Проверка на прочность

Латифа недоверчиво смотрела на сидевшую за столом сестру мужа, которая несколько минут назад явилась на кухню не только выпить стаканчик мятного чая, но и попросить, вернее потребовать, как всегда было в привычках настойчивой Лары Назиры, помощи невестки в одном очень необычном деле. Что там, девушка едва не уронила тесто для пирожков, которым до этого занималась, прямо на пол, когда услышала, чего хочет от неё женщина! — Лара Назира…– воражённая до глубины души девушка тяжело осела на ближайший стул. — Что ты на меня смотришь, будто я вдруг превратилась в джинна? — совершенно безмятежно заявила восточная гурия, делая маленькие глотки горячего чая, словно в её просьбе не было совершено ничего необычного. Она повторила: — Я сказала, что ты должна мне помочь достать мой паспорт из сейфа Мохаммеда, иначе я не смогу выйти замуж или уехать из Бразилии без документов. Назира по началу и сама не подумала про необходимость забрать свой паспорт из сейфа брата, пока совершенно случайно на одном из свиданий с женихом, когда они привычно брели в обнимку по набережной, Миру не спросил её насчёт документов, потому что уже надо было начинать оформлять необходимые бумаги для будущего переезда в Каир, но для этого, как собственно говоря и для официальной регистрации брака в Рио-де-Жанейро, необходимо было предоставить паспорт. Ведь до свадьбы и отъезда из Бразилии оставалось меньше двух месяцев и предстояло уже сейчас решить проблему с документами! Будущие супруги планировали расписаться официально, так и пожениться согласно обычаям в местной мечети, где накануне мужчина уже принял новую для него веру, именно в Рио-де-Жанейро, где началась их совместная история. Миру и вовсе поразился, когда узнал, что брат невесты запирает её документы в сейфе и не отдаёт по первому требованию, что ей нужно было для начала объяснить, для чего она нуждается в своих же документах. Жених очередной раз предложил нормально поговорить с её родственником, который вполне возможно вовсе и не будет против свадьбы своей сестры, даже пошёл в магазин Мохаммеда, не предупредив её заранее — и очень зря, ведь Назира по крайней мере дала бы ему совет, как нужно, вернее не нужно одеваться. Однако она не знала и так уж получилось, что Миру было по пути зайти в магазин её брата как раз после очередной тренировки на пляже и одет он был соответственно — в одни только спортивные шорты, с голым тросом. Помогавшая тогда в магазине Латифа позже тайком рассказала золовке, как Мохаммед немедленно выставил другого мужчину из магазина, едва тот успел ему представиться, практически вытолкал наружу, да она и сама слушала весь вечер вместе с женой Мохаммеда, как молодой человек с явным возмущением рассуждал за сытной едой по поводу возмутительных нравов бразильцев. Но стоило ли даже упоминать, что когда в его же магазин приходили молодые девушки в весьма открытых купальниках, хозяин «Волшебной лампы» вовсе не стремился выставить их из помещения, всегда продавал платки, которые они при нём же повязывали в качестве парео, но и не запрещал ходить по помещению и рассматривать товары, хотя их «одежда» тоже совсем не соответствовала принятым в Марокко идеалам. Когда стало понятно, что брат точно не найдёт общего языка с женихом, Назира поняла, что достать паспорт из сейфа брата будет гораздо сложнее, чем понемногу вынести из дома свои же вещи в небольшой спортивной сумке, потому что ключи от сейфа молодой человек всегда носил с собой. Но предприимчивая женщина и здесь быстро придумала план: нужно взять ключ, когда Мохаммед будет спать, а чтобы он не проснулся посреди ночи и не застал сестру перед открытым сейфом, необходимо помочь ему уснуть крепче обычного, да так, чтобы он ничего необычного не заподозрил потом. Здесь ей и нужна была помощь Латифы! Если Мохаммед крепко уснёт в супружеской спальне, желательно хорошенько вымотанный, он удивится гораздо меньше и не заподозрит что-то неладное, нежели если вдруг рухнет прямо на кухне, едва сделает пару глотков чая или сока, куда она планировала подсыпать крепкое снотворное! — Но как же я это сделаю, Лара Назира? — спросила несчастная девушка, едва не плача. Как же ей было объяснить золовке, насколько безумный план она предлагает! Она и без того не говорила никому ни про тайные свидания, ни про планы Назиры выйти за бразильского тренера, всячески пыталась отвлечь мужа от мыслей о сестре всякий раз, когда женщина отправлялась на ночное рандеву через окно, но попытка вскрыть сейф мужа не была тем, на что она готова была пойти.– Мохаммед всегда держит документы в сейфе, я не знаю, как открыть сейф! Он закрывает его на ключ, который носит всегда с собой, но есть ещё и комбинация цифр на сейфе! Как вы собираетесь открыть его незаметно для Мохаммеда? Это невозможно! Невозможно! — Всё возможно, если ты для начала послушаешь меня вместо нытья! — ответила Назира. Женщина строго посмотрела на невестку из-под густо накрашенных ресниц: — Или ты отказываешься помогать мне? Ты разве забыла, сколько всего я знаю о тебе, что легко могу рассказать своему слепому брату? А я расскажу, если ты мне не поможешь! Я знаю, что вам всем выгодно иметь под рукой бесплатную рабыню, но вам придётся поискать кого-то другого взамен, потому что я скоро наконец буду свободна! Аллах наконец увидел, на какие жертвы я шла все эти годы ради своих неблагодарных братьев, Он вознаградил меня и послал жениха! Назира впервые за годы настолько близка к своему счастью, я не позволю тебе лишить меня возможности выйти замуж! — Я вовсе не пытаюсь лишить вас возможности выйти замуж, Лара Назира! Ничего подобного! Я очень рада, что вы скоро выйдете замуж, каждый день молюсь, чтобы Аллах вас не оставил и послал много здоровых детей! Я никому не желаю плохого, и вам никогда не желала! — поспешила оправдаться Латифа, отлично зная, какой скандал из ничего может запросто раздуть золовка, для которой ссоры были ещё одним активным развлечением, к тому же, каждое сказанное ею слово было правдой: ни разу она не желала Назире или любому другому человеку чего-то нехорошего! — Но я правда не знаю, как можно вам помочь. Если украсть ключ со связки Мохаммеда, да простит меня Аллах за такие слова и мысли, он заметит, и тогда у нас будут большие проблемы! Тогда вы тем более не сможете забрать свой паспорт! — Я уже всё придумала. Ты же не думаешь, что я решила возложить на твои плечи разработку плана? — фыркнула золовка, потянувшись за очередным печеньем с красивого блюда в центре стола, где была не только выпечка нескольких видов, но и засахаренные фрукты и орехи.— Назира никому не доверяет, когда на кону её счастье, только себе! Тебе нужно сделать очень мало, потому что я не хочу вызывать подозрения! А теперь слушай: поздно вечером, ближе к ночи, когда Мохаммед уже будет готовиться ко сну, ты должна дать ему выпить стакан сока или любой другой напиток, куда мы добавим очень крепкое снотворное, которое я уже купила. Тогда он уснёт и не услышит, как мы возьмём ключи с его связки и откроем сейф, откуда я заберу паспорт. — А как же код на сейфе? Я не знаю код, Мохаммед никогда мне не говорил! Как вы откроете сейф без кода? Мы можем его сломать, пытаясь открыть, тогда Мохаммед точно заметит, что мы пытались сделать, когда в следующий раз попытается его открыть, чтобы взять какие-то документы для магазина. — Латифаа…— покачала головой Назира, поражаясь, какой наивной может иногда быть девчонка. Неужели она вправду ничего не понимала, или только притворялась овечкой? — Ты думаешь, что я не знаю, какой код на сейфе Мохаммеда? Да он уже много лет использует один и тот же набор цифр, и не только дома, но и в магазине, уж в этом я уверена! С самого детства он был таким рассеянным, забывчивым, ему постоянно нужно было всё напоминать, но и с годами он не сильно изменился, терпеть не может любые перемены, потому и здесь ничего не менял. Я легко открою сейф Мохаммеда, что там, это сделает любой, кто знает дату его рождения! Мне нужен только ключ! — Лара Назира! — искренне поразилась Латифа. Девушка никогда даже не задумывалась, признаться честно, какой пароль для своего сейфа использует муж, хотя он много раз открывал его про ней, но информация всё равно осталась в её памяти, словно предчувствовала где-то в глубине души, что однажды она ей может пригодиться. Но она вспомнила, как Мохаммед всегда старался закрыть собой пространство перед сейфом, даже оглядывался, не смотрит ли жена, пока вводил цифры, — она никогда не смотрела, даже в страшном сне ни за что не могла представить, что после свадьбы будет интриговать против мужа. Однако в реальности всё получилось совсем не так, как Латифа ожидала, потому что наяву ей приходилось всё больше и больше скрывать от Мохаммеда! — Я тебе этого не говорила! — погрозила пальцем жене брата Назира, понимая, что невольно выдала тайну брата. Впрочем, разве Латифа решится лезть в сейф мужа? Девчонке подобное даже в голову не придёт, а если такое и случится, она сама будет уже замужем и её не будет касаться происходящее в семье неблагодарного братца, он сам будет справляться со всеми своими проблемами — может тогда наконец оценит, как много делала для них сестра все эти годы. А на Мохаммеда она была обижена: брат вёл себя совсем не так, как она от него ожидала, с каждым днём всё больше становился похожим на старшего родственника из Марокко! — Сегодня вечером Мохаммед должен выпить напиток со снотворным, надо всё сделать так, чтобы он даже не усомнился, что сам уснул настолько крепко! — Но как же я это сделаю, Лара Назира? Мохаммед всё равно может что-то заподозрить!— девушке вдруг пришёл в голову немаловажный факт: если из сейфа вдруг исчезнет паспорт его сестры, даже не очень наблюдательный муж может начать что-то подозревать, разведывать.— И он непременно увидит, что ваш паспорт исчез! Латифа давно беспокоилась, что муж захочет узнать однажды, куда так часто ходит его сестра, что почти не бывает дома. И разве не узнает про связь сестры с тренером, которую Назира и не скрывала на публике, если послушать золовку? Хорошо, что Мохаммед не особенно любил ходить в разные парки или на пляжи, принципиально не заходил в кафе и бары, не смотрел в сторону, где продавали спиртное, иначе секрет Назиры давно перестал бы быть для него секретом! На самом деле, хотя они с Мохаммедом уже довольно долго жили в Рио-де-Жанейро, но вся жизнь города, его история, яркий колорит и достопримечательности проходили мимо них, словно они жили в совершенно другом мире, выделялись среди остальных не столько своей необычной одеждой, поскольку в Рио даже коренные жители часто одевались так, что невозможно не оглянуться на улице, сколько своей изоляцией от остальных. Латифа наверное на пальцах могла пересчитать, что она видела и знала в городе помимо родного района с несколькими аккуратными домиками, ближайшего продуктового и торгового центра, куда пару раз выходила с мужем, не считая конечно той рискованной поездки в клуб Нефертити или редких прогулок с кузиной по парку, где постоянно оглядывалась через плечо, опасаясь, что их заметят, спешила поскорее вернуться обратно на квартиру Лидьяне. Сама сеньора Вальверде, с которой Латифа подружилась, общаясь по началу потому, что она была связующей нитью с Жади, а потом вправду прониклась симпатией к милой, довольно забавной и непосредственной бразильянке, тоже часто к ним присоединялась на прогулках и с собой брала детей,— Сесеу и новорождённую кроху Телминью; Жади тоже часто привозила дочь с собой; но Латифа была уверена, что муж не только не одобрит такие прогулки, но и запретит общение с Лидьяне, едва узнает, почему в первую очередь они начали общаться. Однако даже когда двум подружкам удалось вытащить жену Мохаммеда в живописный парк Фламенго — настоящий оазис, раскинувшийся рядом с пляжами около знаменитого залива Гуанабара,— она наотрез отказалась идти на экскурсию в музей современного искусства, или в музей, открытый пару лет назад в честь какой-то местной певицы, имя которой ей называла Жади, не столько из-за нежелания, сколько переживая, что могут увлечься и не успеть вернуться в квартиру Лидьяне, откуда её всегда забирал Мохаммед, уверенный, что жена никуда не выходит из дома подруги. Молодые супруги Рашид даже на пляж ни разу не ходили, хотя давно собирались, даже знаменитую яркую лестницу Селарона видели мельком только из окошка такси, когда приехали впервые в Рио, и знали только потому, что про неё им рассказал тот же таксист! Что уже говорить о музеях, местных замках, муниципальном театре, королевской библиотеке, или других известных местах Рио? Когда Жади рассказывала, но и показывала их совместные с мужем фотографии, не только про подъем на гору Сахарная голова, но и про восхитительный ботанический сад или национальный парк Тижука, Латифа смотрела на снимки с широко открытыми глазами, не представляя, как подобная красота может быть совсем рядом, пока они ничего не видят. Но она себе никогда даже представить не могла, чтобы Мохаммед захотел сесть на подъемник и ехать к смотровой площадке по канатной дороге, восхищаясь видом на залив или непроходимым густыми лесом, окружающим «Сахарную голову», или тратить напрасно целый день, слоняясь по Ботаническому саду, только чтобы показать ей каких-то местных птиц или обезьян, ведь тогда торговля в магазине "встанет" на целый день, а у неё самой столько дел по дому, что иногда к концу дня валится от усталости, даже на прогулку по району, куда её временами таки водил муж, часто идти не хотелось! Она не могла позволить себе жить, как живёт кузина: в доме её свёкра всё делают слуги, а вот невестка Феррасов даже на кухню ни разу не зашла с самого переезда, но и когда они с Лукасом жили отдельно, Жади совсем не стеснялась прямо при муже заказывать еду из ресторана на обед или ужин, а того похоже всё и устраивало, потому что он вырос в богатом доме и никогда не ждал, что будущая жена будет восхищать его кулинарными шедеврами! Нет, такая жизнь очень отличается от традиционного быта марокканской жены, но иногда девушке всё равно хотелось получше узнать город, где они живут, даже порой слегка завидовала, что кузина видела столько интересного. А вот рассказы Жади про поразительную архитектуру местных церквей и соборов наоборот напугали девушку, она испугалась, как бы сестра не предала их веру, но кузина заявила, что люди самых разных религий приезжают на экскурсии в церковь, и ничего с ними от этого не случается, посещение собора вовсе не значит что она собирается изменить религию. Латифа промолчала тогда, но всё равно не могла согласиться, не только из-за веры, но сразу же думая, что сказал бы строгий родственник из Марокко, реши однажды они с Мохаммедом сходить на такую экскурсию! — Ты меня слушаешь или нет?! О, Аллах, эта одалиска витает в облаках, пока я ей объясняю то, что она и сама должна понимать!— возмущалась Назира, размахивая перед лицом Латифы небольшой синей книжечкой, подозрительно напоминающей паспорт. — Что это такое, Лара Назира?— спросила удивлённая племянница Али Эль Адиба.— Это паспорт? Откуда он у вас? – Если бы ты слушала, а не витала в облаках, когда я говорю, мне не пришлось бы объяснять тебе по десять раз! Я купила этот "паспорт" в местном сувенирном магазине и собираюсь его подложить вместо своего настоящего. — А если Мохаммед заметит, что паспорт подменили? Он может открыть ваш паспорт и увидеть, что это просто подделка из сувенирного магазина! — О, Аллах, кто заметит? Мой брат Мохаммед? С чего бы ему лезть в сейф за моим паспортом? Он сроду не полезет смотреть документы, лежат себе и лежат!— возмущалась Назира.– Нечего портить мне настроение! — Я всего лишь говорю, что всё может пойти совсем не так, как вы планируете! Очень многое может пойти не так — тогда мы обе окажемся в ужасных неприятностях! – Ну конечно, в первую очередь одалиска печётся о своей шкуре! Ничего не хочу слышать! Учти, ты обязана мне помочь, иначе у тебя будут больше неприятности, уж я их тебе устрою!— отрезала женщина, "разрезая" воздух взмахом руки, вызывая перезвон золотых браслетов, которыми были унизаны запястья Лары Рашид.— Значит мы договорились: ты отвлекаешь Мохаммеда и даёшь ему выпить сок, а когда он уснёт, найдём в его кармане ключ, откроем сейф, и я заберу свои документы! – Как же мне отвлечь его, чтобы он не заметил, что выпил?— покорно спросила восточная красавца, уже зная, что не удастся избежать участия в коварных планах сестры мужа. – О, Аллах,– опять воскликнула сестра Мохаммеда, картинно хватаясь за голову,– эта девчонка либо глупая, либо хочет свести Назиру с ума! Мне ли тебя учить, как отвлечь мужчину? Соблазнить его, заставить потерять голову! Как сестра такой одалиски, как Жади, может не понимать элементарных вещей? Уж Жади бы точно придумала, как обвести мужчину вокруг пальца, чтобы никто не заметил подвоха! Назира долго ещё ругалась, то поражаясь недалёкой невестке, которая ничего в жизни не знает и не понимает, то пытаясь уличить племянницу шейха Али в обмане, напоминая той, что при всей её якобы невинности, Латифа умудряется как-то обманывать её брата-верблюда, общаясь вопреки воле мужа со своей опальной кузиной, в итоге пустившись в мечты о своей грядущей сказочной жизни с «принцем Миру», пока невестка только изредка кивала на рассуждения эксцентричной родственницы, пока занималась приготовлением обеда: пекла пирожки, варила густой пряный суп, пекла печенье и рубила салаты, не забывая подливать золовке свежий чай и подкладывать вкусного печенья, которое женщина за разговорами умудрялась сметать с блюда одно за другим, но и сама Латифа временами тянулась за печеньем, которое и вправду оказалось довольно вкусным,— рецепт был новым, его девушке дала Зорайде, когда она последний раз говорила с женой дяди, недавно ставшей матерью, расспрашивая женщину и о новой маленькой родственнице, и о новостях Феса, слушая о подготовке к свадьбе Саида, о том, как недоволен скорым торжеством сид Абдул, постоянно приходивший в гости к приятелю, рассуждая о своих недалёких племянниках, которые отошли от традиций предков и больше не слушают советы старших. Латифе было о чём поговорить с верной Зорайде, которая нынче стала её настоящей тетей, хотя на протяжении долгих лет заменяла ей мать, но ещё до того, как девочка потеряла родную мать была её няней, потому женщина действительно знала её на протяжении всей жизни и многое могла понять, услышав только голос племянницы мужа; жене Мохаммеда казалось, что даже находясь за океаном, Зорайде чувствовала сердцем, какая внутренняя борьба сейчас идёт в душе племянницы, какие бури творятся в её душе из-за одного настойчивого египтянина, одно присутствие которого заставляло её сердце биться быстрее, как Латифа не старалась потушить в себе порочные чувства. Однако в душе девушка знала, что нужно было раньше говорить об осторожности, потому что узнавая Зейна, восточная красавица наоборот только больше к нему тянулась, и это при том, что он серьёзно отличался от мужчин, которых она некогда считала "правильными", нет, этот мужчина вовсе не оправдывал свои прежние поступки, которые были просто беспрецедентными для восточного мужчины, открыто обсуждал сомнительность многих обычаев исторической родины, имел собственный взгляд на мир и этого не скрывал. Но если уж собственные чувства были теперь настоящей загадкой, Латифа тем более не могла понять, почему этот мужчина интересуется именно ею, поскольку она была очень непохожа на женщин, какие его окружали обычно, к общению с которыми он привык. Версия кузины, что молодой египтянин впрямь в неё влюбился, слишком смущала, чтобы девушка смела о ней задумываться, но она чувствовала этот трепет в своей душе, как только искорка мысли закрадывалась в пытливый юный разум, который не могла унять даже привычка следовать правилам, ощущала, какой пожар охватывает душу всякий раз, когда он ловил её взгляд в моменты уязвимости, когда ему удавалось разговорить, когда она забывала о смущении и открыто говорила или пускалась в воспоминания о прошлом, и даже не давая определения чувству внутри, подсознательно Латифа знала, что именно с ней приключилось, собственное сердце не обмануть, как не пытайся. Но юная Лара Рашид твёрдо решила, что никогда не посмеет предать мужа и будет ему вдвойне лучшей женой, чем меньше романтичных чувств будут посвящены Мохаммеду, тем больше станет закрывать глаза на его отрицательные качества, чем чаще её сердце будет рваться наружу, стремиться к другому, тем более страстно она станет отдаваться своему мужу; Латифа твёрдо решила построить самую счастливую семью с избранным судьбой мужем, раз уж им суждено было пожениться, даже вопреки воле своего непослушного сердца. Быть может, Аллах однажды помилует свою грешную рабу, что посмела позволить своему сердцу гореть ради одного человека, будучи в законом браке с другим, за то, что выше её сил сказать Зейну, что она не желает больше их тайных встреч, потому что в своём сердце Латифа знала: она жаждет мельком потеряться в тёмных глазах египтянина хотя бы на мгновение, терпеливо ждёт этого всю неделю, едва не отсчитывая часы до этого мгновения; девушка знала — рано или поздно он перестанет приходить, поймёт глупость своего увлечения, и тогда она будет бесконечно тосковать. Так неужели нельзя позволить своему сердцу гореть хотя бы несколько мгновений, о которых она будет потом помнить всю оставшуюся жизнь, тщательно хранить глубочайший секрет своего сердца? За делами, разговорами ни о чём, открытыми и тайными фантазиями, и пролетел день двух марокканок. В итоге они таки договорились, как всё будет происходить вечером, и как Латифа не отпиралась, но в итоге согласилась на план золовки. Разве не хорошо, если хотя бы одна женщина будет иметь возможность быть с тем, кого выбрало её сердце? Тем более, Миру стал мусульманином, и пусть мужчина скорее всего не понимал пока, что значит им быть, он таки встал на путь их веры,— так пыталась оправдать свой поступок Латифа, догадываясь, что сама сестра мужа довольно снисходительно относится к тому, насколько сильно возлюбленный станет следовать постулатам веры, главное для неё, что шейх в мечети легко сможет совершить никах и назвать Назиру женой Миру согласно всем обычаям, с чем даже вредный сид Абдул не сможет поспорить, как бы не осуждал выбор родной племянницы, когда откроется правда. Когда Мохаммед вернулся домой поздно вечером, свет в доме не горел, а окна были плотно закрыты шторами, что ещё на подходе насторожило молодого человека. Однако когда он оказался внутри дома, его встретила тихая музыка, которая слышалась откуда-то сверху, а вверх по лестнице и до самой спальни вела дорожка из свечей и лепестков роз; в спальне его уже ждала Латифа в нежном фиолетовом костюме для танцев, начиная танцевать едва он переступил порог, едва не зацепившись за ковёр, пока шёл к кровати, потому что глаза были прикованы к танцовщице; девушка кружила в танце, делая плавные движения, ловко маневрируя подсвечниками, то исчезая, то появляясь среди вороха полупрозрачных платков, которыми оказалась каким-то образом завешена вся их спальня, и её глаза горели, как раньше он никогда не видел, даже не подозревал, что его «козочка» умеет так завлекать; был и низкий столик с угощениями: мед, фрукты и сладости, гранатовый сок и сладкий шербет. Нужно ли удивляться, что ночь отнюдь не закончилась танцем? А позже всё пошло по плану его же сестры, про который он никак не мог догадываться: потянувшись за стаканом сока, который услужливо стоял на прикроватной тумбе с его стороны, Мохаммед осушил напиток до дна и сам не заметил, как очень скоро провалился в глубокий сон. Убедившись, что муж вправду крепко спит, да настолько, что даже падение тяжёлой энциклопедии совсем рядом с его спальным местом, даже лёгкий удар, настойчивое встряхивание, не разбудили парня, Латифа надела через голову длинную сорочку с рукавами и выглянула в коридор, постучав в дверь золовки, которая, как и предполагалось, не спала, расхаживая по комнате в явном нетерпении. — Уснул, Лара Назира! — Латифа говорила шёпотом, будто боялась, что Мохаммед мог только притвориться, что крепко спит, что их план заранее был ему известен и теперь муж только и ждёт возможности уличить женщин своей семьи в обмане. – О, Аллах, наконец-то, я уже думала, что ты решила увильнуть и мне таки придётся раскрыть Мохаммеду твои секреты!– привычным тоном заявила восточная гурия. Заметив, как невестка дрожит и оглядывается назад, женщина махнула рукой.— Да прекрати дрожать, его сейчас, да и в ближайшие часов восемь, даже стадо арабских скакунов не разбудит, это очень хорошее снотворное! — Аллах!– Латифа прижала руки к лицу.— Лара Назира, а это не опасно для здоровья? С Мохаммедом ничего не случится? — Ты что же, думаешь, что я потратила долгие годы своей бесценной жизни на воспитание этих неблагодарных, чтобы свести их со свету в рассвете лет и остаться на произвол судьбы, тем более когда я до сих пор не вышла замуж? Всё с ним будет хорошо, только выспится хорошенько! Надо же, заподозрить Назиру в попытке убить родного брата! Может они и верблюды, но всё ещё мои братья! Мне часто приходилось пить это снотворное, чтобы крепко уснуть ночью и не думать, в какой ловушке я оказалась из-за своей доброты, из-за того, что столько лет шла на поводу своих родственников и не устраивала собственную судьбу!– никак не успокаивалась Назира, начиная свою привычную тираду. – Лучше поторопиться, Лара Назира! Иначе потом будете сожалеть! Прошу вас, у меня сердце не на месте!— умоляла нервная Латифа. Золовка в итоге успокоилась, перестала возмущаться и таки вспомнила, ради чего был задуман весь план, потому женщины отправились в спальню молодых супругов, по пути потушив все свечи, которые либо давно потухли, либо уже догорали, чтобы не допустить пожара в доме. Там Назира без всякого смущения нашла в карманах брата желанные ключи и с лёгкостью открыла сейф, вытащив свой документ и подложив вместо него подделку из сувенирного магазина, пока Латифа наблюдала за всем, прижав ладони к пылающим щекам, немного успокоилась только когда сейф снова был закрыт на замок, а ключи возвращены в прежнее место. — Наконец-то! Рабыня Назира свободна! Я уже чувствую, как лечу, парю в воздухе после долгих лет, пока мои крылья были подрезаны, Латифа!– ликовала Назира, едва не прыгая до потолка, зажав в руках желанный документ. Женщина даже обняла невестку в пылу эмоций:— Я всегда знала, что не ошибалась в тебе, Латифа! Когда я увидела тебя на том празднике в доме твоего дяди в Фесе, я будто чувствовала, что именно ты поможешь мне вырваться из этой клетки! – Лара Назира, но ваша семья никогда не примет такой брак, дядя Абдул просто не позволит Мохаммеду и Саиду дальше с вами общаться, даже если они захотят...— предупредила таки девушка.— Вы уверены, что хотите быть отрезанной от своей семьи? Они от вас откажутся... — Латифа, я много лет провела, думая о своей семье! И что же я получила взамен? Сколько мне было ждать, пока они решат устроить мою судьбу? Двадцать, тридцать лет, или пока я не стану седой старухой? Я потратила лучшие годы на своих братьев, они не могут отвергнуть родную сестру, но если после всего, что я для них сделала, они посмеют от меня отказаться, значит я потратила годы совершенно напрасно! Тогда это тем более пора прекращать! Назира любит и любима, она не умрёт бесплодной и без мужа! Я не позволю никому разрушить моё счастье! Назира вскоре упорхнула в свою комнату, а вот Латифа никак не могла уснуть, девушка то начинала ходить по комнате, измеряя шагами знакомую спальню, то садилась в кресло, а потом просто подошла к окну и прислонилась к прохладному стеклу, изучая пустую ночную улицу. В отличии от счастливой женщины за стеной, внутри неё медленно росла пустота. Наверное впервые она приблизилась к пониманию, почему кузина сбежала все эти месяцы назад: жить с этой пустотой внутри было невыносимо. Девушка стояла около окна своей спальни, наблюдая, как ветер колышет листья ближайших пальм, как горит одинокая лампа в конце улицы, чувствуя, как внутри поднимается предчувствие, что очень скоро в семье грянет буря – и она понятия не имела, какие последствия будут у этой бури, какими они все из неё выйдут. За всеми своими переживаниями девушка даже не заметила того, что в этом месяце так и не кровоточила.

***

На следующий день в клубе Нефертити с раннего утра вовсю кипела работа задолго до открытия: под присмотром энергичной молодой дизайнера рабочие вовсю переставляли столы, декорировали сцену, раскладывали вокруг большие мягкие подушки, вешали прозрачные светлые шторы, пока Жади сновала по помещению раздавая указания. На другом конце комнаты администратор тоже не отставала, принимая поставки, подписывая накладные и делая много других организационных дел, без которых ни одно заведение не может функционировать. Вечером ожидалось большое событие: в клубе выступала известная группа Священное сердце земли под началом композитора Маркуса Виана, играющая прогрессивный симфо-рок, сочетающий вокал и инструментал, с акцентом на экологический и духовный материал, которая за последние несколько лет, после своего создания около трёх лет назад, заработала репутацию одной из лучших латиноамериканских музыкальных групп. Потому ажиотаж ожидался немалый, не зря марокканка заранее просила Лукаса отвезти её на работу как можно раньше, оставив дочь с няней, и даже пропустила важный семинар в университете ради такого события. Жади ловко сумела разминуться с нагруженными ящиками с дорогим алкоголем мужчинами, держа в руках несколько листов и небольшую горку светлых подушек, она указывала работникам: – Вы неправильно развесили декорации вокруг сцены, там не так было нарисовано! Поднимите повыше и не забудьте выставить свет к вечернему выступлению группы,– она повернулась уже в другую сторону,— уберите столики на верхний этаж, здесь их не должно быть сегодня, это не соответствует теме вечера! Да, это тоже уберите! Никаких кальянов сегодня в главном зале! И поставьте наконец лампы! Неужели их до сих пор не доставили? – Жади, лампы уже привезли, их как раз разгружают около клуба,— заметила помощница Зейна, появившись рядом с знакомым толстым органайзером. Осмотревшись, девушка заметила:— Очень красиво получается. И я посмотрела твои эскизы по поводу оформления новогодней вечеринки, мне понравилось, но всё равно мы должны ещё согласовать некоторые моменты, всё же это не только знаменитый праздник, но и год с момента нашего открытия. – Я тоже хотела поговорить с тобой по поводу эскизов, у меня появилось ещё несколько идей. Думаю, мы сделаем в этот год упор на бразильских богинь, совместив декорации с похожими древнеегипетскими богами, потому что мифология всех стран активно перекликается между собой, устроим маленькую копию Нила, куда желающие смогут пустить свои цветочные композиции, как каждый год делают на пляже... – ответила Жади, мельком наблюдая за рабочими.– Людям нравится смесь стилей. Девушка действительно далеко не один день размышляла, как лучше оформить зал к Новому году, до которого оставалось около месяца; но ажиотаж предстояло пережить не только их заведению, весь город словно сошёл с ума в преддверии праздников. Но дома тоже покоя не было: вскоре должны были вернуться из Аргентины сеньор Леонидас с Иветти, чем была крайне недовольна экономка Феррасов, вернее её недовольство было вызвано скорее предстоящей свадьбой начальника, о которой тот сообщил сыну по телефону, и если Лукаса и Жади новость обрадовала, Далва была в ужасе. Потому женщина недовольно наблюдала за всеми изменениями, которые вносили в спальню хозяина, и Жади приходилось постоянно ругаться с ней, напоминая, что именно хозяин дома попросил, чтобы сын и невестка сменили мебель в его спальне. Так какие могли быть возражения? Разве сама Жади иначе когда-нибудь даже вошла бы в спальню свёкра, а уж тем более начала бы там что-то менять? Только против детской для будущего ребёнка хозяина Далва не возражала, но даже здесь умудрялась постоянно жалеть "бедного малыша, которому досталась такая негодная непутёвая мать", чем дико бесила марокканку. Напряжение в доме дошло до такой степени, что каждую свободную минуту молодые супруги забирали дочь и отправлялись куда-то на прогулку: в парки, музеи, кинотеатр, на пляж, в общем куда угодно, только бы не слушать постоянное ворчание домоправительницы! Положительным, безусловно, был тот момент, что они проводили много времени вместе, но загвоздка состояла в том, что иногда им хотелось просто провести спокойный вечер дома, или банально уединиться, но Далва казалось слышала каждый посторонний звук из их комнаты, на днях и вовсе прямо спросила утром, почему это из их комнаты полночи доносилась какая-то восточная музыка, а Жади всего лишь захотелось станцевать, напомнив мужу их свидания в развалинах Феса, что она смущались делать, когда свёкор был дома! И ночь удалась, а музыку они нарочно оставили, чтобы никто любопытный ничего лишнего не услышал, если придёт в голову подслушивать под дверью! – Жади! — Бета потрясла девушку за плечо. – Ах, прости! Я задумалась!– опомнилась жена Лукаса.— Что ты говорила? — Я говорила, что идея хорошая, но нужно ещё подумать про технические аспекты. Но...— администратор вдруг немного смутилась.– Извини за вопрос, я знаю, что это не моё дело, но я хотела спросить у тебя насчёт твоей кузины... Кажется, её зовут Латифа? – Насчёт моей кузины?– удивилась вполне оправданно Жади, ведь Латифа бывала в Нефертити всего один раз на её памяти, когда пыталась разыскать её же после той неприятной истории месяцами ранее.– А что не так с моей кузиной? Почему спрашиваешь про Латифу? — Я немного неправильно выразилась... Я хотела... По поводу твоей кузины и Зейна. В каких они отношениях? — В отношениях? Почему ты решила, что Зейн и Латифа в отношениях?– повторила сеньора Феррас, впадая в ступор. Она знала, что не всё было так просто в этой истории между начальником и сестрой, но не могла даже подумать, что настолько много упустила! Жади видела интерес в глазах кузины всякий раз, когда она заговаривала про Зейна даже мельком, но чтобы Латифа вступила в отношения с другим мужчиной, да ещё будучи замужем,– нет, такое просто невозможно! Не то чтобы она осудила кузину, просто подобное совсем не в репертуаре сестры, даже если Латифа влюбилась в Зейна! – Я видела, как он смотрел на неё, когда она приходила сюда, Жади! Я видела Зейна с многими женщинами, но ни на одну он не смотрел, как на эту девушку. Но она ведь замужем? Её муж Мохаммед Рашид, правильно? Зейн приказал, чтобы дважды в неделю в магазине этого самого Мохаммеда был настоящий ажиотаж. Зачем ещё, если не чтобы отвлечь мужа, пока он видится с его женой? – Бета, не придумывай того, чего не знаешь! — испугалась Жади, опасаясь, как бы явно влюблённая в Зейна помощница не начала строить козни против Латифы. Бета казалась приятной девушкой, с ней было комфортно работать, но мало ли, на что она окажется способна, если начнёт бороться за любовь интересного ей мужчины.— Латифа никогда не вступит в отношения с мужчиной, будучи замужем за другим! Прошу, не пытайся искать её или её мужа, потому что у Латифы будут не просто проблемы, марокканскую женщину могут убить за одно только подозрение в измене! А моя кузина ни в чём не виновата – это совсем не игра! — Успокойся, Жади, я не стану ничего делать против твоей кузины! Её могут убить за одно подозрение? Ну и обычаи, дикость какая!— поразилась Бета. Девушке конечно нравился начальник, как и многим женщинам, но она явно не готова была рискнуть тем, что по её вине убьют другую женщину, если вдруг она скажет или сделает что-то не то, пытаясь играть в разведчика.– Я просто спросила, потому что...— она понизила голос, прошептав что-то на ухо марокканки, от чего у той глаза на лоб полезли. — Что он сделал?! — воскликнула Жади. Девушка мгновенно сорвалась с места и пошла прямиком в кабинет начальника, который разговаривал по телефону в тот момент. По виду Жади, которая давно была к этому времени не просто дизайнером, но и хорошим другом для него, молодой человек видел, что ей срочно нужно что-то обсудить, потому быстро закончил разговор и вопросительно посмотрел на неё. – Ты собрал досье на мою кузину?! — спросила в явном возмущении Жади, расхаживая по кабинету.– Я хорошо отношусь к тебе, Зейн, но ты заходишь слишком далеко! В какие игры ты пытаешься играть с моей сестрой? – Успокойся, Жади. Пожалуйста, садись,– он дождался, пока девушка исполнит просьбу и налил ей воды.— Я вправду собрал досье несколько месяцев назад на твою сестру, потому что никак не мог успокоиться, увидев её портрет, он что-то такое всколыхнул во мне... – И потому ты решил устроить слежку?! Очень оригинально! — перебила брюнетка. — Нет, Жади! Я понимаю твоё возмущение, но я вовсе не пытался навредить Латифе, я знал, что твоя кузина замужем, потому не мог встретиться с ней просто так, рискуя навлечь на неё неприятности. Но мне нужно было, просто нужно было увидеть твою сестру, меня будто тянуло, какая-то неизвестная сила вела меня к моей судьбе. И я понял, не сразу, но понял, почему чувствовал такое притяжение... – Почему же? — тихо спросила марокканка, не решаясь прерывать Зейна. Уж она знала, как это чувствовать внутреннюю тягу к чему-то или кому-то, вопреки всем доводам разума! – Я влюблён,– просто заявил египтянин настолько легко, что Жади невольно открыла рот от удивления. Прежде чем она опомнится и поспешит засыпать его вопросами, он поспешил объяснить:— Не так, как бывало раньше... Я никогда не любил, всегда это чувство проходило мимо меня, где-то совсем рядом, но мимо, что я начал верить, что любовь и не для меня вовсе, но оказывается, что я просто искал свою женщину. Когда мне удалось наконец уговорить её поговорить со мной... Жади, она не похожа на всех девушек, каких я знал до этого, но она удивительная. И я её люблю. Я в этом уверен. Всю жизнь я избегал любых серьёзных чувств, связанных с ними обязательств, ещё в ранней юности дал себе зарок никогда не жениться, однако всё превратилось в пыль, когда я начал узнавать Латифу. Я люблю твою сестру, люблю по-настоящему... И я чувствую, что моё чувство взаимно, хотя она так сильно боится самой себя, что не решается признать. Я уверен, что Мохаммед никогда не поможет ей раскрыться. Стань она женой моего друга Саида, может быть, но только не Мохаммед... – Почему ты так считаешь?— Жади тоже не нравился Мохаммед, но ей нужно было знать, почему Зейн говорит настолько уверенно.— Это потому что он не такой привлекательный, или не очень богат? Уверяю тебя, что Латифа последний человек на свете, который станет гнаться за такими вещами! Она даже от золота на свадьбу отказалась, выбрала одну только цепочку! – Нет, я вовсе не хотел сказать что-то подобное про Латифу, я вижу, какая она девушка... И дело вовсе не во внешности или богатстве, вовсе нет... Этот человек не видит ничего впереди себя, только слушает своего старого родственника. Он никогда по-настоящему не оценит такое сокровище, какое ему досталось в лице твоей сестры. И если бы она вправду его любила! Но я чувствую, что она не любит... Значит у меня есть шанс. И я его не намерен упускать. – Ты уверен, что любишь её, что это не пройдёт через месяц или два? Я не хочу обидеть тебя.... — Я знаю: моя репутация идёт впереди меня. Какие могут быть обиды? Мы ведь друзья, Жади, и я понимаю твои опасения. Но я клянусь тебе своей честью: я правда настроен очень серьёзно. – Я не знаю, что сказать...— девушка в шоке покачала головой, осушив стакан, потом налила себе ещё воды немного дрожащей рукой.– Я всегда за любовь, и не могла бы быть более рада, чем если у вас с Латифой что-то получится, я вижу, что между вами есть некое притяжение, мне достаточно было посмотреть на одну из фотографий свадьбы из Феса. Да, прежде чем спросишь, я знаю, что там было! И мне тоже не нравится Мохаммед. Что там скрывать? Он сам даже не пытается скрыть, что меня ненавидит! Но речь не обо мне!— Жади начала ходить по кабинету.– Латифа замужем, Зейн! Она замужем, и для неё это не так, как было бы для меня, если бы моим родственникам удалось таки насильно выдать меня замуж... Даже будучи несчастной, она будет цепляться за этот брак, потому что считает, что так суждено... Каких бы там чувств между вами не возникло. Я знаю свою сестру. – Что же... Остаётся только убедить её, что судьба иногда ведёт нас по весьма запутанной дороге, прежде чем привести туда, где мы должны быть. Любой брак может закончиться разводом. Если бы я не видел, что между нами есть чувства, я оставил бы её в покое... Но это не так. Я буду ждать столько, сколько понадобится, и когда она примет правду, тогда я буду действовать; я всегда буду рядом, даже если она захочет остаться с мужем, всё равно сможет в любой момент рассчитывать на мою поддержку. – Зейн, я боюсь за сестру! У неё могут быть большие неприятности, если кто-то узнает про ваши встречи!— Жади обхватила себя за плечи.— О, Аллах! Как же всё сложно в жизни! — Я не допущу, чтобы с ней случилось что-то плохое! Ты думаешь, я не позаботился, чтобы Мохаммед точно не узнал ничего? Конечно, я позаботился! Иначе как я мог спокойно встречаться с ней, зная про угрозу для её безопасности?— Зейн пристально посмотрел в глаза сестры любимой женщины:— Скажи честно, Жади. Ты думаешь, у меня есть шанс? – Я не знаю, Зейн! Не знаю... Жизнь иногда играет с нами в самые неожиданные игры. Но Латифа точно не из тех девушек, которые пойдут на развод. Не знаю, что должен сделать Мохаммед, чтобы она этого захотела, нет, я не хочу даже думать, что однажды он сделает нечто настолько ужасное, что даже моя добрейшая сестра потеряет терпение! Упаси Аллах! И у неё может быть ребёнок от Мохаммеда... Тогда всё точно изменится. Латифа никогда не оставит своего ребёнка, он будет по всем законам принадлежать её мужу. Даже если ей предложат отсудить ребёнка по местным законам, она придёт в ужас и не согласится, ни за что на свете не захочет лишать ребёнка родного отца! – Почему ты говоришь про ребёнка? Ты что-то знаешь? Она беременна? — Пока нет! Но это может случиться! – Тогда будем надеяться на милость судьбы,— он невольно усмехнулся.– Надо же, никогда не думал, что подобное прозвучит из моих уст.... А вот Жади было совсем не до смеха: теперь-то она знала, что гадание Зорайде не ошиблось и сестру ждут очень сложные времена! Но как знать, о чём именно сказало гадание? Какие испытания ждут Латифу? Зорайде отказывалась уточнять, говорила всегда загадками! И как было помочь сестре? Одно девушка знала точно: очень скоро грянет огромная буря. Она чувствовала её в воздухе, как чувствуют приближение грозы. И как знать, как всё закончится для её сестры?