***
Пака не было всего четыре дня, а альфа успел вымотаться, лишившись должной поддержки. Многое теперь приходилось делать самостоятельно, поэтому дела в компании занимали бо́льшее количество времени, и порой он даже забывал о том, что нужно забрать сына из садика — так сильно уходил в работу — но очень радовался, что догадался поставить себе напоминание, чтобы не заставлять Тэхёна расстраиваться и пугаться, ведь папа всегда приходил за ним вовремя. Когда блондинистая макушка снова появляется в зоне видимости, Мин радуется больше всех, зная, что в офис вернулись надёжные руки, а в его сердце — спокойствие за состояние омеги, ведь Юнги более чем переживал за работника, но понимал, что на данном этапе их отношений ничем помочь не мог. Чимин выглядит несколько усталым, и это нормально, но улыбается так же ярко и, кажется, пышет энтузиазмом с удвоенной силой. Он посылает директору свой фирменный прищуренный взгляд, значащий для них нечто большее, чем для окружающих, и мужчина, доселе считавший, что служебные романы не для него, только пожимает плечами, отвечая ухмылкой и принимая правила этого незатейливого флирта. Пак похож на сгусток теплоты и уюта, а временами от него даже пахнет чем-то невероятно нежным и домашним, что Юнги забывается, подолгу размышляя об этом перед сном и мечтая, чтобы такими ароматами неприкрытого счастья и радости веяло от них обоих. Тэхён тоже часто спрашивал про омегу, донимая отца вопросами типа: «Когда же мы уже пригласим хёна на свидание?», на что старший Мин отвечал, что сейчас не совсем лучшее время, и когда Чимин будет свободен, то они обязательно встретятся. Тот самый подходящий момент наступает в вечер пятницы, когда альфа, собирая вещи и оставшиеся документы, краем уха ловит щелчок двери и поднимает взгляд на вошедшего секретаря. — Ты за Тэхёном? — спрашивает Пак, заправляя прядь волос за ухо и подходя ближе. — Ага, и я надеялся, что ты поедешь со мной, — Юнги закрывает портфель и вопросительно смотрит на озадаченного Чимина. — Мы бы отвезли тебя домой. — Я обещал помочь папе с цветами и рассадой, поэтому меня не будет в городе до завтрашнего вечера, извини, — омега разводит руками, на что Мин только улыбается, качая головой. — Тогда, чтобы компенсировать этот отказ… — Пак прищуривается, не понимая, что начальник хочет этим сказать. — Я могу пригласить тебя на свидание в воскресенье? Мы с Тэхёном скучали, — мужчина надевает пальто, наблюдая за расплывшимся в довольной улыбке Чимином. — Это было бы замечательно, — сразу же соглашается секретарь, присаживаясь на край одного из кресел. — Есть место, куда бы ты хотел пойти? — на всякий случай уточняет альфа, надеясь, что Пак даст ему хотя бы подсказку, так как он так и не придумал ничего, чтобы увлечь сразу обоих и не обидеть никого. — Обещай, что не будешь смеяться, — довольно смущённо отвечает омега, пряча уж слишком широкую улыбку и стремительно алеющие щёки за ладонью. — Как я могу, Чимини, — почти хохочет Мин, потому что тот выглядит донельзя мило и очаровательно. — Парк аттракционов, — на одном дыхании выпаливает Пак. — Не посчитай меня ребёнком, я просто… — Я всё понимаю, не беспокойся, — прерывает мужчина, не желая давить на собеседника и заставлять его придумывать нелепые оправдания. В конце концов, в этом нет ничего постыдного, скорее наоборот. — В таком случае мне совесть не позволяет не взять Тэхёна. — Боже, само собой, — парирует Чимин, поднимая руки. — Я ничего не имею против этого маленького обаяшки. — Тогда решено. Мы заедем за тобой в два, — улыбается Мин, обнажая дёсны.***
— Хё-ёё-ён, — маленький Мин почти влетает в омегу, намереваясь заобнимать его всего и не обращая внимания на оклики отца, пытающегося сдержать выходящую за грань приличия радость ребёнка, но в конце концов оставляющего эту затею, ибо остановить Тэхёна может только сам Тэхён. — Тише, крошка, я никуда не убегаю, — смущённо улыбается Пак, ласково гладя малыша по голове и смотря на Юнги, разводящего руки в стороны. Мужчина, честно признаться, Чимином восхищён. Худоватые ноги обтянуты чёрной тканью джинсов, заправленная рубашка такого же цвета, узкий ремень с позолоченной бляшкой и лёгкое пальто, сидящее на омеге более чем великолепно. Юнги откровенно засматривается на то, как Пак воркует с его не менее счастливым сыном, и не хочет отрывать их друг от друга, пока те сами не подходят к нему. — Ты чудесно выглядишь… — Спасибо, — альфа улыбается и подаёт Чимину руку, помогая сесть в машину, наклоняясь на несколько секунд и запечатывая прикосновение губ на тыльной стороне чужой ладони. Отстраняется, закрывая переднюю дверь, и усаживает Тэхёна в кресло, проверяя, хорошо ли пристёгнуты ремни. Малыш не перестаёт болтать всю дорогу, и только когда они подъезжают к парковке парка, удивлённо разевает рот, прилипая к стеклу. Юнги улыбается уголками губ, наблюдая за восторгом сына и хихикающим Чимином, ведь они до последнего не рассказывали маленькому альфочке, куда они все вместе пойдут на выходных. Собственно, глаза у Пака горят так же ярко, так как он ждал этой прогулки с не меньшим трепетом. — Хватит смотреть, пойдёмте пробовать, — подгоняет их мужчина, отпуская весь фарс и образ строгого родителя и поддаваясь всеобщему азарту. Тэхён, бегая глазками в разные стороны и не зная, куда попросить пойти в первую очередь, выглядит настолько комично и растерянно, что омега, едва приобнимаемый старшим Мином за плечо, прыскает от смеха и рассказывает ребёнку о «Волшебном полёте» — аттракционе, где они могут все вместе сесть в удобные кресла и медленно раскачиваться, а потом резко взлететь вверх, словно ракеты, под характерное «пых-пых-пых». Эта идея приходится мальчику по вкусу, и они отправляются именно туда. Переходя от одной забавной «качельки» к другой, как окрестил это сам Мин-младший, они не раз сталкивались с очередями, в которых иногда приходилось стоять больше желаемого, но Юнги быстро нашёл выход, предложив смотреть вокруг и загадывать слова, чтобы ждать было не так скучно. Вместо благодарности мужчина оказался полностью разбит своими компаньонами в гонке на машинках. И даже повторный заезд не принёс желаемого реванша. Альфе пришлось признать за собой поражение и угощать обрадованных победой противников сладкой ватой, а самому пить тёплый зелёный чай, чтобы иметь возможность прятать свою широкую довольную улыбку в бумажном стаканчике. Сама по себе, сладость, полностью закрывавшая Тэхёна и Чимина вместе взятых казалась не такой вкусной, как счастливые дети, поедающие её. И не важно, что Паку под тридцать, по его заявлению в душе ему всё так же четырнадцать, и альфа не мог с этим не согласиться, но вот брать этот вздутый сахар отказался, так как кому-то всё равно пришлось бы доставать салфетки из сумок, а вот от предложенного омегой кусочка с его рук не удержался и тут же был закормлен неугомонным сыном, приметившим катающиеся по специальному бассейну огромные шарики, вмещавшие в себя целого человека, и спешившим скорее опробовать новый способ побарахтаться на месте. Тэхён вместе с Чимином устроили настоящие догонялки, что выглядело настолько уморительно, что Юнги, смотрящий на это «с берега» едва не покатывался со смеху. Вы бы тоже не смогли устоять, если бы видели насупленное лицо маленького Мина, пытающегося убежать от омеги, но вместо этого покатывающегося кувырком внутри шара, и Пака, вовсе походившего на надутого хомячка, никак не уступающего ребёнку. На них странно косились другие посетители аттракциона, но Чимин не обращал на это никакого внимания, хотя знал, что выглядит довольно смехотворно с полностью убитой и потерявшей свой прежний вид укладкой. Мужчина же находил, что так даже лучше, и аккуратно, почти любовно, поправлял и приглаживал выбившиеся пряди после того, как эти двое, довольные и счастливые, вылезли «на поверхность». Чтобы успокоиться и привести в порядок дыхание, они сели на лавочку, но Тэхён, едва повертев головой, завидел прелестного пони и, получив от папы разрешение, умотал кататься, при этом пообещав не пропадать из виду. — Это надолго, — хмыкает. — Выпьем кофе? — предлагает Юнги, наблюдая за сыном, на что Пак тут же соглашается, и, когда Мин передаёт ему в руки стаканчик, усаживаясь рядом, наклоняется немного назад, укладывая голову на плечо мужчине. — Устал? Извини, Тэхён умеет выматывать… — Нет-нет, всё в порядке, — щурится Чимин, чувствуя, как альфа аккуратно, совсем осторожно, обнимает его за талию и едва ощутимо, скорее на автомате, касается губами чужой макушки, поворачивая голову. — Просто мне давно не было так хорошо, — абсолютно честно делится омега, отпивая немного горячего кофе. — Ты очень красивый, Чимини, и тебе невероятно идёт улыбка, поэтому я чувствую себя счастливым, если являюсь её причиной. — Вы всегда были таким романтиком, господин Мин? — вскидывает брови Пак, практически ощущая, как омега внутри него пищит от удовольствия. — Может быть, — уклончиво отвечает мужчина, коротко смеясь и крепче прижимая блондина к себе. Они катаются на карусели, поднимая руки вверх и радостно крича, бегают рядом с фонтанами, представляя себя самыми настоящими китами, а Юнги выигрывает в тире для каждого по игрушке, впрочем ничем не уступая Чимину, сбившему даже на одну банку больше директора. В итоге, к капитану Джеку прибавляются ещё и рулевой Барбариска с матросом Дантесом и юнгой Оливером. Откуда его сын берёт все эти имена, мужчина даже не вникает, а вот Пак, кажется, с упоением слушает болтовню Тэхёна, пока их не останавливают посреди аллеи, предлагая зайти в будку и сделать несколько семейных фотографий на память. Чимин несколько тушуется при упоминании слова «семейных» и пытается тактично остаться в стороне, но Мины его даже не слушают, а фотокарточки кривляющейся, обнимающейся и улыбающейся троицы печатают в двух экземплярах, ещё и на почту прислать обещают, что и становится поводом всеобщего обсуждения, пока они идут к парковке, а маленький альфа сдувается на руках у папы, лепеча ему на ухо о машинках и больших шариках, опробованных сегодня. В кресле Тэхён быстро засыпает, склоняя голову на бок и обнимая рюкзачок с новыми игрушками, поэтому взрослые переглядываются, начиная говорить тише, и почти беззвучно смеются над очередной шуткой, потому что в вечерний час пик весь город стоит в пробках, а как-то держать планку хорошего настроения просто необходимо. Останавливаясь у дома Пака, Юнги оглядывается на очаровательно причмокивающего во сне сына, который совсем скоро будет ныть ему о том, что не попрощался с хёном, но решает не будить ребёнка, понимая, что тот достаточно умаялся за день. Мужчина поворачивается к Чимину, встречаясь с ним взглядом, и улыбается, медленно приподнимая брови, на что омега лишь закатывает глаза и сам подаётся вперёд, чтобы получить свой первый заслуженный поцелуй. Мин знает, что у него губы сухие, несколько обветренные, и по сравнению с ними мягкие и нежные от частого нанесения бальзама губы Пака кажутся невероятно притягательными, приятными и даже несколько сладкими на вкус. Юнги целует так, как умеет, с упоением, будто испивает до дна, каждую капельку выжимает. В конце концов, они уже не дети и даже не подростки, а взрослые люди, умело контролирующие свои эмоции и отпускающие их, когда это нужно. А Чимин тоже хорош. Так соблазнительно глаза прикрывает и переплетает их пальцы, нежно поглаживая. Мин разочарованно выдыхает, когда приходится отстраниться. — До завтра? — почти шёпотом спрашивает омега, с улыбкой смотря то на Тэхёна, то на его не менее привлекательного папочку. — До завтра, Чимини, — подмигивает мужчина, чувствуя себя более чем удовлетворённым.***
— Это что же за причина такая, чтобы не брать телефон, когда звонит родной отец? — грозно доносится из динамика, на что младший омега только смеётся, крепче обнимая подушку и болтая ногами. — Я был на свидании. К тому же, я перезвонил тебе ровно через пятнадцать минут. — И что? Пятнадцати минут хватит, чтобы обзвонить больницы и подать в розыск. Я вообще-то волнуюсь! Погоди… Где ты был?! — На свидании, — повторяет Пак, уже зная, что сейчас начнётся. — Отец! — почти оглушает. — Пойди сюда, послушай, что мне этот сорванец заявляет! — несколько секунд тишины сменяются громким: «Это какой такой хрен моего милого Чимини на свидание водил, а?». Омега почти хохочет, подмечая, что Мин зовёт его точно так же. — Не волнуйтесь. Это мой начальник, про которого я рассказывал. — Матерь божья, ничем хорошим эти бульварные вульгарные романы про жестокого босса и его — прости господи — секретаря-проститутки не заканчиваются. — Папа! — несколько оскорблённо отвечает Чимин, хмурясь. — Как ты можешь такое про меня говорить? К тому же, Юнги никакой не жестокий. Он умный, добрый, сильный, обходительный, тактичный, вежливый и галантный, а ещё у него очаровательный сынишка-альфочка. — Не слушай его, милый! Ты же знаешь, как ревностно он относится ко всем твоим ухажёрам. Молчи, дорогой, и готовься к тому, что скоро тебе будет с кем копать картошку! — Ну, папа! — А что «папа»? Альфы они для того и альфы, чтобы работать не только мозгами, но и руками. В конце концов, мы уже не молоды, и я хочу успеть подержать на руках пару милых крошек! Подумай над этим. — Вот и подумаю! — Только не шибко долго думай, а то я сам с зятем поеду знакомиться. — Папа! — Попапкай мне ещё тут!