***
Запрос Чонгука Сеульский национальный университет удовлетворил спустя четыре дня. Видимо, посчитали его безобидным (он же не адрес Ким Тэхена просил, а вообще было бы неплохо), и в официальном письме сообщили, что 24 ноября 2016 года студент Ким Тэхен был исключен из Сеульского национального и переведен в Университет Корё. «Надо же, — подумал Чонгук, — Тэхен всё это время находился в Сеуле». Конечно, столица Южной Кореи — город далеко не маленький, но почему-то он очень расстроился, что они с Тэхеном так никогда и нигде не пересеклись. Он перезвонил в Университет Корё, но там никого отзывчивого не нашел, его все посылали по известному адресу, и в итоге Чон решил отправиться туда лично. И вот тогда ему впервые по-настоящему улыбнулась удача — еще на входе в главный административный корпус Чонгук заметил знакомую сутулую фигуру, укутанную в длинный цветастый шарф — это был один из постоянных клиентов их магазина, любивший смут джаз и, в особенности, творчество Куинси Джонса, а по совместительству — профессор Университета Корё. Обрадованный Чон вцепился в него, и не отпускал, пока тот не согласился пойти с ним в администрацию и не помог выяснить всю нужную информацию. Профессор даже опоздал на свое занятие, потому что проводил Чонгука до выхода, и по-отечески потрепал его за волосы. — Мне жаль, Чонгук-и, что ты не сумел найти своего друга. Тот покачал головой. — Всё в порядке, вы мне и так очень помогли, — Гук поклонился профессору. — Обязательно приходите в следующем месяце, у нас должна быть крупная поставка из Америки. — Правда? — воодушевился тот. — Можете рассчитывать на меня. Передавайте привет солнышку Хосоку и вашему изумительному килиманджарскому кофе! Чонгук распрощался с профессором и медленно побрел к остановке. Этот визит оказался провальным, потому что, как оказалось, Тэхен никогда не учился в этом университете. Но не настолько провальным — выяснилось, что документы Кима числились там всего несколько дней, а затем снова был осуществлен перевод. В этот раз — в Пусанский национальный университет. А вот там Тэхен действительно доучился — аджосси — любитель Куинси Джонса, искусно уболтал администраторшу ректората, и та при них же сделала звонок в Пусанский универ и всё это выяснила. Вот только больше никакой информации узнать ей не удалось. Пока Чонгук брел, рассматривая свои стоптанные кроссовки (почему он неприлично давно не уделял время шопингу?), в его голове всё более четко формировалась мысль — нужно ехать в Пусан и на месте всё выяснять. В Пусане мама, которую он не видел уже больше года, в Пусане может быть и Тэхен. Это же надо, как забавно: Чонгук из Пусана переехал в Сеул, а Тэхен из Сеула — в Пусан. Пока Чон добирался в Ильсан, наблюдая за меняющимися сеульскими улицами в окошке автобуса, примерный план поездки в голове практически сложился. Завтра с утра он отправится скоростным экспрессом KTX «Сеул-Пусан» (Чонгук машину не водил). Проведает маму (это уже прекрасная галочка в списке их ежегодных встреч). Потом съездит в университет, и пока не пообщается с кем-то, кто лично знал Ким Тэхена, оттуда не сдвинется. Дальше — по обстоятельствам. Обрадованный этим решением, Чонгук решил заехать в свой магазин. Сегодня была смена Хосока, и тот жутко обрадовался, увидев Чона. — Босс! — заорал он, едва только Чонгук переступил порог магазина. Его совершенно не смутили вздрогнувшие в ужасе покупатели. Как всегда, на Хосоке был странный наряд (не то джинсы, не то шорты, не то — юбка), растрепанные выбеленные волосы и невъебенно прекрасное настроение. — Босс! Что ты здесь делаешь? Чонгук улыбнулся — Хосок всегда действовал на него умиротворяюще. — Пришел проведать тебя. И еще кое-что взять. Я уеду на пару дней в Пусан. — Всё нормально с мамой Чон? — Да, не переживай. У меня там кое-какие дела. — И какие же? — послышалось от двери. Чонгуку не нужно было поворачивать голову, чтобы узнать, кто это. Чимин. — Я увидел тебя, когда ты мимо шел, решил зайти и узнать, почему ты здесь в свой выходной, — пояснил свой визит Пак. — Ты никогда не приходишь сюда в свои нерабочие дни. Чонгук приблизился к другу, чтобы Хосок не слышал, и чтобы еще больше не смущать покупателей. — Я узнал в универе Корё, что Тэхен доучился не здесь, а в Пусане. Решил смотаться туда на денек, чтобы всё выяснить на месте. Чимин смотрел на него долго и изучающе. Наконец спросил: — Зачем? — Что «зачем»? — не понял Чонгук. — Зачем ты всё это делаешь? Тебе было плевать на него пять лет, и вдруг такой нездоровый интерес. Гук вспыхнул. — Никакой это не нездоровый интерес! — запротестовал он. — Эта история много чего всколыхнула во мне. Я хочу найти Тэхена. — Зачем? — вновь спросил Пак. «Потому что хочу попросить у него прощения». — Потому что новость о том, что Ким Тэхен пропал, меня взволновала. — Почему? — вновь задал вопрос совсем неудовлетворенный его ответом Чимин. — Я не понимаю, почему ты постоянно наезжаешь на меня, — сквозь зубы процедил Чон. Если дело касалось Тэхена, Чимин включал режим агрессивного мудака. — Извини, — проговорил Пак, хотя в его голосе не было ни капли раскаяния. — Я поеду с тобой, — Чонгук не успел возразить, как Чимин добавил: — У меня завтра выходной, а ты всё равно без колес. Встретимся в семь утра возле твоей халупы, — развернулся и, рывком распахнув дверь, стремительно вышел. Чонгук крепко стиснул кулаки. Ничего, он еще разберется с Пак Чимином, и выяснит, что с этим психом не так. Хосок, всё это время наблюдавший за ними, окликнул его: — Всё в порядке, босс? Чон только кивнул. Говорить не хотелось. Дождавшись, пока покупатели расплатились и ушли, Хосок в секунду куда-то исчез, а когда вернулся, то Чонгуку не оставалось ничего иного, как молча таращиться на своего работника. — Ну, как тебе мой костюмчик? — довольно улыбаясь, поинтересовался тот. Если быть совсем объективным, то Хосок был одет в ковер. — Это охренеть насколько потрясающе, Хоби, — проговорил Чонгук, усиленно стараясь не заржать. — Луи Виттон, — Хосок любовно погладил полы пиджака. — Ну, не сам Луи Виттон, конечно, но похож! — Чонгук лишь***
— Нет. — Страшно? — Чимин шкодливо ухмыльнулся. — При чём здесь это?! Мы не поедем в Пусан на байке! — Почему? — Потому что это больше 300 км! — Лучше на автобусе, старичок? — хихикнул Чимин. Он снова был похож на прежнего Пака — простого, как пять вон, и забавного. Чонгук глядел на него с подозрением: настроение Чимина постоянно менялось, он врал насчет того, кем приходится Ким Тэхену, а Ки предупредил его о том, что с Паком нужно быть осторожнее. И всё же Чонгуку очень хотелось вернуть своего друга (если такое вообще было возможно), а эта поездка могла их снова сблизить. Плюс был шанс узнать, что именно Чимин скрывает. — Я не о том, — проворчал Чонгук. — Просто неудобно. Когда ты сказал, что отвезешь меня, я думал, ты возьмешь машину. — Ты забыл, Чон? У меня нет машины. — Ты всегда откуда-то берешь машины! — продолжал ворчать Гук, но уже закидывал рюкзак за спину и удобнее устраивался на заднем сиденье байка. — Не бойся, красавица, я довезу тебя в Пусан в целости и сохранности, и ни один волос не упадет с твоей головы! — Чонгук насмешливо фыркнул. — Серьезно, ты же знаешь, что это — лучший дорожный мотоцикл. Ничего Чонгук не знал, но предпочел не комментировать. Он надел шлем, одной рукой взялся за талию Пака, второй — за ручку сзади, и попытался отключить голову и наслаждаться неожиданно подвернувшимся экстремальным туром. Они проехали чуть больше 100 км — Чонгук видел, как позади остался Чхунджу. Спина и руки немного затекли — он периодически менял руки, которыми держался за поручни. С Чимином они почти не переговаривались, тот пару раз попросил достать и дать ему воды, а еще они обсудили промчавшийся мимо правительственный кортеж. Вначале Чонгук даже не понял, что произошло — что-то мелькнуло перед глазами, потом всё бешено закрутилось, а затем его со всей силы ударило о землю. Кажется, они слетели на обочину. — Сука! — сквозь шум в ушах он слушал, как Пак неистово матерился. — Ты это видел?! Этот больной ублюдок меня подрезал! Ты видел, что эта тварь сделала с моей деткой?! Чонгук медленно поднялся — правая штанина его любимых джинсов была изодрана, нога болела. Рюкзак слетел, одна из шлеек была разорвана. — Блять! — в сердцах выругался Чон. Он огляделся — они находились на самой обочине, байк лежал на боку, а возле него прыгал одуревший Чимин. В груди Чонгука формировалась и разрасталась самая опасная человеческая стихия — гнев. — Ты! — он в ярости обвиняюще выставил вперед указательный палец. — Не обвиняй других, если сам водить не научился! — заорал Чон. — «Я довезу тебя в целости и сохранности, ни один волос не упадет с твоей головы»! — пискляво спародировал он голос Чимина. — Я, сука, просто хотел спокойно съездить домой! Но нет же, наш супермачо, низкорослик собственной персоной всё решил за меня! Пак еще в начале бурного монолога Чона повернулся и, не мигая, слушал всё то, что в ярости бросал Чонгук. На последних словах (там, где про низкорослика), его глаза угрожающе сузились. — У тебя какие-то вопросы ко мне, Чон? — вкрадчиво поинтересовался он. — У меня до хуя к тебе вопросов! Какого хера ты не научился водить, а если не умеешь, так не бери пассажиров! — у Чимина ходуном ходили желваки, но он молчал — было интересно, что еще выдаст Чонгук. А тот из-за молчания Пака только еще больше распалялся. — Я бы хотел знать, какого, блять, хуя ты постоянно мне врешь! Может мне называть тебя «Джин»? Но блин, ты же карлик, а Джин — высокий, широкоплечий красавчик! О чём ты еще врешь? Ты вообще знаком с Тэхеном? Кто ты, нахуй, такой?! Пак наконец-то отмер, он облизал губу, на которой от падения лопнула кожа, и тем самым размазал выступившую кровь. Медленно, чтобы окончательно не сорваться, он приблизился к беснующемуся Чонгуку. — Ну, куда же мне до мистера морализатора Чон Чонгука? — с ехидцей бросил он. — Извини, конечно, но мне до твоего уровня еще расти и расти. Я пока еще не накачивал наркотой мальчиков и не устраивал групповушку, — Чимин, побелевший от злости, глядел на Чонгука, пока тот в шоке таращился на него. Он подошел к Чону почти вплотную и уставился на него со всем презрением, на которое только был способен. Пак проследил за кадыком Чонгука, когда тот непроизвольно нервно сглотнул. — И не делал это достоянием общественности, превращая чью-то жизнь в ад. В считанные секунды вся ярость из Гука испарилась, и он, будто шарик, мгновенно сдулся. — Ты знал, — только и сказал. — Конечно, — Чимин несколько секунд сверлил его нечитаемым взглядом. Внутри у Чонгука происходила настоящая буря. — Не было никакой групповушки, — проговорил он, и в тот же момент ему точно в челюсть прилетел кулак. Чимин не дал Чону упасть, удерживая того за ворот футболки, которая стремительно трещала по швам. — Давно хотел это сделать, — и, сжав руку в кулак, без замаха врезал еще раз. Чонгук довольно быстро оклемался от двух не самых сильных ударов и, не теряя ни секунды, смачно ответил таким же выпадом, резко вскинув правую руку. Повалив друг друга на пыльную обочину, они стали перекатываться по ней, неистово брыкаясь ногами и стараясь ударить друг друга побольнее, изрыгая при этом самые изощренные ругательства. — Отпустите меня, я еще не разобрался с ним! — орал Чимин, когда его повалил на землю полицейский. Другой в это время поставил Чонгука на колени и, заломив ему руки за спину, надевал наручники. Оба были злые, растрепанные, в пыли, крови и ссадинах. «Прикольная поездка получилась», — подумал Чон, когда его тащили к патрульной машине. Какого хера патруль делал на трассе?***
— Мы следовали обратно в участок после того, как участвовали в кортеже. Смотрим — а на обочине два дебила в пыли борюкаются. Сначала думали, может обман зрения от июльской жары, но подъехали ближе — нет, действительно, два долбоеба на обочине. — Офицер Намджун, у вас необычайно потрясающе чувство юмора. В комики не думали податься? — Чимин очень быстро после потасовки пришел в себя, и даже вернул свой томный лоск несмотря на то, что был измазан смесью пыли и крови. Он закинул ногу на ногу (хотя, сука, больно было) и облизал свои пухлые губы (снова было больно — губа тоже нехило так пострадала). Чонгук, который сидел на соседнем неудобном стуле, издевательски хмыкнул. — Офицер Ким, — поправил Пака полицейский. — Офицер Ким Намджун, не думали в комики податься? Полицейский проследил взглядом за языком Чимина (тот вновь прошелся языком по губам, а Чонгук еще раз выразительно хмыкнул). — Чимин, не стоит так откровенно предлагать себя, — насмешливо порекомендовал Чон. — Офицер Намджун, не обращайте на нашего милого Куки внимания — он гомофоб. — Эй, я не гомофоб! — Да неужели? — Чимин не поленился повернуться (сука, шея тоже болела), чтобы окатить Чонгука презрительным взглядом. — В университете один мой друг был влюблен в него и не давал ему прохода. Так знаете, что он сделал? — Чимин уловил проблеск заинтересованности копа в его истории, а еще он ощутил, как дернулся сидящий рядом Чонгук. — Что? — поинтересовался полицейский. — Ничего, — буркнул Чимин. — Когда вы нас отпустите? — Совсем скоро, — пообещал тот. — Сначала я возьму ваши показания, затем придут результаты ваших отпечатков пальцев и ваши личные дела, потом я вас посажу в камеру, а там время побежит еще быстрее. — Вы не можете так поступить! — в унисон возмущенно воскликнули Чимин и Чонгук. — Замолчали! Сейчас у нас по плану время допроса. Итак. По порядку. Ты, — полицейский указал на Пака, — начинай. Чонгук и Чимин обменялись быстрыми взглядами, и каждый отправил другому шифр, похлеще энигмы: «Только попробуй сказать что-то, из-за чего я проведу здесь ночь!»