I will fix you

      — У тебя новый зверь?       — О, ты заметил! — обрадовался Джексон. — Это — супермегапикап! Только-только с конвейера. Ram 1500 TRX. Монстр для любого бездорожья. Под капотом — 6.2-литровый компрессорный V8!       — Обожаю твои тачки, — пробормотал Тэ, обходя пикап со всех сторон и с огромным интересом его разглядывая.       Чонгук крепче стиснул зубы. «Позер», — подумал он об этом бесячем Джексоне. Сам Гук не очень хорошо разбирался в машинах, и водительских прав у него не было. Однажды очень давно кто-то сказал ему, что у него сильная рассеянность внимания, и водитель из него будет плохой. Чон поверил, и как-то решил для себя не садиться за руль. А вот теперь спроси у него, почему за столько лет он ни разу и не попробовал себя в качестве водителя — Чонгук и не найдет, что ответить. «Обязательно сдам на права», — решил он.       — Я дам тебе порулить, — усмехнулся Ван, наслаждаясь реакцией Кима на свою тачку.       «В жопу свою засунь себя и свою тачку!»       Скриньте: сегодня в живых останется лишь один.       Наконец, все трое разместились в салоне авто. Джексон сидел за рулем, Тэхен — рядом с ним, насупленный Чонгук — один на заднем сидении.       — Тебе удобно? — обратился какое-то время спустя Джексон к Тэ.       — Ну, не так чтобы, но пойдет, — тут же ответил Чонгук.       Ван бросил быстрый взгляд в зеркало, на Гука.       — Вообще-то я спрашивал Тэ.       — То есть, мой комфорт тебе неинтересен… Джек?       Ван явно был в недоумении от откровенного хамства Чона и понемногу терял свое терпение.       — Джексон, — поправил он.       — Так себе имя, но ок, — Чонгук отвернулся, рассматривая панораму в окне.       Ван вопросительно посмотрел на Тэхена.       — Я о чем-то должен знать?       Ким пожал плечами. А когда тот вернул свое внимание дороге, ухмыльнулся.       — Этот малыш — главный хищник в мире пикапов, — продолжил новоявленный соперник Чона рассказывать о своем приобретении. — Но он удобен для меня тем, что может без проблем пробраться куда угодно, плюс — хороший кузов. Туда можно загрузить много чего. Ты же знаешь.       Тэ кивнул.       — Джексон много занимается благотворительностью, — пояснил он Гуку. — Он сам развозит гуманитарные грузы.       Насмешливый хмык Чонгука услышали все, но предпочли не комментировать.       — Не обращайте внимания на ящики — я потом еще должен отвезти корм в приют, — сказал Джексон.       — Корм — в качестве еды для детей? — невинно поинтересовался Гук.       — Что? — не понял Ван. — Э-э, нет, это для животных. Позавчера был обнаружен подпольный тотализатор с собачьими бегами, — принялся пояснять он. — На том складе содержали почти шестьдесят собак, их держали в жутких условиях, раненых и голодных — чтобы злее были. Сейчас мы как раз распределяем их по волонтерам. Животных нужно вылечить и найти им новые дома.       Тэхен повернулся к Джексону.       — Ты такой молодец! Как всегда, занят важным делом!       Благородный Джексон — красивый, накачанный, богатый и, как уже выяснилось, благородный. Чонгук с раздражением зыркнул на своего соперника. Конечно, он немного может противопоставить в ответ. Вот только Тэхена Гук никому не отдаст. Даже этому супер-пупер-мега-Джексону.       — Тэтэ, я включу твой диск, — между тем сказал Ван.       Тэ благодарно улыбнулся.       — Спасибо.       Салон авто наполнила красивая фортепианная музыка. Тэхен закрыл глаза, откинулся на сидении и полностью отдался чарующей мелодии.       — Ничего прекраснее не слышал, — пробормотал он. — Каждый раз слушаю, как впервые.       — Говорят, он работает над своим вторым альбомом, — заметил Джексон.       Ким невесело отмахнулся.       — Я каждый год слышу об этом. Всё это только слухи.       Они замолчали, и Ван сделал звук громче.       Чонгук наблюдал за проплывающими за окном домами, деревьями и людьми. Что-то ему не давало покоя. Что-то очень важное ускользало от него. Кажется, он уже слышал эту музыку…       — Стоп! — заорал Гук и Джексон в панике вдавил педаль тормоза в пол.       Хорошо, что дорога была полупустынной, и водитель авто, следующего за ними, успел затормозить. Когда он проезжал мимо них, то наградил Вана отборнейшим восьмиэтажным матом.       Джексон повернулся к Чону.       — Что? — гаркнул он ему в лицо.       Гук мило улыбнулся.       — Извините, но это случайно не диск Шуги сейчас играет?       — Да! И?       В голове у Чона сейчас происходила целая революция: тысячи маленьких Гуков бегали и кричали: «Побе-е-да-а!!!». Чонгук улыбнулся еще милее.       — Дело в том, что он — мой хён и очень близкий друг.       — Врешь! — Тэхен тоже повернулся к Гуку и недоверчиво уставился на него.       Джексон сквозь зубы выругался, вырулил, и они продолжили свой путь.       А Чонгук, не говоря ни слова, достал свой телефон и набрал номер. «Только возьми!» — про себя, как мантру, повторял он. У него есть козырь против Джексона — его самый лучший в мире (прости, Джин) хён!       — Офицер Намджун! — отчаянные просьбы Чонгука были услышаны, и абонент ответил.       Ван сделал звук музыки тише.       — Офицер Ким.       — Офицер Ким Намджун, это Чонгук!       — Я уже понял. Ты опять куда-то вляпался?       Слышимость динамика была отличная, и Тэхен хмыкнул.       — Что вы! У меня всё в порядке.       — Удивительно, но допустим. Хорошо, что ты мне позвонил. Меня в последнее время постоянно мучает один вопрос: куда вы с Чимином всё же тогда поехали — в Сеул или в Пусан?       Тэхен, услышав имя брата, мгновенно навострил уши.       — В Пусан.       Послышался вздох.       — …Я проиграл сам себе. Думал, Пак будет упорнее.       — В нашем тандеме я — самый упорный.       — Сомневаюсь, но допустим. Так чем я могу тебе помочь?       — Как поживает Юнги-хён?       — Нормально, — сдержанный ответ.       — Не хочет уезжать? — сочувственно спросил Гук.       — Не хочет, — после паузы подтвердил Намджун.       — Я поэтому и звоню. Я сейчас на Чеджу, и это — мега райское место для работы над его вторым альбомом!       — Нет.       — Я буду здесь минимум до зимы, — Тэхен, услышав это, широко распахнул глаза. — И беру всю ответственность за Юнги-хёна на себя!       — Нет.       — Осталось несколько дней до завершения срока его аренды. А это место точно понравится Юнги-хёну!       — Нет.       — Я пришлю точный адрес в сообщении!       Намджун не ответил и отключился.       — Он точно согласится, — с уверенностью проговорил Гук.       — Ты не можешь без моего согласия приглашать сюда людей, — сухо сказал Тэ.       — Но я уже пригласил, — Чонгук невинно похлопал глазками, и Тэхен отвернулся.       — Кто такой Юнги-хён? — спустя приличный период тишины полюбопытствовал Ким.       — Шуга — это творческий псевдоним Юнги-хёна.       — Ты действительно лично знаком с Шугой? — в голосе Тэхена по-прежнему сквозило недоверие.       — Если тебе настолько нравится творчество Шуги, ты должен узнать и Юнги-хёна. Ты не разочаруешься. У него такая же восхитительная душа, как и его музыка, — Чонгук помедлил. — Я и не знал, что он выпустил альбом со своей музыкой. Я был уверен, что Юнги-хён пишет только песни для айдолов.       Тэхен фыркнул.       — Это ограниченно считать, что такой великий музыкант создает исключительно песенки для к-попа!       — А мне нравится к-поп, — обиженно проворчал Гук. — Юнги-хён включал мне этот диск, но я думал, что это что-то из его неизданного.       — Почти приехали, — объявил Джексон, прервав тем самым их беседу.       «Как всегда вовремя, ДжЕкСоН!», — с неудовольствием подумал Чонгук. А ведь он только сумел заинтересовать Тэхена.       Он огляделся — сейчас они ехали по дороге, по обе стороны которой тянулись роскошные мандариновые сады.       Ван въехал через шлагбаум, который мгновенно поднял работник, едва увидев на месте водителя своего босса.       Управляющий, который их встречал, принялся что-то быстро говорить Джексону, но Чонгук не понял ни слова.       Тэхен наклонился к нему:       — Джексон родом из Гонконга. Его семья до сих пор там живет. Многие его работники — гонконгцы и китайцы.       «Какая познавательная и, главное, нужная мне информация!»       К ним подошел работник фермы, дав Тэхену и Гуку по ведерку и ножницам, и принялся быстро объяснять.       — Оторвать мандарин с ветки очень трудно, поэтому их нужно не рвать, а срезать. Так кожица не повредится, и фрукты сохранятся дольше. Срезайте плоды, пробуйте их и наслаждайтесь временем, проведенным на мандариновой ферме Ван.       Он поклонился им и ушел. И тут же к ним присоединился Джексон.       — Ну что, пошли? Важно не рвать мандарины, а среза…       — Нам уже объяснили, — резко бросил Чон и пошел вперед. Да, он вел себя как ребенок, и отлично это понимал. Что поделать — ревность, она такая…       Они прошли дальше — их встречали деревья с мандаринами, растущие ровными рядами. Гуку захотелось потеряться на часок-другой среди них. Желательно, вместе с Тэхеном. И желательно, без ДжЕкСоНа.       — Здесь так красиво! — восхищался между тем Тэ. — Хочу поснимать немного. Ты не против?       — Я только за, — Ван улыбнулся и выставил большой палец вверх. — Будь моим самым восхитительным и желанным гостем!       Тэхен подарил Джексону ответную улыбку и, достав из своей наплечной сумки фотоаппарат, отошел от них подальше и принялся его настраивать.       — Он носит с собой камеру? — изумился Гук.       — Всегда. Тэ — истинный творец. И очень любит использовать старые аппараты. Ты видел его работы? — обратился Ван к Чонгуку.       — Пока нет.       — Обязательно посети его галерею. Там, конечно, проходят выставки других людей искусства — художников, фотографов, скульпторов, но всегда есть и работы Тэтэ, — Чонгук сделал в голове напоминалку: напроситься в галерею Тэхена. — Я… — продолжил между тем его соперник. — Я чем-то тебе не нравлюсь?       Чонгук вновь невольно насупился.       — Извини, Джексон, но я тебя совсем не знаю.       — Но это не помешало тебе меня невзлюбить. Это из-за Тэ?       «Потому что ты, нахрен, весь такой идеальный и можешь прикасаться к нему. А я — нет». Но вслух сказал совсем другое.       — Чимин — мой друг. Он просил меня позаботиться о его брате. И мне не нравится, что ты вертишься возле него.       — Но я никогда не обижу Тэ! И Чимин это прекрасно знает! Тэхен много для меня значит! — «Для меня тоже». — Мы, по большей мере, — друзья. И да, я надеюсь, что в один день мы будем ближе.       — Это ты оставил на нем засос две недели назад? — в лоб спросил его Чонгук.       Джексон охренел от такого бестактного вопроса и очень смутился — настолько, что сначала побледнел, потом — покраснел.       — Ох… Я… Возможно…       Чонгук всем своим видом выражал саркастический ответ. Вряд ли в эту секунду был человек, которого бы Гук ненавидел больше, чем этого Джексона. И это включая Гитлера, бен Ладена, Муссолини и Красного Джона из «Менталиста».       — Чувак, ты вообще в курсе определения слова «дружба»? Не уверен, что там есть что-то про засосы!       — Боже!.. — Джексон разволновался такому напору совершенно незнакомого ему человека. Тот сумел превратить всю их искреннюю и такую ценную для Вана дружбу с Тэ во что-то отстойное и грязное. От одной мысли о том, что и Чимин может посмотреть на это всё с такой стороны, его бросило в холодный пот. — Слушай, я не знаю, как это всё выглядит со стороны, но мы с Тэ дружим уже больше двух лет, я в хороших отношениях с его братом. Раньше, когда Тэтэ руководил галереей, мы часто виделись, так как мой офис расположен прямо по соседству. Так мы, в принципе, с ним и познакомились. Я не видел его уже давно, но пару недель назад он мне позвонил, и был очень расстроен. Мы выпили… Возможно, зашли немного дальше, но я еще раз говорю: Тэ был очень сильно расстроен! Пожалуйста, не говори об этом Чимину так, как ты это делаешь сейчас!       Чонгук не удостоил Джексона ответом — он наблюдал за увлеченным съемкой Тэхеном.       Да что же он за человек такой! Почему постоянно всё портит?! Приехал, довел Тэхена до тяжелого приступа, которых у того уже годами не было, буквально толкнул его в объятия какого-то Джексона… Почему Гук пытается делать всё, как можно лучше, а выходит — как всегда?..       В один момент им овладело сильное отчаяние. Тэхен утекал у него сквозь пальцы, как песок. Он будто был совсем рядом, но прикоснуться к нему, чтобы хотя бы понять, реален ли этот человек, было нельзя.       Ван, между тем, нехотя ответил на звонок и, извинившись, быстро ушел. А Чонгук всё стоял и смотрел на Тэхена. Спустя какое-то время Ким закончил свою съемку и сунул камеру обратно в сумку.       — Где Джексон? — спросил Чона, удивленно оглядываясь.       — Дела, — неопределенно ответил Гук, всё еще пребывая в навалившем на него состоянии отчаяния. Он не знал, где Джексон и ему было откровенно похрен на это.       Что Чонгук делает не так? У него не было ответа. Тэхен, такой восхитительный, в светлых льняных брюках и цветастой рубашке выглядел таким невероятным на фоне этого яркого сада. Это не он должен фотографировать, а его. Чонгуку подумалось, что если бы Ким Тэхен был айдолом или моделью, его фотографии должны были бы украшать обложки буквально каждого Vogue, Vanity Fair, GQ и Marie Claire.       На деревьях плодов было так много, что ветки тянулись к земле и ломались. Чонгук подошел к одному из них, аккуратно срезал большой мандарин и очистил его от кожуры. Ким с интересом наблюдал за ним.       — Если честно, я плохо разбираюсь в мандаринах, — сказал он. — Поэтому доверюсь тебе. Если ты скажешь, что наши — лучше, значит, так и будет.       — Наши — лучше, — произнес Чонгук, даже не пробуя мандарин. Он протянул очищенный цитрус Тэхену.       Тот осторожно взял, отломил дольку и положил себе в рот.       Чонгук не отрывал от него взгляда. Провел взглядом дольку, которая коснулась вначале губ Кима, а затем плавно легла на его язык. Тэхен прокусил ее, и сок брызнул во все стороны, заманчиво заблестев на губах.       — Вкусно… — и охуенно-эротично зажал зубами свою губу.       — Хочу попробовать, — проговорил Чонгук, по-прежнему не отрывая от него своего с каждой минутой тяжелеющего взгляда.       — Так пробуй, — удивленно сказал Тэ: как бы, кто тебе мешает?       Действительно, кто?       Чонгук в одну секунду наклонился вперед и легонько скользнул своими губами по губам Тэхена. Глядя в широко распахнутые от шока глаза напротив, он, не отводя взгляда, еще раз на пробу провел своими губами по чужим. И снова.       Тэхен выглядел шокированным. Наверное, в его файлах не прописано как реагировать, если Чон Чонгук пересечет ЭТУ черту.       Гук пытливо всматривался в беспокойные омуты напротив. Ким не оттолкнул его и ничего не сделал. Приняв это за четкое «да», Чонгук прикрыл свои глаза и, наконец, поцеловал Тэхена по-настоящему.       Наверное, его тело действовало на автопилоте, потому что мозг уже давно отключился, а последние здравые мысли на прощание помахали белыми платочками и спустились по экстренному эскалатору вниз.       Гук вжал гибкое, сильное тело в дерево, нога протиснулась между чужих ног, руки не переставали оглаживать бока Кима.       Тэхен, который сначала никак не реагировал, понемногу стал вливаться в поцелуй, его тело теснее прижалось к Гуку, и вскоре — Чонгук готов был поклясться, — он скорее ощутил, чем услышал тихий стон из уст Тэ.       Чон сходил с ума — это было тягуче, сладко, эротично, его затягивало в омут, из которого живьем не выбраться. Хотелось уложить Кима на траву, под этим мандариновым деревом, и расцеловать каждый миллиметр его кожи. Касаться его, касаться, касаться, чтобы доказать самому себе, что этот манящий, красивый и ультра сексуальный Тэхен действительно существует.       Готовый углубить поцелуй еще больше и перейти к чему-то далеко не такому невинному, он где-то далеко на периферии его ушедшего в отключку мозга услышал, что к ним кто-то приближался. Хотя, это было безрезультатно, так как Чонгук не собирался останавливаться.       Но, видимо, мозг Тэхена был не настолько в глубоком обмороке, скорее всего для него это было не так волнующе, потому что он всё слышал и с силой оттолкнул от себя Гука.       Растрепанный (пальцы Чона до этого настойчиво поглаживали его по затылку и по-собственнически зарывались в волосы), с опухшими губами и блестящими от недавнего возбуждения глазами — Ким Тэхен выглядел как сам грех.       Но он очень быстро привел себя в порядок — надеялся, что Джексон не догадается, чем они здесь занимались. Чонгук, наоборот, надеялся, что тот всё поймет.       Гук не отводил глаз от Тэ, впитывая и считывая его эмоции. Сейчас Тэхен выглядел неуверенно и очень уязвимо. Да, Чон позволил себе то, о чем постоянно думал, что уже почти было вытатуировано на его лбу. Но он совсем не хотел, чтобы Тэхен при этом чувствовал себя таким растерянным.       Хотя, кто знает, что значат слова Юнги о том, что Тэхена нужно будет сломать? Ломать можно словами и воспоминаниями. А можно и поцелуями от того, кто когда-то вдребезги разбил твое сердце.       — Тэхен! Как тебе мои мандарины? — послышалось жизнерадостное сбоку.       «Джексон, просто съебись!» — орало всё внутри Чона.       Тэхен нашел в себе силы почти беспалевно улыбнуться Вану.       — Очень сладкие.       — Я же говорил! — обрадовался тот. — Если вы закончили, можем двигаться.       Какое закончили? Они здесь от силы минут двадцать!       — Да, поехали, — согласился Тэ. Ван приобнял его и повернулся к Чону.       — Мы с Тэтэ уезжаем. Чонгук, ты доберешься в отель самостоятельно?       — Куда вы уезжаете? — Гук при этом смотрел только на Тэхена.       — Обедать, — вместо Кима ответил Ван. — Хочу показать Тэ один великолепный новый рыбный ресторанчик. Там такой тихоокеанский голубой тунец подают — пальчики оближешь!       Тэхен молчал.       — Я с вами, — твердо произнес Гук.       — Нет, — Джексон покачал головой. — Извини, но у нас с Тэ давно намеченное свидание. Я вызову тебе такси.       — У меня фобия такси.       — Окей… Здесь есть квадроциклы.       — У меня нет водительских прав.       — Серьезно?.. Тогда я вызову своего водителя. Подождите меня, я ненадолго.       Ван отошел, чтобы позвонить, а Чонгук продолжал пытливо смотреть на Тэ.       — Ты поедешь с ним? Сейчас? После того, как мы…       — У нас с Джексоном действительно всё уже давно оговорено — мандарины, потом обед, — прервал его Тэхен. — Возвращайся в отель, отдохни. На сегодня ты свободен.       — Ты не можешь так поступить, — Чонгук чувствовал, что сходит с ума. — Не уходи с ним!       — Извини, — Тэхен повернулся к Джексону, который как раз закончил свой разговор. Довольный, Ван вернулся к ним.        — Моя машина будет здесь через 20 минут. Не скучай. А мы пойдем.       — Извини, Чонгук, — повторил Тэ, и они с Джексоном ушли, оставив растерянного и разбитого Чона одного. У его ног лежали мандарины, вывалившиеся у Тэхена из ведерка, когда Чонгук его поцеловал.       Гук ехал, открытое окно в авто позволяло ветру безобразно трепать его волосы. Чонгук не мог взять себя в руки. Всего лишь один поцелуй оказался сравним с открытием ящика Пандоры. Теперь хотелось большего — держать Тэхена в своих объятиях, быть рядом с ним, быть для него всем. Потому что Тэхен уже стал всем для самого Чона.       — Видели? — водитель отвлек его от тяжелых сумбурных мыслей.       —А?..       — Тольхарубан. Уже загадывали желание?       Машина немного притормозила, и Чонгук заметил недалеко от обочины одинокую забавную каменную статую. В голове, хоть и с трудом, но нашлась одна из историй господина Ча.       — Это, кажется, защитник от злых духов?       — Ага, — кивнул водитель. — Один из наших древнейших символов. А еще он исполняет желания. Нужно потереть за…       — …Нос. Точно.       — Хотите?       Чонгук, подумав, согласился, и автомобиль остановился у обочины. Чон, с трудом передвигая отяжелевшие ноги, вышел из машины и двинулся в сторону древнего истукана. Каменный дедулька с интересом уставился на Чонгука. Гук тоже смотрел на него, затем заговорил:       — Эй, если бы ты только знал, как я серьезно налажал… И, кажется, продолжаю лажать. Я не знаю, что мне делать, не знаю, что именно — правильно, — Чонгук прикоснулся своей правой рукой к носу изваяния и затем немного его потер. Хватит? Гук был не в курсе правильного алгоритма общения с чеджудовскими истуканами. — Всё, что я прошу: помоги мне больше не совершать ошибок с Тэ. Он не заслуживает такого жалкого и постоянно лажающего меня. А я не заслуживаю такого Тэ… Поэтому, умоляю, помоги мне, Татабарнулька, или как там тебя…       Каменный защитник Чеджу молчал, и Чон, окончательно расклеившись, побрел обратно.       Скриньте: сегодня в живых остался лишь один. И это — Джексон Ван.