***
— Я уж думал, что вы никогда не соберётесь, — воркует Ким, невысоко подкидывая маленького Тэхёна и ловя его в кольцо рук. — Ты скучал по дяде Джину, а, бусинка? — Конечно! — широко улыбается ребёнок, опуская ладони на щёчки мужчины и целуя того в нос. — А Джинхо уже дома? Я принёс капитана Джека. — Джин, пусти его. Тяжёлый ведь, — в один голос просят омегу Намджун и Юнги. — Мой племянник. Как хочу, так и балую, — закатывает глаза старший, но малыша отпускает. — Джинхо и Кюнгми в своей комнате. Не слышат, наверное. Беги, позови их к столу. — Останешься на обед? Я тебе супа с грибами погрею, — утирает руки полотенцем старший Ким, отправляя мужа на кухню. — У меня дела, — уклончиво отвечает Мин, оставляя на вешалке рюкзачок сына. — Это какие у тебя дела в вечер субботы? — насмешливо вскидывает брови омега. — Свидание? — Если будет сильно шуметь, звони мне. Зубы чистить по расписанию, в душ загонять вместе с остальными. Не перекармливать и больше меня не целовать, — игнорирует провокационные вопросы и грозит пальцем хёну, так как иногда чувствует родительские уколы ревности в отношении старшего. — Уй, какой грозный. Будет учить меня детей воспитывать, — качает головой Сокджин, пожимая плечами. — Когда уходить будешь, дверь захлопни посильнее и осторожнее за рулём, дороги мокрые, — скрывается в кухне. — Тэхёни, — останавливает сына и присаживается на колени, ловя того в объятия. — Веди себя хорошо, договорились? — Конечно, папочка, — солнечно улыбается альфочка, вешаясь родителю на шею. — Ты придёшь за мной завтра? — Заберу тебя вечером, успеете наиграться, — отвечает, тонко подмечая детские желания. — Ну всё, приятного аппетита. Будьте аккуратны и не ссорьтесь. Тэхён несколько раз кивает и убегает в кухню, целуя отца на прощание.***
Юнги стряхивает с волос капли воды, чувствуя себя немного озябшим от дождя, который с его отъездом от Кимов только усилился, а зонтик мужчина, как на зло, не взял. Альфа ещё раз проверяет адрес и, вбивая номер нужной квартиры, ждёт всего несколько секунд, прежде чем дверь щёлкает и открывается, пропуская блондина в подъезд. Несколько лестничных пролётов и частые ступеньки, по заметке Мина, вполне чистенькие и аккуратненькие, да и жилой комплекс, судя по выбеленным стенам, пахнущим едкой краской, строился или обновлялся совсем недавно. Чимин, открывающий ему дверь с мягкой улыбкой, поклоном и звучным «добрый день, мистер Мин» несколько выбивает мужчину из колеи. В груди неприятно ёкает, ведь когда-то его встречали так каждый день. — Вы всё-таки пришли, директор, — замечает Пак, пропуская гостя в квартиру, пышущую уютом и семейным теплом, и принимая из его рук пакеты с продуктами. — Зови меня Юнги. Я думаю, в такой неформальной обстановке мы можем общаться на ты. Если это не будет для тебя проблемой, — разувается, оставляя обувь на коврике. — Где я могу помыть руки? — Ванная прямо по коридору. Вторая дверь. Полотенце? — спрашивает Чимин, видя, что мужчина достаточно вымок. — Было бы неплохо, — благодарно кивает блондин, следуя за хозяином квартиры и получая кремовое махровое полотенце для рук. — Как ваш… Твои дела? Ничего не беспокоит? — аккуратно интересуется омега, выкладывая мясо и тесто на стол, тут же развязывая целлофановые пакеты и проверяя качество. — Нет нужды разговаривать со мной, чтобы просто поддержать диалог. Мы можем просто приступить к делу, — несколько холодно и достаточно недоверчиво отзывается Юнги, складывая руки на колени и не зная, что ему делать. Он чувствует себя достаточно неловко и про себя думает о том, что ему всё-таки стоило отказаться от помощи секретаря и нанять профессионала, потому что Пак, кажется, его волнение чувствует, и от этого только хуже. — Я спрашиваю не потому, что хочу как-то завязать беседу, а потому, что мне действительно любопытно. Мы работаем вместе не первый год, Юнги-ши. Вы — мой начальник, а я — ваш секретарь, но в моём доме не место должностям. Это мешает уюту, — поясняет Чимин, промывая под струёй холодной воды овощи и шампиньоны. — Поэтому не пойми меня неправильно, но мне бы хотелось видеть твою улыбку и положительный настрой, ведь для готовки это тоже важно, а то будет не так вкусно. К тому же, я не кусаюсь и отношусь с уважением к каждому своему гостю, — эта беззаботная улыбка и добрый взгляд тронули бы мёртвого, не то что застопорившегося на последних предложениях альфу. Пак либо сущий ангел, либо чудо с какой-то другой, ещё не открытой планеты, и, по мнению Юнги, его секретарь — и то, и другое вместе, потому что его очаровательной ауре дружелюбности и открытости противостоять нереально, как и протянутому ему фартуку, надев который Мин чувствует себя несколько смехотворно и радуется, что моду устанавливать зеркала на кухне ещё не придумали. Сказал бы кто-нибудь Чимину, что когда-нибудь его директор будет стоять перед ним с боевой готовностью погружаться в кулинарное искусство под его руководством, омега бы смело покрутил пальцем у виска, но присутствие мужчины на его кухне говорит совершенно об обратном. Омега чужое терпение долго не испытывает, переходит к готовке. Начинает с того, что о семейном рецепте подробно рассказывает, показывает на продукты, объясняя, почему добавляет их в блюдо и это его совершенно не портит. Юнги внимательно слушает, запомнить пытается, чтобы потом перед Сокджином и сыном блеснуть, даже вопросы задаёт, высказывая неподдельное удивление, когда Пак доходит до огурцов, на что тот лишь смеётся и говорит, что он всё поймёт, как только попробует. В теории всё гораздо проще, чем на практике, и альфа убеждается в этом самостоятельно. Он чувствует себя несколько унизительно, когда Чимин, вставая почти вплотную и направляя его руку своей, учит правильно держать нож, чтобы и пальцы уберечь, и работу по нарезке выполнять быстрее. И от этого, как ни странно, становится легче. В Юнги просыпается недюжинный энтузиазм, когда из-под его руки выходят аккуратно нарезанные полосками грибы и огурцы, а лук мелко порублен кубиками, на что омега удовлетворённо кивает, говоря, что у него прекрасный ученик, а сделано почти ювелирно. Под присмотром того же Пака всё это обжаривается и тушится на медленном огне вместе с приправами на сковородке, плотно закрытой крышкой. Тесто Чимин делит на примерно одинаковые части, оставляя небольшую для клёцек и пытаясь рассчитать размер отрезанного для каждого пельменя куска так, чтобы количество теста совпало с количеством готовящегося фарша, которым занимался Мин, уверенно и часто перемешивая содержимое сковородки, чтобы избежать мясных комочков. Юнги добавляет ещё немного соли, переворачивая говядину и выключая огонь. — Готов испачкать руки? — поигрывая бровями, спрашивает омега, доставая несколько досок и посыпая их мукой. Мужчина с удивлением отмечает, что мука ржаная. — Так пельмени получатся несколько больше по размеру, сытнее, а самое главное — полезнее, ведь не содержат глютена. Это такие белки, которые тяжело усваиваются организмом, особенно детским, и нарушают работу кишечника. Да и мне так больше нравится, ведь обычно тесто я готовлю сам. Но эта добавка несколько снизит концентрацию глютена в готовом, — он кивает на нарезанные им продолговатые колбаски. — Ты точно правильно выбрал место работы? — уточняет Юнги, стаканом раскатывая тесто на средние неровные кружочки. — Нет, ты прекрасный секретарь и хорошо справляешься, но почему именно эта должность? — Мне нравится работать со сложными задачами и даже непростыми юридическими моментами. Я бы мог попытаться открыть своё дело, но думаю, для этого мне ещё не достаёт опыта, да и условия, и зарплата меня устраивают. А готовка — просто необходимый навык. Я больше танцор, чем повар, — пожимает плечами, раскладывая фарш и беря в руки ещё не закатанный, первый пельмень. — Тоже из детства? — Юнги старается уследить за движениями омеги, которые тот проделывает максимально медленно и аккуратно, чтобы мужчина понял, как сделать такую же красивую оборку по краям. — Хобби. В здоровом теле здоровый дух, — Пак предлагает директору завернуть несколько кружочков без его подсказки. Получается довольно криво, и кое-где фарш вылезает из «обёртки», но в целом неплохо, нужно только немного попрактиковаться, и дело быстро пойдёт на лад само собой. — А что насчёт тебя? Увлечения, интересы? — Когда-то у меня была мечта стать рэпером. Мне нравилось быть на сцене, общаться с публикой и писать тексты. Возможно, меня даже вспомнят хозяева местных клубов, — Юнги кажется, что скоро у него язык самостоятельно высунется от усердия, ведь каждый новый пельмень лучше предыдущего, и совсем скоро у него получается почти так же хорошо, как у Чимина. — А почему занялся бизнесом? — улыбается Пак, отмечая успехи своего ученика и предлагая поставить воду для первой партии, чтобы им тоже досталось перекусить. — Познакомился с будущим мужем, — несколько мрачнеет Мин, неожиданно чихая и тут же закашливаясь, ведь мука разлетается и забивается в нос и рот, создавая вид, будто мужчина плюхнулся в блюдо сначала с водой, а потом прямиком в чашу с сахаром, и всё мгновенно прилипло к лицу. Это выглядит настолько забавно, что омега не выдерживает и начинает громко смеяться, всё же для приличия пытаясь спрятать по-доброму растянувшуюся на губах усмешку в локте, так как руки у него тоже в муке. Юнги обескураженно хлопает ресницами, смотря на хохочущего над ним Чимина, и сам широко улыбается, проигрывая отчаянной смешинке, застрявшей в горле. Едва возникшее между ними молчание верно идёт ко дну, ведь после такого и речи о какой-то неловкости быть не может. Пак подаёт директору смоченное водой полотенце, но тому мука попадает в глаза, создавая неприятное жжение, и Чимину приходится помогать альфе. Мужчина чувствует аккуратные прикосновения к своему лицу и щурится, когда омега касается его уже мокрой салфеткой, так как ткань оказывается бесполезна. — Будь здоров, — наконец выдавливает из себя Пак, не имея возможности перестать смеяться, ведь Юнги похож на едва продравшего глаза котёнка, что само по себе довольно комично. Мин на хихикающего Чимина откровенно залипает, ведь его нежный и довольно высокий для взрослого мужчины голос вместе с прищуренным из-за хохота взглядом невероятно подчёркивает достаточную мягкость и утончённость в его характере. — Спасибо, — проговаривает Юнги, когда они наконец возвращаются к готовке, упуская произошедший инцидент. Омега повторяет свой вопрос, и на этот раз альфа реагирует спокойно, не придавая этому значение. — Познакомился с будущим мужем. Потом, как это бывает, потерял голову и перестал уделять внимание самому себе. Его жизнь стала нашей, и в ней не было места моим интересам. Потом родился Тэхён, и с тех пор мою голову занимает только забота о сыне и желание обеспечить ему хорошее будущее. — Это звучит очень странно… — прищуривается, не понимая, куда делись слова о любви, и откуда столько самопожертвования. — Твой муж…? Он тоже не умеет готовить и предпочитает, чтобы этим занимался ты? Не слишком ли много на плечи одного человека? — забывает о правилах приличия Пак, уморительно вздёргивая нос и брови, вспоминая рабочий график своего директора. Ему начинает казаться, что брак оказался для его собеседника скорее неудачным, чем счастливым, ведь потупившийся взгляд Юнги и его поджатые губы говорят ему о многом, и Чимин даже начинает жалеть, что поинтересовался. — Мы развелись, когда появился Тэхён. Не подумай, я не стал бы отбирать ребёнка у отца, просто так сложились обстоятельства, что у нас, как оказалось, были разные взгляды на семейные ценности, и нам с сыном в мечтах моего уже бывшего мужа тоже нет места. Возможно, оно и к лучшему. Надеюсь, когда Тэхён станет старше, то поймёт это и простит меня за эту ошибку молодости. — Мне жаль. Не стоило спрашивать, — Чимин чувствует угрызения совести и ругает себя за ненужные вопросы, обдумывая ответ мужчины и не имея представлений о том, что пришлось пережить альфе, ведь дети — невероятная ответственность, требующая присутствия, как минимум, обоих родителей, их любви и ласки по отношению к собственному чаду. — Всё в порядке, — несколько отмахивается Юнги, укладывая последний пельмень на поднос, ведь и фарша, и теста было слишком много, а терпение уже заканчивалось, да и уставшая спина требовала горизонтального положения. Вытащенная из кастрюли первая партия, скорее всего, давно остыла, так как оба абсолютно забыли о ней, увлёкшись диалогом и лепкой, поэтому Чимин разогревает эту часть на сковороде, используя совсем немного масла, ведь не зря же они пыхтели над пельменями несколько часов, чтобы не попробовать ни одного. Приготовленное своими и паковскими усилиями Мин оценивает по достоинству, ощущая некую гордость, так как он тоже приложил руку к этому, по его мнению, кулинарному шедевру. — Это очень вкусно, — в конце-концов резюмирует мужчина, благодарно смотря на Чимина, который к тому же показал, как испечь ничем не уступающие оладушкам пряженцы на сковороде. Омега только улыбнулся, разводя руками и с не менее довольным «вуаля» предлагая начальнику чашечку кофе. Оставшийся вечер они проводят за игрой в шахматы и дружеской беседой.***
Когда перед Тэхёном ставится тарелка только что сваренных и ещё дымящихся пельменей, Юнги кажется, что глаза его сына сияют ярче, чем все звёзды на небе вместе взятые. Маленький альфа упорно дует на наколотую на вилку половинку мини-чебурека, как охарактеризовал это сам мальчик, испытывая терпение волнующегося родителя. — Это так вкусно, папочка! — радостно пищит Тэхён, прикрывая глаза и сбрасывая груз с плеч отца. Старший Мин радостно выдыхает, считая это своей полной победой, и целует восхищённого сына в лоб. — Ты правда-правда готовил это сам? — ответом служит утвердительный кивок. — А сделаешь ещё? — Ешь давай, — улыбается Юнги. — Потом скажешь спасибо дяде Чимину. — Дяде Чимину? — силится Тэхён остудить во рту пельмешек и одновременно задать интересующие его вопросы. — А кто это? — Я познакомлю вас немного позже, — уклончиво отвечает мужчина, выстраивая в своей голове маленький план. Хоть служебные романы и не для него, но сегодня ему на несколько секунд почудилась мысль, что за Чимином хочется не только ухаживать, но и попробовать ещё раз тоже хочется с ним. Довольный приготовленным ужином Тэхён — прямое тому доказательство.