***
До Рождества осталось три дня. Самые волнительные и сказочные три дня, наполненные суетой, семейными посиделками и уютом в доме. Альберто, который прожил один так много времени в прошлом, наконец может гордо говорить на перроне, заходя в вагон: «Я еду домой ». Он едет домой. И Лука, и Джулия. Они все едут домой. Едут туда, где их любят и ждут, и так будет всегда. Альберто это знает. И ему хочется отплатить любовью на любовь всем. Это трудно, ведь он до сих пор плохо понимает, как должна выглядеть забота, что вообще нужно делать, чтобы доказать свои чувства. Чаще всего у него все валится из рук, что-то сгорает, что-то тонет, он просто несет за собой какие-то катастрофы. И он не специально. И все это знают, поэтому и прощают. Значит ли это, что его действительно любят? Конечно. Его просто принимают таким, какой он есть, без упреков и осуждений. Альберто следом за Лукой и Джулией протискивается к своему месту, пропуская мимо ушей болтовню идущих впереди друзей. — Так, Франко отмечает с отцом? — стягивая с кучерявых волос полосатую с пушистым помпоном шапку, Лука усаживается на свое место, перед этим сверяя его с билетом. — Sì, они все реже и реже проводят время вместе. Я предложила ему поехать с нами, чтобы он не сидел один в этом огромном холодном доме, но Франко сказал, что найдет, чем заняться и дождется синьора Адриано, — Джулия плюхается рядом и следом за Лукой скидывает с себя шапку. Погода не собирается меняться ближайшую неделю, холода все не отступают, а снег стремительно заваливает дороги. — Альберто, ты на редкость молчаливый сегодня. Что-то не так? Скорфано садится напротив, совершенно отрешенно поглядывая в окно сквозь ледяные узоры. Он задумался. Задумался о жизни, о праздниках, о любви. Обо всем и сразу. Джулии пришлось даже несколько раз щелкнуть перед его лицом, чтобы хоть как-то разбудить. — Альберто, ты в порядке? — Да, а что не так? — Ты практически ничего не говоришь с момента, как вернулся с ярмарки, — Лука кладет свою руку поверх руки Альберто, мягко поглаживая пальцами и при этом не разрывая зрительный контакт. Он волнуется, искренне волнуется за своего парня. — Все в порядке, эй! Я просто никогда не видел такого, — Альберто тыкает пальцем в окно, выдернув руку из-под руки Пагуро. Заснеженные дома на берегу, укутанные в сто слоев одежды люди, сотни гирлянд, сияющих в городе. Каждый раз, покидая Геную, Альберто замечает, что вид из окна поезда меняется. Город – нет, а вот его вид – да. Все зависит от погоды, людей, даже дня недели. Каждая мелочь может сыграть свою роль. Лука перестал удивляться такому пару лет назад, его уже сложно удивить подобным, а вот Скорфано останется навечно ребенком в душе. Он будет всегда с теплой улыбкой и сияющими глазами смотреть на пейзажи, пусть видел их вчера или неделю назад. Лука улыбается. Он влюблен по уши в такого Скорфано, в такого мечтательного, шумного, энергичного. Пагуро и сам смотрит в окно, желая разделить этот восторг с любимым человеком. Пусть его настолько это не трогает, но для Ала это важно. Значит и для Луки это важно. Значит он тоже будет смотреть в окно каждый раз, когда Ал будет туда тыкать, ведь скорее всего там что-то поистине прекрасное и удивительное. Прекрасное и удивительное заканчивается даже слишком быстро. Когда поезд останавливается в Порто Россо, все дружно добираются до дома, обнимаются с родными и оставляют вещи в комнатах, происходит то, чего никто не ожидал. Подвешивая гирлянду над дверью, Лука бодро напевает себе какую-то песенку, которая приелась у него еще неделю назад в магазине. Вот любят же на повторе крутить эти песни, что от них потом не избавиться несколько месяцев. — Ты выбрал эту? — Джулия подходит к стремянке и поглядывает вверх, скрестив руки на груди и качая одобрительно головой. — Неплохо. А почему не ту разноцветную? — Мне показалось, что желтые огоньки более приятные глазу и более праздничные, чем яркие. Может, более чистые и теплые для Рождества. — Что ж, одобряю твой подход. Но не хватает знаешь чего? Венка! — Джульетта вытаскивает из большой коробки венок, украшенный шишками и какими-то пластиковыми ягодами. Конечно, это лишь элемент декора, но с ним дух праздника возрастает в сотни раз. — Мне кажется, его пора обновить. Он осыпается, — Пагуро смеется, отряхивая с подруги зеленые еловые иголочки, которые вот только что были на этом самом венке. — В следующем году. Вот ты и знаешь, какой подарок нужен в этом доме. — Лучше сказать это Алу. Кстати, а он куда делся? — А, он на крыльце подметает и убирает снег. Он сам вызвался! — Он же тут самый сильный, ну, — Лука толкает Джулию по-дружески в плечо. Вообще, он даже не врет. Альберто и правда сильный. — Вы такая милая пара, — вмешивается в разговор Даниэла, проходя к сыну и крепко его обнимая. — Я знала, что вы будете вместе с самого начала. Твой отец мне еще не верил, но вот я вижу, вы так повзрослели, похорошели! Как отличная мать, я хорошо знаю своего сына и его предпочтения! — синьора Пагуро гордо вскидывает голову, довольная своими поспешными выводами. Джулия, если бы могла, подавилась бы сейчас чем-нибудь от такого заявления. Для полной комичности рядом еще нужен Франко. Он умеет вовремя отпить что-нибудь, чтобы при подобных новостях откашливаться. Марковальдо ждет реакции Луки, ждет его ответ на все умозаключения его матери. Но ничего, Пагуро лишь улыбается, хоть и слегка нервно. Он не скажет. И это даже обижает, причем не только девушку. Альберто как раз закончил со снегом на крыльце и подоспел к такой интересной речи от Даниэлы. Очень вовремя, как же! Его взгляд выражает такое же недопонимание, как и у Джулии, только вот к нему добавляется укол ревности и обиды. Почему Лука молчит? — Ладно, не буду вам мешать! О, Джулия, не помешала бы твоя помощь с пастой. — Я сейчас подойду, — Марковальдо натягивает улыбку, при этом прожигает недовольным взглядом Луку, от чего тот даже нервно сглотнул. Если Пагуро взгляд Скорфано увидит, так вообще сглатывать устанет и глаза в пол прятать! Как только женщина уходит и скрывается за стенами кухни, Джульетта не медлит и хватает Луку за воротник мягкого зелёного свитера. Девушка оттаскивает друга в коридор подальше от кухни и прижимает его к стене. Несколько раз оглядевшись и убедившись, что никого рядом нет, она практически шипит: — Какого черта, Лука?! Твои родители не в курсе? — Нет! Прости, я им все никак не мог рассказать! — Сколько лет?! Лука, уже лет пять прошло, а они до сих пор считают, что мы пара? Почему ты не сказал, что твоя мама ошибается? — С ней… иногда сложно. — Знаешь, с чем еще сложно? С вилкой в горле жить! Иди и скажи ей правду. — Да, почему ты не сказал ей? Почему вообще за все это время ты ничего не сказал? — Альберто подходит и ровняется с Джулией, как-то даже холодно смотря на своего парня. — Ты как будто… стыдишься меня. — Нет, это не так. Ал, я люблю тебя, но и родителей я тоже люблю. Я не хочу как-то их разочаровать… — Так я для тебя разочарование? Пятно на твоей идеальной жизни? — Ал фыркает, сводя брови все больше к переносице. — Мальчики, стоп. Не сейчас. Прекратите эти перепалки, — Джулия сразу встревает между ними и тяжело выдыхает. Она явно должна брать с них почасовую оплату в качестве семейного психолога. — Лука, ты должен им сказать. От лжи ты делаешь не только Алу больно, но и им. — Я скажу все в Рождество. Через два дня, хорошо? Я обещаю, я признаюсь им, просто мне нужно собраться с мыслями и придумать, как это сделать, — нервный смешок со стороны Луки лишь укрепляет в Скорфано зародившиеся сомнения. Впервые Альберто видит, как Лука лжет всем: родителям, Джулии и, что самое главное, своему парню. — Обещаешь? — снова уточняет Ал, вскидывая одну бровь с недоверием. — Клянусь. Да и, Альберто, неужели тебе так важно, чтобы все знали про нас? Это же не важно. — Тебе может и так. Но не мне. Долго будешь придуриваться, что ты с Джулией? До вашей свадьбы? А Франко в курсе? Наверное, стоит ему рассказать, — Ал убирает руки в карманы штанов и ранит Луку своим ледяным тоном и взглядом. — Так, а вот это почему в мою сторону летит? Давай ты не будешь приплетать сюда Франко? — Марковальдо обернулась к Скорфано, с прищуром смотря в его зеленые разъяренные глаза. — Зависит от Луки, Джулия. — Да я расскажу, хватит, Альберто! Прекрати этот шантаж, просто не было подходящего момента для разговора об этом. Все не так просто! Но я же пообещал, так хватит так на меня смотреть и еще упрекать! Друзьям ничего не оставалось, кроме как поверить Луке на слово. Альберто, конечно, следующие дни дулся и отмалчивался, постоянно подыгрывая всему параду и родителями Луки. Когда Даниэла лишний раз упоминала, какие Лука и Джулия прекрасная пара, Скорфано не упускал возможности добавить что-то в роде «Да, у них уже огромные планы на жизнь, вроде бы!». Джулии приходилось терпеть и сдерживать свою злость на обоих друзей. Впервые Рождество и вся подготовка к нему приносит столько негативных эмоций. Прошлые года как-то настолько внимание никто не заострял на отношения, но в этом… Будто такое озарение пришло на Даниэлу и Лоренцо менее недели назад! Когда наступает канун Рождества и до праздника один день, происходит еще одно чудо, но на сей раз очень даже хорошее. Джулия еще во время готовки задавалась вопросом, для кого столько еды они наготовили. Было предположение, что придет еще странный дядюшка Луки, что, конечно, вряд ли, но вариант такой нельзя исключать. Или же, не дай боже, Эрколе? Задавать вопрос о возможных гостях вслух она так и не решилась. Проще было увидеть потом самой, ведь гостей все равно не избежать, так чего тратить время на выяснение? И ей особо даже не до этого. Какая разница, кого принесет в их дом в праздник, если сейчас голова забита лишь одним — признанием Луки. От недовольных переглядываний со Скорфано в сторону Луки отвлекает стук в дверь. Стук продолжается снова и снова, но никто не открывает. Мимо Джульетты проносится с тарелками синьора Марковальдо, говоря дочери, чтобы открыла именно она. Отшвырнув от себя полотенце, которым она только что протирала стаканы и тарелки, Джульетта проскользнула мимо скопившейся толпы к входной двери. Да, праздники стоит переносить уже куда-то в другое место, особенно зимой. Слишком много народу в таком маленьком доме. Резко распахнув дверь, Джулия даже не настроена улыбаться и вежливо приглашать неожиданных гостей внутрь. Просто откроет и уйдет в сторону — так она решила. Но вот возникшие перед лицом цветы совсем выбили девушку из колеи. Злость и недовольство, копившиеся в ней последние дни, улетели вмиг. Настал момент легкого смущения вперемешку с шоком. Белоснежные лилии в сочетании с алыми розами смотрели на девушку, а кроме них и пара голубых глаз. — Полагаю, я снова не вовремя? — с легкой ухмылкой спрашивает Франко, кивая на растрепанные и спутанные рыжие локоны у Джулии. — Нет, в этот раз ты вовремя, — Джулия даже хотела бы выйти за дверь, закрыть за собой весь этот мир фальши, недовольств и обид друг на друга. Она совсем чувствует себя разбитой, их отношения с Лукой и Альберто трещат по швам из-за маленькой и глупой лжи. И она почти уже не злиться, Луку можно понять. Но ей не хочется быть в центре таких событий. — Погоди, но ты ведь… — С отцом. Я же сказал, у нас свои планы с ним были. Вот они сейчас и реализуются, — Белуччи вручает букет девушке в руки. — Ты выглядишь совсем… не в настроении. — В качестве объяснения у меня есть два имени, и я тебя заверяю, ты не удивишься. — Лука и Альберто? — Лука и Альберто. Франко тяжело вздыхает. Он действительно не удивился. Но что пошло на сей раз не так – загадка. Скорее всего, Альберто что-то натворил и все переросло в масштабный конфликт. Лука лишь жертва эмоций Скорфано, как и все они. Как жаль, что Белуччи еще не знает, кто зачинщик в этот раз мелкого бедствия. — Джулия, ciao! — бодро приветствует Марковальдо Адриано, подходя к двери и обаятельно улыбаясь. — Ну, в чем вам там помощь нужна? — В семейном психологе, — отшучивается Франко. — Кто-то поссорился? — Адриано удивленно глядит на Джульетту, но та отмахивается. Спасибо, что на улице потеплело за эти дни, а снег почти растаял. Хоть стоять в дверях не так холодно. — Не обращайте внимание, все в порядке. Снова дежурная улыбка Джулии, попытка держать все под контролем, в том числе чувства и эмоции. Наверное, Франко ожидал более бурной реакции девушки на его приезд, но он не слепой. Он видит, насколько Джульетта вне реальности, насколько она загружена мыслями и чужими проблемами. Так не должно быть, но он повлиять на это не может. Только если решить проблемы других людей, чтоб от них освободить Марковальдо. Проходя в дом и снимая пальто, Франко сразу слышит громкий разговор двух женщин, причем один голос он знает хорошо — синьора Марковальдо обладает приятным и мягким, в отличие от второго, более звонкого и резкого голоса. И, к сожалению, то, что слышит Белуччи его отнюдь не радует. — Мне не понятно только одно, почему наши дети скрывают свои чувства и отношения? Джульетта такая умная и талантливая девочка, ведь именно она так повлияла на Луку. Я все боялась, что он свяжется с опасными и злыми людьми, но ему так повезло встретить Джулию! — Даниэла все никак не успокаивается, ей слишком интересна жизнь ее сына, его отношения, что она хочет знать все, при этом спрашивая даже не у него самого. А что толку? Лука ничего и не говорит, лишь убегает и выдумывает новые дела и обязанности. — Они жили у вас так долго, вы явно знаете больше! — Они всегда были хорошими друзьями, не думаю, что между ними что-то было, — синьора Марковальдо качает головой, приложив ладонь к щеке и задумчиво вглядываясь в карие глаза собеседницы. Франко чуть ли не роняет пальто. Хочется списать на то, что он не уловил суть разговора и не знает всего, но как тут понимать иначе? — Джулия, можно на пару слов, — Белуччи оставляет вещи в коридоре и, мягко подхватив за локоть девушку, отводит ее в сторону на лестницу. Он потирает переносицу, раздумывая над тем, как бы без наезда сказать о том, что он услышал. Не хочется выглядеть ревнивым идиотом, да дело и не в ревности. Он просто не понимает происходящего в этом самом доме. — Так ты у нас теперь с Лукой? — Ты только зашел в дом, а до тебя уже донеслось это. Замечательно! — Джулия взмахнула руками, закатив глаза. — Это все Лука. Его родители думают, что мы вместе. А он не сказал им ничего! Пообещал признаться на празднике, но пока он избегает нас всех, делает вид, что ничего нет. — Лука? А ты тут каким боком?! Скажи ты им! — Я не хочу испортить между нами с Лукой дружбу, как и его отношения с родителями. Он должен сам. — А что насчет нас? Что насчет нашей дружбы, наших отношений? — Франко краснеет, что ему это абсолютно несвойственно. Каждый раз, когда поднимается тема его чувств и Джульетты, так на лице невольно всплывает румянец, а глаза сразу начинают блестеть. — Не драматизируй. Я не буду врываться в это и говорить все за Луку. Он мне доверяет, что я буду молчать. Я и буду. Вот если за столом он так и не скажет, тогда пусть ждет беды. Я за него это сделаю. — О, правда? Так мне подыгрывать этому представлению или что? Вопрос остается без ответа. Конечно Франко подыграет. Зачем? Просто так. Для пущего эффекта. Джулия бы повторяла, что так нельзя и не стоит давить так на Луку, но с другой стороны Лука сам нарывается на такой цирк. Чем раньше он скажет, тем быстрее Альберто и Франко заткнутся, перестанут вводить Пагуро в краску и смущение.***
В доме тепло, ярко и немножко тесно. На столе раскатана праздничная белоснежная кружевная скатерть. На столе практически нет свободного места, все заставлено рождественскими блюдами и закусками. В центре стола — большая запечённая индейка, с румяной корочкой, фаршированная сложной начинкой из груш и грецких орехов. Рядом с ней — Панеттоне. Гостиная сияет весёлыми огоньками гирлянд, запах манящий и изумительный, все сидят за столом, рассматривая эту красоту и погружаясь в атмосферу прекрасного. Альберто облизывается, не церемонясь, накладывая себе жёлтую лазанья с «баккалой» из Венето, попутно добавляя в свою тарелку закуски в виде колбасок. Франко разливает дорогое вино, которое привез и для общего стола, и несколько бутылок в качестве подарка. Застолье не обещает ничего экстремального, только вот Лука как-то напряженно копается с своей тарелке, пока Джулия пронзает его своим грозным и выжидаюшим взглядом. Она, вероятно, пинает его под столом. Лука сдерживает писк, расширяя глаза. Альберто собирается заесть свое недовольство, и ничего подозрительного за происходящим под столом он не улавливает, погруженный в обширный спектр вкусов. Адриано спокойно сидит рядом с сыном, разрезая порцию индейки ножом. Он, кажется, говорил тост в начале, выпив игристого полу-сухого, делая комплимент праздничному столу. — Ты не хотел меня расстраивать? — обращается он к Франко, не отрываясь от еды. — Ты мог мне рассказать, что расстался с Джульеттой, — у него ровный тон и глубокий голос. Он, наконец, поднимает на сына взгляд, упираясь в его такие же голубые глаза, в которых нет характерного Адриано спокойствия. У Франко будто веко дергается, но Адриано не дожидается ответа, обращаясь напрямую к Джулии, сидящей через Франко: — Рад, что это не помешало дружбе с моим сыном, — говорит он в вежливой манере. — Давно вы с Лукой приняли чувства друг в друге? Франко практически приходит в бешенство, а Лука бледнеет на глазах, его лицо становится кислым-кислым, и он старается найти утешение в своей тарелке, чтобы не врезаться в возмущение в глазах своего парня. — Вот и мне интересно, когда, — вызывающий тон Франко опрокидывается на Джулию тоже. Адриано смутно воспринимает интонацию сына, находя в ней язвительность, и неприятно от этого хмурится. Джулии приходится отвлечься от индейки с гарниром, чтобы вскинуть недовольно бровь и одарить всех своим постным лицом. Она явно не рада беседе и, кажется, врезается возмущенным взглядом в Франко, который не менее возмущен. Она не понимает претензии в свою сторону, недовольно поглядывая на Луку, у которого лицо в цвет скатерти. Даниэла внезапно и очень восторженно начинает хихикать, одаривая всех своей благоговейной улыбкой во все лицо. «Dio mio, мама, только не сейчас», — практически в панике проносится в кудрявой голове Луки, и тот хватается руками за щеки. — Это определенно была amore a prima vista!⁶ — громко и мечтательно заявляет она, придерживая мужа за предплечье. Тот кивает с довольным лицом, поглядывая то на Луку, то на Джульетту, и ни у одного из них нет радости в глазах. — Ну ты чего, mio caro, не смущайся так, — отмахивается женщина, фыркая. — Я же помню, как еще тем самым летом вас точно тянуло друг к другу! — расставляет акценты она. У Альберто практически выпадает вилка из рук, а его аппетитная гора еды больше не кажется аппетитной. Он хмуро слушает рассказ родителей своего парня и понимает, что было все совсем не так. И это жутко раздражает. — О да, вас было не оторвать друг от друга, — ворчит он искренне недовольно, вспоминая, как бегал за Лукой и чувствовал себя третьим лишним. Он был ребенком, и сейчас ему все равно, но то, как это видели родители его парня — совсем не льстит. — Вот и мы о чем! — подключается Лоренцо. — Ох, наш мальчик совсем вырос. Вы, наверное, уже свадьбу планируете? Франко давится индейкой, у Джулии кривится лицо, а Лука резко хлопает ладонями по столу. — Я встречаюсь с Альберто! — выпаливает он, из бледного тут же окрашиваясь красным. Все внезапно молчат, раскрыв глаза, кроме Массимо — тот все просек с самого-самого начала. У Альберто слабо краснеют щеки, но на лице появляется гордая улыбка, а Джулия с Франко словно выдыхают напряжение. Но тишина по-прежнему напрягает, и все взгляды направленны на умирающего от смущения Луки. — Я… Я… Не знал как об этом сообщить! — сбивчиво тараторит он, смотря в свою тарелку. — А потом вы решили, что я… Встречаюсь с Джулией… Я просто не хотел вас расстраивать! — поднимает он глаза на родителей, собираясь бросить что-то еще, чтобы эта колючая тишина не начиналась вновь, но его прерывают. — Dio mio, Лука! — поражено и с придыханием выдает Даниэла, прикрыв ладонью губы. Лоренцо шокировано раскрывает рот, поглядывая на Альберто. — Тебе… Стоило сказать раньше, чтобы мы не ставили Джульетту в неловкое положение, — он вкрадчиво сообщает это, смотря в глаза Скорфано. — И твоего парня, — добавляет он, улыбаясь. У Луки сердце делает кульбит, и он точно забывает, как дышать. Все… Так просто? Никаких скандалов, истерик? Если бы он знал, что все так обернется!.. Будто сбросив с души камень, парень опускает голову. Легкая улыбка появляется на лице, в голову малость вскруживает от волнения. Он тянется подрагивающими пальцами к бокалу с вином, глотая для храбрости. — Да уж… — бормочет он, неловко глядя на Скорфано, и тот ему подбадривающе подмигивает. Лоренцо радушно протягивает Альберто ладонь, и тот с охотностью крепко ее пожимает. — Приятно наконец узнать, с кем встречается мой сын, — улыбается он Скорфано, который даже отвлекается от еды, улыбаясь в ответ. Все рады, что все хорошо, и продолжают празднование уже мирно и весело, вспоминая забавные моменты из прошлого, делясь рецептами и предвкушением. И атмосфера становится уютной и теплой, вопреки холодам за окном, где медленно и плавно опускается снег хлопьями. После коллективного обмена подарками улица начинает манить своей атмосферностью. Ребята стоят вчетвером, довольные и спокойные, запрокинув головы вверх. Рука Альберто приятно греет ладонь Луки, пальцы их крепко переплетены, а на лицах — счастье. В этом году, кажется, ждет настоящее чудо, раз даже снег покрывает их кудрявые головы в шапках. А потом Альберто подрывается, тянет за собой Пагуро, и начинает с ним бегать под снегом. — Завтра проснемся — сугробы будут! — кричит Альберто восторженно. — Ага, конечно, — Джулия кутается в теплый шарф, рассматривая этих взрослых детей. — Тут грязи больше, чем снега, — и правда, слякоть забавно чавкает под ногами. А после в Марковальдо летит мокрый снежок вперемешку с травинками и землёй, и девушка слышит заливистый смех Франко, который следует за этим. Не оставляя это безнаказанным, Джулия атакует Скорфано несколькими атаками, не стесняясь попасть ему в лицо. Снег шел всю Рожественскую ночь.