***
Отчаянье — вот, что я испытала в тот момент, когда лоб мягко соприкоснулся с переплетами затертых, старинных фолиантов, бесконечными рядами выставленных на бесчисленных полках. От пыли чесался нос, и то и дело хотелось чихнуть. Коридоры нижней библиотеки петляли не хуже лабиринта самого Минотавра. Тщетная попытка запомнить путь провалилась, как и попытка отыскать нужную информацию. Я искала иголку в стоге сена и понимала, насколько нелепа и бессильна. — Главное не впадать в панику, главное не впадать в панику, — бубнила себе под нос, пытаясь не сойти с ума от страха. Когда я говорила Монике о том, что моя душа принадлежит свету — я не врала. Это было именно так. Крупная редкость для непризнанных, как вещал старый и едкий Фенцио. По обыкновению все смертные имели сомнения при выборе стороны, и только редкие счастливцы перерождались с тягой к определенной. Так случилось и со мной с первой секунды на небесах. Мрак мне претил, я боялась темноты, а мой патологический страх огня не хуже компаса указывал, к какому союзу стоит присягнуть. Демоны были сотканы из моих стенаний, но самой главной причиной моей ангельской натуры было благоговение перед светом. Моя анима словно расцветала рядом с ним. В Верхнем мире ощущала силу, ощущала прилив необъяснимых эмоций, купалась в любви и благости. Как это обычно происходило, очутившись в тесном, темном проходе, я не могла думать ни о чем кроме собственных фобий. Чертовы факелы насмехались надо мной, взрываясь перед глазами яркими столпами света и искр, но, их игра была иллюзией. Сквозь плотный сумрак коридоров невозможно было разобрать что-либо дальше собственных рук. Не было слышно даже писка мышей, которые, по-моему представлению, всенепременно должны были обитать в таком омерзительном месте. Повернувшись спиной к полкам, осела на пол, собирая многовековую грязь на белоснежный сатиновый сарафан. В уголках глаз застыли слезы, и только скупые крохи самообладания не позволяли мне по-детски разрыдаться в голос. — Привет. От неуклюжести схватившись за полку и умудрившись уронить пару книг, я подскочила. Мало ли кто мог встать у меня на пути. Одинокая Непризнанная, которая шарахается от каждого шороха, была явной приманкой для темных бессмертных. — Ты кто? — выпалила в панике. На меня смотрел явно демон. Я не могла четко рассмотреть его из-за тени, в которой он находился, но свечение альмандиновых глаз выдавало его близкое присутствие. — Не подходи, — мой голос дрожал. Он прищурился, с холодным интересом изучая меня. На короткие волосы цвета крыла грауны восхитительно падали блики огня. Освещение поддавалось ему. В зале стало гораздо светлее, но не настолько, чтобы рассмотреть все детали. Я попятилась назад, еще крепче сжимая свиток в руках. Демон стоял на месте. — Потерялась? — слишком насмешливо спросил он. Его лицо расслабилось, словно для него открылась какая-то непреложная истина, а мое сердце чаще забилось от накатывающей волны паники. — Н-нет, — сказала, стараясь не заикаться. — То есть, да. Возможно. — Тогда для тебя же хуже. Ты должна знать, что это закрытая часть. Ученикам здесь запрещено появляться, — его голос принял угрожающие оттенки. — В любом случае наказания тебе не избежать. Он сделал лишь единый шаг, а я не могла больше двигаться. Паралич свинцом разливался в мышцах, заставляя неметь все от кончиков пальцев ног до макушки. — Что ты искала в этой части? Подбородок, который почти опустился к груди, резко вздернулся вверх. Мне пришлось заглянуть в глаза собственным страхам, которые искрились напротив карминовыми всполохами. Терять было нечего. Все, что я ожидала испытать, никак не вязалось с реальностью происходящего. Нет, мой мир не перевернулся от презрительного взгляда бордово-алых радужек. Казалось, что должно было произойти нечто необычное, важное, что изменило бы всю суть, но ничего не произошло. В его повадках можно было разглядеть малую толику агрессии. Резкость, но строгость движений, взмахов рук, поворотов тела. Что-то внутри екнуло, опустилось и поднялось, но здравый смысл не придал значения этим чувствам, списав все на обычную нервозность. Я упорно молчала. — Тогда проваливай из этого места! — он зарычал. — До твоего смертного и недалекого мозга, может, еще не дошло, что эта зона закрыта не просто так. Хвали своего Шепфа, что вторжение почувствовал я, а не стража. Уж они бы точно не стали церемониться с бесполезной непризнанной, от которой так и смердит небесным благословением. — Но я… — Не смей оправдываться. Твое милое личико не красит ложь, а ты хотела соврать. Я отлично почувствовал это. Демон был слишком близко, но мне по-прежнему не удавалось отчетливо рассмотреть его лица. Поразительная игра света, которая была подвластна только ему. Тени подчинялись его желанию не показывать себя, обвивались вокруг, кружились вблизи хозяина. Вмиг стало дурно от эмоций, которые закипали под крышкой хрупкого самоконтроля и раскаленной магмой стремились вырваться, словно из жерла вулкана. Я видела, как он протянул руку, даже ощутила опаляющее прикосновение к своей холодной щеке. Часть меня ликовала, но это была не я, не мои чувства. Осознание яркой вспышкой пронеслось в мутной голове. — Ты воздействуешь на меня? Демон враждебно захрипел. — Нет, — резко ответил он, на секунду замолчал, а затем продолжил, — так работает предназначение, но тебе об этом знать не обязательно. Зацепка. Первая за такой долгий срок. В отчаянье порывисто схватила его за запястье. На секунду мне даже удалось уловить эмоцию удивления в нем. — Расскажи мне, прошу, — умоляющим голосом прошептала, неловко отдергивая руку. Я жалко пыталась зацепиться за странные слова, брошенные им необдуманно и невзначай. Тряслась то ли от холода, то ли от жара, сама не понимая, почему так реагирую. Мне было отчаянно страшно рядом с ним. Не выдержав, по-детски всхлипнула и расплакалась, оседая обратно на каменный грязный пол, а демон рассмеялся: по-дьявольски, нагло, открыто, закидывая голову. — Все такая же. Наивный ангел. Это было последнее, что мне удалось услышать. Он обхватил мою голову ладонями. Весь воздух вышел из легких, а сознание провалилось в пустоту.***
От сонливости слипались глаза, в мыслях была полная сумятица, но я изо всех сил старалась держаться. Время на утренних лекциях тянулось бессовестно медленно. Настенные часы нудно и заторможено отсчитывали минуты. Видя мое разбитое состояние, Моника благоразумно отстала и теперь дремала по-соседству, склонив голову на скрещенные руки. Я не стала делиться с подругой своим случайным рандеву, хотя и была уверена, что вопросов у нее накопилось предостаточно. Да и у меня самой их было не меньше. Вчерашний вечер будто стерся из памяти, оставляя после себя зудящее чувство тревожности. Как я оказалась в комнате? Кто помог мне выбраться из библиотеки? И почему никто из учителей не обращал на меня никакого внимания? Помнила, как потерялась, но не помнила, как очутилась у себя. — История отмены закона неприкосновения напрямую связана с дворцовым переворотом и сменой монарха в Аду. События минувшие происходили более двух веков назад. Доподлинно неизвестно, что заставило нынешнего владыку Преисподней — Люцифера пойти против Сатаны — собственного отца, — зачитывал Фенцио. Нудный голос учителя громыхал в аудитории. Обрывки фраз, которые долетали до меня, не укладывались в голове, да и мысли были заняты более интересными размышлениями. Я смутно вспоминала слова демона о предназначении. Эта единственная нить, которая тянулась сквозь вчерашний сон. Солнце припекало через цветные витражи. Щеки щекотало приятное тепло и хотелось продолжать купаться в его лучах. Ощущение расслабленного блаженства наполняло. После сумрака Преисподней все казалось прекрасным. Наверху был свет, яркие краски ласкали взгляд. Хотя, признаться честно, я мало что знала о Нижнем мире. Немного поверхностной и общедоступной информации, которая не давала полной картины, но все демоническое, с чем я сталкивалась даже на Нейтральной территории Ада, претило мне. — Отличительными особенностями властвующей династии Сатаны всегда были две черты, — речь Фенцио вновь долетела до слуха. — Управление огнем и дюжая физическая сила, которая просыпается во второй ипостаси. — А цвет глаз? — кто-то из демонов выкрикнул, перебивая учителя. — Бордовый цвет глаз не является как таковой особенностью, но отчасти вы правы. Он перешел ему по наследству от Сатаны. Меня словно пронзила молния. Я подскочила с места, абсолютно бестактно и нагло. — Есть ли другие демоны, у которых цвет глаз совпадает с королевской династией? Мне было важно услышать ответ на этот вопрос. Сейчас. Сию минуту. В памяти всплыла сияющая карминовая радужка. Все внимание аудитории переключилось к моей обычно скромной и тихой персоне. Никогда до этого я не позволяла себе такого хамства. Пришлось стыдливо опустить голову. Преподаватель окинул меня недовольным взглядом, но все же решил удостоить своим ответом. — Все дело в чистоте крови. Высшие демоны всегда предпочитали ее сохранять. Сатана, Асмодей, Мамона, Вельзевул, Левиафан и Бельфегор — шесть сильнейших, шесть первородных столпов, символизирующих смертные грехи. Они руководили Преисподней еще с начала времен, сплотившись под предводительством демона гнева. Их отличительным, видимым признаком было наличие бордовой радужки глаз, которая воспламенялась от ярких эмоций. Но, увы, и демонам не чужды человеческие страсти. Пять из шести семей перестали чтить традиции и утратили эту особенность, но не Сатана. Он был ярым противником кровосмешения. Для него была противна сама мысль о том, чтобы запятнать свое наследство. — Но как тогда на свет появился Люцифер? — спросил кто-то из ангелов, пока я нервно заламывала пальцы. — Этого не знает никто. В один момент у Сатаны появился наследник. Его мать никто не видел, но ходило много слухов, что она была из простого, ничем не примечательно рода. Он нехотя признал Люцифера. Ему по крови перешла эта особенность. Думаю, это стало решающим фактором, в том, что Сатана принял его своим сыном и престолопреемником. Его признали седьмым высшим демоном Ада, нарекли самой гордыней. А потом случился переворот. Я торопилась узнать ответы. — Почему Люцифер участвовал в восстании, которое послужило основой для отмены закона о неприкосновении? — выпалила факт, который мельком успела услышать. — Виктория, — Фенцио снисходительно произнес мое полное имя, — на этот вопрос вам сможет ответить только король Ада. А теперь позвольте продолжить лекцию. Вы достаточно украли моего времени. Я опустилась обратно на место. В голове, скрипя, крутились шестеренки, которые заставляли лихорадочно обдумывать слова старого учителя. Встретить Люцифера в запылившихся коридорах библиотеки, разговаривать с ним практически на равных. Возможно ли это? Бред. Четкий образ, который застыл в мыслях, и эти глаза, которые невозможно было забыть. Его слова о неведомой связи, с которой еще предстояло разобраться. Правда была где-то рядом, но вопрос был в том, успею ли я дотянуться до нее? Хватит ли мне времени?***
Глаза бегали по мутной комнате, цепляясь за пустую кровать Моники. Темнота ночи не давала четко видеть пространство. — Где же ты ходишь? — стонала, еле сдерживаясь, чтобы не упасть. Меня сковывали спазмы, выворачивая наизнанку внутренности. Тряслась, чувствуя, как нечто обжигающее касается ног и рук. В воздухе пахло гарью и палеными волосами. Я раскрыла рот в немом крике, моля о том, чтобы этот кошмар быстрее закончился. Схватилась за край тисового комода, падая и ударяясь ребрами об угол. Боль пронзала каждый миллиметр тела, и я знала, что это значит. Мертвые грезы забирали в мир, где я была безвольной оболочкой, никому ненужной и невидимой. Соленые дорожки так остро ощущались на лице, стекая в приоткрытый рот. Сознание проваливалось все глубже в дебри прошлого. Она тянула ко мне руки, но лица было не различить. Я билась в агонии, и переставала понимать, где нахожусь и сколько длится этот кошмар. — Ты не можешь покинуть меня сейчас, — его голос. Я слышала его голос в умирающей вселенной. И снова замкнутый круг. Ангел. Темница. Зловонный смрад нечистот. Обернулась, чтобы увидеть ее, но, кажется, в этот раз все изменилось. Теперь я была прикована к стене. Коленки саднили и кровоточили. Истерично закричала, хватаясь за голову, и впервые мой истошный крик отразился от стен. Цепи кандалов так отчетливо загремели, что мне стало дурно. — Это не я. Это не могу быть я, — вопила что есть сил. Рвалась, выворачивая суставы, слышала, как трещат сухожилия. До синяков. До кровоподтеков. Грязные белые крылья валялись сломанной кучей в том же углу, где я их всегда помнила. Попыталась отползти, но не удалось. Я прижала колени к груди — единственное, что получилось сделать в скованном положении. Прогнившая солома мерзко впивалась в бедра. Качалась из стороны в сторону, моля Всевышнему, чтобы морок испарился. Шаги. Могла поклясться, что слышала, как кто-то приближается к камере. Мне оставалось только вжиматься в холодную кладку стены и трястись, ожидая собственной участи. Надежда вернуться таяла, не успев даже окрепнуть. Поворот заржавевшего замка, и дверь с яростью ударилась о стену. Передо мной стоял отряд демонов. — Вывести эту падшую, — скомандовал командир. Его рот искривился жеманном оскале, обнажая ряды сгнивших зубов. Я опустила голову. Всхлип отчаяния вырвался из груди. На лицо спадали свалявшиеся некогда белоснежные волосы. — Не смотри. Не смотри, — шептала, пытаясь себя успокоить. — Все это пройдет. Это нереально. — Ну да, как же, — хмыкнул один из них. Толпа зычно и заливисто рассмеялась. Хлесткая пощечина резко ужалила щеку, заставляя голову кружиться еще сильнее. Цепи пали, но это не принесло облегчения. Меня схватили за локоть и небрежно кинули под ноги их лидеру. Два кровавых отпечатка остались на камнях подо мной. От силы падения из глаз брызнули слезы. — Я ничего не сделала, — мой голос хрипел. — Прошу, отпустите меня. Главный осклабился. Он упивался моей слабостью. Я это знала, но ничего не могла с собой поделать. Они могли сотворить со мной все, что хотели. — Ты грязная, падшая шлюха. Осквернившая и соблазнившая сына Сатаны, — плевался словами мне в лицо, с силой хватая и оттягивая меня за волосы. Демон заставлял смотреть на него. — Сегодня ты сдохнешь, а Ад будет гулять на твоем пепелище. Жаль, нам не разрешили трогать тебя, но смотреть-то никто не запрещал. Треск платья смешался с моим истеричным воплем. Я больше не владела собой. Опустила опухшие веки, чувствуя, что не в силах отмыться от их похотливых взглядов. Попыталась прикрыться руками, но мне не дали этого сделать, лишь в очередной раз дернули в сторону. Металась, пытаясь увернуться от цепких когтей демонов, но они окружили меня. Их искривленные лица смешивались в единое целое, тошнотворно кружась страшными образами. Мое тело было слабым. Я ощущала себя безвольной марионеткой, которая обречена быть сломанной и выброшенной. — Ты должна вспомнить все. Вспомни, кем ты была, соединись со своей душой, — громогласный, сильный голос в голове без определенных признаков, кружился внутри, заглушая все вокруг. — Вывести ее, — орала стража. А я не понимала, что происходит. Все миры соединялись, все времена сливались в единое: прошлое, настоящее, будущее. Они были реальны. Призрачные образы девушек, похожих на меня, сменялись пестрыми картинками их жизней и неизвестных пейзажей, а я вновь тонула во мраке, который ненавидела и боялась.***
— Она очнулась, Повелитель. Изумрудные глаза впивались в меня. Склонившийся надо мной демон скалился и удовлетворенно причмокивал. Я подскочила с кровати, охваченная безумием, которое еще торжествовало в голове. Тело было привычно неповоротливым и тяжелым. Эти ощущения всегда преследовали после возвращения в реальность. Ноги не слушались, но, откинув последние остатки дурного морока, я побежала к камину, на котором одиноко возвышался ярусный подсвечник. Единственный источник света притягивал меня и одновременно пугал. — Дикая какая-то, — удивленно скрипнул демон, оборачиваясь и разводя руками. — Ты напугал ее, идиот! Я узнала его голос. Тот самый, который не отпускал после встречи в библиотеке, в видении. Который напрочь засел внутри и проник в подкорку. Спину покрывала липкая испарина, но это лишь отрезвляло и заставляло сильнее сжимать пальцы на основании канделябра. Взгляд цеплялся за предметы и стены, искал выходы и пути к отступлению, но в сумраке комнаты не было видно ни зги. — Прошу прощения, Повелитель, — сказал демон, не обращая на меня никакого внимания. — Я сделал свое дело, теперь мне стоит удалиться. Полы его длинной мантии угрожающе зашуршали, призывая взвизгнуть и прикрыть рот ладонью. Силуэты фигур стали чуть различимее, но все это не давало мне ни единой подсказки, кто эти бессмертные и где я нахожусь. Один из них резко развернулся. Отчеканив ровно десять шагов в противоположную сторону, испарился. Жар, который чувствовала спиной от потрескивающего огня за спиной, заставил чуть отстраниться. Даже малейшее мое движение не осталось незамеченным. — Только не подходи, — пискнула не своим голосом. — Хорошо, если ты так хочешь, — его тон не звучал угрожающе, скорее успокаивал и приятно ласкал слух. Кажется, он что-то сделал, и комнату залил искусственный свет свечей и лампад. Стало в разы уютнее, но пришлось щуриться от яркого освещения. Я быстро заморгала. — Лучше? — спросил демон. — Да, спасибо, — на выдохе ответила, но свое мнимое оружие не опустила. — Может, поставишь мой канделябр на место? Обещаю, что не причиню тебе вреда. Я с сомнением подняла взгляд, наконец, находя в себе силы шевельнуться. Ощущение чего-то незыблемого и важного стойко окутало меня, стоило только увидеть его, рассмотреть. Демон был прекрасен. Все в нем было идеально, будто создано для того, чтобы восхищаться и преклоняться перед ним. Он производил неизгладимое, безупречное впечатление. Завораживал и манил своей тьмой. — Знаешь, — задумчиво протянула, перекладывая подсвечник в другую руку, — почему у меня стойкое ощущение, что я тебя уже где-то видела? Не знаю, что рассмешило его, но он громко, заливисто рассмеялся. Немного отчаянно, накрывая и растирая ладонями лицо. — Это просто какая-то насмешка, — сказал, мотая головой. — Ты просто нелепа. Мне не оставалось ничего, кроме того, как неуверенно переступать с ноги на ногу и ждать, пока мой странный собеседник соизволит успокоиться и объяснит, что здесь происходит. Я молчала, не решаясь больше произнести ни единого слова. Чувство собственной неловкости вгоняло в краску, заставляя щеки краснеть. — Извини, — выдохнул он, — надо было сразу представиться. Люцифер. Мне хотелось провалиться от несуразности этого момента. — Тот самый? — уточнила, безмолвно указывая на пол. Он усмехнулся моему вопросу. — По всей видимости, тот самый. Полено в камине треснуло, заставляя напрячься и отступить с обороняемой мной позиции. Лишь на секунду я обернулась, чтобы удостовериться в том, что мне не грозит опасность. — Не любишь огонь? — спросил он заинтересованно. — Ненавижу, — буркнула. — Двадцать первый век, а демоны словно и не слышали о таком слове как электричество. Люцифер понимающе кивнул. — Что я здесь делаю? — решительно выпалила вопрос, который больше всего волновал меня. — Помню, как упала в своей комнате. Не знала, стоит ли ему доверять и рассказывать про видения, которые мучили меня. Сейчас я была соткана из стенаний и сомнений по поводу всего, что творилось со мной. Во мне крутились десятки вопросов, на которые не было ответов. Все, что я понимала, и что вселяло хоть какую-то надежду это то, что демон явно что-то знал. — Нет, — он рыкнул и резко отвернулся, размашистыми шагами уходя в другой конец комнаты, — ты просто не можешь быть ей! Это совершенно невозможно. Очередная бесполезная оболочка. Люцифер был явно зол, а мне оставалось только трястись в надежде, что моя голова останется при мне. — Очередная? Послушайте, — сама не заметила, как интуитивно стала общаться к нему в уважительной форме, — я не совсем понимаю, но может, вы меня с кем-то путаете? Я здесь совсем недавно. В смысле, умерла. Меня мучают ужасные образы, и никто не в силах мне помочь. Все, что мне сейчас хочется, это получить хоть какие-то ответы, которые, я уверена, вы можете дать, и сбежать прочь из этого места. Голос сорвался на крик. Желание дотянуться до правды перемешалось с собственной неуверенностью и страхом. Решительность в принципе никогда не была свойственна мне. Казалось, вся моя речь была бессвязной и не несла никакого смысла. Что сподвигло Люцифера заговорить со мной и терпеть мои нелепые попытки связать собственную речь в нечто разумное. Каковы были его мотивы? Он был новым Сатаной, а кем была я? Обычной Непризнанной, которая погрязла в муках и головоломках бессмертной жизни. Я резко замолчала и выпустила из рук канделябр. Оглушительный грохот пронесся по комнате от соприкосновения камня и металла. — Отправьте меня обратно, — чуть успокоившись, сказала. — Не хотелось просить о помощи, но очевидно, что мне не вернуться самой на нейтральную территорию. — Думаешь, почему я забрал тебя? — спросил он, насмешливо выгибая густо очерченную бровь. — Не думай, быстро ты не избавишься от моей компании. Мне стоит удостовериться наверняка. — Что вам нужно? Все это время вы молчите, — фырчала я. — Я не молчу. Просто ты не даешь мне вставить и слова своими глупыми рассуждениями. Люцифер вновь обратил на меня внимание, отчего по телу забегали новые табуны мурашек не ясно чем вызванные: то ли все еще щемящим чувством тревоги, то ли его изучающим взглядом. — Ты же не думала, что я делаю что-либо просто так? — Очевидно — нет. — Ты похожа на одного близкого мне в прошлом ангела. Я думал, ты ее реинкарнация. Мне стало интересно проверить собственные догадки. Прилетев к тебе вечером в школу, услышал, как ты кричишь и решил забрать тебя сюда. Конечно, временно. Демон как-то устало потер переносицу. Он прошел вглубь комнаты и расположился в кресле. Из меня вырвался нервный смешок. — Но я не могу быть ей! — воскликнула ему наперекор. — Могу гарантировать это. Я развела руками. — Конечно, не можешь. Ты лишь ее смешная копия, — слишком злобно бросил Люцифер в сторону. С минуту мы находились в оглушающей, нервозной тишине и лишь редкие потрескивания бревен напоминали, что время не застыло. — Что ты видишь в своих видениях? — демон первый решил нарушить гнетущую атмосферу. Я вздохнула, собираясь с мыслями. Думала как можно мягче описать суть и сгладить то, что пугало меня больше всего в этом мире. — Сначала это были просто картинки, призрачные образы девушки, ангела, но с каждым разом они становились все отчетливей. Я никогда не видела ее лица, но между нами была четкая связь. Это была какая-то камера. Она ждала смерти. Чувствовалось, что это были ее последние часы. Внутри нее было столько всего — гамма различных эмоций, — немного помедлила. — В последний раз все поменялось. Я была ей. Была на ее месте. Прикованная к стене грязной тюрьмы. Его взгляд постоянно менялся. Руки то напрягались, то расслаблялись. Пальцы впивались в мягкие подлокотники. Люцифер, казалось, не слушал, погруженный в свои мысли, но это было не так. — Дальше, — отдал словно приказ. — За мной пришли. Демоны… Мне пришлось сглотнуть слюну, чтобы раздраженное и пересохшее горло меньше саднило. Обвела еще раз глазами комнату и вновь переключила внимание на Дьявола. — Это был небольшой отряд. Им явно был дан приказ. Они глумились. Кричали что-то про шлюху, соблазнившую сына Сатаны. Это был кошмар. Я до сих пор чувствую их мерзкие прикосновения на себе. Это безумие. Больших усилий стоило, чтобы не осесть на пол. Они снова были у меня в голове, и я снова видела их скорченные лица, прокручивая раз за разом, как заезженную пластинку. Прикрыла ладонями глаза, чувствуя, как слезы вновь пробиваются наружу. Люцифер вскочил с места, за коротких пару движений преодолевая расстояние между нами. — Что она говорила? — тараторил он, убирая мои руки и пытливо выискивая собственные ответы во мне. — Она что-то говорила? Было ясно — его не интересовала лично я. Ему было жизненно необходимо узнать про ту девушку из видений. — Не помню, — шептала, мотая из стороны в сторону головой и пытаясь высвободиться из его хватки. — Помнишь! — твердо сказал демон. — Что она говорила? Я всхлипнула, за что Люцифер с силой тряхнул меня за плечи. — Говори, — четко и по слогам повторил. — Это был какой-то бред про вознесение и перерождение. Она просила вспомнить, кем я была, и соединиться со своей душой, — прокричала последние слова не в силах больше воспроизводить мерзкие кадры. Это словно отрезвило его. Хватка ослабла, и он сделал шаг назад. — Больше ничего, — прошептала. — Это все. Демон схватился за голову и выругался на неизвестном мне языке. Стояла как вкопанная, а он метался из стороны в сторону. Ходил, измеряя широкими шагами комнату. Неожиданно для себя, я почувствовала толику сострадания к Люциферу. Он был явно силен физически, но казался совершенно сломанным изнутри. Я не ведала причин его состояния, и могла только догадываться. В этом были минусы бессмертия. Та душевная боль, которую он испытывал, не прекращалась уже долгие годы, а может, и столетия. Демон выглядел сломанным совершенно и безвозвратно. — Это была непозволительная глупость с моей стороны, — сказал, примиряясь с собственными эмоциями. — Мне стоило забыть и отпустить. Она — единственная моя ошибка. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, сдерживая дрожь. Старалась не смотреть на него, внимательно изучая собственные босые ноги. Неожиданно для себя почувствовала его руки на своих щеках. Он заставил меня поднять глаза. — Но, несмотря на все, ты это она. От этого ничего не изменится. И я не могу потерять тебя еще раз, — болезненно выдавил из себя. Я завороженно моргнула, встречаясь с ним взглядом. Снова разрасталось это сомнительное душевное ликование, которого не должно было быть. Но, несмотря на все, мне хотелось тянуться к нему, почувствовать подушечками пальцев тепло, исходящее от Люцифера. Внутри все затрепетало от предвкушения, а предательские серые крылья послушно опустились, желая его ответных касаний. — Нет, это все не мои эмоции! — воскликнула, отталкивая Дьявола. — Почему я чувствую это? — Потому, что твоя душа помнит. Растерла ладони, которые до сих пор покалывало от мимолетного прикосновения. — Ты говорил про предназначение? Я не слышала ничего подобного, — задумчиво сказала, отворачиваясь от него. Немного осмелев, прошлась по залу, рассматривая готический интерьер. Ничего другого и не могла ожидать от Преисподней. Сочетание элегантности, мистики и аристократизма завораживало. Иссиня-черные цвета перекликались с бордовыми, придавая мягкости грубым каменным стенам и полам. Только сейчас увидела великолепные ярусные витражи, которые хранили в себе дух Средневековья. Огромная кованая люстра под потолком, которая наполняла зал перламутровым светом. Хотелось ахнуть от открывшегося величия. Удивительно, что только сейчас я смогла оценить все это. — Неудивительно, — демон хмыкнул. — Его понятие давно расплылось в нашем мире. Ведь чувства обесценились. Шепфа даровал предназначение демонам, как дар. Возможность познать нечто более глубокое, чем похоть и желание обладать, но мы и это умудрились потерять. Много веков назад, по местным меркам, я испытал то, что до сих пор не могу забыть. Виктория — была ангелом, а я был наследником Сатаны. Не знаю, как так получилось, но мы оказались связаны. Она показала мне, что такое чувствовать, любить, а потом я ее потерял. Не смог уберечь. Ее убили из-за связи со мной, из-за закона о неприкосновении, а меня оправдали как сына Короля. Он рассказывал мне это с неприкрытой виной, следя за тем, как я изучаю комнату. Его губы тронула легкая улыбка. Люцифер плыл по реке памяти. — Она перерождалась, и каждый раз судьба сталкивала нас друг с другом. Из жизни в жизнь. Она пребывала в забвении, но не я. Мне стоило только сделать шаг ей навстречу, как ее спящая душа вспоминала, видела меня истинным сквозь образы и иллюзии. Ждать было тяжело. Знал, что ее анима однажды переродится здесь. Я так надеялся, что это будешь ты. Вики — ты конечная ее оболочка. Демон устало прикрыл глаза, обреченный собственным выводом. — Нужно договориться с директором Кроули, — его голос вновь стал твердым. — Причина твоей слабости не в видениях, а в крыльях Непризнанной. Я удивленно выдохнула, не зная как реагировать на его заявление. — Если бы учителя небесной школы знали, они бы не тянули с обращением. Твоя сторона — ангельская, и ты ощутила это сразу, как только переродилась. Почему не сказала им об этом? Я медлила, не решаясь отвечать. Изумленно смотрела на Люцифера, осмысливая каждое его слово. — Мне казалось, то, что происходит со мной — нечто личное. Было твердое ощущение, что это нужно скрывать, — выдавила из себя. — Так было раньше, но не сейчас, — демон улыбнулся и продолжил. — Как только ты вернешь себе белые крылья, сможешь спокойно жить. — А что будет со связью? — неуверенно спросила я. — Ангелы не ощущают ее. Их сердца и так переполнены тем, что нам сложно познать. Мне было жаль его. Его надежда таяла с каждым сказанным словом. Хотелось хоть как-то его поддержать. Я шагнула ему навстречу, мягко заключая его руки в свои ладони. Люцифер удивленно взглянул на меня. — Мне жаль, правда, что все сложилось так. Мне бы хотелось помочь заглушить эту боль, помочь найти покой, но я — не она. Даже если все вспомню и буду знать каждую деталь ее жизни, все равно останусь собой. Изучала его лицо и чуть поджатые губы. Он сдерживал эмоции, и мне было больно от этого. За секунду от прежней тревожности не осталось и следа. — Отпустите ее, — прошептала, прикусывая губу. Люцифер резко прижал меня к себе, заключая в объятия. Слышала, как отчаянно и быстро билось его сердце. Он тяжело дышал мне в макушку. — Не могу, — прохрипел. — Я пытался. Пытался много раз. После каждой встречи в каждой из твоих жизней, но это выше меня. Я — могущественный демон, но слаб перед тобой. Прошу тебя, умоляю, вспомни меня. Его отчаяние передавалось мне. Его внутренняя боль становилась моей, но я ничего не могла с этим поделать. Слабо обхватила руками в ответ, чтобы хоть как-то успокоить Люцифера. Демон был каменным и напряженным. Он не мог проститься с ней, а я не могла принять его и обманывать. Это было бы жестоко с моей стороны. — Простите меня, — прошептала, делая шаг назад и отстраняясь. Сам Дьявол безвольно опустил руки, а в глазах его стояли слезы.