Зуб за зуб

Раут сидит на капоте автомобиля, смотрит вдаль и медленно затягивается с сигареты. Не думает ни о чем, просто рассматривая поглощающую пустоту серого неба. Да и тем более, ему сейчас не хочется думать ни о чем. Рядом Игорь, сидя на водительском сиденье с открытой дверью, смотрит на Антона. Тони чувствует на себе чужой взгляд, поэтому лишь улыбается едва заметно, только уголком губ, и выдыхает дым в воздух. Снова затягивается, пока не чувствует как машина слегка качнулась, и слышит шаги. Игорь вышел из машины, что ж. Антон, как только ощущает на своем плече руку, утыкается в изгиб локтя Топора своим лбом, выдыхая судорожно и медленно. Лицо все еще болит, но уже меньше. Раут опускает руку с сигаретой вниз, пока не кидает ее на асфальт. Прижимается к Игорю сильнее, обнимая его руками, и теперь утыкаясь лицом в плечо. Антон дышит медленно, но слышатся как теперь еще чаще проскальзывают судорожные вздохи. Тони прикусывает свою губу, старается держать дыхание ровным, но чувствует, что не может. Все чаще начинает задыхаться, не слышит ничего, кроме крови в ушах и потом протяжно всхлипывает. Встает с копота, чтобы обнять Игоря в полный рост, и просто чтобы было удобнее для них двоих. — Я так устал от всего этого, ты не представляешь, — шепчет тихо парень в плечо Александрову. — Так съехать хочу, боже мой… Я то блять привык к тому, что она может меня пиздануть, — Раут тяжело вздыхает, поднимая голову и на его глаза снова наворачиваются слезы. Антон закусывает губу и смещает сухую, но очень теплую ладонь на лицо Топора. — Но тебя то она, блять, за что… Раут снова не сдерживается, всхлипывает громко и дышит быстро и тяжело, чтобы просто не разреветься тут к хуям. Игорь был единственным, кто не был родственником Антона, но переживал за него как отец. У Топора на скуле красовался синяк, который начал приобретать фиолетовый цвет; разбита губа и щека только что отошла от пощечины. Раут смотрит на Игоря, и продолжает дышать глубоко, пока не чувствует как в горле застрял ком, который даже не дает ничего произнести или вдохнуть. Тони опускает голову, смотрит в асфальт, и резко падает на колени, да так, что даже Игорь не успел поймать его. Антон зарывается пальцами себе в волосы, оттягивает их, и не сдерживаясь, хочет кричать, но выходит только задушенный писк, который все-таки перерастает в крик. Тот кашляет тихо, дышит тяжело, и сжимает свои волосы. Ему больно, плохо. — Тоша, посмотри на меня, — Игорь опускается на корточки, но Антон лишь мотает головой. Не хочет, чтобы Топор видел его заплаканное лицо. Хотя, уже непонятно сколько раз такое происходило. Но сейчас Раут, кажется, был по-настоящему сломлен. — Ну, Тоша… Топор вздыхает тяжело, и осторожно берет лицо Антона в свои ладони, рассматривая блестящие и покрасневшие глаза, оскал от слез и боль. Бесконечную боль. И Игорю самому так больно смотреть на такого Антона, что у него сердце начинает ныть. — Ты молодец, Тоша. Я знаю как тебе сложно, я знаю как ты переживаешь все это, — Игорь глубоко вдыхает, осторожно стирая слезы с лица Тони, пока тот бездумно всхлипывает. Осев на колени, Александров притягивает к себе Раута, обнимая его чересчур осторожно. — Ты сильный, очень. Никогда не останешься один, я всегда буду рядом, Тоша, слышишь? Что бы не случилось, я буду рядом, любить тебя и защищать. Антон снова всхлипывает, прижимается к Топору и обнимает его в ответ, дрожащим голосом шепча что «я так тебя люблю, Гар, т…так люблю-ю… Спасибо что ты есть». Тоша сжимает руки на чужой спине, сжимает черный бомбер в кулаках, и дрожит. Чувствует, как у него дергается глаз, и шмыгает носом несколько раз. — У тебя есть в машине вода? — спрашивает едва слышно, но знает что ответ будет положительным. Игорь без лишних слов встает с места, чтобы дойти до машины и с бардачка достать одну бутылку воды, пока Раут дрожащими руками высыпает себе таблетку. Ну, пытается высыпать одну, но вместо этого из-за дрожи на раскрытую ладонь падают штуки три. — Тош, — осторожно ткнув в чужое плечо горлышком закрытой бутылки, зовет Топор. Вздыхает, присаживаясь рядышком на корточки, и убирает лишние таблетки обратно в белую баночку, ведь знает что Антон не справится с этим сейчас. У них давно было взаимопонимание без слов, просто с одного взгляда. — Возьми воду, давай, — Игорь осторожно открывает ему бутылку с обычной, даже прохладной, водой, и всунув ее в дрожащую ладонь, придерживает сам, только за дно. — Давай, осторожненько, успокоительное в рот и запиваем, да? — парень кивает, приближает ко рту Тоши ладонь с таблеткой, помогая ему выпить ее, и после снова обнимает, отставляя бутылку на асфальт. Раут молчит, лишь проглатывает таблетку и дышит глубоко, снова сжимая в руках бомбер на Топоре. Утыкается лбом ему в изгиб шеи и плеча, прикрывая глаза, слегка влажные от слез. Через секунду слышится тихий шорох одежды, и Антон просто вздыхает снова, смещая ладони под куртку Топора. — Боже, спасибо что ты рядом со мной… — Антону все еще слегка сложно говорить от нехватки дыхания, и поэтому голос то и дело слегка прерывается, но парень продолжает говорить. — Я так тебя люблю, — поднимает заплаканное лицо на Топора, и приблизившись к нему, медленно и мягко целует, хватаясь за него как за последнюю надежду.