***
Сознание возвращалось постепенно. Голова была неимоверно тяжёлой. Попытавшись приоткрыть глаза, девушка смогла лишь смутно разглядеть окружающие очертания. Клетку сильно трясло — дорога, по которой везли Виту, была ухабистой, отчего приступ тошноты подкатил болезненными ощущениями к горлу. Один глаз не открывался совсем. Отёк верхнего века не позволял нормально видеть. Руки затекли от неестественного положения, запястья саднили от сковывающих медных кандалов. Попытавшись сесть, девушка зашевелилась. Грудь мгновенно начала гореть от травматичных ощущений. — Знатно нас отделали, — хриплый голос подала девушка напротив, на что вмиг получила очередной удар палкой в бок. Дорога была долгой. Единственное, чем могла помочь себе Виттория в этой ситуации, это постараться наладить дыхание и принять возможное удобное положение. Деревенские пейзажи сменялись городскими. Она прикрыла глаза. Сознание вновь покинуло измождённое тело.***
Разъярённые крики толпы вновь привели девушку в чувства. Цокот копыт эхом отдавал в барабанные перепонки. Неимоверная вонь города ударила в нос. Пахло нечистотами, тухлой рыбой и едким смрадом, исходящим от человеческих тел. — Ведьмы! Ведьмы! — отовсюду слышались выкрики обезумевшей толпы. — Сжечь ведьм! Повозка уже плавно двигалась по мощёным улицам города. Вита обречённо опустила голову. Она понимала, что произошло. Было страшно и больно. Эмоции стали преобладать над физическими травмами. Паника засела криком в горле. Дыхание участилось, сердце билось с удвоенной силой. Адреналин ударил в голову. Мысли судорожно пытались поймать хоть какую-то зацепку, которая могла бы помочь найти путь к спасению. Одним глазом она смогла разглядеть внутреннюю часть города. Серые каменные стены давили своей массивностью. Яркие флаги мелькали отовсюду, цепляя взор, но воспаленный мозг не мог здраво переваривать информацию. Скупая слеза скатилась по разбитой щеке девушки. — Выводите их! — послышался приказ священнослужителя. — И помните, господа, они хуже самых опасных преступников. Дверь клетки со скрипом открылась. Вооруженный до зубов инквизитор схватил Витторию за волосы. Боль затмила разум, вырываясь из горла истошным криком. Ноги практически не слушались, но, собрав остатки сил, девушка попыталась встать. Держать равновесие удавалось с трудом. То и дело получая удары по сломанным рёбрам, она еле тащилась на собственный суд.***
Разбирательство по делу девушек проходило в огромном зале. На полукруглых помостах восседали высшие мира сего. По центру располагалась главная и самая высокая гаввафа, на которой помещались трое молодых мужчин. Их стол был полон различных яств и графинов с вином. Они не обращали никакого внимания на то, что происходит ниже их уровня глаз. О чём-то оживлённо беседуя, они улыбались и пили. Посередине расположился герцог местных земель — Готфрид V. Тучный, одетый по последней моде лучших домов Парижа, он заливался развратным смехом. Закинув в рот очередной кусок гуся и вытерев его рукавом, он лукаво улыбнулся собеседнику. Витторию и ещё одну неизвестную ей девушку грубо усадили на колени. От этого действия все сломанные рёбра разнесли по телу неимоверную волну боли. Сил не было даже сидеть. Как лекарь, она понимала, что внутренние травмы будут заживать дольше, чем внешние. Опущенные руки непроизвольно сжались в кулаки. На душе свербело от досады и обиды. Слегка приподняв опущенную вниз голову, девушка осмотрела зал. Люди. Много людей. И все смотрели на них, как на прокажённых. Кто-то смеялся и тыкал пальцем, кто-то с хмурым выражением лица изучал фигуры девушек. — Господин Готфрид, не желаете перейти к процессу? — главный священник привлёк к себе внимание. Наконец три пары глаз почтили вниманием полуживых девушек. — Что на этот раз? — герцог брезгливо смерил взглядом центр зала. — Эти женщины обвиняются в применении колдовства и сговоре с нечистой силой! — Очень интересно! — рыжеволосый юноша заинтересованно причмокнул. Виттории не было интересно слушать, в чём её обвиняют, саму суть она уже давно уловила. Она бессмысленно уткнула глаза в деревянную кладку пола. Речь священника была бессмысленна. Ей приписывали смерти трёх детей и засуху длиною в месяц. Даже в таком состоянии воспаленный болью мозг кричал об умственном заболевании инквизитора. — Довольно! — грубый голос прервал все звуки в помещении. Вита вздрогнула. — Я хочу лично участвовать в разбирательстве по делу этих двоих. — Господин Люциан, не стоит утруждать себя такими мелочами. Вы мои дражайшие гости с господином Адисом, — Готфрид льстиво заговорил с мужчиной. — Это не обсуждается, — звонкие отчеканенные шаги донеслись до слуха девушки. Статный молодой брюнет направлялся прямо в сторону заключенных. Вита не смела поднять глаз. Она боялась, что измождённое тело не выдержит новых ударов. Единственной верной стратегией выживания было вести себя как можно более покорно. — Глаза. Покажи мне свои глаза. — Люциан требовательно приказал девушке. Тело Виттории непроизвольно сжалось. Собрав остатки храбрости, она подняла голову, чтобы встретиться взглядами со своим личным палачом. Пара ярко-алых глаз изучающее всматривалась ей в лицо. — Не может быть… — шёпот сорвался с губ Виты. Не доверяя собственному зрению, девушка судорожно заморгала. Мужчина удовлетворённо хмыкнул. Для него ситуация повторялась. — Адис займётся второй девушкой. Мы разберёмся лично с этими милейшими созданиями, — развернувшись лицом к своему спутнику, он отдал приказ.***
Ночь проходила ужасно. Витторию кинули в одиночную, душную и сырую темницу. Каждый участок тела, не переставая, ныл. Дышать полной грудью было невозможно. Собственную одежду у девушки отобрали, надев безразмерную рубаху, больше похожую на лохмотья. Воды и еды не было. Губы обветрились и потрескались от обезвоживания. Приняв наименее болезненное для тела положение, девушка даже не пыталась осмотреть себя. Сил не было. Страх перед завтрашним днём полностью овладел разумом. Ей было невыносимо жутко. В голове то и дело проскальзывали красные глаза её будущего палача. Прокручивая раз за разом маленький отрывок воспоминаний, Вита не заметила, как провалилась в сон. Утро началось с того, что тюремная охрана грубо схватила девушку за волосы и поволокла в неизвестном направлении. Её притащили в небольшое помещение с массой различных инструментов для пыток, один лишь вид которых вводил Виту в состояние, близкое к агонии. Она понимала, что сюда её привели не для разговора. Из мрачных мыслей девушку вывел оглушающий стук входной двери. В проходе стоял её личный смертный приговор, глаза которого горели алым. Девушка смиренно отвела взгляд. — Как тебя зовут? — он бросил вопрос прямо с прохода. — Вита, — девушка пугливо выдохнула. — Простите, господин, меня зовут Виттория. — Интересно, Виттория, — он задумчиво смотрел на хрупкую фигуру девушки, словно изучая. Время тянулось мучительно медленно. Молчание Люциана убивало. Вита внимательно наблюдала за мужчиной, который раз за разом обходил её кругами. Девушка решила прервать надоевшее молчание. — Что вам нужно от меня? Я ни в чём не виновата, — голос звучал охрипше. Пересохшее горло саднило. — Я знаю. Мужчина был немногословен. Он подошел к ведру с водой, которое заблаговременно было поставлено в углу пыточной, обмакнул в него тряпку. — Нужно промыть твои раны, — Люциан слишком приблизился к Вите. Он бережно провёл мокрой тканью по лицу. Это было неожиданно. Девушка была готова ко всему, только не к заботе. Кровь на запёкшихся ранах размывалась, неприятно пощипывая на лице. Холодная вода успокаивала и смывала кровь. Пара капель попала на сухие губы. Вита судорожно их облизнула. — Воды, я хочу пить, — она пристально посмотрела в глаза Люциану. Вита ждала любой реакции на её слишком вольные действия, но мужчина лишь молчаливо кивнул. Его лицо было серьёзным, брови сведены к переносице. Выполнив просьбу, он протянул наполненную чашу. Девушка пила жадно. Тонкие струйки воды то и дело вырывались и скатывались по подбородку. Сухость во рту мгновенно исчезла, принося с собой облегчение. — Спасибо, — Вита рвано выдохнула. — Тебе придется раздеться. Нужно перевязать рёбра и обработать раны на теле, — он всматривался в руку, которую девушка то и дело прикладывала к грудной клетке. — Твои лохмотья тоже никуда не годятся. Надо найти чистые вещи. Пока Люциан помогал ей раздеваться, Вита решила озвучить свои неспокойные мысли. — Почему ты помогаешь мне? — она поморщилась от кольнувшей боли. — Я могла ожидать чего угодно, только не этого. — Потому что я так хочу, Виттория — он вновь был немногословен. Тело предательски дрожало от сквозняка в прохладном помещении. Холодная ткань плавно скользила по рёбрам, аккуратно смывая тюремную грязь и кровь. Вита не смущалась своей наготы перед незнакомцем. К тому же это была хоть какая-то помощь. Двое суток её только и делали что избивали, а душная и грязная тюрьма не способствовала заживлению ран. Для себя она заметила, с каким интересом мужчина рассматривал её тело, как изменилось его дыхание. С особой осторожностью он омывал каждый миллиметр. — Спасибо, — она устало прикрыла глаза. Сама не зная почему, Виттория доверилась этому мужчине. — Твои глаза прекрасны. Впервые вижу такой цвет. Люциан удовлетворённо качнул головой, но более никак это не прокомментировал. — Тебе надо отдохнуть. Слишком много внутренних повреждений, — брови мужчины снова сдвинулись к переносице. Всем своим видом он проецировал недовольство. Мягко прикоснувшись к вискам Виты, он начал шептать что-то на неизвестном девушке языке. Тело мгновенно стало расслабляться и окутываться сонной негой. Её глаза безвольно сомкнулись, погружая сознание девушки в спокойный сон. Последнее, что она почувствовала, — как чьи-то руки бережно подхватывают худое тело.***
Вита проснулась ночью. Открыв глаза, она не сразу поняла, где находится. Тонкий тюль из лёгкой дорогой ткани плавно развевался от потоков ветра, проступающих сквозь приоткрытое окно. В воздухе чувствовалось веяние осени. В комнате не было дополнительных источников света. Девушка провела рукой по пуховому одеялу. Крепкий сон немного восстановил силы. Тело приятно реагировало на мягкую перину после ночи, проведённой на тюремной соломе. Виттория прислушалась. Она не сразу поняла, что под боком у неё раздавалось чьё-то сопение. Девушка неуклюже перевернулась боком к источнику сиплого звука. Рядом, раскинувшись, спал Люциан. Его лицо было полностью расслабленным. Дыхание — ровным и спокойным. Уголки губ Виты чуть дрогнули в улыбке. Она залюбовалась красивыми линиями скул мужчины, густыми тёмными бровями, подрагивающими ресницами. Изящные контуры татуировок прослеживались на шее и руках. Самые искусные мастера Франции не могли бы лучше расписать тело. Оно было идеальным и рельефным, созданным для самых талантливых скульпторов эпохи. — Подглядывать не хорошо, — Люциан медленно приоткрыл глаза. Ухмылка проскользнула на его лице. Он повернулся лицом к Витте. Виттория смущённо улыбнулась, но взгляд не отвела. Белоснежная кожа щёк зарозовела. Девушка искренне надеялась, что он не заметит её волнения. — Спасибо тебе, — одними губами она проговорила фразу. Глаза Виты были полны благодарности и слёз. Ей не хотелось плакать, но обида была глубока. Она не понимала, за что с ней так поступили. Предательская капля скатилась по щеке. Люциан смахнул её большим пальцем, нежно касаясь кожи лица. — Не плачь, — он внимательно всматривался в лицо напротив. — Люди не стоят этого. Твоя душа чиста, как и прежде, не марай её о них. — Ты говоришь так, как будто мы уже встречались, — она по-прежнему трогательно улыбалась, перебирая ворох воспоминай. Пыталась в толпах лиц в памяти отыскать его. — Встречались. Давно, — Люциан подушечками пальцев прошёлся по острой скуле. — Не пытайся. Ты не вспомнишь. — Ладно. Они говорили отчего-то шёпотом. Мягкий лунный свет освещал лица. В комнате витала атмосфера таинственности. Витте была приятна близость по сути малознакомого мужчины. Никакой излишней пошлости, только откровение душ. После слов Люциана она была уверена, что когда-то уже видела его. Сердце вторило, что это правда. Она больше не боялась, чувство страха отошло на второй план. Ей так отчаянно хотелось продлить момент, но ничто не может длиться вечно. — Виттория, я не хочу тебя оставлять, но я вынужден исчезнуть на пару дней, — после долгой паузы Люций продолжил. — Я прикажу герцогу не трогать тебя. Выдержишь пару дней? Я заберу тебя отсюда, даю своё слово. Вите думалось, что Люциан ещё никому не давал таких обещаний. Девушка искренне кивнула. Он сказал это так проникновенно и так честно, что ей захотелось поверить его обещанию. Чуть ближе придвинувшись, она уткнулась носом в его шею. Ей не хотелось думать о завтрашнем дне. О том, что ей вновь когда-нибудь придётся терпеть мучения и побои. Она почувствовала краткое дыхание на своей голове. Вдохнув терпкий аромат мужского тела, она расслабилась в объятиях Люциана. — Только не исчезни навсегда. — Обещаю…Он вернулся за Витторией через пару дней, но было уже поздно. Герцог Готфрид V не последовал приказу. Слово церкви оказалось для него весомее. Он с упоением рассказывал, как пытал и истязал беззащитных девушек, как горели костры святой инквизиции, как менялись и искажались лица от боли и смертельных ожогов. В его глазах Люцифер увидел все детали. Он видел её чистые голубые глаза, обращённые к небесам, видел её блестящие на солнце слёзы от его предательства, видел развевающиеся рыжие волосы, которые сливались с языками оранжевого пламени. В тот вечер он намеренно оборвал ещё две жизни. Предал забвению их души, чтобы ещё раз встретиться с ними в Аду.