***
Измученная зверскими пытками Кэролайн, давно уже позабыла счет дням, все еще проживая свой самый незабываемый день рождения. Она не помнила, как попала в подвал к братьям Сальваторе и совсем не понимала из-за чего Дэймон, так старательно пытается выбить из нее хоть какую-нибудь информацию. Она ничего не знала.. Или ее нагло заставили позабыть о том, чего такого страшного она натворила несколько недель назад. Плевать. Сейчас было важно то, что братья никак не хотели отпускать Кэролайн домой, хотя один из Сальваторе все-таки прогибался под воплями девушки и верил тому, что она в действительности может не знать того, что произошло. Дэймону это не нравилось от слова совсем. Он не желал признавать этого, хотя в глубине душе и сам понимал, что толком ничего не сможет добиться, если за все это время, Кэролайн продолжала стоять лишь на своем. Но в один дождливый день, братья Сальваторе почему-то отпустили девушку домой, дождавшись пока та, заживит свои раны на теле и не появится на пороге своего дома абсолютно здоровым человеком. Все-таки, быть вампиром, в понимании Кэролайн - было круто. Одним вечером, Дэймон не мог найти себе места, постоянно расхаживая из одного угла комнаты в другой. Стефан наблюдал за ним, как за идиотом, добавляя уже привычное ему: "А я ведь говорил тебе". Старший брат от этого начинал злиться еще сильнее. — Я говорил тебе, что у Мари слишком много тайн, но ты то и делал, что мне рот затыкал! — возмущается Дэймон, в очередной раз разбивая стакан, наполненный бурбоном, об пол. — Все хотел защитить свою подружку. — Она была и твоей подругой тоже. — отвечает Стефан и хмурится, когда осознает, что старший брат скидывает всю вину на младшего. — Хватит злиться и дай уже спокойно подумать, как будем разбираться в этой ситуации. — Ты не слышишь меня, Стефан? — старший вампир переходит на крик и все еще пытается привлечь внимание младшего, который почему-то слишком спокоен сейчас. — Нам нужно соглашаться с предложением и навсегда закрыть глаза на Мари. — Ты говоришь полный бред сейчас. Успокойся, Дэймон. — Я не стану успокаиваться ни ради брата, ни ради Елены. Сейчас, в наших с тобой интересах - это спасти только Елену, а на остальных нам должно быть все равно! Ты.. только подумай, как мы заживем с тобой, Стефан.. Стефан замолчал. Нечто огромное подползло к его глотке и образовало там не то камень, не то глыбу, которая лишала вампира способности говорить. Он не знал, что и как ответить своему старшему брату, чтобы успокоился и тот, и внутренняя тревожность Стефана. Он принимает решение оставить Дэймона наедине с самим собой и покинуть комнату прежде, чем еще один заполненный алкоголем стакан, не отправиться в полет вслед за младшим Сальваторе. Стефан начал понимать: он совсем потерял те чувства к Елене, которые он испытывал в их самую первую встречу. Он осознал это только сейчас, когда узнал, что девушка была похищена, да еще и тем, кого он близко знал на протяжении нескольких веков. Стефан не мог поверить в то, что Маритта смогла предать их слишком долгую дружбу и отдать его возлюбленную в лапы зверя, чтобы он делал с ней все, о чем Стефан не мог подозревать. Зайдя в свою комнату и устало приземлившись на кровать, младший Сальваторе понял, что никогда по-настоящему не любил Гилберт, которая вечно выносила ему мозг, речами о том, что француженка слишком часто оказывалась рядом с ним. Он долго терпел ее капризы и признаться честно, Стефан даже был рад, когда все эти недели Елена не появлялась поле его видимости. Внезапно он вспомнил о том самом поцелуе с Мариттой и осознал, что это было самым приятным событием за весь тот вечер. Неужели, мозг Сальваторе отказывался принимать пропажу Елены и заставлял Стефана радоваться этому, при этом продолжая играть образ влюбленного перед своим старшим братом? Неужели, эта француженка сумела вскружить голову и этому вампиру, даже не подозревая этого? — Мари.. ты, словно проклятый вампир, — единственное, что приговаривает Сальваторе, прежде чем скрыться от своего опьяневшего старшего брата.***
Вампирша сидит в местном парке, где всегда полно людей, но почему-то именно сегодня это место пустовало и можно было наблюдать лишь двух-трех жалких прохожих, которые выгуливали своих собак. В то время, пока животные лаяли друг на друга, Мари, вовлеченная в свой внутренний мир, разглядывала, как солнце постепенно уходило за горизонт. Совсем скоро последние лучики пропадут с поля зрения жителей Мистик Фолс и придет мрачная ночь во главе с мерцающей на фоне озера, луной. Маритта любила вечера, переходящие в темное время, ведь ночь для любого вампира - это время безграничных возможностей доя утоления всех волнующих их потребностей. Внезапно телефон первородной завибрировал в кармане кофты, что послужило поводом отвлечься от разглядываний чудес местной природы и удосужиться ответить на звонок: — Не бери, — позади спины послышался мужской голос и вампирша, словно окаменев, решает прислушаться к его словам, чтобы не отвечать на звонок. — Элайджа, ты кажется найдешь любой способ, чтобы увидеться, — девушка не успевает развернуть корпус назад, чтобы встретиться с мужчиной взглядами, ведь место на лавке рядом с нею было занято секунду назад. — В отличии от меня, ведь я в прошлом столькими возможностями не располагала. — Да брось, если бы раньше нашла этих детишек, довольно быстро нас обнаружила бы, — мужчина слегка улыбается, попутно поправляя волосы, которые стали разлетаться в стороны из-за усиливающего ветра. — Их еще даже не рассматривали в качестве будущих детей, в те то времена. Все-таки, пару столетий назад это было. Первородный усмехнулся и девушка поддержала его, слегка улыбнувшись, но прикрыв свой рот ладонью, явно скрывая алые уста от сидящего рядом вампира. Она уже готова была принять тот факт, что мужчина находится довольно близко с француженке и поэтому она принимает решение оттодвинуться чуть дальше, чтобы растворить это тяжелое напряжение между ними. Однако, рука вампира тянется к телу Маритты, хватает ту за плечо и подвигает к себе ближе, заставляя девушку глубоко задуматься о происходящем, но при этом заставляя и мужчину впервые засмущаться перед девушкой: — Не отдаляйся от меня, Мари.Первородная вдруг замолчала.
Казалось бы, в парке, где уже совсем не было людей, Маритте было слышно столько звуков одновременно и все они исходили из ее слишком задумчивой головы. Ее впервые бросило в жар и даже если вампиры не могут чувствовать этого, она, спустя столько веков, вновь ощутила то, что ею было так давно забыто. Она больше не поднимает своей головы, не смотрит мужчине в глаза, ведь знает, что будет теряться в них и путаться в своих мыслях, которые не спешили бы покидать ее разум. Внезапно она утыкается головой в грудь вампира и чувствует, как совсем тихо бьется его сердце. Но она в миг одумывается и понимает, что мозг начал вызывать галлюцинации, ведь никакого бьющегося сердца у первородного никогда и не было. Лишь при рождении и до момента, пока он не превратился в кровожадного монстра. Но девушка не застала момент человеческой жизни Элайджи, плэтому не могла довольствоваться биеним сердца мужчины. Хотя, так сильно ей хотелось это услышать. Майклсон чувствует те же ощущения, что и Мари, но более глубокие и даже незнакомые для него. За всю его жизнь, он ни разу не встречал себе подобного, которым так будет дорожить когда-то, чье присутствие было одним из важных элементов в его жизни. Он решает обнять девушку, пока та, прислонилась к его груди и вампир подмечает для себя, что нежная кожа принцессы ощущается даже через плотную ткань верхней одежды: — Не молчи, — первой нарушает тишину француженка, выводя из глубоких мыслей и себя, и Майклсона. — Спроси меня о чем-нибудь. — О чем угодно? — Да. — кивает вампирша. — Почему твои подопечные остались людьми? — вдруг спрашивает Элайджа, но резко ругает себя за этот вопрос, потому что Маритта отстраняется от его груди и разрывает теплые объятия. Вампир решает не показывать своей неловкости и задает еще один вопрос. — Разве бы ты не хотела превратить их в нас, чтобы они были с тобой вечность? — Они слишком дороги для меня, чтобы лишать их жизни в такой молодой возраст, — отвечает первородная. — Признаюсь, я думала о том, чтобы совершить это, но вовремя себя остановила. — Почему же? — Не хотела, чтобы они пережили то, что когда-то пришлось пережить мне, — вновь отвечает вампирша. — Они могут наслаждаться человеческой жизнью сейчас и я радуюсь этому, потому что у меня нет подобной возможности. Они могут дышать и чувствовать различные запахи, и их рвет от увиденной крови. Они могут наслаждаться ощущениями: быть влюбленными, разбитыми, счастливыми и разочарованными. Спектр совершенно различных эмоций. У них бьется сердце, а в жилах не течет кровь убийцы, они смотрят на людей не глазами животного, а обычными, яркими. И я не хотела бы отнимать у них этого. Первородный хотел бы уже как-то среагировать на подобную речь француженки, но вовремя замолчал. Позади их спин, вдруг раздались громкие голоса, уведомляя вампиршу о том, что все подчиненные смогли ее обнаружить: — Госпожа! Госпожа! Двое парней прибыли к первородной все же быстрее, чем девушки, которые решили после долгого бега наконец пройтись пешком. И пока, Герда и Молли пытались добраться до лавочки, где сидела первородная вместе с другом, Марсель и Кольт не знали, с чего начать разговор. Казалось будто все слова мигом вылетели из головы и никто сейчас ей не мог объяснить то, что недавно увидел: — Мы видели Кэролайн, — вдруг появившаяся Герда, высунулась из-за спин парней и пытаясь отдышаться, она плотно сжимала прижимала ладонь к своей грудной клетке, все время проверяя: не выпрыгнет ли ее сердце наружу. — Она сказала Молли, что кажется Сальваторе все знают, — продолжил Марсель, понимая, что Герда будет не в состоянии продолжить свою мысль. — Причем здесь Молли и как Кэролайн увиделась с нею? — поинтересовалась вампирша. — Братья Сальваторе отпустили ее, — заговорила подошедшая только что Молли. — По дороге домой, я встретила ее в магазине и она обо всем мне рассказала. — Что именно она.. — Мари, — первородный делает шаг в сторону француженки и аккуратно укладывает свою ладонь ей на плечо. — Давайте все обсудим у меня дома. Я считаю, что стоять посреди парка и говорить о столь важных вещах здесь - нелепо. Переночевать можете тоже у меня, места все равно хватит на всех. Первородная поворачивается лицом к Майклсону, смотрит в его глаза и вновь подмечает для себя еще одну деталь: глаза Элайджи, на самом деле прекраснее в ночное время, чем при свете дня и сейчас они сверкали ярче обычного. Уже будучи находясь в доме Майклсона, француженка устало приземляется на мягкий диван и следом за нею приземляются ребята, причем девушки и парни занимают позиции на против, а воодушевленый вампир, имея еще одну возможность находиться подле Маритты, тихонько присаживается рядом с нею. Он элегантно отпивает глоток прохладного алкогольного напитка и устремляет свой взгляд на ребят: — Если вы ждете, что я уйду — это бессмысленно, — говорит первородный, шумно ставя бокал с содержимым на стеклянный стол. — Я такой же соучастник дела по похищению Елены, как и ваша госпожа. — Вы.. тоже соучастник? — вдруг решает спросить Герда и честно сказать, у нее это вышло совсем неловко и больше испуганно, нежели, как она представляла этот вопрос в своей голове. — Что тебя не устраивает? — спрашивает Элайджа. — Мы считали, что это вы заказали похищение Елены, — отвечает за всех Марсель, а ребята лишь кивают своими головами в знак согласия. — Не думаете, что это было бы слишком глупо? — первородный довольно усмехается, гладя в непонимающие глаза напротив, но тут же успокаивается, когда чувствует исходящую злость от вампирши. Все таки, госпожа Бенуа де Сент-Мор не любит даже когда ее подопечных обзывают дураками. — Зачем мне заказывать похищение Елены у Маритты и при этом учавствовать в этом деле с ней? Разве начальник вмешивается в дела своих подчиненных? — Но.. — Все "Но" и "Почему" больше не принимаются, — вдруг заговорила француженка, заставляя ребят перевести свои взгляды на нее. — Элайджа и я лишь соучастники этого дела, так что тема о похищении Елены будет закрыта. Но я хотела бы уже перейти скорее к новости о том, как Сальваторе обо всем узнали. — Сегодня утром я зашла в магазин, который находится неподалеку от нашего дома, — начала говорить Молли. — Герда дала мне список, чего нужно было докупить и уже наполнив корзину продуктами, я увидела Кэролайн, которая разговаривала вместе с каким-то мужчиной. Они вроде бы мило беседовали, а потом он ушел и я в тот момент решила подойти к Кэролайн. Она сказала, что Сальваторе отпустили ее еще прошлым вечером домой. — Ближе к сути, Молли. — Да, конечно.. — девочка запнулась: было видно, что она ужасно волновалась перед людьми, сидящими напротив. Напряжение в этой гостинной только разрасталось и виной тому были только первородные вампиры. — Она сказала, что слышала, как братья о чем-то разговаривали и по голосу.. Дэймон был крайне свиреп и безумен. Они вроде упоминали кого-то, но Кэролайн этого точно не помнит, но добавила, что чувствует, как Сальваторе замышляют нечто плохое против всех нас. И если Стефана не было хорошо слышно тогда, то неприятное ощущение после странных слов Дэймона она точно уловила. — Что именно он говорил, девушка не запомнила? — поинтересовался Майклсон. — Нет, сказала, что совсем плохо слышала его тогда, — ответила Молли. — Но утром, когда она покидала их дом, Дэймону позвонил кто-то и он громко ругался с ним по телефону. Спросив у Стефана,что случилось и почему ее отпустили, он сказал, что проблема решена и Кэролайн им больше не нужна. В гостиной вдруг воцарилась самая давящая на разум, тишина. Она готова была разгрызть черепа бедных ребят и добраться до центра мозга, чтобы хоть на секунду прекратить его работу и снять жгучее напряжение с их тел. По сравнению с ними, первородные сейчас выглядели куда спокойнее и кажется даже разрастающее напряжение не могло задеть лишь их двоих. Они все по-прежнему смотрели в глаза друг другу, пытаясь найти в них ответы, но все попытки не оканчивались каким-либо успехом, как бы долго им не приходилось держать этот непрерывный зрительный контакт. Она понимает, что старший Сальваторе обязательно пойдет против нее, а Элайджа понимает, что непременно защитит того, кто находится сейчас рядом с ним. — Вы уверены, что Сальваторе узнали обо всем? — вдруг спрашивает Элайджа. — В этом нет сомнений, — отвечает Браун. — Зная Дэймона, он никогда бы не отпустил того, кто хоть каким-то образом был причастен к чему-то. Плюс ко всему, мы устроили слежку за ним и.. — Время уже позднее, отправляйтесь спать, — перебивает француженка, а ребята, словно по приказу, вскакивают со своих мест и будто не зная, что делать дальше, просто ожидают, что скажет им хозяин этого поместья. — Завтра будем решать, что делать, а сейчас вам нужно отдохнуть. — Мой дворецкий покажет вам ваши комнаты, — добавляет первородный. — Распологайтесь поудобнее и расслабьтесь наконец, выдохните. Можете не бояться — вас я не съем. Элайджа усмехается своим словам и добавляет уходящим наверх ребятам, мол: "Я вас не трону, так как мне этого не позволят" и получает за это толчок от француженки в плечо. Он вновь улыбается, но уже делает ей это прямо в лицо, показывая девушке, что он очень рад таким гостям в его доме. Маритта же слегка придает своим губам ухмылку и отправляется вслед за ребятами. Ей нужно как следует обдумать слова, сказанные Молли, иначе говоря: когда это делать, если не ночью? "Сальваторе всегда были предсказуемы.." — думает про себя француженка, довольно разглядывая мебель, находящуюся в ее комнате. Она знала этих братьев настолько хорошо, что порой ее это пугало и заставляло задуматься: а правильно ли она тогда поступила, когда приняла решение познакомиться с ними? Или нужно было всего лишь стереть им двоим память и пройти мимо? Маритта всерьез заставила себя задуматься о всем том, что было произнесено ребятами за сегодняшний вечер. С одной стороны, они сказали, что Сальваторе обо всем догадались, но не подкрепили хороших аргументов к своим словам, а с другой стороны, Кольт действительно был прав. Ведь Дэймон - это не тот вампир, который сначала мучает жертву на протяжении бесконечных недель, а потом с резкостью отпускает и дает ей свободу действий. Он слишком жесток по отношению к другим людям или монстрам, на него это совсем не похоже. Поведение Стефана, Маритте не нравилось даже больше, чем поступки его старшего брата. Все же, если ходы Дэймона можно предугадать, то смотря на младшего Сальваторе, так и хочется сказать: "Он совсем не похож на своего старшего брата. Будто, за маской доброты и сострадания, скрывается настоящая сущность вампира.. Более суровая и непредсказуемая". И честно признаться, Маритта не горела огромным желанием лицезреть реальное лицо Стефана, ведь чувствовала, что с ним связываться все же не стоит. Она думает, как бы расправиться с двумя братьями прежде, чем они сделают первые шаги, но тут же отвлекается, когда слышит негромкие стуки в дверь: — Входите, — единственное, что выдает француженка, по запаху распознавая человека, стоящего по ту сторону. — Не слишком ли часто, ты желаешь меня видеть, Элайджа? Стуки прекращаются и дверь с резкостью открывается, заставляя вампиршу насторожиться. Первородный не мелочится, довольно быстро оказывается перед уже стоящей принцессой и хватая девушку за талию, насильно притягивает к себе. Она не успевает произнести и слова в момент, когда нежные губы первородного с грубостью соприкасаются с алыми устами француженки.У Маритты подкашиваются ноги, разум отключается и тело решает поддаться столь жадному партнеру напротив.