***
Жара в этом году какая-то ненормальная. Ну, или Дайсу так только кажется. Однако течёт с него в три ручья, а поднимающаяся под ногами пыль невольно щекочет нос до желания чихнуть. И воздух какой-то спёртый. К дождю что ли? Если да, то это как-то отстойно. Не то, чтобы Дайс большой поклонник легенды, но всё же будет грустно, если она будет омрачена дождём. Да и, если говорить о более прагматичных вещах, ночевать в дождь на улице даже грустнее, чем думать, что две мифические фигуры не смогут встретиться друг с другом. А ещё сегодня, надо же, его день рождения. Первый за долгое время, во время которого он не будет один. И хотя одиночество в праздники за всё время со времён побега стало чем-то привычным, всё-таки он рад, что теперь у него есть Рамуда и Гентаро. Это их первая танабата. Его первый день рождения рядом с самыми близкими, не по крови, но по духу, людьми. Совместные праздники с ними до этого всегда имели свою особую прелесть, какой не было никогда прежде, и что-то подсказывает, что в этот раз будет точно так же. — Мама, мама! А что ты пожелала? Выдернутый из собственных мыслей звонким детским голосом Дайс вздрагивает и озирается вокруг. Даже удивительно, что этот голос пробился сквозь праздничный шум. — Это секрет! Но если хочешь, можешь попробовать поугадывать! — Но ты же всё равно не скажешь, если это секрет… Чёрт. Вот за это Дайс и не любит праздники, стараясь застрять во время них в каком-нибудь казино с такими же отщепенцами, как и он сам. Сказать по правде, он почти забыл, как праздновал танабату с семьёй. Не той, что его вырастила, а ну… с такой, как у всех. Он помнит очень размыто шуршание ткани материнской лиловой юкаты, и что её голос был очень тёплым и ласковым. Совсем не похожим на тот, что слышат сейчас граждане страны от премьер-министрессы. Праздники с семьёй Арисугава он бы наоборот предпочёл забыть. Возможно, они не были плохими людьми. Просто их ценности были не для него. Строгие правила, даже на собственный день рождения, ведь он член семьи Арисугава, значит, должен вести себя соответственно. И всё же он мог урывать для себя щепотку удовольствия, когда наблюдал за всполохами салютов. И мечтал, чтобы его жизнь была такой же как они. Пусть недолгой, зато яркой и наполненной впечатлениями. Совсем как Рамуда. Дайс даже замирает от пронзившей его голову мысли. А ведь Рамуда тоже может совсем как фейерверк быстро догореть и раствориться в звёздном небе, будто… Его никогда и не было. — Ха… Дурак, — Дайс сжимает ладонь в кулак. — Совсем жара мозги расплавила что ли. И всё же от мысли этой всё внутри болезненно скручивает и сжимает. Он так не хочет, чтобы жизнь Рамуды была фейрверком! Не хочет, чтобы он в считанные минуты догорел без следа. Рамуда звезда. До взрыва его сверхновой ещё очень и очень далеко. Наверное, Дайс действительно хотел бы, чтобы его близкие люди были счастливы как можно дольше. И пока это будет так, Дайс может быть спокоен за то, что их жизнь полна впечатлений. С этой мыслью Дайс останавливается рядом с одним из многочисленных бамбуковых деревец, расставленных расставленных по всему городу и особенно здесь, в Каппабаши-дори, где проходят самые громкие празднества. Читать чужие танзаку, конечно, не очень прилично, но не то чтобы Дайса беспокоили приличия, да и взгляд сам падает на висящие совсем рядышком, будто парные танзаку серого и фиолетовых цветов. И пожелания в них словно заставляют сердце пропустить пару ударов. Никогда и ни при каких обстоятельствах не терять тех, кто тебе дорог. Иметь силу, чтобы их защитить. Кем бы не были эти люди, но… Дайс понимает их. Пускай и не в контексте смерти, но Дайс потерял отца и мать. И сам же отказался от той своей семьи, нахождение в которой его словно бы душило. Сейчас его семья — Fling Posse, и одна мысль о том, чтобы потерять их заставляет страх встать болезненным комом в горле. Насколько порой кажется хрупким, несмотря на свою несгибаемость, Гентаро, когда речь заходит о вещах, слишком личных для него. Насколько висящей на волоске кажется жизнь Рамуды, когда вспоминаешь о его мёртвых «братьях». Которых они же сами убили и оставили лежать там. Рамуда может в любой момент присоединиться к ним и быть окончательно заменённым для публики клоном. Дайс никогда не допустит, чтобы это произошло. Потому что в его мире существует только один Амемура Рамуда. Улыбаясь, Дайс уже собирается выпрямиться, как его почти сбивают с ног, напрыгивая со спины. Даже не нужно гадать, чтобы понять, чьи тонкие руки крепко обнимают его за шею и чей звонкий голос раздаётся у самого уха. — Бу-у-у, Дайсу коварно подсматривает чужие желания! Когда они только познакомились, это вызвало раздражение. Сейчас же Дайс даже не сдерживает улыбку. Рамуда как всегда Рамуда.***
Какое же странное ощущение. Совсем не в правилах Рамуды волноваться, но тем не менее, всю дорогу до Каппабаши-дори его занимает странный мандраж. Это даже не его первая танабата, но всё же, прямо сейчас он чувствует, что в какой-то мере она и правда первая. В конце концов… раньше у него не было… возлюбленных? Ему сложно осознать, что они с Гентаро и Дайсом действительно встречаются. Но одно он знает точно — это день, который он проведёт с самыми близкими людьми. В маленьком кармашке с внутренней стороны юкаты (честно, он не очень уверен, что подобное по правилам, да и кому какое дело?) лежит его танзаку, и всё же он совсем не уверен — пожелал ли он то, что нужно. У Рамуды главное желание — выжить. И тем не менее, что-то всё равно ощущается неправильным. Замечая Гентаро, Рамуда чуть ускоряет шаг, пускай в гэта это и довольно неудобно. Довольно редко когда Рамуда чувствует себя неповоротливым пингвином, и сейчас как раз такой случай. — Боже, Рамуда!.. — Гентаро шумно выдыхает, буквально ловя навернувшегося лидера и пошатываясь с ним сам. — Не носись так… Рамуда прыскает и широко улыбается, поднимая взгляд. Вышло неловко, но забавно, пускай Гентаро и выглядит взволнованно. А ещё красиво. Ему идёт нежный салатовый оттенок — именно такой, какого цвета сейчас его юката. — Я в порядке! — наконец, отвечает он. — Ты уже видел Дайсу? — Нет. Похоже, нам придётся его тут поискать. Ну, или позвонить. — Нет, сперва поищем! Раз Хикобоши и Орихиме могут встретиться сегодня, то и мы с ним встретимся! — Рамуда задорно подмигивает, цепляя писателя за руку. — Но они могут и не встретиться, если пойдёт дождь… — Я это предусмотрел! — Рамуда улыбается и вытаскивает из внутреннего кармашка белую тканевую куклу. — Смотри-и-и! — Теру-теру бозу? Не думал, что ты так суеверен, Рамуда. Рамуда усмехается. — А я и нет. Просто подумал, что это будет… забавно? К тому же, не то чтобы их очень сложно делать. И, в отличие от Гентаро и Дайса, это действительно было так. Рамуда не любит суеверия и не верит в них, предпочитая думать, что решает свою судьбу самостоятельно, без богинь в игральных костях и чудес, и всё же суеверия своих возлюбленных находит донельзя очаровательными и трогательными. — Вот как… Это мило, — Гентаро мягко улыбается, рассматривая амулет. У него очень красивая мимика, даже когда такая сдержанная. — Что же, теперь Орихиме и Хикобоши могут быть спокойны. И всё же он кажется чем-то обеспокоенным. Гентаро умеет сохранять хладнокровие и держать лицо, и всё же сейчас он едва заметно нахмурен. Его что-то тревожит? — Гентаро, ты такой хмурый… Что-то не так? Тот вздрагивает слегка, оборачиваясь на Рамуду, и вздыхает: — Как всё же поразительно в тебе сочетаются умения без раздумий влезать в чужой внутренний мир и ревностно оберегать свой. Гентаро бьёт не в бровь а в глаз. Лёгкая улыбка на губах немного искажается в ухмылку, и Рамуда опускает секундно взгляд к асфальту, чтобы вновь поднять его назад. — Это не ответ. — Верно. Это знак того, что я не горю желанием отвечать. Но, — Гентаро притворно выдыхает, — кажется, мой дорогой лидер не хочет оставить во мне и капли загадки… — Ты что, квест-комната, чтобы в тебе загадки искать? — Вот я тебе в следующий раз то же самое скажу. Гентаро старается сдерживать себя, но видно, что его губы тянутся в озорную улыбку. Поднявшись на носочки, Рамуда позволяет себе лёгкий поцелуй в краешек. — Ты вредина, Гентаро. Но, так и быть, я не буду тебя мучить. Пойдём-пойдём искать Дайса! Потянув за собой, Рамуда чуть ускоряет шаг. Они с Гентаро как отражения в кривом зеркале. Одинаковы, но одновременно с тем различны. Различны, но одновременно с тем одинаковы.. У Рамуды никогда не было проблем с тем, чтобы встревать в чужие личные дела, в то время как за свои он действительно переживал и ревностно оберегал каждый свой секрет. И Гентаро, надо же, очень с ним этим похож и не похож одновременно. Он скрытный и полный загадок, и в то же время от его скрытности ощущается такая отчаянная боль, что даже завыть хочется. Всё в Гентаро так и говорит для Рамуды: «Я бы с радостью был бы откровенным, будь на то моя воля». И это очень грустно. Они все трое — те ещё эскапирующие лжецы, но если для них с Дайсом ускользать от глубоко личных разговоров о себе — норма, то для Гентаро, если присмотреться внимательнее, заметно, это даётся с трудом. Поскорее бы уже они со всем смогли разобраться и поговорить. Дайс находится и правда довольно быстро — у одного из деревьев с танзаку. Неужели подглядывает за чужими? Отцепившись от Гентаро, Рамуда налетает на Дайса, запрыгивая ему на спину и прижимаясь. Он горячий, потный, но к его крепкому телу всё равно приятно прижиматься и ощущать его тепло. — Бу-у-у, Дайсу коварно подсматривает чужие желания! Арисугава прокашливается, видимо, от неожиданности, а следом издаёт хриплые смешки. — Чёрт, ты как всегда… — обернувшись, он наклоняется за поцелуем. Горячий, напористый, и в то же время нежный — Рамуде чертовски нравится целоваться с Дайсом. — Долго же вы бродили. — Прости-прости! Ни одна сказочная встреча не обходится без испытаний! Но теперь мы с тобой! Что ты там высматривал? — А, да ниче такого. Просто желания чьи-то на глаза попались… — Читаешь чужие желания, Дайсу? — Гентаро мягко усмехнулся. — Как некрасиво. Ну, может, и некрасиво, но любопытно от этого меньше не делается. Рамуда с интересом рассматривает деревце, на котором висят не так много танзаку, и невольно цепляется взглядом за фиолетовую бумажку. Никогда больше не терять тех, кто дорог. И что-то внутри откликается. У Рамуды не такой большой опыт, но в то же время наполненный. Возможно, даже слишком. И потерял в прошлом он всё из-за своих ошибок. И заставил, пусть и не напрямую, потерять других. Своё пожелание вдруг начинает казаться каким-то… глупым и эгоистичным. Он же уже вверил свою жизнь в руки Гентаро и Дайса. Он уже доверил им своё спасение. И теперь всё, чего он хочет — это быть рядом с ними как можно больше. — Рамуда, ты в порядке? — крупная ладонь Дайса накрывает его плечо с одной стороны и изящная, с мозолью на среднем пальце, с другой. Они одновременно поинтересовались его состоянием. Хорошие. — Да, в порядке. Просто кое о чём подумал… — он заминается. — Гентаро, у тебя есть ручка? Я хотел исправить свою танзаку. — Ты уверен? — Абсолютно! Беря в руки ручку, Рамуда аккуратно перечёркивает «Я обязательно выживу» и теряется. Он хочет быть как можно дольше с Гентаро и Дайсом, хочет испытать как можно больше нового и интересного, узнать как можно больше… Мир большой и Рамуда так мало о нём знает. — … Придумал! Возможно, его желание немного детское и наивное, но всё же «Путешествие по миру с Дайсу и Гентаро!» ему нравится больше предыдущего варианта. Как минимум, потому что то, что он выживет — это уже нечто само собой разумеющееся. И это прекрасно.***
— Дайсу? — М? — Дайс отрывается от поедания шарика такояки. У него вокруг рта испачкано, и это выглядит одновременно и нелепо, и мило. — Что ты написал на своей танзаку? — Э-э-э, ты чего, Гентаро. Кто же раскрывает своё желание? — Вот как. Действительно, — Гентаро слабо улыбается. — Довольно иронично, что мы празднуем и загадываем желания в единственный день в году, когда двум разделённым душам можно видеться. Это… так печально. — Думаешь? — Дайс чуть наклоняет голову набок. — Ну не знаю. Я никогда так не думал. — А как же? — Да никак на самом деле… Праздник и праздник… — Дайсу… — Гентаро вздыхает. — Это же твой день рождения. Дайс смеётся. У него всё просто и в то же время интересно. В какой-то мере, это завораживает. И вызывает зависть. — Ну, если тебе так хочется заморочиться, то… Разве прелесть не в надежде? — Надежде? — Ну, смотри, — Дайс откладывает шпажку. — Не думаю, что эти двое считают охуеть каким справедливым, что им можно видеться раз в году. И то не факт, если дождь ебанёт. Но суть в том, что они… Просто рады видеть друг друга, я думаю? Типа, за год ты, наверное, очень сильно соскучишься по кому-то, кого любишь. И, думаю, они надеются, что у тех, кто оставляет своё пожелание, всё сложится лучше, чем было у них. Гентаро искренне не понимает, как можно говорить такие умные вещи так… просто. Дайс в самом деле удивительный человек. Почему-то в голове и правда будто пазл складывается. — … Спасибо, Дайсу. — Э? Но я же ничего такого не сказал. Ну конечно. Юмено вздыхает — иногда Дайс будто и сам не понимает, насколько потрясающие вещи делает и говорит. Но, наверное, сейчас он правда чувствует, что лучше понимает, что ему сказала бабушка много лет назад. — Надежда, хах?.. — бормочет он невпопад, глядя в закатное небо. Скоро уже должны начаться салюты. — Надеюсь, Орихиме и Хикобоши понадеются вместе со мной. — Конечно! — Дайс хлопает по плечу с силой, заставляя закашляться, чтобы следом ухватить за руку. — Идём, Рамуда наверняка уже занял нам просто заебись какие места, чтобы смотреть салюты! — … Верно. Идём, Дайсу. Почему-то на душе становится невероятно легко и хочется улыбаться. Наверное, он заражён более простым, и в то же время невероятным мышлением своего возлюбленного. Впрочем, оно и к лучшему.