О бедном Ваньковском замолвите слово

— Уверен? — оборотень смотрел хмуро. — Оттуда чаще всего не возвращаются. — Я вернусь, — уверенно кивнул Ваня. — Да пускай валит уже — свежее станет только без колдуна по соседству! Рыжий демон скучающе смотрел на крутящийся бешеной воронкой портал. Серо-черные круги расходились и сходились в бесконечном движении, которое завораживало и пугало одновременно. — Мы будем держать его открытым для вас, — успокаивающе проговорил оборотень. — Но только до следующей Луны! — демон выразительно поднял брови. — Дальше смысла нет — значит сгинули. Ваня сглотнул. Затея была очень рисковая. Пожалуй, круче он ничего не смог припомнить из истории всемирной магии. Подобное делали великие заклинатели прошлого, и то — только в сказках и легендах. Сам он никогда не слышал рассказов очевидцев подобного. — Иди уже, — демон нарочито зевнул, — тысячи тварей очень ждут свежую кровь и плоть, чтобы напиться и пожрать, ты опаздываешь — как невежливо! — Дай собраться, — мотнул головой Ваня, пытаясь в последний раз повторить про себя все, что знал и умел. — Удивляюсь я, глядя на тебя, Янковский, конечно, — демон и не собирался давать ему и минуты в тишине. — Вы — люди от рождения спасены от адов и имеете все шансы прожить счастливую жизнь вне постоянной опасности. Добровольно лезть в эту мясорубку душ — нахуя? — Упади туда он, ты бы не полез? — Ваня кивнул на оборотня. — Я ведь демон, — рыжий уязвлено поджал губы. — А ты полез бы? — Ваня перевел взгляд на оборотня, выгнул бровь. — За ним? Тот понимающе хмыкнул. Больше говорить было не о чем. *** Тиша пропал три дня назад. Это были три дня ада, после которых Ваня не боялся уже никаких возможных адов, которые ему могли предложить нижние миры. А начиналось всё как обычно — Ваню вызвали для изгнания демона. Собирались в спешке, потому что планировали успеть до темноты домой. Последнее время Ваня, будто бы предчувствуя что-то, старался вечера проводить дома, к тому же, зима уже вовсю заявляла свои права — к ночи мороз крепчал, хотя снег ещё не выпал. Тиша увязался за ним, потому что, как сам признался, не любил сидеть дома, когда Ваня работал. Ваня предполагал, что демон опасается, что непутевый Янковский может снова не справиться с ситуацией, как это случилось в день его появления в этом мире. Что же, Тиша оказался прав. Одержимой оказалась совсем юная девица. Она ходила по комнате из угла в угол и подвывала, сверкая черными глазами без зрачков. Других буйств она не проявляла, мебель не крушила, на стены не лезла и не пыталась убить родных. — Плёвое дело! — воодушевляющее пообещал Тиша перепуганным отцу и матери. — Ванечка в момент все поправит, будет ваша Эльза лучше прежней! Мать с отцом посветлели лицами, Ваня уже видел, как через некоторое время они будут рассыпаться в благодарностях, а Тиша с довольным видом принимать их. Все переговоры уже давно велись через Тишу, который находил подход к людям, сразу внушая им доверие и очаровывая. Ваня к этому привык и в общем-то был согласен с таким порядком вещей. Ему самому порой было очень трудно объясняться с крестьянами, да и по характеру он был нелюдимым. — Я буду открывать печатью проход и гнать демона в него, — объяснял он Тише, пока сам рисовал печать на полу, — впрочем, ты и сам знаешь, как это бывает. — Никогда не видел этого со стороны! — Тиша радостно оживился. — Какой же ты у меня умный, Ванько! Ваня только покачал головой и продолжил плетение. Одержимая всё так же дезориентировано ходила по комнате и выла на одной ноте, явно не замечая присутствие здесь колдуна и демона. — Готово! Печать на полу вспыхнула, но еще стояла закрытой. — Сейчас я сделаю канал, чтобы сущность по нему вернулась в свою бездну и никто не пострадал, — сообщил Ваня, поворачиваясь к Тише. — Ты ее подержи, чтоб ровно постояла немного. Тиша кивнул, шагнул к девке и, развернув её за плечи, подвёл к Ваниной печати. Ваня поднялся, занес руку, чтобы наложить печать на лоб жертвы. Он не заметил движения, только почувствовал неожиданную острую боль. Не понимая, что происходит, Ваня отступил, схватился за уколотую ладонь. В руке девицы сверкнула иголка — ей она и кольнула его. — Что за… — Ваня не успел договорить. Одержимая, издав новый — теперь уже торжествующий — вой, ринулась вниз, саданула по печати обагренной Ваниной кровью иглой и толкнула обалдевшего Тишу в только открывшийся портал. — Нет! — Ваня истошно заорал, пытаясь ухватить демона за полы одежды, но его пальцы схватили воздух — Тиша рухнул в ады, даже не успев сообразить, что происходит. Из груди девицы вырвалась черная сущность и нырнула следом. Ваня рванул за ними, но рожденное человеческое тело не могло проникнуть через им же созданную печать — это была встроенная предосторожность от возможных случайных падений. Янковские давно и грамотно предусмотрели все возможные риски. *** К жизни Ваню возвращал Петров. Он нашёл его лежащим на полу той комнаты, своим животом закрывающим печать, из которой лезли демоны. Комната потемнела от шныряющих по ней сущностей, которые умудрялись просачиваться в обход рыдающего на полу Вани. Сане ничего не оставалось, как вспоминать азы магии и на ходу практиковать то, что он не практиковал в своей жизни никогда, а знал только теорию. К тому моменту, как он спустя два часа и с горем пополам закрыл портал и загнал всех демонов обратно, у Вани уже не осталось слез. Он тихо подвывал на одной ноте, да так жалко, что собравшиеся люди даже не пытались вменять ему в вину случившееся. В углу сидела совершенно охреневшая девица, которая только чудом не поседела среди всего этого безумия и не словила в себя ни одной новой сущности. Саня быстро разобрался, в чем дело, погрузил Ваню на телегу и отвез домой. Янковский сопротивлялся, говорил, что отправится за Тишей, что надо немедленно открыть портал, но Саня был неумолим. Ваня ругался на него, пытался драться, потом обмяк и почти всю дорогу тихо плакал. Ещё день он провёл в полной апатии. Саня и Катя пытались его тормошить как могли, уговаривали не отчаиваться, поесть пирогов, выпить чаю. На это Ваня разрыдался так горько, что парочка сразу поняла, в чём прокололась. Ваня страдал и планировал страдать до конца своих дней. Он винил во всем себя, жалел Тишу, которого не спас, не уберег и не удержал. От этих мыслей не хотелось жить. Перед глазами всё время стояло лицо Тиши — не испуганное, а удивленное. Бедный Тиша даже не понял, что случилось, так он доверял Ване, так верил в его силы и знания. Это было невыносимо. Если бы не Саня и Катя, которые постоянно находились рядом, Ваня бы точно вскрыл себе вены. Казалось, это был единственный способ прекратить муки и, может быть, попасть в один с Тишей ад. В конце второго дня на связь вышел отец. Зеркало вопило на весь дом, Саня нашёл его и принес Ване. Филипп выслушал сбивчивый Ванин рассказ, закончившийся новой порцией слёз, тяжело вздохнул и, не пытаясь его утешить, с ходу предложил план действий. Филипп знал про прореху в соседнем лесу, догадывался и о причине этого разрыва, хотя с демоном и оборотнем знаком не был. Ваня сознался, что был и на изнанке, и в том куске ада, что украли для себя Рыжий и волк. Филипп просветил его насчет «заднего прохода». — Чтобы создать такой, как ты говоришь, мешочек, — терпеливо объяснял он, - нужно его зашить, а значит, есть шов. Уверяю тебя, ни один демон добровольно не загонит себя в нору с одним выходом. У них точно есть дверь вниз. — И что мне с ней делать? — Ваня хлюпал покрасневшим носом. — Отправляться за своей любовью, как герои древности, конечно, — проговорил Филипп будничным тоном. — Но как?! — По зову сердца, с отвагой и силой. — В ады? — В ады, — Филипп пожал плечами. — Если страшно — не иди. — Не страшно, я пойду! — тут же закивал Ваня. — Он же оттуда не вернётся! — ахнул Саня. — Там полчища демонов и тысячи миров! — Герои древности возвращались, — Филипп улыбнулся. — Ваня, помни, что ты — Янковский, не забывай об этом, когда ступишь на путь ужаса и забвения. — Не забуду. Ваня выдохнул, вытер слёзы и даже улыбнулся в ответ. Решимость найти и вернуть Тишу была сильнее всех сомнений. *** — Удачи, — услышал Ваня, перед тем, как сделал шаг. Он обернулся: демон и оборотень стояли бок о бок, лица у обоих были напряженные. Ваня подумал о том, что, если даже эти двое переживают за него, значит дело и не просто опасное, а вряд ли совместимое с жизнью. Он махнул на прощание рукой и шагнул в серо-черную спираль. Жизнь Ваню сейчас интересовала, только если в ней был Тиша. Его сразу же подхватило вихрем. Ваня падал, сперва отчаянно пытаясь уцепиться за что-то. Перед глазами мелькали какие-то образы, лица, искаженные болью, злобой, отчаянием, они тянули к нему руки, кричали. В этом оре невозможно было различить никакие отдельные слова, только жажду, голод, желание. «Всё, что может тебя там выручить — твоя самостность. Помни, кто ты и зачем здесь. Это твой единственный путь туда и обратно, другого ориентира в тех местах не будет». Ваня помнил слова отца, хотя подозревал, что тот мог и не говорить этого: все мысли Вани были только о Тише. Его несло всё дальше и дальше, Ваня даже не был уверен в том, что это именно падение. Вокруг появлялись города, леса, поля сражений и мирная жизнь. Ваня пытался хвататься за какие-то предметы, но они рассыпались в его руках, превращаясь в липкий черный туман. — Это всё не то! — сказал он сам себе, хотя и не услышал своего голоса. Ему нужен был Тиша, а не миражи адских миров. Иди по сердцу — другого ориентира не будет. Сосредоточиться не получалось. Ваня каждую секунду инстинктивно уворачивался от рвущихся в его лицо сущностей. Пока он помнил себя и свою цель здесь, он был собой, был целым и был недоступен им. Он как бы находился частично на другом пласту реальности. Только потерявшие разум и память становились полноценной частью нижнего мира. И тогда мир и его обитатели присваивали новую душу. Ваня прикрыл глаза, пытаясь отключиться от безумия, что творилось вокруг него. Крики и шумы сразу же стали будто бы в два раза сильнее. Он пытался думать о Тише, но этого было недостаточно. Надо было идти по сердцу и по силе, это означало настроиться на Тишу, почувствовать, найти его как маячок внутри всего этого скопления чужих Ване душ. Падение продолжалось, Ваня не мог сосредоточиться. Он был готов рыдать от отчаяния. Ничего не получалось — его силы, его концентрации, его желания не хватало. Правы были те, кто считал, что потомок Янковских не пошёл ни в знаменитого деда, ни в отца, ни в мать. Ваня не справлялся — снова. Он летел вниз и плакал от собственной беспомощности и никчемности, которая погубила Тишу и теперь губит его самого. Жалкий деревенский колдун, от Янковских одно название, только и может, что лечить геморрой да угри, случайно нашедший свое счастье и не сумевший его удержать — вот он кто! Тиша верил в него, доверял, восхищался и так жестоко поплатился за свои чувства и свою веру в Ваню. Лучше бы ему никогда не появляться в среднем мире и никогда не знать, как самый близкий человек может тебя подставить по собственной глупости. Ваня чувствовал, что его и без того скудные силы иссякают. Очень скоро его решимость, его воля и разум окончательно растают, и тогда он превратится в лёгкую добычу для жаждущих его плоти, крови и души демонов. Пора было принимать поражение и смиряться. — Тиша, прости меня, — он тихо заплакал. — Если ты где-то здесь и, может быть, слышишь меня, прости меня, пожалуйста, я так тебя люблю. Ты — лучшее, что случилось в моей паршивой никчёмной жизни, я не заслужил того счастья, я просто неудачник и не заслуживаю ничего, кроме позорной смерти в адах. Я так подвёл тебя, так проебался. — Ванечка! — Тишин голос раздался будто бы у Вани в голове. — Ванечка, Ванюша, это ты?! Ваня распахнул глаза: вокруг все так же сновали тени и кружили миражи. Тишин голос наверняка был одним из них, но Ваня всё равно откликнулся: — Тиша! Где ты? Это я! Я здесь! Я пришёл за тобой! — Ваня, уходи скорее! Здесь тебе не место! Тиша волновался — Ваня слышал, как дрогнул его голос. Если это и был мираж, то очень похожий на реальность. — Поздно! Я уже здесь! — Ванечка, ты что — умер?! — в голосе Тиши послышалась такая боль, что Ване стало стыдно. — Нет, я живой, — поспешил он успокоить его, — я пришёл сюда спасти тебя! Тот рыжий демон и оборотень — у них есть проход. Они рискуют быть обнаруженными и… — Не говори! — оборвал его Тиша. — Ваня, уходи сейчас же, меня не спасти! Я в самом низу! — Есть способ! Теперь, когда Ваня слышал Тишу, когда знал, что тот не забыл его, не растворился в адских мирах, не забыл своей сущности, надежда на спасение снова горела в груди. Ваня не просто верил, он знал, что справится, что сможет спасти Тишу и себя, потому что он был не один. — Тиша! — снова крикнул он, сам не зная, говорят они сейчас через духовную связь или физически. — Ты слышишь меня? — Слышу, Ванечка! — Ты мне веришь? — Да как не верить-то? От твоего голоса мне знаешь, как хорошо на душе? Только боюсь за тебя очень, ты бы шёл отсюда, если знаешь, как. Ваня так и видел, как Тиша неодобрительно качает головой, рассуждая об этом. — Тиша, я сейчас нас вытащу, ты мне только верь и не теряй меня, ладно? — Ваня решительно закрыл глаза. — Говори со мной, всё время говори, а когда тебя потащит, не оглядывайся! — Хорошо, Ванечка. А что говорить? — Неважно! Пой! Давай споём вместе? Тиша помолчал пару секунд, а после затянул знакомую Ване дурацкую деревенскую песню про страстную любовь, которая быстрее падающих звезд и сильнее страха перед мечом. Это было так в духе Тиши — на пороге смерти дурачиться и смешить Ваню. Ради этого стоило пройти все ады, чтобы только снова слышать Тишин смех и самому смеяться вместе с ним. Ваня давился этим счастливым смехом, но подпевал. Связь крепла. В один момент он увидел среди мечущихся перед глазами темных теней сияющий огонёк. Он горел далеко, но ярко — Тиша! Ваня победно улыбнулся и швырнул в огонёк печатью. Летящие мимо тени шарахнулись в стороны, началось какое-то буйство — демоны засекли магию, проходящую сразу через два поля — Ванино и их. Зацепив Тишу, Ваня направил силу на обратный путь. Здесь требовалась особенная концентрация. Ему надо было удерживать висящую сейчас в невесомости печать с Тишей и вобрать во вторую печать другую часть себя — свою силу рода, память о том, что он Янковский. Еще несколько минут назад это было невозможно — никакой гордости за принадлежность к фамилии, к земле, к миру он не испытывал, но сейчас, слушая веселую Тишину песню, Ваня мог всё. — Я — Иван Янковский, — объявил он адским мирам. — Я ухожу отсюда и забираю то, что моё по праву силы! Отныне и вовек никто не смеет претендовать на эту душу! При пресечении границы адов душа становится моей навечно! Тени вокруг пришли в какое-то неистовство. Они лезли Ване в лицо, толпились так, что он не мог уже отличить одну сущность от другой. Но ему это было и не нужно. Ваня прикрыл глаза, выставил руки в стороны двух своих печатей и, горланя во все горло их с Тишей глупую песню о любви, устремился вверх. Тиша вторил ему, хихикая от восторга. Печать выхода из нижних миров горела ярко, Ваня уже различал две фигурки, которые ждали их там и тоже на самом деле верили в то, что всё получится. *** — Странный ты, Ванечка, конечно. Тиша сидел за столом, попивая чай и уплетая уже третий кусок свежего пирога. — Не спорю, а почему на этот раз? — Да я все думаю: ты ж мог мне любую другую внешность дать, какого-нибудь там принца златовласого. — Ты и так златовласый, златокудрый даже! — Это летом только, когда на солнце выцветаю, — не согласился демон. — У тебя та внешность, которую я помнил, уходя в ады. — Уверен? — Тиша весело поднял брови. — Мне кажется, ты кое-что подправил! — Если бы я кое-что подправил, это кое-что не влезло бы в меня никогда! — Ваня выразительно поднял брови. — Так ты и так ноешь, что не влезает, — расхохотался Тиша. — Ой, подожди, ой не так сразу, — изобразил он Ванины мучения. — Признайся, Ванюша, захотелось покруче или это я в твоих фантазиях такой могучий? — Хуйню несешь! — Ваня шлепнул его по лбу ложкой, попутно вкладывая в это заклинание молчания. Тиша весело замычал, продолжая свои шутки теперь с помощью мимики и жестов. За окном валил снег, на огне закипал вода для очередной порции чая. Его демон уже неделю как снова был дома, и все ужасы ада теперь казались вчерашним сном — тревожным, но ненастоящим. Ваня улыбнулся своим мыслям, подумал о том, что впереди долгая и счастливая зима, а потом весна, лето, осень — и так на многие годы. В дверь постучали. Тиша просящее указал на свой немой сейчас рот, Ваня чмокнул его в губы и пошёл открывать. Очередной проситель явился к нему на порог, и долг заклинателя звал его открыть двери для новых приключений.