переедут, осталось пару месяцев, нужно только передать Жулио все дела в клинике, убедиться, что научил всему, чему только мог научить, чтобы «детище» над которым он трудился столько лет и дальше успешно работало, но уже под руководством его заместителя, который станет ему отчитываться по почте или по телефону. Он бы даже подарил клинику молодому доктору, но не мог этого сделать, потому что он хотел "держать руку на пульсе" о новостях из Бразилии, а от Жулио будет легко получать такие новости. К тому времени как сходство Джованны с Жади станет немного заметным, они давно будут жить в Лондоне; Эдна пока не знала, но её планы сделать ремонт в доме и записать Джованну в престижную школу в Бразилии никогда не будут чем-то реальным, потому что он уже тайком искал покупателей на дом, купил небольшой коттедж в пригороде Лондона, нашёл и помещение под новую клинику! А вот с мальчиком куда сложнее, круглые сутки приходится быть начеку! Он почти полностью потерял сон! Хорошо, что Лео пока удавалось всячески изолировать от окружения Феррасов и их знакомых, хотя часто это было непросто! Чего стоит тот раз, когда оба ребёнка были приглашены на день рождения дочки Лукаса и Жади: Альбиери не мог отказать открыто, потому что Леонидас и без того на него сильно обижался за скрытность и за то, что он якобы считал детей Феррасов недостойными, чтобы играть с его дочерью и крестником; пришлось до последнего притворяться, что они всерьёз собираются идти (Эдна конечно не знала, что он притворяется, и даже сделала себе новую укладку перед праздником), а потом "случайно" оставить целую коробку мороженого на столе, после чего дети дружно слегли с ангиной! Пришлось выдержать разочарование Эдны и объясниться с Деузой (к счастью, она похоже не сочла "детскую" шалость лично его ошибкой), а ещё его мучило чувство вины перед детьми, которые вынуждены были болеть вместо детского праздника, но другого выхода он просто не смог тогда придумать! Между тем, несмотря на трудности, он не мог уже представить, что их могло не быть в его жизни. Как-то так сложилось, что к малышке Джо, как её кратко называли в семье, он очень привязался и не мог считать иначе чем дочерью, но Лео при этом оставался для него особенным и он не мог ничего поделать с тем, что часто выделял его. Мальчик был для него живым образом Диогу, пожалуй, потому тот будет занимать особое место в его сердце и сомнительно, что любого ребёнка он смог бы полюбить так же сильно. Но всё же... Полностью залечить рану от потери любимого крестника не удалось даже с рождением мальчика. Было ещё что-то такое, незаметное почти на первый взгляд, неуловимое на ощупь, в глубине души эдакое ощущение неправильности, грызущее изнутри сомнение... – Альбиери, ты меня слышишь?!— до него донёсся голос жены, которой пришлось даже за плечи его потрясти, чтобы выдернуть из мира грёз. — Эдна!— воскликнул он, даже тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения, с явным непониманием осмотрелся, потому что не было ни обилия карандашей и детских рисунков на столе, ни самих детей.— А где дети? Они же только что были здесь, рисовали... — Они уже целый час как спят! Няня давно их уложила! Что с тобой такое, Альбиери?— Эдна покачала головой, в шоке глядя на залитого чернилами мужа.— О, Господи, что здесь только творится... Хорошо, что я убрала накануне бабушкину скатерть, как чувствовала! А ты... Ты весь испачкался! Так собираешься идти на ужин в дом Леонидаса?— она нахмурилась.— Ты же помнишь, какой сегодня день, правда? Помнишь, что мы договорились отметить это событие в доме твоего друга? Леонидас и Иветти ждут нас через час! Далва уже звонила и предупредила, чтобы мы не опоздали, потому что она успела поставить индейку в духовку!— женщина практически с мольбой посмотрела на него, отчаянно желая убедить себя, что он совсем не забыл, хотя надежда угасала, как догорающий фитиль свечи. – Ужин?— тупо повторил доктор. Только сейчас, осмотрев как следует жену, одетую в элегантный костюм (явно не для ношения дома), идеально сочетающийся с туфлями на высоких каблуках, мужчина обнаружил с удивлением, что она наверняка провела в парикмахерской не один час и наложила макияж очень тщательно, потому выглядит как-то моложе своего возраста, а ещё Эдна носила фамильные украшения, какие достались ей ещё от прабабушки,— обычно жена редко надевала их, опасаясь испортить старые застёжки. Но он никак не мог понять, в честь чего эти усилия, как и напрочь забыл про ужин с Леонидасом и Иветти! Кстати, подобных ужинов доктор старался по возможности избегать, даже не из-за своих тайн и не потому, что как-то не так относится к другу или его жене, что вовсе не так, а потому что Эдна после таких ужинов была очень странной, по возвращению домой начинала скандал с громким выяснением отношений, часто часами плакала, что он как-то не так на неё смотрит, а он не мог напрочь понять, чего же она от него хочет! — Только не говори мне, что забыл! – Эдна на мгновение закрыла глаза, наверняка, чтобы по лицу не потекли слёзы и не испортили макияж.— Я просто не могу поверить! Почему думаешь мы заплатили няне двойной оклад сегодня? Потому что я попросила её остаться, пока мы не вернёмся домой! Я последние пару дней тебе напоминала, а утром специально выбрала тебе лучшую рубашку, которую теперь не отстирать от чернил! — Эдна, не переживай так,— постарался успокоить жену доктор,– не нужно ничего стирать, я куплю новую рубашку, а эту выброшу! Зачем волноваться из-за какой-то рубашки? — Ты издеваешься надо мной, Альбиери? Скажи честно, что я сделала, чтобы заслужить такое обращение с твоей стороны?! — Эдна...— поразился доктор. — Дело не в рубашке! — практически заорала женщина, не думая даже о том, что няня — полностью посторонний человек — услышит их разборки.— Как ты мог?! – Я понимаю, что забыл про ужин, но... — Ужин?!— опять воскликнула Эдна.— Это не просто ужин! Сегодня наша годовщина, но тебе конечно же нет до этого никакого дела! Не понимаю, зачем я вообще стараюсь ради тебя выглядеть хорошо, зачем говорю с тобой, если ты так или иначе не слышишь и не видишь ничего... – Я совсем забыл, Эдна, извини,— Альбиери стало неловко, когда он понял, что она права, но он действительно напрочь забыл об этой дате.— Не обижайся, у меня много работы, столько разных мыслей, я просто... — У тебя всегда есть оправдание, почему для меня времени не находится, я уже привыкла к этому, Альбиери!– вздохнула женщина.— Знаешь, я позвоню Феррасам и скажу, что мы не придём на ужин! Зачем, если ты не хочешь?— Эдна собиралась уйти, но вдруг повернулась, пристально посмотрела на мужа.– Просто скажи мне, кто она! О ком ты так настойчиво думаешь, что ничего вокруг себя не замечаешь?! Кто она, Альбиери? – Кто «она», Эдна?— воскликнул мужчина.— Я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать! У меня нет никакой любовницы и никогда не было! Почему ты постоянно пытаешься в чём-то меня обвинить?! Я всегда должен перед тобой оправдываться! — Я элементарно пытаюсь найти хоть какое-то объяснение твоему поведению, вот почему! Ты же не спешишь посвятить меня в свои тайны! – Послушай...— он потёр глаза.— Я знаю, что не должен был забывать о нашей годовщине. Сейчас я быстро приведу себя в порядок и мы поедем... А завтра я куплю тебе что-то на годовщину, ты сама выберешь и скажешь мне, что купить, чтобы я не ошибся. Мне правда жаль, Эдна! Я совсем не хотел тебя обидеть! Ты сегодня так хорошо выглядишь! – Не надо!– она покачала головой.— Нам не надо никуда ехать вдвоём! Оставайся здесь и думай сколько угодно о том, о чём ты так любишь думать, но не говоришь мне, а я поеду куда-то и постараюсь провести время хорошо, или хотя бы успокоиться! Няня оплачена на ночь! Не волнуйся, утром я вернусь, позабочусь о детях, приготовлю завтрак, подберу тебе одежду, а потом мы поедем на работу и я буду весь день угождать тебе и там, не требуя к себе внимания, как ты любишь! А сегодня я не смогу делать вид, будто всё в порядке! Мне надоело, что приходится всякий раз, когда мы видимся с кем-то из наших знакомых, доказывать им, что у нас всё хорошо, делать вид, будто ты просто такой занятой человек, у которого на уме нет ничего кроме работы и блага пациентов, потому ты и не проявляешь эмоции лишний раз, вместо того чтобы сказать правду и признать, что тебе глубоко плевать на меня! А ты даже скрыть не пытаешься своего отношения! – Эдна, ну зачем ты так?— он пытался возразить.— Я тебя очень ценю... — Нет, зачем ты так со мной?! Почему, Альбиери?— она откровенно рыдала.— Неужели хотя бы один раз в году ты не можешь просто взять и притвориться, будто любишь меня? Один раз в году! Я же так люблю тебя, Альбиери, ты же знаешь об этом, я готова сделать ради тебя что угодно, готова исполнять твои желания и мириться с твоими причудами, даже когда я их совсем не понимаю и мне приходится потом оправдываться перед людьми, не зная толком в чём оправдываться! Неужели я прошу настолько много? Я просто хочу, чтобы мой муж обращал на меня внимание не только когда ему нужна свежая рубашка, или когда он не может найти нужную анкету, чтобы всякий раз, когда ложится со мной в постель, мой муж не выключал свет и не закрывал наглухо окна, чтобы притвориться, что на моём месте женщина, которой нет в живых уже добрых три десятка лет! Я устала от этого, Альбиери, я так сильно устала! Ему нечего было возразить на последние слова жены, потому что не смог бы со всей искренностью назвать их неправдой. Хотя она и не была права, что он полностью равнодушен к ней, но того, в чём она так отчаянно нуждалась, он вправду не чувствовал и не мог ничего с этим поделать. Но дело же было совсем не в Эдне! Она замечательная женщина, так заботится о нём уже несколько лет подряд, была с ним в самые трудные моменты и даже сейчас, когда он не оказался мужчиной её мечты на деле, пытается угадать каждое желание, родила ему ребёнка, даже не догадываясь, что биологически девочка не их дочь, просто он не мог чувствовать того, что давно не был способен чувствовать, ни к одной другой женщине, но будь у него выбор, кого любить, он точно выбрал бы её, хотя бы чтобы сказать спасибо за всё, что она для него сделала! Может быть, скажи доктор об этом вслух, его жене стало бы лучше, но он просто молча наблюдал, как женщина набирает номер дома Феррасов и говорит, якобы у неё сильная мигрень, из-за чего они никак не смогут приехать на ужин. Потом долго смотрела на него. — Я вернусь утром,— повторила Эдна. А потом она ушла, хлопнув дверью и по пути свалив телефон, который разбился, упав на пол с громким стуком...

***

– Странно,— темнокожая молодая женщина нахмурилась, слушая гудки в телефонной трубке; предприняв ещё одну попытку набрать нужный номер телефона, но не получив ответа, она отложила трубку старого аппарата,— может уже слишком поздно и они легли спать? — А может они воспользовались твоей наивностью, Деуза, и увезли твоего сына на другой конец света, где с их связями их никто не найдёт. Да и кто будет искать? У тебя сроду больших денег не было, чего нельзя сказать про этого доктора, закон всегда встаёт на сторону богачей в случае чего,— ворчливо заметила дона Мосинья, сидевшая в кресле-качалке со своей пряжей,— а я тебе говорила, что надо было взять Лео с собой в деревню, да и вообще держать подальше от семьи этого Альбиери! – Мама!— возмутилась женщина, но ничего больше не сказала, потому что элементарно не было сил дальше спорить, невозможно посчитать, сколько раз мать говорила ей, что у доктора были нехорошие планы на её сына. Деуза устроилась на длинной тахте с множеством вышитых вручную подушек. Она чувствовала себя очень уставшей: уход за тётей Лолой, которая умудрилась сломать ногу, и помощь матери по хозяйству, вымотали Деузу, к тому же не добавляло спокойствия, что сеньор Альбиери так и не взял трубку, не говоря уже о постоянных замечаниях матери. Впрочем, она только вчера вечером говорила с доной Эдной и ещё перед отъездом заранее дала номер телефона, по которому с ней можно связаться, если будет такая необходимость. Если бы что-то случилось с Лео, они бы позвонили не так ли? Она напрасно беспокоилась! Наверняка они легли спать, либо просто неполадки на линии, бывает же и такое! А завтра она точно поговорит с сыном! – Ну что "мама"!– не прекращала её мать.– Ты совсем не разбираешься в людях, а я волнуюсь! Кто как не мать расскажет тебе, как всё выглядит со стороны, предупредит о возможных опасностях? Мир жесток, дочка, нужно всегда десять раз подумать, прежде чем верить людям, целей которых ты не знаешь! — Я не понимаю, почему ты так хочешь найти подвох в поведении сеньора Альбиери, мама?— вопрошала Деуза; возможно она сама не всегда понимала этого мужчину и не до конца была уверена в его мыслях, но он точно не желал плохого ей и её сыну.— Он никогда не был иначе чем заботливым крёстным для Лео! Сеньор Альбиери его просто обожает, даже когда его собственная дочь спорит с Лео, он часто встаёт именно на его сторону! – Это и странно!– кивнула Мосинья.— Раньше ещё ладно, но даже после того как его жена родила, он не перестал крутиться вокруг Лео! Ты говоришь, он не его отец! Что тогда? Может я чего о жизни не знаю, но когда у мужчины есть собственная семья, странно, что он настолько заботится о посторонней женщине и её ребёнке! — Но для Лео он не посторонний, сеньор Альбиери его крёстный,— возразила Деуза. – Я тебя умоляю! Твои крёстные так не спешили что-то тебя обхаживать! Когда ты их видела последний раз? А мой внук почти живёт у этого Альбиери! У твоего сына ведь не он один крёстный, кажется была ещё твоя подруга Иветти. Она тоже настолько помешана на мальчике? Не думаю. Да и не мудрено, она вышла замуж за богача и родила ему ребёнка, какое ей теперь дело до твоего сына! Ты конечно подумаешь, что это значит якобы доктор очень хороший крёстный, раз не забывает Лео, но я скажу тебе, что что-то здесь нечисто! Я вижу по его глазам, а предчувствия ещё никогда меня не обманывали! — Ну хватит, мама! — возмутилась её дочь, немного помрачнела, вспомнив о подруге, с которой почти не общалась за последние несколько лет.– Сеньор Альбиери не замышляет ничего плохого, а Иветти не раз приглашала меня вместе с Лео к себе домой и просто на прогулку, хотела, чтобы наши дети подружились, это была моя инициатива отказаться от встреч под разными предлогами! — Ну хотя бы здесь ты поступила немного благоразумно!— кивнула старшая женщина с ноткой одобрения.— Я ничего не имела против твоей подруги, но её дочь точно не подружка для Лео! Девочка растёт в этом огромном доме, избалованная богатым отцом, чего хорошего, если бы твой сын водился с ней и начал потом бегать за девчонкой! Такие друзья не для нас, но и дочь этого Альбиери не лучше, она тоже не из нашего круга! Я тебе много раз говорила, что нужно с детства приучать сына к тому, какой будет его жизнь, не приучать к богатству, если ты сама не можешь его обеспечить всеми этими дорогими вещами. Если он вырастет и станет успешным человеком, очень хорошо, тогда уже его дети будут жить совсем иначе, но пока не стоит баловать Лео. Ему же будет хуже! — Если тебя послушать, так только деньги и социальный статус имеют значение, а чувства и просто человеческие качества совсем ничего не стоят!— возмутилась Деуза.— Я вовсе не из-за этого отказалась! Я совсем не собираюсь запрещать своему сыну общаться с кем-то, потому что они для него якобы слишком хороши!— она невольно поморщилась, вспоминая, как под подобным предлогом мать запретила ей в своё время идти на выпускной с сыном нового соседа — директора магазина. – А я уж думала, что ты чему-то начала учиться наконец!— пробормотала с досадой Мосинья, но тут же сощурила глаза, с подозрением взглянув на дочь.– Почему тогда отказалась? – Это сложно, мама!— покачала головой Деуза, смутившись вопроса матери. Не говорить же, что крёстный её сына прямо сказал, даже не намекнул, что у мужа Иветти виды на неё! Зная мать, потом не оберёшься проблем, она не даст никакого покоя, узнав такое! И ведь не докажешь, что она ни разу не дала даже малейшего предлога! Чего хорошего решит ещё, что у неё таки было что-то с этим мужчиной и заподозрит, будто он и есть отец Лео, ведь в искусственное оплодотворение мать до сих пор не верила! Она даже содрогнулась, по какой-то причине очень ярко представив себе, как её мама однажды придёт в особняк Феррасов и начнёт стыдить Леонидаса, что тот "закрутил роман" с подругой своей жены и "бросил сына", а потом сама себе удивилась: с чего это такие мысли бредовые в голову лезут? Должно быть, усталость сказывается! Вот же привидится! — Что-то ты темнишь, Деуза!— вздохнула старшая женщина.— Эх, напрасно ты уехала жить в город! Говорю тебе, лучше возвращайся и Лео с собой забирай, а там глядишь и мужа себе найдёшь среди подходящих мужчин! Присмотрись вот к Жозе, сыну доньи Луаны! Парень хороший, руки на правильном месте растут, целая деревня, да и не только, у него мебель заказывает, он с деревом чудеса творит, деньги заработать умеет и не какой-то приезжий незнакомец или гуляка, вы с детства знакомы, я уверена, что он приличный человек и буду за тебя спокойна. Сколько раз Жозе нам помогал, если бы не он, наш дом бы давно развалился! К тому же, он уже четыре года как вдовец, двое мальчишек растут без присмотра, глядишь, вы друг другу по вкусу будете, и вам хорошо, и мальчикам его, потому что ты им мать заменишь, и твой Лео будет расти с братьями, а главное — в полной семье! — Мама...—закатила глаза Деуза. За несколько дней мать успела "перебрать" почти всех местных мужчин с целью обратить её интерес на одного из них.— Сколько раз я тебе говорила, что никто из них мне не интересен? Жозе правда человек хороший, я искренне желаю ему найти пару, мы были друзьями с детства, но я не люблю его! — Любовь,— фыркнула Мосинья,— одной любовью сыт не будешь! Тебе больше не шестнадцать лет, у тебя на руках сын, о нём и нужно в первую очередь думать! Или у тебя уже есть кто-то на примете? Почему иначе не попытать удачи с хорошим мужчиной? — Ну кто у меня может быть на примете, мама?— вздохнула она.— У меня никого нет и не намечается! Я либо работаю, либо сижу с Лео, в первую очередь думаю про своего сына. Между делом она подумала об Эдвалду, который и был тем самым ненадёжным гулякой, от каких предостерегала её мать, не любившая подобных мужчин даже больше, чем опасалась людей с деньгами. После расставания с этим мужчиной в жизни Деузы ничего интересного не происходило на личном фронте, она даже на свидании ни разу не была с тех пор, и не то чтобы времени не хватало, и бывало предлагали в танцзале познакомиться, но она не отвечала, будто подсознательно берегла себя в пустой надежде, что Эдвалду таки одумается и вернётся. Только разве ему до этого? Невозможный человек показательно наслаждается своей свободой, меняя женщин одна за другой, впрочем никто из этих пассий надолго не задержался. Поговаривали несколько лет назад даже о том, что её бывший связался с какой-то арабкой, только у той был к тому времени другой кавалер, который позже на ней женился, тот и напугал портного так, что тот больше не решился подбивать клинья к женщине. Ах, как хотелось иногда заехать по его самодовольному лицу всякий раз, когда при их случайных встречах он стремился выставить перед ней, насколько ему хорошо без неё! А говорил когда-то, что любит! Нет, опасно доверять своё сердце другому мужчине и снова рисковать быть обманутой! Особенно когда прежний, каким бы не был негодником, никак не уходит из мыслей... — Про сына думать конечно хорошо,— заметила Мосинья,— но и о себе забывать не стоит. Лео будет даже лучше, если у него появится отец. Не думай, что я много говорю, потому что плохого тебе желаю. Посмотри на меня, я одна столько лет, что время, когда это было не так, кажется чем-то настолько давним, что вспомнить трудно. Столько лет, целая молодость потрачена и уже ничего интересного в жизни не намечается... Разве я тебе того же желаю? Жизнь проходит, Деуза! Не заметишь, как быстро пролетит время...

***

Жади бежала по узким улицам, которые напоминали лабиринты, а внутри билась только одна мысль: нельзя, чтобы её догнали, иначе она пропала! Почему только вовремя не заподозрила неладное? Ах, до чего жаль, что она так и не успела в своё время как следует выучить Фес, пока жила в доме дяди Али, а за прошедшие годы и того больше забыла! Откуда она могла знать, что умение однажды настолько пригодится? А теперь от этого зависит её безопасность, сумеет ли она вовремя убежать от лап этих варваров! Девушка продолжала бежать, даже когда в боку начало колоть, толкала людей, которые спешили по своим делам, не слушая даже их возмущения, потому что знала, что эти люди не должны её догнать! Злые глаза в прорези чалмы прожигали её насквозь, а она плутала теперь уже по пустым улицам, безлюдным, и плевать, что туфли пришлось снять и бросить в лицо преследователям, чтобы отогнать от себя в последний момент, запустив прямиком в лицо наглеца, зато теперь камни царапают нежную кожу ступень и она не знает, сколько ещё удастся убегать, игнорируя боль и головокружение, которое с каждым поворотом становится более ощутимым. Почему же голова настолько тяжёлая? Напоминает ощущения, о каких говорили иногда знакомые, которым приходилось бороться с последствиями алкогольного опьянения после вечеринок. Только вот сама Жади никогда не пила алкоголь, она могла точно утверждать, что не было такого! Она могла бы... Если бы понимала и помнила что-нибудь! Пожалуй, девушка понятия не имела, как она оказалась в Фесе, почему она бегает по улицам и почему настолько опасны люди, от которых нужно убежать. Прежде чем она успела подумать больше, отчаяние накрыло с головой, потому что она таки попала в тупик. Между тем опасный человек приближается к ней, в его глазах насмешка, по телу проходит рой мурашек, она может чувствовать, как буквально холодеет кровь в жилах от страха. Неужели он только играл с ней и нарочно "позволил" побегать по городу, который наверняка знал, как свои пять пальцев, чтобы она попала в ловушку в нужное время и не смогла оказать должного сопротивления? – Жади! — вдруг прозвучал знакомый голос. Она пытается понять, откуда исходит голос, но не знает, потому что от любого даже малейшего звука в этой пустоте идёт громкое эхо, а ещё другой человек приближается... – Лукас!– кричит она.– Я здесь! Потом картинка внезапно меняется, она замечает, что уже сидит на земле в том же переулке и теперь вокруг много людей, она знает, что они успели её спасти, только тревога не отпускает. Она чувствует тяжесть на своих коленях и опускает голову, ужас заполняет всё существо марокканки, потому что она вся залита кровью, но вовсе не своей,— у неё на коленях лежит голова её мужа, и он выглядит как никогда бледным, кажется даже губы его не слушаются, потому что он только хрипит. Из его живота торчит кинжал, но когда она проводит рукой по его волосам, тоже чувствует, как кровь окрашивает её ладони, почему-то покрытые царапинами. Она знает, что о чём-то сильно сожалеет, но слова не выходят из горла, а язык заплетается, когда она думает, как же она выживет, если его не станет, как посмотрит в глаза своим детям, если их отец... – Нет!– кричит она, прежде всего чтобы отогнать страшные мысли.— Ты не можешь... Ты не можешь оставить меня! Не смей закрывать глаза! – Жади...– хрипит наконец Лукас. А потом её пытаются оторвать от него, увести, но она не соглашается, отбиваясь от человека, ужас переполняет каждую клеточку её тела, и ничего кроме ужаса она чувствовать не в состоянии. Кто-то кажется пытается с ней заговорить, называет её имя, но оно звучит будто откуда-то издалека. Глаза Жади прикованы только к фигуре её мужа, который теряет всё больше сил с каждой секундой. Нужно вытащить кинжал и наложить повязку,— бьётся в голове мысль; только вот от страха всё тело словно онемело и не слушается. Как она в своё время могла всерьёз собираться стать доктором, если на деле она такая трусиха? Правильно её вовремя отсеяли, когда она думала поступать в медицинский! – Жади,— опять хрипит Лукас, его пальцы в её руках холодные, когда она находит его ладонь и сжимает. Она начинает его трясти, чтобы он не сдавался и не закрывал глаза, которые медленно начинают закатываться, но почему-то ощущения такие, будто трясут именно её. Что же происходит? – Жади! — опять из ниоткуда прозвучал знакомый голос, явно принадлежащий её мужу, который только что истёк кровью у неё на руках. Но почему тогда она слышит голос?— Жади! Проснись, Жади! Это всего лишь сон! Она с криком садится, не осознавая себя, глубоко дышит, пытаясь унять бешеное биение сердца, словно оно вот-вот выскочит из груди. Постепенно Жади поняла, что находится в их с Лукасом спальне в Бразилии, ни в каком Фесе она не была уже около двух лет, комнату в нежных оттенках синего заливает мягкий свет лампы, а на своих плечах она чувствует тёплые руки мужа. Он тревожно смотрит на неё, одна ладонь успокаивающе гладит её по спине. — Что случилось, Жади? — спрашивает парень. — Лукас,— выдохнула девушка, вне себя от облегчения, что он жив и невредим. Марокканка для вида осмотрела его на предмет любых повреждений, будто кошмар мог внезапно воплотиться в реальность, а потом в порыве чувств бросилась на мужа с настойчивыми поцелуями, не позволяя ему отодвинуться. Сейчас особенно хотелось ощутить его близость во всех смыслах, ощутить, что они живы. – Что это было, Жади?– позже спрашивает молодой человек, продолжая целовать её плечи и шею, теперь нежно, почти лениво, пока она просто лежит рядом полностью расслабленная. – Ну,— она смеётся,— если после всего этого тебе нужны ещё объяснения... — Я серьёзно,— таки замечает он, однако не может сдержать смех. – Просто ты живой, Лукас...— выдыхает девушка, кажется в это мгновение в спальне настолько тихо, что она легко может услышать, как тропический ветер на улице треплет листья пальмы за окном. — Ну конечно я...— вдруг Лукас замолк и пристально посмотрел на неё с явной тревогой.— Подожди, опять тот же сон? Уже третий раз на этой неделе. Что там произошло на этот раз? — Один и тот же...— кивнула она.— Я опять ничего не понимала, когда оказалась там... Очень страшно, будто моё сознание застряло в моём же теле, которое продолжает действовать, я всё чувствую, но не могу даже руководить своими движениями. А потом ты вдруг...— Жади вздрогнула.— Лукас, у меня плохое предчувствие! — Это просто сон, Жади,— успокоил её Лукас,— ты же видишь, со мной всё хорошо. Ты просто устала, много дел было последнее время с переездом и всем остальным, перенервничала... — Перенервничала?— хмыкнула Жади.– Сегодня? Думаешь на меня так влияет просмотр «Тома и Джерри» на ночь с детьми? — Я серьёзно, давай отдохнём пару дней! Возьмём выходные, отправим детей в дом моего отца и поедем в ту же Ангру, проведём время вдвоём. Уверен, как только ты немного расслабишься, эти сны уйдут сами собой! — Звучит как сделка,— медленно улыбнулась Жади, поворачивая голову, чтобы поцеловать мужа.– И не смей никуда уходить от меня! – Уходить?— рассмеялся Лукас.— С чего бы мне уходить? Я никуда не собираюсь, Жади! Разве двое возлюбленных могли в этот момент догадаться, что истекают последние безмятежные дни перед бурей, после которой всю устоявшуюся за последние годы жизнь придётся заново собирать из осколков?

***

Этим утром на небе не было ни единого облачка, солнце ярко сияло, согревая своими мягкими и пока совсем не палящими лучами каждого прохожего, спешившего по своим делам. Магазин Мохаммеда Рашида в это время уже открылся, молодой хозяин как раз вешал летящие палантины на витрину, не зная, что стоящие около автомобиля на углу улицы мужчины прямо сейчас обсуждают именно его. — Ты думаешь это безопасно делать через его магазин? Нас сразу не обнаружат? — По крайней мере не раньше, чем прошлый раз. Согласно документам вся ответственность будет на нём если что, а мы как всегда на время исчезнем, не в первый раз уже... — Не первый, потому спрашиваю. Он точно ни о чём не догадается?– по-прежнему сомневался первый. — Не думаю,— возразил его собеседник,— я за ним наблюдал издалека. На первый взгляд он очень наивный. — Может только на первый взгляд? – Не думаю. Тем более, если он узнает и откажется, или захочет сообщить в полицию, мы найдём рычаги давления. Пойдём уже... Двое людей подошли к магазину восточных сувениров, между тем владелец их успел заметить и приветливо отошёл, здороваясь с потенциальными покупателями. – Здравствуйте,— улыбался Рашид,— чем могу вам помочь? Мохаммед всё сделает! Может вашей жене нужны духи, или серебро? Это очень хорошие украшения, уверяю вас! – Ваш?— спрашивает вдруг один из мужчин, обратив внимание на рамку с фотографией маленького мальчика на прилавке около кассы. — Мой Амин,— расплылся в гордой улыбке Мохаммед,– мой единственный сын и главная гордость всего нашего рода! — Милый мальчик...— задумчиво отвечает мужчина.– Но давайте перейдём к делу. На самом деле мы здесь совсем не для покупок. У нас есть для вас очень выгодное деловое предложение, уверен, что вас оно заинтересует!