"Legacy of Heaven"

      — … Что значит «не просто смертная»? Кого вы притащили?! — вопил женский голос над самой моей головой.       — Футболку приподними. Всё поймёшь, — нервно прозвучал голос Геральда.       Шевеление, от которого я вскрикнула, будучи перевёрнутой на живот. Стянули пропитавшуюся кровью куртку — снова обрывистый крик. Внутри, кажется, вместо крови плескался кипяток. Каждая клетка вскипала, сгорая и вспыхивая с новой силой. Бормотание, тёплый компресс, отделяемый через очередную боль от спины свитер и всё та же приснопамятная футболка.       — Мать честная… Серафим?!       Геральд хмыкнул:       — Не только. Так вы поможете?       — Можно подумать у меня выбор есть… — проворчала женщина.       Одежду, судя по лёгкости избавления, срезали. Меня переместили на носилки и куда-то понесли. Остро запахло лекарствами. В мозгу колыхнулось, что пахнет не так, как в лазарете… обычные больничные ароматы. Земные… введённый в вену катетер, перетянутое запястье тонометром. Жужжание аппарата над спиной. Короткая возня с септиками и пахучим составом, от которого и без того горящие пламенем лопатки обожгло снова. Я заскулила, чувствуя, как из глаз рванулись слёзы.       По лбу прошлись прохладные пальцы, после — салфетка, стирающая испарину и солёные дорожки.       — Тише, девочка… Сейчас всё исправим. Пара дней, и будешь на ногах…       Я попыталась разлепить губы и поблагодарить, но от внутреннего жара всё пересохло и вместо голоса вышел лишь сиплый стон. Глаза не открывались, а после сознание снова провалилось в бездну, словно кто-то нажал на кнопку старого телевизора. В этой темноте не болело ничего. Просто мирно покачивающееся в сумраке тело. Безвольное, неспособное сопротивляться, даже если будет угроза.       Где-то на самом краю этой бездны раздавался детский надрывный плач, который буквально вынуждал воевать с беспамятством. Слышалась ругань Геральда с незнакомкой, колдовавшей над моей спиной. Препирательства с просьбами убрать ребёнка. Объяснения, что Гидеону страшно. Я вздрагивала всякий раз, когда плач превращался в хриплый визг, скрываясь за дверью. Шёпотом удалось попросить всё же не прогонять. Сын, привыкший со мной почти не разлучаться, пугался до чёртиков каждый раз, когда прерывался зрительный контакт… Я не знала, сколько времени прошло, додумались ли дать ему смесь, которую я покупала в супермаркете…       Сквозь очередную волну жара чувствовались детские пальцы, сжавшиеся на моём указательном, требовательно дёрнувшие пару раз, но застывшие… На мгновение… Лишь мгновение, спустя которое в голову хлынул поток кадров. От первого взгляда после рождения. Вся ласка, все нежности, всё время, что сын был рядом. Прикосновения рук… моих рук. Шёпот, обещающий, даже когда страшно, что всё будет хорошо. Он верил…       Сознание возвращалось волнообразно. То сгущающийся мрак, то яркий искусственный свет. Слабость, но никакого жара. Я чуть дёрнула головой, стараясь уткнуться лицом в подушку, но не преуспела, поскольку голова покоилась на скрученном в валик одеяле, максимально повторяющем анатомическую форму, чтобы не давать мышцам напрягаться. Во рту стояла колом сухость и, кажется, язык прикипел к нёбу намертво. Невыносимо хотелось пить, о чём я попыталась оповестить, но только прошептала что-то неразборчивое.       Удалось с трудом разлепить глаза, расфокусировано осматривая доступное пространство. Собственно, оно было ограничено стеной кафеля. Постепенно возвращался слух. Стали различимы шумы вокруг. Множество… Словно в помещении кто-то копошился, не переставая. Пришлось приложить усилие, и с трудом повернуть голову на одеревеневшей шее, заодно смаргивая выступившие от натуги слёзы и стирая их об одеяло. Взгляду открылись ряды клеток с животными. Кошки, собаки, более мелкая активная живность в виде хорьков и ежей, судя по тому, что я успела понять.       Вырвался хриплый истерический смешок, от которого откуда-то со стороны ног послышалось шебуршание, и в поле зрения показалось лицо взрослой чуть полноватой женщины в белом халате. Наметившиеся морщинки на высоком лбу, на который спадали крашенные в блонд волосы, сдержанный макияж, искрящиеся изумрудным оттенком зелёные глаза и подрагивающие в улыбке губы.       — Проснулась? Как чувствуешь себя?       Я честно попыталась ответить, но не вышло. Женщина усмехнулась, снова испарившись. Слышались шаги, шум наливаемой из кулера воды в пластиковый стаканчик. Она вернулась, опустив в стакан обрезок капельницы на манер соломинки, один из концов которой ткнулся в мои губы. Кажется, от чистой обычной воды отступили остатки лихорадки и общая слабость.       Облизав после питья губы, я чуть улыбнулась:       — Спасибо… Где ребёнок?..       Женщина хохотнула:       — Уснул, надеюсь. Трое суток всю клинику на уши ставил. С ним демон, если, конечно, тоже не уснул… Сейчас позову…       — Не нужно. Пускай отдыхают. Т… — я сглотнула, — Три дня в отключке?       — Почти четыре, — она отмахнулась. — Минутку… Сейчас закончу операцию, и поговорим, чтобы ты восстановила события.       — Хорошо… — я попыталась кивнуть.       Показалось, что по комнате распространился аромат жареных каштанов. Я невольно зажмурилась, вспомнив любимое лакомство из детства. Невольное удивление от того, что их здесь быть чисто физически не может. «Распознаю энергию?..» — пронеслось в голове. Попытка прочувствовать ландыши оказалась провальной, и я уткнулась лбом в одеяло под головой, пытаясь разобраться с тем, что творилось внутри. Отсутствие боли позволяло мыслить куда более трезво, чем в первые сутки после побега. Не верилось, что прошло столько времени.       Безумно хотелось видеть сына. Невероятно хотелось снова пить, есть и принять душ. Тело затекло, но шевелиться я опасалась чрезмерно, не зная, чем в итоге это закончится, не наврежу ли я чрезмерной активностью тому, что смогли исправить. Если смогли, конечно… Впрочем, по ощущениям — всё было в сравнительной норме.       Кажется, я задремала, потому что проснулась от щелчка в замке закрывшейся клетки, в которую был помещён щенок какой-то непонятной породы. Доктор стянула перчатки, бросив их в ведро, и помыла руки, после чего передвинула ширму, скрыв клетки от моего внимания. Снова тёплая, чуть усталая улыбка.       — Ну, вот теперь давай знакомиться, златокрылая. Меня зовут Маргарита.       — Ви… — я сглотнула, — Виктория, но можно просто… Вики.       Маргарита усмехнулась:       — Серафим Вики… Забавно. Впрочем, я так и не поняла, что случилось, если честно. Демон объяснять отказался. Не доверяет до конца, хотя жизнь твою доверил, хоть и от безвыходности, — она поджала губы, подходя ближе, подхватывая со столика у моей головы пульверизатор. — Ну-ка поглядим, как у нас идёт процесс…       Я нервно сглотнула, чувствуя спиртовой запах. Чуть щипало, но терпимо. От спины отделилась, кажется, толстая марлевая накладка. Я скосила глаза, глядя на почти чистую от крови поверхность, и удивлённо приподняла брови.       — Вам удалось?.. Получилось остановить кровотечение?..       Доктор поджала губы:       — Если бы только кровотечение… — перехваченный щипцами марлевый тампон, снимающий вторую часть накладок. Крови чуть больше, но всё равно, памятуя, как она натекла до колен, уже не так страшно. — Признаться, я впервые сталкиваюсь с такой ситуацией, когда у бессмертной почти не прощупывается энергия. Словно смертная…       — Я и есть смертная, — хрипло проговорила я. Озадаченный взгляд сверху — и Маргарита застыла с щипцами на изготовку, пришлось торопливо проговорить. — Не обижайтесь… Просто чем меньше вы знаете, тем безопаснее для вас.       Она хохотнула:       — Детка, самое плохое из того, что могло произойти, уже произошло. Я лишилась крыльев. А это, — она обвела свободной рукой пространство, — способ скоротать остаток жизни достойно и не лишиться рассудка.       Удивлённо приподняв брови, я поинтересовалась:       — Но разве ссыльным бессмертным не стирают память?       — Ах это… Думаю, твой спутник всё расскажет, — она сноровисто ощупала мою спину. Чувствовались тёплые мягкие пальцы. — Отлично. Можем сейчас снять швы, если хочешь и готова потерпеть.       — Д-да… Давайте сейчас, — я сглотнула, уперевшись лбом в одеяло, и глухо поинтересовалась. — Что там было?       Поджав губы, Маргарита натянула латексные перчатки и вооружилась изогнутыми ножницами и пинцетом.       — Регенерация старалась заживить травму, но стоило удалить остатки перьев, прежде чем позволить бессмертному телу выпустить силы на восстановление. А дальше — пот, переохлаждение, обычная инфекция. Как у смертных. Постоянно тревожимые раны плохо поддаются самоисцелению. Плюс ко всему — нагрузки. В смертном мире скорость регенерации уменьшается в несколько раз, зависимо от ступени твоего возвышения. Потому меня несколько… обескуражило, что серафим, пусть и лишившийся крылышек, не смог справиться, — она закусила губу, сделав пару уколов из разового шприца, и пояснила. — Обезболивающее. Извлекать нитки на живую будет больновато.       Я прислушалась к ощущениям, чувствуя, как спустя пару минут кожу начало немного оттягивать, поддевать чем-то. Чуть противный шелест внутри, подступили лёгкая тошнота и головокружение. Странное, давно позабытое ощущение, словно кто-то зашивает на тебе одежду, но при этом ты точно знаешь, что зашивали твою собственную кожу. Снова шелест, и я невольно дёрнула рукой, ухватившись за край кушетки пальцами. Не от боли — просто внутренняя паника. Будто в предвкушении.       «Уокер, ты столько раз ломалась за последние годы морально и физически, что эта штопка не должна тебя пугать вовсе…» — уговоры в подсознании.       — Всё нормально? — участливо поинтересовалась доктор.       — Д-да… — пролепетала я.       — Тогда всё! — она улыбнулась. — Немного будет кровоточить, и не стоит сильно нагружать спину, но я действительно сделала всё, что было в моих силах… Можно вставать.       Чуть улыбнувшись, я осторожно поднялась на руках, подтягивая к груди колени, чтобы снизить нагрузку. Голова немного кружилась, но скорее оттого, что тело принимало вертикальное положение. По телу прокатилась лёгкая волна судорог от расходящейся из затёкших конечностей крови. «Как же прекрасно, что ничего не горит изнутри…» — внутренний вздох окончательно расставил всё по местам. Я обнаружила, что на мне надет топ и просторные шорты, чтобы ничего не передавливало.       Сев на краю кушетки, я огляделась пристальнее.       — Это ветеринарная клиника?       — Именно, детка… — Маргарита выбросила использованные бинты и снова сполоснула руки, — Полагаю, ты хочешь повидаться со своими спутниками, но, думаю, лучше начать с лёгкого перекуса, чтобы восстановиться побыстрее.       Я нервно кивнула, поднимаясь на ноги и чуть пошатываясь. Кафельный пол холодил ступни. Доктор указала глазами под кушетку, где стояли мои ботинки. В обуви стало комфортнее. Она открыла дверь, ведущую из операционной клиники в фойе, увешанное плакатами с животными и птицами. В голове мельтешило, что я невероятно отвыкла от таких информационных стендов, от создания антуража необходимых помещений для того, чтобы произвести впечатление на клиентов.       За опущенной гофрированной сеткой уличной антивандальной защиты были сумерки и горели яркие фонари. Вспомнилось, что в беспамятстве я провалялась почти четверо суток. «Выходит, за это время нас не обнаружили? Едва ли Маль смирился с тем, что я выкрала сына… Скорее, пока ищут, но не слишком успешно…» — думала я, следуя за Маргаритой. Она толкнула дверь служебного помещения за стойкой ресепшена и провела меня по узкому коридору. Ещё одна дверь — и показалась маленькая опрятная рабочая столовая. Придвинутый к стене стол, три стула, микроволновая печь, холодильник и очередной кулер.       Мне указали на один из стульев.       — Присаживайся…       — Спасибо, — устроившись, я снова посмотрела на свою спасительницу. — Там, среди бессмертных, вы тоже были… ветеринаром?       Она хохотнула:       — Если Сатану можно было бы назвать «скотиной», то да… — проговорила Маргарита, доставая небольшой пищевой контейнер и снимая с него крышку.       Я невольно рассмеялась в ответ, едва не сказав, что убила предпоследнего из них. Вовремя осёкшись, проговорила:       — Так много вопросов… Но, полагаю, вы устали. Ещё и со мной возиться пришлось…       — Повозиться пришлось, да. Но, поверь, девочка, с твоими травмами было не так сложно справиться, как казалось. Достаточно было лишь вывести инфекцию и наложить швы, позволив организму самому справиться с бедой, — она поджала губы, поставив контейнер в микроволновку, и повернулась ко мне. — Я лишь искренне надеюсь, что сейчас ты найдёшь своё место в этом новом для тебя мире…       «Он не новый…» — ответ подсознания.       — Я справлюсь, — прозвучало уверенно.       — Не сомневаюсь, — Маргарита улыбнулась. — Когда разогреется, поешь и пройди в конец коридора. Комната дежурного, мальчик и демон там. Но лучше всё же наведаться в душ. Полотенца висят на полке. Следующая дверь… Не потеряешься. А мне ещё нужно поработать. Увидимся утром.       — Спасибо… — я ещё раз улыбнулась ей вслед.       — Не за что.       Щелчок двери, которую закрыл автодоводчик, и я прикрыла глаза, невольно улыбаясь. Голода я не испытывала, но поесть всё же нужно было. И для того, чтобы появились силы, и для молока. Я чуть нервно ощупала непривычно мягкую грудь. Волна лёгкой паники оттого, что молоко может пропасть вовсе… Впрочем, если меня не вытряхивали из бессознательного ради кормления, быть может, смесь всё же подошла. Невольно вспоминалась голодовка сына, когда Маль подбирал кормилиц в надежде оградить Гидеона от меня, и слова Полидора и Торендо о том, что он уже ослаб до предела.       От воспоминаний о серафиме я невольно опустила голову на грудь. Внутри ворочался стыд из-за того, что он погиб, помогая мне спастись. Перед глазами проскочило воспоминание падающего изломанного тела с обагрёнными кровью крыльями. «Я устал бояться. Порой уровень угроз переходит рубеж, который развязывает руки…» — пролетело в голове неизменно мягким голосом, словно серафим готовился запеть церковный гимн. Как и хотел, он погиб на благо общей цели — в очередной раз перекроить мир ради дочери.       Звякнула микроволновка, окончив разогрев и заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Нервно хихикнув, я вытащила контейнер, из которого вкусно запахло курицей и тушёными овощами. Стало стыдно, что оставила без пищи Маргариту. Мысль о том, чтобы убрать всё обратно в холодильник пресёк недовольный замешательством желудок, издав такую трель, что я едва не оглохла. Усмехнувшись, я торопливо выхватила из подставки одноразовую вилку.       Ещё спустя полчаса, потраченных на пищу и душ, я поплелась в конец коридора. Очередная табличка с просьбой не входить посторонним, и я толкнула дверь в длинную комнату-пенал с двумя диванами в которой стояла невероятная темень. И всё же, когда глаза чуть обвыклись, я различила сына, лежащего в одеяле на животе, занявшего один из диванов, на втором вытянулся Геральд, укрыв глаза сгибом локтя и согнув ногу в колене: диван был для него коротковат.       Вздохнув, я тихонько подошла к тому, на котором спал ребёнок и, чуть сдвинув спящего полукровку, устроилась на боку рядом, поглаживая густые смоляные волосы. Разум пришёл в окончательный покой. Остатки тревоги от разлуки выветрились. Сейчас он был рядом, доверчиво развернувшись и уткнувшись лбом в мою грудь. Чуть дрогнули крылья, и детская рука знакомым жестом уцепилась за край топа, сжимая пальцы, чтобы мать больше не сбежала.       Снова глубокий спокойный сон. Словно прежде не спала вовсе. Ни горячки, ни боли… Ничего, что сопровождало с момента побега из цитадели. И я была счастлива этим, как никогда…              Деловитое копошение под боком вывело из сна. Ребёнок вопить не собирался, но всеми силами старался дать понять, что уже соскучился, а я снова изображаю из себя покойницу. Разлепив глаза, я чуть подтянула одеяло и освободила грудь. Сын принял удобное положение и блаженно засопел. Молоко вернулось, и это успокоило, пожалуй.       За спиной раздался смешок Геральда:       — Дождался, мелкий скандалист?       — Он нетерпелив, — я чуть улыбнулась, перебирая пальцами перья на маленьких крыльях.       — Я заметил… — Геральд зевнул. — Как ты себя чувствуешь?       Я прислушалась к самочувствию, пытаясь определить, осталась ли какая-то слабость или боль. Судя по всему, всё максимально восстановилось.       — Вроде бы в норме… — усмешка в ответ. — Вопрос из вежливости?       — Из прагматизма, — ответил демон. — Пятые сутки на одном месте… Не то чтобы я был не слишком доволен этим, но мы рискуем подставить Маргариту. Если ты в состоянии передвигаться не падая, то нам нужно найти жильё и озаботиться тем, чтобы поблизости было достаточно смертных. Так проще…       — Скрыть собственные энергии… — закончила я за него. — Помню. Сейчас он закончит завтрак, и можно будет поблагодарить мою спасительницу и оплатить её помощь.       Демон фыркнул:       — Всё оплачено авансом. Не беспокойся.       — В каком смысле? — я чуть повернула голову, глядя на потирающего сонное лицо Геральда. — У меня вообще тысяча вопросов. Надеюсь, мне не придётся тебя пытать, чтобы получить ответы на них.       Он снова тихо усмехнулся:       — Когда будем в покое и безопасности… — он протянул руку, сняв со спинки дивана свою куртку. — Я смог добыть кое-какие документы. Паспорта, водительские права для тебя…       — А?.. — начала было я.       — А я не умею водить, — буркнул демон.       — Но Фенцио… Авария… — я хлопнула глазами.       В ответ — только усмешка:       — Когда мы получаем тело для задания на земле, каким бы оно не оказалось, мы пользуемся памятью этого человека и его навыками. По крайней мере, это касается урождённых бессмертных, — он вздохнул, садясь на диване и перебирая стопку документов. Ламинированный прямоугольник прав и тёмно-синяя книжка паспорта легли на небольшой столик рядом с его диваном. — Гидеон внесён в документы твоим сыном.       Я нервно сглотнула:       — Ты связался с теми, кто изготавливает подделки? А если поймают, или заинтересуются полицейские? Мы ведь не выкрутимся.       Геральд потёр глаза пальцами.       — Уокер, давай так: мы сейчас заканчиваем с делами, а потом я отвечу на все вопросы из серии «Что? Где? Когда?». Идёт?       — Хорошо.       — В ногах дивана пакет. Маргарита помогла купить тебе одежду. Прежняя пришла… — он поджал губы, — В негодность.       Он поднялся, покидая комнату. Через стенку зашумела вода. Гидеон как раз закончил трапезу, и я торопливо полезла в пакет, извлекая очередные джинсы и свитер с курткой. Скользнув в одежду, посмотрела на разомлевшего от сытости ребёнка, довольно улыбающегося, глядевшего на меня. Встрече, похоже, рады были оба. Собрав волосы, я заплела небрежную косу и дёрнулась к рюкзаку, чтобы переодеть сына. Привычно, словно тысячи раз прежде. Ему, кажется, уходить не хотелось, поскольку извертелся, но всё же наконец смиренно позволил упаковать себя в комбинезон.       Вернувшийся Геральд молча натянул свитер и куртку, снова покидая комнату, чтобы найти Маргариту, забрав рюкзак с собой. Я со вздохом сунула в карман куртки документы и собрала постельные принадлежности, сложив их стопкой на угол нашего дивана. Взятый в руки ребёнок. От тяжести чуть напряглась спина, но я вытерпела, надеясь, что не придётся делать резких движений. «Лишь бы не разошлись швы…» — немного нервно подумала я. Длинный коридор, и наконец фойе клиники.       Демон о чём-то беседовал с Маргаритой, довольно улыбнувшейся от вида спокойного Гидеона.       — Да он тихоня, оказывается, — хмыкнула женщина, ребёнок, словно в подтверждение слов уткнулся в капюшон моей куртки носом смущённо, чем вызвал смех. Доктор перевела взгляд на Геральда. — Если понадобится помощь, я к вашим услугам. Но частить всё же не стоит. Постарайтесь больше не попадать в неприятности.       Я виновато опустила глаза:       — Простите, и спасибо вам большое.       Маргарита махнула рукой в прощальном жесте, и мы покинули ветеринарную клинику.       Кажется, я оглохла и ослепла от первого мгновения в мегаполисе спустя долгий промежуток времени. Автомобильные клаксоны, звонки велосипедов, шум города, запахи, давно позабытые и теперь раздражающие до ужаса. Снующие люди… Люди. Смертные. Без крыльев, те, чьи энергии так слабы, что почти не различаются в своём многообразии. Да и неизвестно, смогу ли я почувствовать их когда-либо впредь. Я с удивлением отмечала, как прохожие неожиданно улыбаются, увидев ребёнка в моих руках.       «Они не знают, кто он такой… И не узнают никогда, что часть своей жизни, сколь бы длительной она не была, маленький полукровка провёл среди них…» — я сглотнула, чувствуя волнение ребёнка, тоже немного озадаченного обилием множества звуков, запахов, лиц. Его мир раздвинул границы максимально широко, лишившись законов Небес. Гидеон издал недовольный писк и снова уткнулся лицом в ворот моей куртки, словно желая спрятаться.       Геральд закинул лямку рюкзака на плечо.       — Предлагаю начать с завтрака, а потом поиск жилья и прочего…       — Хорошо, — я кивнула, понимая, что перекус действительно не повредит. — Только вот автомобиль…       Он коротко хмыкнул:       — Вики, восстановить навыки всё равно проще, чем учиться впервые. — Демон кивнул вперёд и побрёл первым, приглашая следовать за собой. — Здесь неподалёку пекарня. При ней небольшое кафе. Времени, разумеется, выше крыши, но я боюсь, что мальчишка устанет. Лучше разобраться с делами как можно скорее и продумать дальнейшие действия…       Через пару кварталов Геральд толкнул дверь одного из расположенных в цоколе многоэтажки заведений. Из помещения пахнуло выпечкой. Я услышала знакомую трель желудка, предвкушающего пищу. Стало невероятно смешно: те навыки, что едва ли не покрылись пылью, сейчас предстоит осваивать заново. И не только вождение, но и элементарные бытовые. Готовка, уборка, поиск прачечной, если жильё окажется без удобств. Обычные частности смертного человека, который не должен выделяться из общей массы.       Скинутая куртка, усаженный на специальный стул сын, удивлённо принюхивающийся к незнакомым, удивительно вкусным запахам. Принесли меню, и я пробежалась глазами по списку предложенных блюд. Какао, пара пончиков, фруктовый салат… Взгляд сместился на Гидеона. И я снова уткнулась в меню, думая о том, что можно было бы дать попробовать ему.       Оценив мой ступор, демон хмыкнул:       — В прошлый раз он вполне неплохо управился с парой ложек пудинга, который я себе брал. Думаю, можно заказать маленькую порцию.       Я приподняла бровь:       — То есть, я пыталась добавить в его меню прикорм, а ты решил сходу проблему?..       — О, могу поспорить, ты ему давала овощи. Полезное, но не вкусное. Я дал попробовать сладкое. Немного. Но давай будем честными: тут, как и во всём остальном, работает метод кнута и пряника. Хочется вкусного — перед этим надо употребить полезное. Разницу между тем и другим он теперь знает, — широкая азартная усмешка. — Только от тебя зависит, удастся ли его приучить…       Подошёл официант, и мы сделали заказ. Когда парень скрылся в кухне пекарни, я чуть наклонилась над столом:       — Откуда такие познания?       Геральд закатил глаза.       — Уокер, у тебя память, как у гуппи? Где я провёл последние годы? — я вздохнула, и он снова усмехнулся с ноткой горечи: — Жизнь преподносит сюрпризы…       Я невольно встрепенулась, вспомнив диалог, который состоялся между ним и архангелом в мотеле:       — Что имел в виду Гавриил насчёт «возвращения», и ты, когда сказал о «местах боевой славы»?       Демон напрягся, лицо скривилось. Судя по всему, он надеялся, что я не вспомню об этом. За столиком повисла неуютная пауза. Я уже начала понимать, что полезла в дебри, которые ему открывать, вполне вероятно, не хочется. «Не стоит устраивать допросы. Он ведь сказал, что останется ровно до тех пор, пока нас не найдут представители сопротивления. Просто решил помочь и вскоре уйдёт туда, куда планировал…» — сглотнув, я дёрнула подбородком, безмолвно показывая, что вопрос снят.       Прозвучал короткий ответ:       — Для тебя это лишняя информация, — появившийся официант расставил заказ по столу, и демон спокойно проговорил. — В любом случае сейчас стоит найти крышу над головой. Не думаю, что готов к очередному мотелю или даже гостинице уровнем куда выше, чем в прошлый раз.       Я со вздохом отпила горячий шоколад и кивнула:       — Ты прав. Дальше поиск автомобиля, работы… — официант отошёл от столика, почему-то оглянувшись через плечо, я дождалась, пока он отойдёт достаточно далеко, чтобы продолжить, — Нужно влиться в это общество. Не привлекать внимание. Точнее, мне нужно. По крайней мере, пока не появятся весточка и посланник от Миндера.       Мой спутник неожиданно поднял льдистые глаза, едва ли не зло полоснув ими моё лицо. Через мгновение мимика снова стала нейтральной. Геральд выдохнул и покосился на Гидеона. Глоток кофе, кажется, чтобы занять рот и не сказать лишнего. Дёрнул головой, отламывая кусочек чизкейка и отправляя в рот. Я нервно сглотнула, но не стала продолжать неуютную, как оказалось, тему. Объяснить поведение не представлялось возможным. «А ведь не так давно я могла по взгляду при желании определить любую мысль в голове едва ли не каждого бессмертного…» — почему-то с ноткой горечи подумалось мне. С другой стороны… Хотела ли я знать, что вертится в его голове, памятуя последние стычки перед побегом ещё в школе?       В памяти промелькнул бросок стакана, разбившегося о стену рядом с моей головой. Тот разговор до сих пор вспоминался как нечто, совершенно мне не свойственное. Кажется, в тот момент я была вымотана и опустошена до того предела, что могла уничтожать правдой. И мне было искренне плевать, что когда-то я нашла в себе чувства к нему. Те, которые из меня вытравливали с момента попадания в руки Мальбонте. Нет, я не испытывала стыда за тот разговор. Только горечь оттого, что всю вину полностью перекладывали только на мои плечи.       Мысли прервало недовольное ворчание Гидеона, и я подвинула его стул ближе к себе, зачерпывая на кончик ложки небольшой кусочек пудинга. Угощение пахло сливками и ванилью. Попробовав сама, прикинула количество сахара, но всё же следующую ложку отправила в призывно открывшийся рот сына. Пожалуй, впервые проглочено было всё. Радостный грохот детских ладоней по подлокотникам красноречиво пояснил, что угощение попало по адресу. Ещё пара ложек — и интерес к сладкому пропал. Сын любопытно вынул из-за пазухи амулет, начав его крутить в руках, не снимая с шеи.       Кажется, мы с Геральдом оказались слишком глубоко в своих мыслях, поскольку вздрогнули, когда к нашему столику подошёл мужчина.       — Доброе утро, господа! — поприветствовал нас незнакомец, привлекая внимание. — Простите за беспокойство, но мой сотрудник сообщил, что вы ищите жильё. Не знаю, уместно ли предлагать, но я сдаю небольшую квартиру над этим кафетерием и, если вам любопытно…       Я рассматривала сухощавого высокого мужчину с крючковатым носом и прилизанными редеющими волосами. Колючий, не слишком приятный взгляд скользил с Геральда на меня, но чуть смягчился, когда наткнулся на Гидеона, не выказывающего к нему даже любопытства. Чутьё сына ещё никогда не обманывало. То ли мысли хозяина пекарни были не так уж порочны, то ли просто нейтральный доброхот, который захотел решить свою и нашу проблему одним махом.       Мне он отчего-то был неприятен, и я открыла было рот, чтобы отказать, но Геральд наступил на ногу под столом, выдавив благожелательную улыбку.       — Доброе утро, мистер…       — Джеферсон, — протянув руку для пожатия, подсказал незнакомец. — Грегори Джеферсон.       — Что из себя представляет квартира, мистер Джеферсон? — демон тряхнул руку хозяина кафетерия. — Не то чтобы у нас были какие-то особые запросы, но хотелось бы, чтобы не пришлось ютиться на головах.       Я попыталась глазами высказать отказ, но не преуспела: мне снова наступили на ногу.       — Две спальни, один совмещённый санузел. Открытое помещение гостиной, кухни и столовой. Прачечная находится в цоколе дома напротив, — он указал рукой на отмытую витрину, словно предлагая ознакомиться. — Соседи нешумные. Думаю, никто не будет беспокоить… И неподалёку есть парк Индиан Маунтс. В пешей доступности, — снова взгляд, брошенный на Гидеона. — Со стороны служебного входа можно оставлять коляску, если это необходимо. Там есть приспособленное для этого помещение.       — Превосходно, — искренне улыбнулся Геральд.       Поджав губы, я мысленно отдала демону «вожжи», понимая, что происходит что-то мне не слишком понятное. Ещё несколько наводящих вопросов о соседях, близлежащих магазинах, местах досуга, словно для поддержания беседы. Слушая в половину уха, я скормила Гидеону ещё пару ложек пудинга, когда над головой пролетело:       — Ваша супруга немногословна… — максимально мило улыбнулся мистер Джеферсон.       Я выронила ложку от неожиданности, подняв глаза, и резко выпалила:       — Мы не женаты!..       Владелец заведения удивлённо застыл, приподняв брови. Снова отдавленная под столом нога, и я едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза.       — Свободолюбивая женщина, — безразлично пожал плечами демон.       Чувствуя, как к лицу приливает кровь, я наклонилась, вытаскивая из-под стола ложку. Было смешно, горько, противно… Тысяча эмоций, которые обуревали меня в этот самый момент. Если бы был выбор, пожалуй, показала бы характер и попыталась сбежать. И именно сейчас, пожалуй, выбор действительно был, но… Я внимательно посмотрела на всё ещё беседующего с Джеферсоном демона, вытерла губы салфеткой и перетянула на руки сына.       — Не желаете посмотреть на квартиру? — осведомился хозяин кафетерия.       — Безусловно. Если нас всё устроит, полагаю, мы можем подписать договор аренды на предстоящий месяц сразу?.. — усмешка на губах демона.       Джеферсон приподнял бровь.       — Всего месяц?       — О, мы ещё не решили, где именно осядем. Решили круто изменить жизнь, всё продали и решили перебраться в новое место, — просто ответил Геральд.       — Если решите съехать до истечения срока аренды, задаток не будет возвращён, — уточнил мужчина.       Снова согласный кивок, и Геральд поднялся на ноги, закинув на плечо лямку рюкзака и оставив на столе оплату нашего заказа. Стараясь не выдавать раздражения, я подняла сына на руки и побрела следом за переговаривающимися мужчинами. Хотелось верить, что мой спутник знает, что делает. По крайней мере, у него были средства и весь наш багаж. Я искренне старалась не нервничать, но всё же какая-то тревога проплывала в подкорке и объяснить я её не могла.       Мы обошли пекарню и кафетерий, оказавшись за домом в небольшом, но чистом проулке. Как правило, в мегаполисах такие места были захламлёнными и грязными, но именно здесь не пахло даже от стоящего неподалёку мусорного контейнера. «Может, всё не так уж плохо?.. Тогда почему неуютно?!» — вопил внутренний голос. Светлая лестница, ведущая на второй этаж и выше на несколько этажей. Просторный чистый холл с полами, выложенными плиткой. Достаточно свежая краска, светильники на потолке. Совершенно обычный многоквартирный дом.       Остановившись у двери, Джеферсон вынул из кармана брюк связку ключей с несколькими дубликатами, отпёр два замка на двери с номером шестьдесят один и первым шагнул в помещение, хлопнув рукой по включателю света. Я ждала ободранных стен, запаха кошек и ещё тысячи причин для отказа, но… Минимум необходимой мебели, снова лёгкий косметический ремонт, чуть грязные окна разве что, и только потому, что выходили они на проезжую часть. Но даже это было плюсом, а не минусом: находись квартира с другой стороны, они бы упирались в стену соседнего дома.       Круглый стол на четверых, небольшой кухонный гарнитур с утварью, расставленной по навесным шкафчикам, диван в гостиной, несколько шкафов, книжные полки, кофейный столик, три открытые двери. Из двух выглядывали кровати, третья, полагаю, была ванной. Джеферсон провёл короткую экскурсию, объясняя, что и где находится, как лучше использовать. Я продолжала настороженно молчать, глядя вокруг и пытаясь найти что-то к чему можно придраться.       Первым не выдержал Геральд.       — Хорошо. Пока всё выглядит более чем замечательно. Какова цена аренды?       Джеферсон, кажется, выдохнул с облегчением:       — Семь сотен наличными…       — Дороговато, — не выдержала я.       Хозяин квартиры, кажется забывший о моём присутствии вздрогнул от неожиданности, но быстро подобрался:       — Мисс, цену лучше за такой метраж в пятнадцати минутах от центра города на транспорте, вы едва ли найдёте.       — Может, и нет, — я улыбнулась. — Но улица шумная, а ребёнок…       Геральд кивнул:       — Она права. Мальчик очень чутко спит… Думаю, мы вынуждены…       — Шестьсот пятьдесят, и по рукам! — выпалил Джеферсон, привычным жестом протягивая раскрытую ладонь для начала сделки.       Я чуть улыбнулась:       — Шестьсот… — рука хозяина дрогнула, но осталась на месте.       Геральд всё с той же дружелюбной улыбкой тряхнул его ладонь, и мужчины удалились для подписания документов, оставив меня в компании сына, сумки и рюкзака с вещами. Ещё один пристальный осмотр внезапно подвернувшегося жилья, поиск паутины, тараканов, утечек газа, текущих кранов. Но нет — всё было в порядке, не считая небольшого слоя пыли, с которым вполне легко управятся полчаса работы влажной тряпкой.       Вздохнув, я всё-таки отнесла Гидеона в одну из спален, провернула вентили на радиаторах в обеих комнатах и гостиной, чтобы стало теплее. Ребёнок недовольно ворочался на полутораспальной постели, пытаясь самостоятельно избавиться от надоевшего комбинезона. Я чуть усмехнулась от его гневного пыхтения и расстегнула молнию, наблюдая, как он с очередным ворчанием пытается выбраться. Пришлось помогать, потому что недовольство грозило перерасти в истерику.       Нервозность отошла на второй план, и я почти успокоилась…       Почти.       В гостиной хлопнула входная дверь. Звон двух связок ключей, брошенных на кофейный столик. Геральд прислонился плечом о косяк двери спальни, сложив руки на груди, посмеиваясь:       — Что ты почувствовала?       — В каком смысле? — я приподняла бровь, вешая свою куртку в шкаф и разбирая рюкзак.       — Он тебе не понравился. Почему?       Я нервно поджала губы.       — Не знаю. Просто… чёрт, я не знаю, как это объяснить. Он словно что-то прятал, и это ощущалось кожей. Или не прятал… — я развела руками. — Что-то не то…       Снова тихий смешок:       — Оправданная паника, к слову. Видимо, какие-то способности у тебя всё же сохранились. Он действительно долгое время пытался сдать эту квартиру безуспешно. Здесь полгода назад умерла старушка. Просто возраст, никакого криминала. Пролежала, если верить его мыслям почти неделю… — демон хохотнул от того, как я покосилась на постель, представляя, как сын лежит там, где прежде было тело покойницы, и продолжил: — Нет, умерла в гостиной. И запахи вывели. Но старушка была скандалисткой, соседи её недолюбливали, в итоге всем арендаторам рассказывали несуразицу о приведениях и кошмарах этой удачной жилплощади.       Хлопнув глазами, я спросила:       — Какие призраки? Бред какой-то…       — Это для нас с тобой бред, — хмыкнул демон. — Не для них.       Я неожиданно расхохоталась, едва не выронив гигиенические средства, которые вынула из рюкзака:       — Знал бы он, кому сдал эту чёртову квартиру…       — Именно, Уокер! — хмыкнул демон. — А теперь — отдыхать…       — Нет, — я чуть качнула головой, глядя, как ребёнок закрывает глаза, пытаясь бороться со сном, и чуть тише проговорила. — Для начала поговорим. Только пусть уснёт…       Демон закатил глаза, разворачиваясь и уходя в сторону кухни.       — Пока сделаю чай, если найду чайник. Эту пытку я с сухой глоткой не выдержу…       Хмыкнув, я укрыла ребёнка, разложив подушки так, чтобы он не мог упасть. Ещё несколько минут неторопливого перебора густых тёмных волос — и голубые глаза окончательно скрылись под густыми чёрными ресницами. Сын забавно зевнул, вытянулся, словно лягушонок, и засопел. Я ещё раз оглядела комнату, представляя, что как минимум неделю, если не больше, проведу в этих стенах, если не попадёмся раньше…       «Не хотелось бы…» — отчаянный вздох внутри. Я ещё раз взглянула на сына и вышла из комнаты, едва прикрыв дверь, оставляя достаточно пространства для наблюдения. Демон суетился у плиты, высыпая заварку и кофе в какие-то аляповатые кружки с государственными флагами. Квартира понемногу начала мне нравиться. Хотя бы тем, что не придётся закупаться чем-то, что потом придётся бросить в случае побега. Мозг автоматически переключился на насущное: ближайшее время сходить за продуктами, что-то на скорую руку приготовить.       По комнате поплыло смешение запахов чёрного листового чая и кофе. Геральд сел за стол, поставив обе кружки.       — Ну, с чего начнём?       — Бессмертным в ссылке стирают память после того, как лишают крыльев, насколько я помню. Но Маргарита…       Демон хмыкнул, делая глоток своего напитка:       — Понятно, экскурс с самого начала… Этому правилу досконально следовали только светлокрылые. И то, если мне не изменяет память, были и исключения для особенно провинившихся. Для бессмертного оказаться в этом мире, стареть со всеми, прозябать, утратив крылья, власть, шанс на прежнюю жизнь — наказание страшнее смерти. Сатана… предшественник Аббадона, которого ты прикончила под стенами школы, был не столь щепетилен. Некоторых демонов удалось спасти. Та же Маргарита была лекарем, но впала в немилость, лишилась крыльев, однако те, кто попадал прежде в её заботливые руки, сочли, что память и часть дара можно оставить. Три десятка лет назад она оказалась в мире смертных. И таких немало. Они редко когда распознают беглых бессмертных, но те, кто крыльев не лишён, их чувствуют, — Геральд развёл руками. — Тебе в очередной раз повезло, что опытный лекарь из мира бессмертных нашёлся достаточно быстро. Во избежание дополнительных вопросов: документы я достал тем же способом.       Я нервно поёжилась:       — Каков шанс, что меня или Гидеона… Распознают?       — Как много бессмертных Мальбонте сверг, лишив крыльев за всё это время, Виктория? — я невольно вздрогнула от своего полного имени и опустила глаза, а демон усмехнулся. — Никого. Всех подвергли казни… Едва ли кто-то из нынешних обитателей смертного мира, сохранивших память о своём прошлом, но лишившихся крыльев, вообще знает кто ты и кто мальчик.       — У него есть имя… — прошептала я.       Снова кривая усмешка:       — Как прикажешь.       Я вздохнула, решив сделать ход ва-банк:       — Почему тебя разозлила мысль о том, что придётся уйти, когда представители сопротивления выйдут на связь?       Глаза демона скользнули на приоткрытую дверь спальни, где посапывал Гидеон. Мне казалось, что его лицо стало каменным. Мыслительный процесс прорезал глубокие морщинки на высоком лбу. Демон отставил кружку, выпив всё залпом. Ладони прошлись по бледному лицу, словно пытаясь стряхнуть эмоции. На миг показалась уязвимость, и я едва сохранила внешнее спокойствие. Снова острый укол сожаления оттого, что не могу проникнуть в мысли.       Наконец, Геральд дёрнул головой.       — У всех нас есть прошлое, которое останется под замком. Я не хочу говорить об этом. Если всё будет спокойно, я уйду. Не стоит переживать…       — Я не переживаю. Но, если нам предстоит обретаться под одной крышей, я предпочла бы знать больше, чем… сейчас.       Демон поднялся из-за стола, отступив к раковине и моя свою кружку.       — Уокер, я не хочу ворошить прошлое.       — Расскажи, — твёрдо попросила я.       Усмешка:       — Приказ опальной королевы?       — Просьба такой ненавистной тебе Уокер.       Льдисто-бирюзовые глаза упрямо впились в мои. Повисла короткая пауза. Демон вздохнул, отставив кружку в сушилку.       — Я не питаю к тебе ненависти, — он осёкся, уперевшись руками в раковину и опустив голову. — Я лишь не могу понять, какого дьявола ты тогда понеслась спасать меня, а не…       Сердце дрогнуло, и я спрятала искривившиеся от горечи губы, делая глоток своего остывшего чая. Ответ был, но чёрта с два он придётся ему по душе. И всё же ждал, не двигаясь с места. Я вздохнула, грея замёрзшие от волнения руки о бока всё ещё тёплой кружки с раскрывшимися чайными листочками заварки.       — Когда ты будешь готов рассказать мне всё, я дам тебе ответ на этот вопрос…