***
Рано утром молодые супруги крепко спали и видели десятый сон, когда дверь их комнаты внезапно с грохотом распахнулась. Жади вскочила на кровати, ощущая неровное биение собственного сердца где-то в горле. Лукас что-то простонал сквозь сон, но не проснулся, поворачиваясь на другой бок. Крайне удивлённая, девушка увидела своего свёкра, выглядевшего крайне взволнованным, мужчина явно был раздражён. Следом за ним практически вбежала Иветти, запахивая на ходу халат. — Я же говорила, что они ещё спят! — Ничего,— возразил Леонидас,— проснутся! — Сеньор Леонидас, что-то случилось?— непонимание явно читалось в глазах Жади; девушка прикрылась одеялом, чтобы отец мужа не видел её в одной ночной рубашке. Первым делом она подумала о дочери, готовая сорваться и бежать в детскую.— Что-то с Мел? — Нет, ничего такого,– успокоила её Иветти,— с ней всё хорошо, она спит, не переживай. И твоя сестра тоже в порядке, она пока не проснулась,— заметила блондинка, зная заранее, что это будет следующим вопросом марокканки.— Ни с кем ничего плохого не случилось. Жади вздохнула с облегчением, однако от этого ответа она не поняла больше. Если ни с кем ничего не случилось, тем более непонятно, почему свёкор ворвался в их спальню в пижаме в — брюнетка мельком взглянула на часы — семь утра выходного дня! Должно быть это было как-то связано с компанией? Лукас всегда утверждал, что предприятие для его отца является ещё одним ребёнком или даже дороже — обычно муж говорил последнее слова когда у них с отцом возникали споры. Иногда в субботу муж и его отец уходили на какие-то встречи или приглашали деловых партнёров на ужин, но она хорошо помнила: накануне вечером Леонидас говорил Лукасу, что никакой работы не предвидится. — Что-то случилось у вас на работе?– задала вопрос Жади, предполагая, что это наиболее вероятный вариант. — Ещё как случилось!– ответил Леонидас.– Мы все пойдём по миру очень скоро, если всё будет идти таким чередом, скоро наши партнёры начнут разрывать контракты и потихоньку мы будем приближаться к разорению, останемся без средств к существованию и будем скитаться по улицам! — О, Аллах,– пробормотала себе под нос Жади, не понимая что такого могло случиться за одну ночь, что отец мужа настолько взволнован, но судя по тому, что всегда собранный сеньор Леонидас ворвался к ним в пижаме, дело вправду было серьёзное; она потрясла парня за плечи, чтобы разбудить.— Лукас, просыпайся скорее! – Жади, ещё несколько минут,— пробормотал он, распахивая наконец глаза, когда жена продолжила его трясти; Лукас заметил отца раньше, чем успел спросить, что такое случилось, и тоже сел в постели, не очень понимая что происходит.— Папа? Иветти? Что вы здесь делаете? Сейчас только,— он посмотрел на часы,– семь утра! Что случилось? — Вот именно, семь утра, а уже к девяти на нас обрушится бомба, когда люди начнут читать газеты, если ещё не прочитали! Ты же не читал, что написали про твою жену в газете, иначе точно не смог бы спать так крепко! — Про меня?— поразилась Жади. — Не только о тебе, но и о нас, и о твоих родственниках из Марокко! — подтвердил Леонидас.— Лукас, нужно срочно связаться с адвокатами, с журналистами, дать опровержение на это интервью! Иначе наши восточные партнёры откажутся с нами работать, если срочно не отреагировать! — Подожди, папа, какое интервью? Причём здесь наши партнёры?— не понял Лукас.— Жади, разве ты давала на днях какое-то интервью? – Конечно нет! Я понятия не имею о чём речь, Лукас, я не давала никаких интервью! – Зато твой родственник, этот Мохаммед, которого на днях едва не посадили в тюрьму, дал интервью с разворотом на три страницы! — заявил старший Феррас.— А я предупреждал вас, что что-то такое может случиться! В газете пишут, что интервью купили уже пять других изданий! — Мохаммед дал интервью?— поразилась Жади, для которой новость стала большой неожиданностью.— Но что он такого мог рассказать, что им так заинтересовались? — Вот что!— мужчина бросил газету на кровать. Жади схватила газету первой, ей в глаза сразу бросилось фото Мохаммеда в клубе Нефертити, преградившего путь помощнице Зейна, а потом ещё одно, где парень сидит в приватной кабинке за столиком, горестно схватившись за голову. Недоумение читалось в глазах марокканки, когда она думала, насколько невероятно, что муж кузины появился в клубе вопреки своим убеждениям. Но вскоре жене Лукаса было не до смеха, потому что с каждой прочитанной строкой её лицо становилось всё более яростным: мало того, что Мохаммед в красках описал, как "вероломная блудница" не только медленно разрушала его брак, якобы настраивая Латифу против него, и "развратила его сестру Назиру", так ещё ранее опозорила их «славное семейство Рашидов» на целое Марокко, бросив его несчастного брата прямо перед свадьбой, чтобы выйти замуж за сына богатого предпринимателя, предполагая, что она соблазнила Лукаса нарочно из-за своей порочной натуры, жаждущей постельных удовольствий сверх меры, и неуёмной жажды денег, так ещё посмел открыто обсуждать вопросы её девственности и даже предположить, что не будет удивительно, если работу в клубе она так же получила из-за своих якобы интимных отношений с владельцем! Журналистка пошла дальше, гадая, сколько же любовников было у таинственной жены наследника империи Феррасов, раз её родственник настолько уверенно называет её порочной женщиной. Мохаммед отвечал на вопросы о семье Лукаса, выражая своё нелестное мнение без всякой сдержанности; когда журналистка припомнила, что компания Леонидаса Ферраса ведёт дела с многими восточными предприятиями, спросив мнение Рашида насчёт этого, Мохаммед заявил, что для любого правоверного должно быть величайшим позором иметь дело с «гнездом разврата», каковым несомненно является семья Лукаса, а соответственно и предприятие так же «заражено пороком». Что удивляло, так то, что парень открыто описал не только подробности романа и побега сестры с бразильским тренером, не думая, что издания рано или поздно могут дойти до Марокко, где вызовут ажиотаж куда больший, нежели в Бразилии, но и психические срывы собственного брата; кровь Жади похолодела, когда она представила безумного Саида с кинжалом и воспалёнными глазами, которому таки удалось приехать в Рио с единственной целью пронзить их обоих холодным оружием, или же вонзить кинжал в сердце Лукаса, а её насильно увезти в Марокко, чтобы принудить выйти замуж, но только ради того, чтобы публично открыть факт её прочности и "смыть позор", по крайней мере именно такой вариант Мохаммед назвал справедливым. Акула пера пошла дальше и развернула тему о жестоких нравах марокканской общины, основываясь на старых поговорках и жестоких слухах, большинство из которых были домыслами, описывая в красках недавний бунт против Мохаммеда, который по её мнению является не иначе, нежели "маршем за права женщин", попутно осуждая с иронией Мохаммеда за его шовинистические взгляды, но и не исключая, что в словах младшего из Рашидов есть доля правды и «таинственная сеньора Феррас» впрямь «тёмная лошадка», «роковая соблазнительница и интригантка», а партнёры Феррасов с востока должны держать красивых дочерей подальше от Лукаса, если будут вести с ним дела, ведь парень вполне может ими воспользоваться, после чего несчастных будет ожидать куда более плачевная судьба, нежели его удачливую жену. — Да как он смеет?!— воскликнула Жади. – Твой зять сошёл с ума!— констатировал Лукас, забирая у жены газету, которую прежде читал через её плечо.— Это же бред сумасшедшего! Ни один здравомыслящий человек не поверит этому бреду, очевидно, что он не в себе! – Он может и сумасшедший, но наши партнёры вряд ли захотят иметь дело с нами, после того, как прочитают, что ты ездишь в Марокко, чтобы соблазнять юных мусульманок!— заметил Леонидас, измеряя комнату шагами.— Я знаю этих людей, они чрезвычайно консервативны, они не будут иметь дело с людьми со скандальной репутацией! — А здесь есть и про тебя, папа,— иронически заметил мрачный Лукас, переворачивая страницу.— Очень красноречивая цитата: «Я не удивляюсь тому, что Лукас идёт по кривой дорожке, ведь у него перед глазами пример отца, который известен своим развратным поведением. Не может тень быть прямой, если ствол кривой!» – Ты издеваешься?! — воскликнул Леонидас. — Всего лишь читаю газету, папа! — Какой кошмар! Я провалюсь под землю, если выйду на улицу! Все люди будут глазеть на меня, а всё из-за того, что Мохаммед настолько меня ненавидит, что ему недостаточно сказать мне об этом лично! Он решил выговориться на всю страну!— сокрушалась Жади. — А ты не обращай внимания, наплюй на них, если будут смотреть!— посоветовала Иветти.— Ты же знаешь, что это неправда! Никто из твоих знакомых не поверит этому вздору! А лучше сама дай интервью про него, бей его же оружием! — Я так и сделаю! Если Мохаммед собирается вести со мной войну, он за это ответит! — подтвердила Жади с горящими яростью глазами. Девушка осеклась, вспоминая, что такие действия против Мохаммеда могут навредить и Латифе, если сестра вернётся к Рашидам.— Только бы Латифа согласилась его бросить, тогда у меня не останется никаких сомнений! — Не нужно давать никакого интервью! Нам не нужен ещё один скандал!— возражал Леонидас.— Надо связаться с этим человеком и предложить ему денег или что-то ещё взамен, чтобы он дал опровержение! – А я так не думаю, папа!— ответил Лукас.– Нужно конечно отрицать все слова этого человека, но взамен подать в суд! Он не имеет никакого права так оскорблять мою жену! Будет в его же интересах дать опровержение поскорее, я сам поеду и с ним поговорю! – Нет! Ты не поедешь!— Жади схватила мужа за руку мёртвой хваткой.— Я не хочу чтобы ты ехал в тот район! Там будет Саид, я не хочу чтобы ты с ним виделся! – Я не думаю, что он настолько сумасшедший, чтобы пытаться меня убить после такой статьи в газете,— возразил Лукас.— Я не понимаю, сколько должен был выпить муж твоей сестры, чтобы согласиться на такое интервью! – Лукас, я тебя умоляю, не нужно туда ехать! Спор между молодыми не успел разгореться, потому что вскоре в комнату вбежала взволнованная служанка. — Сеньора Жади, вашей сестре плохо! Я уже вызвала скорую! — Что?!— воскликнула Жади, мгновенно вскакивая с кровати.— Что с ней случилось? – Сеньора услышала крики и подумала, что вы ссоритесь из-за неё, хотела уйти, но вы вчера сказали ни за что её не отпускать, если она захочет уйти не поговорив с вами, потому я сказала, что кричат вовсе не из-за неё, а потому что сеньор Леонидас разозлился из-за статьи в газете... — рассказывала девушка по пути в гостевую.— Я не знала, что нельзя показывать ей газету, клянусь! Она прочитала и почувствовала себя плохо! Говорит, что теряет ребёнка... — А догадаться ты конечно не могла! Наверное сообразительность просто не входит в твои обязанности!— огрызнулась Жади, хотя на самом деле злилась вовсе не на служанку, а на мужа кузины, которому не могла прямо сейчас излить своё возмущение.— Ты сказала, что уже вызвала врача. Когда он приедет? — Сказал, что скоро, я не знаю, сеньора,— нервничала горничная. Марокканка ворвалась в комнату, где её бледная сестра сидела на полу, прижав ладони к животу, слёзы текли по щекам Латифы, пока всхлипы вырывались из груди другой девушки. — Латифа,— Жади села рядом на пол, осторожно обхватив плечи родственницы,– что случилось? — Жади, я потеряю ребёнка!— сквозь слёзы призналась её сестра, кусая губы от боли, пока руки до сих пор не отрывались от живота. — Нет, это не так, Латифа! — постаралась успокоить её Жади; она тоже была взволнована, но не подала вида.— Сейчас придёт доктор и всё будет хорошо. Давай, тебе нужно лежать,— она попыталась поднять сестру, чтобы уложить на кровать,— дыши глубоко и не думай о плохом. — Я его потеряю,— повторила её сестра,– знаю, что потерю. Аллах разгневался на меня за то, что я усомнилась в муже, и решил отобрать у меня моего ребёнка...— девушка застонала, хватаясь за живот.– Ещё и тебе проблемы доставила! И дяде Али тоже! О, Аллах, как Мохаммед мог дать такое интервью? Как он мог?— сокрушалась Латифа.— Это всё из-за меня! Я во всём виновата! — Ты ни в чём не виновата, Латифа!— яростно возразила Жади.— Не думай прямо сейчас про Мохаммеда, выброси этого негодяя из головы!— она нервно посмотрела в сторону двери, гадая, когда же наконец приедет врач; хотя прошло не более пары минут и врач точно не мог успеть приехать так скоро.— Дыши глубоко... Попробуй расслабиться... — Как больно, Жади...— застонала Латифа. Девушка сидела рядом с плачущей сестрой около двадцати минут, нервно глядя на стрелку часов, которые шли чрезвычайно медленно, в то время как каждая минута казалась вечностью. Наконец в проходе показалась Иветти, а вместе с ней мужчина в светлом костюме с чемоданом в руке. — Смотри, Латифа, доктор уже приехал,— одобряюще сжала руку сестры Жади, уступая место врачу,— сейчас всё будет хорошо... Какое-то время спустя доктору вправду удалось улучшить состояние будущей матери, сделав укол, после чего он объявил, что причиной плохого самочувствия был гипертонус матки, вызванный нервным напряжением. Хотя угроза выкидыша миновала, врач советовал госпитализацию, чтобы наблюдать за состоянием Латифы; вскоре девушку увезли в больницу, куда Жади обещала приехать при первой же возможности. Она направилась в комнату, чтобы быстро переодеться, где застала своего мужа, разговаривающего по телефону. — Да, я вас понимаю, сеньор Али,— кивал в трубку молодой человек.— Конечно, я понимаю, что вы хотите избежать скандала и судебного процесса над вашим зятем, но боюсь, что после такой статьи будет трудно достичь компромисса. — Это дядя Али?– удивилась девушка.— Передай, что мне нужно с ним поговорить, это касается Латифы. — Сеньор Али, Жади хочет поговорить с вами. Она говорит, что это касается Латифы. Вы слышали? Да, конечно! — парень передал ей трубку. Дрожащей рукой Жади приняла телефон, понимая, что впервые за долгое время действительно будет говорить с дядей, более того, он сам согласился с ней говорить. Но стоило ли думать, что это будет шагом к примирению? Марокканка пыталась заранее настроить себя на разочарование, вспоминая множество писем без ответа и звонков, которые она сделала в Марокко. Ясно, что дядя звонил исключительно из-за ситуации с Латифой, догадываясь скорее всего, что сестра нашла приют именно у неё, либо по поводу статьи, которую должно быть прочитал в утренней газете, поскольку там упоминалась как его фамилия, так и фамилия Рашидов, что вероятно приведёт к огромному скандалу в Марокко. После такой статьи — горько заметила про себя Жади — родственник вероятнее всего публично отвергнет её по возвращению в Фес, чего не сделал после разрыва помолвки с Саидом, поскольку на кону может быть репутация всего рода Эль Адиб. Злость переполняла девушку. Она могла понять, что муж сестры презирает её и чувствовала то же самое, особенно после вчерашнего, когда он позволил сиду Абдулу поднять руку на Латифу. Но как мог Мохаммед поступить подобным образом с дядей Али?! Зачем было вмешивать стольких людей в этот конфликт? Жади осознала, что молчание длится слишком долго, и наконец заговорила: — Здравствуйте, дядя Али...***
Дом Рашидов тоже нельзя было назвать спокойным местом с тех пор, как им стало известно про репортаж. Братья не прекращали пререкаться, вернее Саид упрекал, а Мохаммед горестно стонал и пытался оправдаться, пока Зорайде и Карима с маленькой подопечной на руках наблюдали молча за разгоревшимся скандалом. Жена шейха Али только качала головой, шокированная поступком мужа Латифы. Женщина уже знала, где сейчас находится девочка, успев тайком поговорить с Жади по телефону, что стало возможным после отъезда сид Абдула, однако никому не говорила об этом до возвращения мужа; её очень взволновало, что Латифа оказалась в больнице, едва не потеряв ребёнка, она хотела только чтобы сид Али поскорее вернулся, после чего она сможет поехать навестить бедняжку, но и успокоить Жади, которая могла сделать много глупостей, если возьмётся помогать кузине решать её семейные проблемы по-своему. А вдруг решит вмешаться тот самый мужчина, который ранее признался Латифе в своих чувствах? Трудно даже представить, какая буря поднимется, если кому-то станет известно о тайном поклоннике жены Мохаммеда! Зорайде не смела даже подумать о том, чтобы рассказать мужу о чувствах между Латифой и неким Зейном! Единственное, что можно было назвать хоть немного положительным, так то, что сид Абдул не был частью этого скандала; ещё вечером успев поссориться со всеми в доме, не имея возможности спорить с разумными аргументами сида Али, который всякий раз побеждал в споре, мужчина объявил, что больше не желает находиться в этом городе греха и улетает в Фес, раз его советы всё равно не желают слушать. Кажется, встреча с хозяйкой бара окончательно убедила патриарха Рашидов, что этого город невозможно спасти, если женщины открыто колотят мужчин и при этом получают поддержку общества, а не заслуженное наказание. Наблюдая, как Мохаммед продолжает плакаться, что потерял Латифу, сид Абдул только плюнул, поговаривая, что нынешнее поколение совсем пропало и если племянник намерен вернуть провинившуюся жену после развода вместо заслуженного наказания, он не желает за этим безобразием наблюдать, потому заказал ближайший свободный билет в Париж и собрав немногочисленные вещи, уехал на такси, объявив, что остаток времени в Рио проведёт в мечети, потому что это единственное праведное место в этом городе порока и разврата. Зорайде радовалась, что родственник уехал, всерьёз опасаясь ранее, как бы он не уговорил внушаемого племянника действительно наказать Латифу! У неё сердце кровью обливалось, когда она думала, какие тяготы выпали на плечи воспитанницы, как сильно изменилась Латифа за последние месяцы: девушка больше не была весёлой и беззаботной, как до свадьбы, в её глазах поселилась тревога и тайное страдание, душевная мука. Очередной раз мудрая женщина убедилась, что легче вовсе не любить, нежели любить того, кому не имеешь права отдавать своё сердце, а именно в таком положении оказалась бедная Латифа. Но разве Мохаммед был хорошим мужем все эти месяцы? Он продолжал мучить жену из-за того, что никак не мог смириться с тем, как живёт её кузина после разрыва помолвки с его братом, но и в побеге Лары Назиры первым делом обвинил именно Латифу, вопреки тому, что в этом были частично виноваты сами Рашиды. Безусловно, Назира поступила скандально, выбрав самостоятельно мужа вопреки воле родственников, встречаясь с мужчиной задолго до свадьбы; Зорайде сама была свидетельницей поцелуя Назиры с тренером, который нынче стал мужем женщины, они даже не уединялись, целуясь на публике! Однако разве братья, о которых женщина впрямь заботилась много лет, упустив в юности шанс удачно выйти замуж, не должны были найти сестре подходящего избранника? Не удивительно, что Назире не понравился выбранный сидом Абдулом престарелый сид Абдурахман, который ему самому едва ли не в деды годился! — Что ты наделал, Мохаммед?!— кричал на брата Саид, будучи вне себя от возмущения, размахивая оскорбительным изданием. – Брат,— Мохаммед схватился за голову,— я тебе клянусь, я понятия не имел, что это будет в газете! Я просто поговорил с этой женщиной, я же тебе говорю! Откуда мне было знать, что она журналистка?! – Надо было знать! Это Рио-де-Жанейро! Здесь на каждом шагу репортёры! Как тебе пришло в голову делиться нашими семейными тайнами с незнакомой женщиной?! О чём ты думал?! — Брат, я не мог думать ни о чём, кроме моей Латифы! Моя Латифа до сих пор не нашлась! Я был так зол на одалиску Жади, я уверен, что Латифа где-то с ней и она настраивает мою козочку против меня! Она разрушила наш брак! Из-за неё Назира сбежала с этим тренером, ведь именно Жади и её бразилец помогли ей!— наверное десятый раз повторял одно и то же муж Латифы.— Даже эта статья из-за одалиски! Если бы не она и её яд, который она даже на расстоянии умудрилась вливать в уши моей жены, я бы никогда не пошёл в это харамное заведение и не встретил эту змею! – Что за бред ты несёшь, Мохаммед?– не выдержал его брат.— Научись ты думать головой и брать на себя ответственность за свои поступки, вместо того чтобы пытаться скинуть их на других, ничего этого бы не произошло! Если Латифа сейчас с Жади, это целиком и полностью твоя вина, не нужно было разводиться с женой и позволять нашему дяде переходить черту допустимого! За Назирой ты тоже должен был наблюдать лично, раз наша сестра жила под твоей крышей! — Саид...— простонал Мохаммед.— Ты защищаешь эту одалиску? – Я никого не защищаю!— отрезал его брат.— Я говорю, что ты не можешь обвинить во всём Жади, как бы тебе не хотелось! Разве она заставляла тебя идти в клуб и выкладывать все наши тайны первой попавшейся журналистке?! – О, Аллах,— сокрушался Мохаммед,– в этом городе никому нельзя доверять! Эта сеньора казалась такой милой женщиной, она сказала, что Жади её тоже обидела, что у неё были отношения с Зейном, но Жади вмешалась и всё разрушила... Я не удивился. Если будучи твоей невестой одалиска изменяла тебе с бразильцем, почему она не может изменять Лукасу, будучи за ним замужем? Как иначе она получила работу у твоего друга Зейна? Он всегда был таким развратником, его бы не смутила связь с замужней женщиной! Я всего лишь сказал, как сочувствую женщине, а потом сам не заметил, как всё ей рассказал о наших проблемах! — Прекрати возводить напраслину на Жади, Мохаммед!— не выдержала наконец возмущённая до глубины души Зорайде, строго выговаривая мужу Латифы, потому что больше не могла слушать оскорбления в адрес Жади.— Она может тебе не нравиться, но это не даёт тебе никакого права клеветать на неё! Харам! У Жади нет никаких отношений с её начальником, она получила работу честно! Она не изменяет своему мужу! И Жади не пыталась поссорить вас с Латифой, не смогла бы даже если бы хотела! Как ей было это сделать, если ты даже по телефону им запретил разговаривать? Мохаммед что-то пробормотал себе под нос, не решаясь однако спорить с женой дяди Али, от которого сейчас зависело возвращение к нему Латифы, в то время как Саид неожиданно затих, думая правду ли ему сказал Зейн накануне, утверждая, что не заинтересован в Жади как в женщине. Но зачем ему лгать? Не время и вовсе думать о чужой жене, когда они все в таком положении из-за глупости его брата! А ещё он почувствовал леденящий страх, что после такого может потерять и Рамилю, как ранее от него ускользнула Жади. Грядущая свадьба вполне может не состояться, если — когда — газеты дойдут до Марокко! Вдруг сид Асман передумает отдавать за него дочь? Но невеста тоже могла в нём разочароваться: зная многие подробности его страданий по Жади, он таки не делился с ней, что временами чувствовал себя почти готовым убить не только Лукаса, но и саму Жади, даже сид Али не знал, что такие мысли долго кружили в его голове, потому что Саид сам пугался тьмы, куда медленно погружался в те ужасные недели, пока не появилась Рамиля. Потеряет ли он и её тоже? Суждено ли ему навек оставаться несчастным, теряя каждую женщину, которая так или иначе задела его сердце? За что Аллах наказывает его? — Это неважно, мы сейчас обсуждаем вовсе не Жади,— наконец заявил Саид,— важно то, что ты принёс нам позор, которого мы всячески пытались избежать! Это быстро дойдёт до Марокко и тогда все вспомнят не только разрыв моей первой помолвки, но и станут обсуждать скандал с побегом Назиры! Из-за тебя все узнают правду! Накануне ты говорил, что Назира нас всех опозорила, но она сделала это хотя бы не публично, в отличии от тебя!— раздражённо добавил парень, выплеснув свою злость на незадачливого брата. — О, Аллах! Брат, я не хотел ничего такого!– едва не рыдал Мохаммед.— Клянусь, я поверил этой женщине и не ждал никакого подвоха! Здесь все врут и используют людей, нигде нет честности! Она говорила так уверенно! — Конечно она говорила уверенно, если хотела получить от тебя информацию! Я не знаю, как теперь решить этот вопрос! Мы станем посмешищем для всех не только в Рио, но и в Марокко! Отец моей невесты может разорвать наше соглашение! Не говоря уже о том, что финансовые дела тоже могут пойти вниз после такого... Мои партнёры уже отказываются со мной работать! Конечно, зачем им вести дела с психически больным человеком, каким меня выставили в статье по твоей милости?!– горько усмехнулся молодой человек. Рано утром старший из братьев Рашид отправился на запланированную деловую встречу, не предвещая ничего плохого, поскольку все условия сотрудничества были заранее оговорены и оставалось только подписать договор. Тем не менее переговоры прошли вовсе не так хорошо, как надеялся Саид, поскольку вероятный деловой партнёр внезапно выразил сомнение по поводу его способности вести дела, разумеется, он выбирал обходные пути, чтобы его не обидеть, и вероятно игра могла продолжаться впредь, пока Саид чётко не спросил, в чём именно проблема; тогда-то партнёр поведал ему, как всегда вежливо, что они не чувствуют уверенности, работая с человеком, чья психическая стабильность ставится под сомнение, подобные слова разозлили и одновременно привели в замешательство молодого человека, пока мужчина не протянул ему утреннюю газету, прежде чем деликатно попрощаться. После прочтения статьи Саид уже не удивлялся, что с ним не захотели работать, если весь город этим утром имеет возможность прочитать о нём, как об эдаком сумасшедшем, чьи психические срывы могут привести к убийству,— и всё благодаря его брату! Мало того, что Мохаммед выставил его дураком, которому наставили рога, когда они только и делали, что месяцами убеждали сплетников, будто отмена свадьбы была обоюдным решением, так ещё поставил под сомнение его деловую репутацию! Вернувшись в дом брата, молодой человек выплеснул своё возмущение на до сих пор ничего не подозревавшего Мохаммеда. — Что за крики?— в гостиной появился вернувшийся сид Али; едва он увидел газеты на столе, все вопросы мигом отпали.— Теперь понятно... — Сид Али, вы вернулись!– обрадовалась Зорайде.— Как там Латифа? Вы нашли её?— женщине не терпелось поговорить с мужем о Латифе, но она не раскрывала при лишних свидетелях, что знает больше, чем хочет показать. — Нашёл,— подтвердил мужчина. – Нашли?!— воскликнул Мохаммед, мгновенно вскакивая и осматриваясь, будто его жена пряталась где-то за спиной родственника.— Но где же она, дядя Али? Где Латифа? Вы не привели её с собой? — Латифа в больнице, Мохаммед. Я не видел племянницу, потому что она спала и врачи просили её не беспокоить,— немного слукавил мужчина; на самом деле он только планировал поехать вместе с женой в больницу к Латифе, узнав про её состояние по телефону от Жади. – В больнице?— схватился за сердце Мохаммед.— В какой она больнице, дядя? Я немедленно пойду туда! Скажите мне, дядя Али! — Да,— кивнул патриарх Эль Адиб,— в больнице. Но я не скажу тебе ничего, Мохаммед, пока сам не поговорю с Латифой и не выясню, хочет ли она с тобой разговаривать. В конце-концов, ты дал ей развод... Я уже понял, что ты хочешь вернуть свои слова обратно и продолжить жить семьёй, но мы должны выяснить, хочет ли того же Латифа. – Но дядя Али...— смутился Мохаммед.— Латифа до сих пор моя жена, не прошли пока положенные три месяца после развода. И я могу забрать своё слово. Слово мужчины стоит больше слова женщины...— совсем уже неуверенно добавил парень под взглядом дяди жены, который видимо тоже злился не него. — Я очень хорошо знаком с обычаями, Мохаммед, потому знаю, что тоже имею право голоса в этом вопросе, я не буду заставлять племянницу жить с тобой, хотя и не одобряю развод. Аллах не одобряет развод, но так же не любит, когда супруги несчастны друг с другом. Не нужно лишний раз волновать Латифу, пока она в больнице. – В чём же причина её болезни, дядя?— спросил Саид, начиная о чём-то догадываться. — Латифа ждёт ребёнка,— признал Али, не считая нужным скрывать такие новости от будущего отца и его родственников. — Ждёт ребёнка?! — ахнул Мохаммед, не веря своим ушам, потому что уже и надеяться перестал, что они получат благословение; парень успел даже поверить немного словам дяди Абдула, что ему нужна вторая жена, потому что он не сможет иметь ребёнка с первой, его сдерживали только опасения, что жена может захотеть его бросить, если он приведёт вторую, да и бизнес в последнее время шёл не настолько хорошо, чтобы позволить себе такие расходы.— Аллах, какая радость! Благодарю Тебя за эту милость! Но тогда мы с Латифой тем более должны увидеться и помириться, забыв все обиды, дядя Али! — Не гони лошадей, Мохаммед. Незачем сейчас тревожить Латифу. Ей было плохо вчера, но сегодня стало ещё хуже, когда она увидела утреннюю газету! Она едва не потеряла ребёнка! — О, Аллах! — взвыл Мохаммед, очередной раз сокрушаясь из-за своей несдержанности, казалось, что всё, что он делал в последние дни, оборачивалось катастрофой. — Значит вы уже видели газеты, дядя?– задал вопрос Саид. — Видел!— кивнул сид Али.— И не только я!— мужчина повернулся к Мохаммеду.– Феррасы тоже читали сегодняшнюю газету и они возмущены, Мохаммед. Я говорил по телефону с Лукасом, он намеревается подать на тебя в суд! — В суд, сид Али?!— ахнула Зорайде. — Суд, дядя?— взвыл несчастный Мохаммед.— Какой ещё суд?! Что я такого сделал, что этот бразилец собирается подать на меня в суд?! — Здесь в Бразилии он имеет на это полное право,— пожал плечами сид Али.— Ты не только оскорбил в своём интервью Жади и самого Лукаса, чего уже было достаточно, чтобы подать в суд за распространение порочащих честь и достоинство человека сведений, но к тому же поставил под сомнение деловую репутацию фирмы его отца. Леонидас Феррас уже связался со своими адвокатами, я не удивлюсь, если после выходных ты получишь сразу несколько исков! — Я не собирался давать никакого интервью, дядя! — взорвался Мохаммед, умоляюще поднимая руки.— Эта змея журналистка меня обманула! Откуда мне было знать, что мои слова напечатают, дядя? О, Аллах, что за наказание такое? А теперь Мохаммеду придётся оправдываться перед судом! Мохаммед уже стал посмешищем на целый район, а теперь из-за этой газеты над нами начнёт смеяться целый Рио-де-Жанейро и Марокко! И моя Латифа может не захотеть больше жить со мной! Я не смогу больше приехать в Марокко, потому что вся Медина будет сплетничать о нас! — Неужели ничего нельзя сделать, дядя Али?— спросил менее эмоциональный Саид; ему совсем не нравилась идея унижаться перед Лукасом, но видимо это им и придётся делать, чтобы его глупый брат не попал в ещё большую переделку.— Может вы могли бы поговорить с этими людьми? Вы же в конце-концов их родственник, внучка Леонидаса Ферраса ваша внучатая племянница,— Саид предпочитал называть девочку именно внучкой Леонидаса, поскольку не хотел лишний раз озвучивать, что его бывшая невеста родила ребёнка от его главного соперника, с которым он так и не смог побороться за Жади в своё время, потому что она сбежала и не дала ему такой возможности. — Я попытаюсь. Феррасы связываются не только с адвокатами, но и с прессой, чтобы дать опровержение. Если Мохаммед согласится забрать свои слова обратно, принесёт публичные извинения в новом интервью, это будет очень полезно для дела, возможно тогда они согласятся не доводить дело до суда. — Я должен публично извиняться перед вашей племянницей и этим бразильцем, дядя Али?— вопрошал Мохаммед, с трудом сдерживая себя, чтобы не произнести привычное «одалиска» перед дядей Латифы.— После того, как она бросила моего брата, опозорила наш род, я должен перед ней извиниться! — Кто бы говорил про позор рода!— не выдержала Зорайде, однако никто с ней не спорил, потому что было очевидно, что самый большой позор на род Рашидов упал именно благодаря болтливости и доверчивости Мохаммеда. «Не зря говорят, что лев, даже если ведёт за собой стадо овец, всегда победит овцу, ведущую целый прайд львов! Это про Мохаммеда!— подумала в уме Зорайде.— Нет, Мохаммед не победит, если ему придётся бороться за сердце Латифы с этим Зейном! Не нужно даже читать гущу, чтобы знать, что это только вопрос времени, когда он сделает очередную глупость и окончательно потеряет уважение и поддержку Латифы! Люди слепы, когда любят, но любит она другого и хорошо увидит недостатки Мохаммеда, которые раньше видеть не хотела! Он сам навлекает беду на свою голову и продолжает винить других!» — Что поделать?— пожал плечами дядя Латифы и Жади.— Тебе придётся это сделать, если не захочешь предстать перед судом, который у тебя очень мало шансов выиграть, Мохаммед! Я боюсь, если вы станете судиться, это привлечёт только большее внимание прессы! Потому и говорят, что лучше десять раз подумать, прежде чем один раз заговорить! — Дядя Али, новое интервью поможет Мохаммеду избежать суда, но не поможет избавить нас от позора в Марокко, не восстановит мою репутацию, пострадавшую из-за этого интервью. Я боюсь, что сид Асман не захочет, чтобы я женился на Рамиле!– поделился своими опасениями Саид.— Но и ваш род тоже не сможет избежать скандала, дядя! – Конечно, лучшим вариантом будет, если журналистка, написавшая статью, согласится написать опровержение сама, признает, что написала неправду, вымысел. Слухов будет не избежать, но мы постараемся убедить влиятельных людей в Марокко, что это только вымысел, а потом только и останется, что ждать, пока злые языки сплетников утихнут. Я лично пойду с тобой и поговорю с Асманом, если он захочет отменить свадьбу, думаю и Абдул не останется в стороне, он же понимает, какие последствия для его рода будет иметь отмена этой свадьбы. Где он кстати? — Уже уехал, сид Али,— ответила Зорайде, — решил таки вернуться в Марокко. — Полагаю, это к лучшему в такое время,— заметил Саид,— если бы дядя Абдул попытался решить что-то относительно этого скандала в Рио-де-Жанейро, боюсь последствия были бы не лучшие... Вы правы, лучше всего, если нам всем не придётся видеться, а журналистка напишет опровержение. – Думаю нас всех устроило бы такое развитие событий, как и семью Феррасов,— заметил Али, знающий от Зорайде, что Жади похоже стремится всячески удержать мужа даже от случайной встречи с Саидом, но и сама держится подальше от Рашидов, что только к лучшему.— Но журналистка не выходит на связь, хотя Феррасы пытались связаться с ней первым делом. Полагаю, она знает, что её ищут, потому предпочла скрыться, зная какой ажиотаж вызовет это интервью. Хорошо, если она набивает себе цену, но если она продолжит скрываться, боюсь придётся вернуться к первому варианту.... Мне придётся стать посредником в этом деле, надеюсь, что путём переговоров мы найдём компромисс. А потом решим, как лучше всего действовать, чтобы уладить вопрос в Марокко. — Иншалла!— согласился Саид.— Вы даже не представляете, как мы будем вам благодарны, дядя Али! — Не стоит, я делаю это ради спокойствия всех нас! — отмахнулся мужчина, хлопая парня по плечу.— Я буду на связи с Феррасами, а пока мы ждём новостей, мы с Зорайде отправимся навестить Латифу. Откровенно говоря, он тайно сожалел, что в своё время не настоял на свадьбе Латифы и Саида, у которых вовсе не было общей кормилицы, как позже выяснилось, а Жади не позволил жить как она хочет, при этом не закрывая перед ней двери своего дома. Но человек всегда учится на своих ошибках и бессмысленно думать о прошлом слишком много. Оставалось только действовать правильно в настоящем. — Дядя Али, пожалуйста, уговорите Латифу вернуться ко мне! Я не выдержу, если моя козочка меня бросит!— умолял Мохаммед; когда дядя Али и Зорайде поднялись по лестнице, чтобы собраться перед поездкой в больницу, он упал на диван, продолжая горестно стонать.— О, Аллах, сколько бед свалилось на наши головы! За что Ты так нас наказываешь?! – Прекрати причитать, Мохаммед!— жёстко прервал брата Саид.– Ты принёс достаточно проблем, я не собираюсь сутками слушать твоё нытье! Я собираюсь подняться в комнату и позвонить своей невесте, всё ей рассказать до того, как сплетни начнут обсуждать на Медине! Надеюсь, она всё ещё останется моей невестой после этого!— раздражённый Саид поднялся по лестнице. – Брат! — воскликнул вдогонку ему отчаявшийся Мохаммед, но не получил никакого ответа.***
— Зейн, ну наконец-то!— Бета вошла в кабинет начальника, едва тот появился на работе утром.— Я всё утро пыталась тебе дозвониться! — Что-то случилось?— удивился хозяин клуба, отложив в сторону снимки, которые пристально рассматривал прежде. – Дело в том, что вчера вечером в клуб пришёл странный тип, представился как Мохаммед Рашид...– начала девушка. — Мохаммед Рашид?— насторожился египтянин; ему хорошо было известно, что Мохаммед был не из тех людей, которые обычно ходили по клубам. Неужели он каким-то образом выдал свой интерес к Латифе и тем самым навредил девушке?– Что он хотел? – Он пришёл искать Жади, утверждал, что развёлся с женой и она теперь прячется у кузины. Требовал от меня адрес Жади, а когда я не дала, просил, чтобы я позвала тебя, говорил ты знаешь его брата....— девушка заметила, как загорелись глаза начальника, когда она сказала про развод Мохаммеда Рашида, он даже подался вперёд в кресле.— Ты не представляешь, что это за человек! Похоже он не очень адекватный! — О чём конкретно ты говоришь?– уточнил он, хотя мыслями уже был на пути к возлюбленной, ведь всё кардинально изменилось, если Латифа и Мохаммед вправду развелись! – Хватал меня за руки, требовал позвать Жади или дать её адрес, утверждал, что она разрушила его брак, грозился ворваться к ней в дом и силой увести оттуда жену! Мне пришлось пригрозить полицией, чтобы он дал мне уйти! Представь себе, признался, что его жена сбежала из дома, потому что её избили... – Что?! – перебил помощницу Зейн, поднимаясь на ноги и на ходу хватая пиджак с вешалки.— Ты в этом уверена, Бета? – Я не знаю, он сам так сказал... Зейн быстро надел пиджак и вытащил из ящика бумажник и ключи от машины. Первым делом ему нужно было увидеть Латифу и убедиться, что она в порядке. Если девушка вправду рядом с Жади, значит он знал где её найти! Он старался пока не представлять настойчиво возникающие перед глазами сцены, где Мохаммед поднимает руку на его женщину, потому что он уже считал Латифу именно своей женщиной, поскольку не лучшая идея появиться перед ней в ярости, обещая себе, что если слова Беты окажутся правдой, Мохаммед глубоко пожалеет, что когда-либо родился на свет! – Бета, мне срочно нужно уехать, потому сегодня все дела на тебе! — Зейн, подожди!— девушка преградила ему путь, несмотря на явное недовольство шефа из-за вынужденной задержки.— Это не всё! По поводу того парня... Я видела его потом с Гарсией Мендоса, они о чём-то долго беседовали в кабинке,— девушка вытащила из папки газету, протягивая Зейну,— и вот сегодняшняя утренняя газета. Я подумала, что тебе будет интересно. Брюнет быстро пробежал глазами по статье, переворачивая страницы, с каждой строчкой приходя во всё большее недоумение. — Что это за бред?!— воскликнул он. – Ты же знаешь Гарсию Мендоса,— понимающе кивнула девушка, несколько смутившись, потому что знала, что босс не просто знал журналистку в прошлом,— я говорю в том смысле, что она из чего угодно сделает скандал, если захочет... – Я понял,— кивнул Зейн.— А теперь мне действительно пора ехать! Спасибо, что рассказала мне всё! — молодой человек быстро вышел из кабинета. — Пожалуйста,– вздохнула администратор, понимая, что большего она от него никогда не получит. Если раньше у неё оставались хотя бы какие-то сомнения и надежды, сегодня они окончательно развеялись, стоило ей увидеть взгляд начальника. Не было никаких сомнений: Зейн безумно влюблён и на этот раз по-настоящему.