вся последующая неделя была настолько активная и насыщенная на события, что сугуру дайшо требовался месячный отдых, как минимум.
всё началось с того, что организаторы культурно-массовых мероприятий, проходящих в стенах университета, напутали что-то с расписанием в деканате, поэтому на одну неделю выпало сразу два важных дня.
первый из них был вторником — самым отвратительным днём из всех возможных (после понедельника), потому что культмассовый сектор, заручившись крепкой поддержкой физкультурников, проводил спортивный фестиваль. само название уже не предвещало ничего хорошего, даже несмотря на то, что дайшо был капитаном волейбольной команды и хорошо справлялся с физическими нагрузками на различных соревнованиях.
из-за скверной погоды — примерно такой же, каким было настроение дайшо в тот день — фестиваль перенесли в большой спортивный зал главного корпуса, который был оснащён всем необходимым для весёлых, как считали организаторы, эстафет. в одной из мужских раздевалок сугуру встретился с товарищами по команде, с которыми он толком не общался после случившегося.
— хей, дайшо, — чужая крепкая рука опустилась на обнажённое плечо. — как жизнь?
он оглянулся, застыв со сменной футболкой, натянутой на локти. давний товарищ сакиджима дружелюбно улыбался.
— здаров, — бросил дайшо, отворачиваясь и ныряя в свою жёлтую футболку. — порядок. сам как?
сакиджима запустил руку в свои короткие волосы и прошёлся по ним пальцами, словно собираясь с мыслями. он переступил с ноги на ногу, и дайшо, видя это боковым зрением, уже догадывался, о чём должна пойти речь.
— я-то нормально, — заверил изуми. — слушай, чувак, если тебя правда задела та глупая шутка, то извини, ладно? ты так быстро унёсся… я только потом понял, что это реально неприятно, я и сам не люблю, если так много шутят про гейство и всё такое.
двери в раздевалку открылись. ещё несколько студентов, шумно переговариваясь между собой, принялись переодеваться в спортивную форму перед соревнованиями. их появление облегчило дайшо существование, потому что этот разговор, какие бы намерения у него не были, всё ещё напрягал.
— проехали, расслабься, — постарался сказать он как можно более небрежно. — реально вспомнил о кое-каких важных делах. надеюсь, вы хорошо потусили.
— отлично! — сакиджима просиял. — правда, жаль, что мы сегодня играем не вместе.
— ага, — зашнуровав кроссовки, дайшо захлопнул свой шкафчик и направился к выходу. — встретимся на тренировке.
в спортивном фестивале участвовали все учащиеся университета, однако команды на эстафеты формировались внутри факультетов, чтобы удобнее распределять награды. таким образом, привычная свита дайшо оказалась разбросана по другим командам, потому что учились они преимущественно на разных направлениях.
значит, он тоже может быть здесь.
— интересно, тебя записали только для того, чтобы ты судьям подлизывал? — ухмыльнулся брюнет, уперев руки в боки, когда они встретились на площадке. на нём была такая же жёлтая футболка, как и на дайшо.
— а тебя, наверное, взяли, чтобы все запинались об твои длинные ноги?
по правде говоря, дайшо прекрасно понимал, почему они оба оказались отобраны в сборную команду факультета, состоящую всего из десяти человек. во-первых, выносливость куро вместе с ловкостью дайшо могла принести определённые результаты в виде дополнительных очков в общий счёт, а во-вторых… больше было некому: на химбио мало кто был на спортивном. дайшо не хотелось напрягаться и всё тащить на себе, однако он не мог не сказать, что всё было ещё не так плохо, как на том же информационно-вычислительном.
— почему тут так много девчонок?
— это смешанная эстафета: участвуют все, — пояснил куро. — или тебя они уже не интересуют?
толкнув дайшо острым локтём в плечо, намекая на их (дайшо) секрет, куро заливисто рассмеялся. недовольно цыкнув, дайшо толкнул его в ответ и отвернулся в сторону, встав у стены. куро ещё что-то говорил, но его уже никто не слушал. всё внимание раскосых глаз было направлено на мелькающую посреди зала светловолосую макушку.
теперь он точно не мог его ни с кем спутать.
коноха, светящий своими волосами, которые уже начали напоминать дайшо зерно, точно изголодавшейся птице, переговаривался о чём-то с девушкой-менеджером, держа руки в замке́ за спиной. он был одет в простую белую футболку с рукавами, доходившими ему чуть ли не до локтя, и в короткие спортивные шорты чёрного цвета. стоило ему слегка наклониться, чтобы подобрать подкатившийся полосатый мяч, тёмная ткань заскользила по стройным бёдрам, натянулась и плотно прилегла к телу. у дайшо от такого вида перехватило дыхание.
если он всю эстафету будет смотреть только на коноху и его зад в этих блядских шортах, которые он мог и не надевать, то они точно проиграют.
заданий было много: пробежка с деревянными палочками, скакалками, мячами и обручами, каждое условие из которых необходимо было выполнять правильно и при этом двигаться быстрее остальных. туров было несколько, но голова у дайшо от постоянно раздающихся свистков загудела уже после первого. после второго они с куро поняли, что химбио медленно, но верно сдуваются, а после третьего он, весь взмокший, сидел на скамейке с бутылкой воды, которую хотелось вылить себе на голову.
коноха, быстро перебирающий ногами, без особых проблем справлялся практически с каждым испытанием и искренне веселился, не обращая на дайшо никакого внимания. сугуру даже не был уверен в том, что он вообще его заметил среди остальных участников, если бы на одной из дорожек они чуть не столкнулись лбами при повороте. было бы забавно, думал дайшо, попади они потом вдвоём в местный медпункт — всё в лучших традициях романтического жанра. если чисто теоретически ударить его мячом по голове, тогда придётся тащить его на своём горбу?
интересно, он тяжёлый?
после финальной эстафеты (совершенно идиотской, по мнению дайшо), где нужно было прыгать в мешках, от чего шансы разбить себе нос увеличивались примерно в четыре раза, команды отправили на десятиминутный перерыв. пока судьи готовили награды и подписывали грамоты, играла музыка, а прямо посреди зала шла вакханалия, именуемая «творческим номером».
— айтишников мы, конечно, уделали, — важно информировал куро, полотенцем оттирая вспотевший лоб. — но не думаю, что нам что-нибудь светит. фармацветики такие дикие сегодня, как будто под допингом.
«фармацветиками» куро в шутку называл ребят с факультета фармации, которые сегодня действительно были в ударе: практически каждое соревнование выигрывали они, и коноха был в их числе. счастливый и довольный, смеющийся над чем-то с какими-то незнакомыми дайшо парнями и девушками, он стоял в противоположном углу зала, отдыхая в перерыве. рукава его белой футболки были закатаны у плеч, чёрные шорты оттеняли кожу, светлые волосы слегла взмокли, а глаза горели так, словно он только что прокатился на всех аттракционах диснейленда.
в появившееся свободное время к дайшо подошли ребята из команды, чтобы обсудить предполагаемые итоги, но он не удостоил их своим комментарием. сжимая руки в кулаки так же, как медленно стягивался тугой узел внизу живота, он неотрывно смотрел туда, где коноха, находящийся в центре внимания, открыл предложенный ему одной из девчонок банан и стал осторожно есть.
если бы чувства дайшо можно было визуализировать, то они превратились бы в гитару, струны на которой разом натянулись и лопнули с жалобным звуком.
он не мог понять, что сильнее его бесило: факт того, что коноха так мило общался с кем-то и улыбался, в то время как дайшо волосы на себе готов рвать от происходящего с ним, или же то, что от зрелища, развернувшегося перед глазами, нахлынули бурные воспоминания, наслаивающиеся на эротические эпизоды в его фантазии, связанные с конохой. отвлечься не получилось: каждые несколько секунд он возвращался мыслями и взглядом к губам конохи, которые растягивались в мягкой улыбке, а после, размыкаясь, погружали в рот мягкую и сладкую плоть банана, обхватывая наверняка горячим языком.
— дайшо, ты слышишь? — позвал его чей-то голос. — эй, дайшо, приём! ты куда?
взбудораженный дайшо бросил свою бутылку с водой и уверенным шагом направлялся прямиком к другой команде.
туда, где был он.
— здесь, блять, не буфет тебе!
злобно процедив каждое слово, сугуру показательно прошёл через центр образовавшегося круга из людей, нарочно задев плечом ошарашенного коноху. тот, едва ли не выронив фрукт из рук, широко раскрыл глаза, непонимающе смотря вслед уходящему парню.
всё, что дайшо помнил о вторнике — это то, как он позорно дрочил в туалете универа, а о результатах спортивного фестиваля он узнал по сообщениям в телефоне.
хуже вторника, как считал теперь дайшо, мог быть только четверг.
на эту дату был запланирован день открытых дверей в их университете — ежегодная акция, которая проводилась с целью привлечения потенциальных абитуриентов к поступлению. обычно дни открытых дверей характеризовались насыщенной программой информационного и развлекательного характера: родители и абитуриенты могли свободно гулять в стенах университета, ходили на экскурсии, устраиваемые студентами, слушали и смотрели презентации и выступления ректора и деканов, где можно было задать все интересующие вопросы по поводу поступления и обучения. в общем, для простого народа с улицы и администрации универа это был целый праздник, но зато для студентов, каждого из которых поголовно напрягали какой-то работой — день открытых дверей был сущим наказанием.
дайшо, при всём его гениальном умении смыться в самый подходящий момент и откосить от общей работы, в этот раз не стал исключением. сначала его выловили какие-то девчонки из студенческого союза, которые попросили доставить его с третьего этажа в холл первого целую тележку на колёсах, забитую напечатанными выпусками студенческого журнала, которым занимался журналистский кружок. пока дайшо вёз этот столь ценный груз до лифта, то несколько раз чуть не растерял по дороге парочку экземпляров, что так и норовили выскользнуть из общей кучи и скатиться вниз, звонко шлёпаясь на пол. «редактор и репортёр: мика ямака» значилось на одной из многочисленных обложек, за которую уцепилось зрение сугуру.
после того раза они с микой так и не поговорили нормально. он откладывал этот разговор так, как только мог.
— о, вы как раз вовремя, — радостно обратилась к нему какая-то незнакомая девушка, встретившая его у лифта на первом этаже и перехватившая ручку тележки. — спасибо, дайшо-сан, нам давно пора начать раздавать журналы нашим гостям!
на гостей дайшо было исключительно… всё равно.
ровно так же, как и на предстоящее театрализованное представление (
ну и кринж) в честь дня открытых дверей, что должно было состояться после обеда. в этот знаменательный день, полный натянутых улыбок и громких приветствий, участники театрального объединения готовы были, разодевшись, скакать по сцене в главном актовом зале, развлекая публику. дайшо к подобному виду развлечений не питал никакой тяги, однако его почему-то всё равно отправили работать над подготовкой театральной площадки.
работёнка оказалась не особо-то и пыльной: всего лишь нужно было перетащить некоторые коробки с реквизитом за сценой в маленькую комнатку, именуемую бутафорским складом. за сценой было много свободного пространства, но катастрофически мало нормального света, из-за чего люди передвигались на ощупь и время от времени сталкивались друг с другом.
— ай! — послышался чей-то возглас, когда дайшо схватился за одну из тележек, на которой должен был увезти первую партию коробок.
что-то (или кто-то) зашипело в полумраке, зашевелилось и запрыгало на месте, а после дайшо ослепили фонариком на чужом телефоне.
— какого хрена?!
— что ты тут делаешь?!
практически одновременно выдали они.
кажется, атеисту дайшо пора было помолиться в храме. потому что если бог есть, то он, вероятно, его так наказывает.
вглядевшись перед собой, буквально в метре от себя он заметил проявившиеся очертания лица и тела, подсвеченные тусклым светом фонарика.
— ты решил отомстить и напасть на меня в темноте?
— я? — коноха удивлённо выпучил глаза. — это ты мне на ногу наехал!
— я не видел, что ты там стоишь, — оправдался дайшо. — как тут вообще можно что-то разглядеть?
словно опомнившись, дайшо похлопал себя по карманам штанов и выудил оттуда телефон. стоя за сценой и с серьёзными лицами светя друг на друга фонариками, два парня выглядели действительно комично, словно они сами разыгрывали юмористический этюд для гостей их учебного заведения.
— так… — первым заговорил коноха, спустя несколько секунд молчания. — ты заблудился?
дайшо проследил за пылинками, летающими в воздухе, которые были хорошо заметны при белых лучах.
— вообще-то меня отправили помочь тут реквизит убрать, — заявил он, оглядывая тележку, забитую хламом, и коробки вокруг себя.
— странно, меня тоже, — протянул парень в ответ.
— о, так даже лучше! тогда я пошёл отсюда, не буду тебе мешать.
коноха поймал за одежду воодушевлённого дайшо, собиравшегося свалить, поразив тем самым их обоих своей смелостью.
— ну уж нет! — выдохнул он и поспешно убрал свою руку, смутившись. — я не стану убирать здесь всё в одиночку, если тебе тоже дали это задание. если ты попробуешь смыться, я всё расскажу.
какая детсадовская уловка. рассказал бы ты лучше, каково тебе было целоваться с парнем, на которого собрался доносить.
вздохнув, дайшо сунул телефон в передний караман рубашки и нагнулся, чтобы поднять коробку, а затем отправить её в тележку. телефон с грохотом выпал и ударился о деревянный пол.
— ты просто гений, — не удержался от ироничного комментария коноха.
ты просто гей, не удержался от едких мыслей дайшо.
пыльный реквизит, которым не пользовались, наверное, со времён основания университета, безжалостно пачкал светлую одежду, поэтому дайшо был вынужден повязать рубашку на поясе, оставаясь в футболке. беглый взгляд чужих глаз, направленный на его крепкие плечи и руки, не мог остаться незамеченным даже в полумраке. дайшо незаметно усмехнулся.
он же нравится конохе, разве нет?
— не мог бы ты не шатать стремянку, пожалуйста?
комната, которая должна была превратиться в хранилище хлама, к которому не притронутся уже никогда, была ничтожно маленькая и, конечно же, без света. кто вообще отправил их работать в таких адских условиях?
для притащенных коробок места не хватало, поэтому было решено забросить их на верхние полки, что тянулись вдоль стен. в углу стояла стремянка, словно дожидалась своего звёздного часа. посредством голосования (участие в котором принимал лишь один дайшо) было также решено, что забираться наверх будет коноха.
— ты легче, — безапелляционно заявил сугуру, пожав плечами.
— но мы ведь почти одинаковые… — попытался возразить коноха.
— лезь, я буду подавать этот мусор. и давай уже побыстрее с этим закончим.
чтобы закончить быстрее, конохе ничего не оставалось, кроме как не спорить и принять свою участь. забираясь по шаткой стремянке, он предусмотрительно подсвечивал фонариком телефона себе путь. устойчиво встав на ноги, он стал двигать имеющиеся коробки на верхних полках, чтобы туда смогли поместиться новые. в конце концов, им потребовалось много времени, чтобы завершить это дело: оно оказалось сложнее, чем можно было бы себе представить!
коробки были нелёгкие, перехватывать на весу их было не очень удобно, к тому же, спустя пятнадцать минут работы у конохи затекла шея. когда же пришло время спускаться вниз, ноги его дрожали так, будто он, обыкновенный проходимец, вдруг очутился в роли канатоходца, опасно передвигающегося под высоким куполом цирка. в какой-то момент его тело предательски дрогнуло и единственный источник света выскользнул из руки. упавший вниз телефон угодил дайшо прямо по носу, заставляя его отпустить стремянку, согнуться и болезненно промычать. через несколько мгновений нога конохи оступилась на шатающейся стремянке, а сам он полетел следом, уже готовясь к жёсткой посадке.
даже если закрыть глаза на образовавшийся шум, в том числе лязг стремянки, ударившейся о стену, приземление действительно оказалось не из приятных. хотя бы потому, что упал коноха прямиком на дайшо, неловко пригвоздив его к полу.
— чёрт, фонарик!
восседая на своём месте, коноха принялся суетливо рыскать руками вокруг, чтобы найти упавший телефон. дайшо под ним, кажется, прибило окончательно, поскольку он неподвижно лежал на спине и не издавал ни звука.
— дайшо, — осторожно позвал он, протянув вперёд руку. — дайшо, ты в порядке?
голос конохи звучал искренне взволновано. меньше всего ему сейчас хотелось обнаружить сугуру, истекающего кровью.
снаружи послышались какие-то звуки. вдруг кто-то открыл дверь, окликнул их… и в эту же секунду в маленькой и узкой каморке, где они едва умещались вдвоём, пытаясь не толкаться, загорелся свет.
— что здесь происходит? — послышался посторонний женский голос. — мы снаружи услышали шум. что вы, ребята, делали здесь в темноте?
потрясающе. всё это время здесь было электричество, просто они не нашли способа его включить.
каждый, кто сейчас вошёл бы сюда, помимо этой девушки, лицезрел бы весьма пикантную картину: дайшо — совершенно живой и даже почти невредимый — лежал на какой-то примятой коробке, а коноха сидел на нём сверху, по-детски щурясь от резкого света.
— тошинори-сан, как хорошо, что вы нашли… ай! дайшо, кретин, что ты творишь?!
оживший вдруг дайшо схватил коноху за предплечья и с силой столкнул себя, заставляя его прокатиться телом по деревянному полу, заваленному театральным реквизитом. вылетая из этой душной комнатушки на всех скоростях, он едва не сшиб с ног девушку, что пришла им на помощь. сердце колотилось, как бешеное. трясущимися руками он разблокировал телефон, взбегая по лестнице.
ты где сейчас?
сижу у этих сычей в студклубе
ачо?
куро, сукин сын, тецуро! даже по буквам на экране дайшо мог понять, что он что-то жевал в это время!
путь до кабинета, в котором располагался студенческий клуб, занял всего около двух минут бега. ноги дайшо, обычно обходящего это заведение за девять вёрст от греха подальше, сами его сюда привели. не церемонясь, он, задыхающийся и взбалмошный, ворвался в двери, приковывая к себе всё внимание одного преподавателя, очевидно, что-то обсуждающего с активистами, и куро, который так и застыл с шоколадным батончиком во рту.
— и-извините, — поспешно начал сугуру, придерживаясь за дверь рукой, чтобы не упасть. — там это… куро тецуро срочно вызывают в деканат. прямо сейчас.
лицо дайшо пылало огнём, но явно не от вранья. закрыв за собой входную дверь уборной (и что у него за тяга такая, запираться с мальчиками в туалете?), он буквально подскочил к окну и прилип щекой к прохладному стеклу, часто-часто дыша. куро, которого сюда практически притащили волоком, скромно остановился у стены, не решаясь подходить ближе. со стороны дайшо выглядел, наверное, сродни везувию, что в своё время уничтожил целый город. так вот, что чувствовали люди, смотря на то, как гибнут помпеи?
— кабинет декана теперь перекочевал в толчок из-за ремонта? — осмелился, наконец, не без иронии спросить тецуро. — по какому поводу истерика?
дайшо, упирающийся руками в подоконник, словно пытаясь что-то скрыть, обернулся через плечо и срывающимся, обречённым тоном проговорил:
— у меня стояк.
куро глупо моргнул.
— поздравляю, а я какое к этому отношение имею?
дайшо вспылил. отцепившись от подоконника, он развернулся к нему лицом.
— ты не понимаешь, блять, что ли?
— не понимаю, — честно признал куро.
— помоги мне! — почти прокричал дайшо, размахивая руками.
куро, отстранившись от него ещё дальше, ткнулся спиной в стену. его недоумение было совершено живым и искренним, настолько, что он почти столь же истерично прокричал в ответ:
— ты ебанулся что ли совсем? как я тебе помогу, придурок?!
дайшо, пару разу стукнувшись головой о дверцу кабинки туалета, вымученно простонал и скатился вниз, садясь прямо на холодный кафель. куро настороженно проследил за тем, как его длинные пальцы зацепились за волосы и с силой оттянули их.
— я больше не могу. это просто ебучая катастрофа! пока ты там жрал конфеты, я сегодня весь день таскался по университету, меня вечно чем-то запрягали. когда мы таскали эти сраные старые коробки, там не было света, мне пришлось подержать стремянку, мы стояли там с этим грёбаным фонариком, как самые настоящие дебилы, хотя на самом деле там легко включался свет, а потом телефон упал, и я тоже свалился, но это не самое страшное! самое страшное это то, что когда коноха свалился на меня сверху, мне не было больно — я почувствовал жуткий стояк в штанах и молился о том, чтобы он не почувствовал этого…
речь дайшо напоминала пулемётную очередь. на одном дыхании он выпалил всё, что мог, иногда не связно и не особо разборчиво, а затем выдохся и закашлялся, прочищая горло. куро, пытающийся собрать пазл воедино и уцепиться за какую-то логическую связь, присел на корточки неподалёку, переваривая полученную информацию.
— погоди… ты сказал «коноха»? мне не послышалось?
дайшо испуганно прикусил язык.
вот ведь блядство. сам не заметил, как на эмоциях проболтался.
— ты сказал, что у тебя встал, когда коноха упал на тебя сверху, — неверяще повторил куро. — так это коноха тот загадочный парень, на которого ты дрочишь? реально?!
— блять, да не ори ты так! — зашипел сугуру, беспомощно поднимая руку вверх и скрючивая пальцы, словно пытаясь придушить тецуро в воздухе.
куро, откинувшись на стену, шокировано уставился в потолок и нервно рассмеялся. он всё это время выслушивал нытьё дайшо, отвечал ему советами на сообщения, успокаивал, делился мнением, которое спрашивал у друзей, в том числе у конохи, чтобы теперь узнать, что эти двое на самом деле связаны подобным образом? да уж, жизнь и правда удивительная штука.
— ты ничего не скажешь?
— могу сказать только одно.
— что?
— ахуеть.
***
рассказать обо всём куро тецуро было определённо одним из самых провальных решений, которые только можно было принять за всю свою жизнь.
и дело было даже не в том, что тогда, сидя худощавой задницей на полу студенческого туалета, куро очумело рассуждал вслух о том, что дайшо сугуру — невероятного везения идиот, который на одной из их совместных тусовок каким-то образом страстно целовался с его близким приятелем, а теперь втянул в эту историю и его самого.
когда куро впервые узнал о проблеме дайшо, он, при всём своём возможном желании, не позволил себе повести себя некорректно. он выслушал его, даже оставил у себя ночевать, а после стабильно поддерживал словесно, время от времени подбрасывая какие-то умные комментарии и советы в мессенджере. но стоило ему осознать, что этот парень, образ которого столь глубоко засел в голове дайшо, коноха акинори, с которым он часто проводил своё время по воли сосуществования в общей компании — жизнь куро словно разделилась на «до» и «после». ему требовалось некоторое время для того, чтобы принять тот факт, что вся эта ситуация произошла и продолжала длиться у него буквально под носом, а он ничего не замечал.
коноха, целующийся с дайшо, вызывал в нём смутные ощущения, если не мурашки. ещё недавно, казалось бы, они и знать друг друга не знали, а потом вдруг неожиданно начали подозрительно себя вести, сталкиваясь в сомнительных конфликтах в стенах универа… ну конечно. и как он только раньше не догадался!
заглушить свои глубочайшие душевные раны, как несостоявшегося друга, куро удачно смог на чьей-то тусовке в конце недели, на которой некоторые студенты отмечали окончание испытаний в виде спортивного фестиваля и дня открытых дверей университета, к которому усердно готовились даже самые ленивые и непритязательные. и хотя до этого куро успел прочитать несколько нравоучительных лекций дайшо о том, что вечеринки с большим количеством алкоголя это сущее зло и на них нельзя без разрешения целовать поддатых мальчиков (и девочек), а потом днями напролёт мастурбировать на них, сам тецуро накидался так, словно это была последняя гулянка в его жизни.
у дайшо к судьбе было только три вопроса. во-первых, что пьяный в хлам куро делал в его машине? во-вторых, зачем он рассказал свой секрет этому кретину, не умеющему держать язык за зубами при малейшем попадании алкоголя в кровь? в-третьих, как получилось так, что сам дайшо не был пьян, а коноха акинори, причина его смутных страданий, ехал в автомобиле вместе с ними?
— куро, пожалуйста, — устало выдохнул он. — веди себя потише.
— коноха! о мой бог, ты тоже тут? — радостно протянул брюнет, широко улыбаясь. схватившись за передние кресла, он попытался протиснуться между ними. — как хорошо, когда все друзья в сборе.
коноха, слегка развернувшись, вытянул руку и ладонью с растопыренными пальцами надавил куро на лоб, заставляя плюхнуться обратно на своё место, чтобы не отвлекать дайшо от дороги, влажной после дождя. тецуро, обиженно что-то промычав, издал вдруг подозрительный звук, от чего дайшо нервно напрягся.
— слыш, кошак, ты мне салон смотри не запачкай ничем, иначе потом вылизывать будешь! — предупреждающе повысил голос водитель.
— отстань, — плаксиво ответил куро, показательно шмыгая носом.— ты мне, может быть, всю жизнь собой запачкал.
дайшо сердито шикнул и нахмурил брови.
— почему я вообще должен везти домой этого пьяного болвана?
— потому у него… — негромко начал было коноха, но оказался на полуслове прерван куро, который вновь повис на передних креслах руками, таинственно улыбаясь.
— потому что я знаю то, что тебе, коноха, даже и не снилось, — дайшо встревоженно взглянул в зеркало заднего вида. — ты сидишь здесь на этом переднем сидении крутой тачки, а знаешь, что её хозяин на самом деле постоянно думает, как бы теб-
теперь настала очередь дайшо отправлять куро назад. он оторвал одну руку от руля — хотя это было очень неудобно — и смачно залепил куро ладонью в лоб, заставляя замолчать и барахтаться где-то за их спинами. коноха взволновало оглянулся, проверяя, не расшиб ли товарищ себе голову ненароком.
— выметайся давай, — сказал сугуру, резко затормозив у его дома.
одной рукой похлопав себя по карманам в поисках ключей, а второй потирая ушибленный лоб, куро скорчил дайшо гримасу в зеркало заднего вида, словно им было пять.
— я запомнил номера, — серьёзно заявил брюнет конохе, который помогал беспрепятственно выбраться ему из машины. — если он что-то с тобой сделает, я заявлю в полицию.
приложив руку к голове, куро отдал честь и на пластилиновых ногах прошествовал к своему дому. когда он увидел невысокого парня, стоящего у двери в красной куртке, казавшейся ночью почти чёрной, то просиял.
— кенма, ты вернулся! котёнок, как я скучал, — куро тут же изменил голос и стал ластиться к парню прямо на улице. — они так меня обижали… неблагодарные.
уже из окна автомобиля коноха наблюдал за тем, как маленький, казалось бы, кенма за шкирку затаскивал здорового куро домой.
ночное небо было темнее обычного. накрапывал дождь. в машине без куро было тихо, а ещё тепло и уютно, если, конечно, не считать неловкой повисшей тишины между оставшимися наедине двумя парнями.
— спасибо, что ты согласился помочь куро, — тихо сказал коноха, пряча ладони в рукавах. голос от чего-то звучал хрипло. — я бы один его не дотащил.
— мы с ним квиты, — хмыкнул дайшо, выезжая со двора.
когда куро позвонил ему, была уже поздняя ночь, но дайшо чудом не спал и не послал его ко всем чертям. почему куро решил набрать именно его, всё ещё оставалось для дайшо загадкой, однако перед этим тецуро вызвал ещё и коноху, который взволновано примчался, думая, что тот умирает в чужом доме. умело шантажируя дайшо тем, что всё расскажет конохе, даже в таком состоянии куро добился своего: доехал домой быстро, комфортно, в тепле, целости и почти сохранности.
по конохе даже особо не присматриваясь можно было понять, что ему, как минимум, неловко находиться с дайшо при подобный атмосфере. чтобы как-то сгладить это, сугуру потянулся к магнитоле. сам же он не мог понять своих чувств: с одной стороны, он должен волноваться, находясь в такой непосредственной близости с конохой после всего, что недавно произошло, но с другой — где-то глубоко внутри ему хотелось растянуть это время, увеличить его.
— скажи адрес, — попросил дайшо, намекая, что готов отвезти коноху домой.
услышанное его разочаровало. он и не представлял, что коноха живёт так близко к их университету: в общей сложности до его дома можно было добраться не дольше, чем за десять-пятнадцать минут — дороги свободны. потому, прибегнув к маленькой хитрости, дайшо поехал объездным путём.
он следил за дорогой, а коноха, сначала долго задумчиво наблюдающий за тем, как его руки уверенно крутили баранку руля, отвернулся к окну, за которым мелькали фонари и сверкающие вывески рекламы магазинов. время близилось к двум часам.
— куда мы? — спросил коноха, увидев, что дайшо выворачивает на пригорок с вывеской круглосуточной автомойки.
— мне утром ехать на важное мероприятие, а из-за этого придурка я машину замарал, — дайшо безбожно врал. едва ли он проснётся позже обеда после ночной прогулки. — это не займёт много времени.
коноха смиренно поджал губы и снова отвернулся к окну, на которое упало несколько маленьких водных бусин. дайшо же, высунув руку с кредиткой через окно с водительской стороны, оплатил услугу через терминал, получил чек и покатил машину вперёд. через несколько минут они въехали в большой бокс, который ранее коноха видел только в кино: автоматические щётки и огромные валики тщательно промывали гладкие поверхности автомобиля. всюду жужжала вода и слышался шум приближающегося аппарата сушки. находиться в этот момент внутри автомобиля было необычно: коноха, словно маленький ребёнок, с интересом и мягкой полуулыбкой разглядывал всё вокруг.
дайшо, попытавшийся запихнуть смятый чек в бардачок, случайно вывалил оттуда несколько конфет в кислотно-зелёной шуршащей обёртке прямо на колени конохе.
— о, — улыбнулся светловолосый, разглядывая одну. — это же те самые жгучие шипучки-липучки?
— ага, — просто ответил дайшо, краем глаза взглянув на парня. — конфеты детства, иногда закидываюсь, когда курить хочется.
— они мне тоже нравятся, — одобрительным тоном сказал коноха, словно искренне радовался тому, что случайным образом обнаружил между ними что-то малость, но общее.
кисло-сладкие искринки заплясали на языке, спеша расстаять, как капли воды на лобовом стекле, которые смахивали «дворники».
коноха, которому вдруг стало жарко, стянул с себя джинсовку, уложил её на колени и почесал руку. только сейчас дайшо заметил на его локтях царапины, заклеенные пластырями. слова начали слетать с его губ быстрее, чем он успел понять, что собирался сказать.
— слушай, ты… — действующий на адреналине дайшо с осторожностью старался подобрать подходящие фразы. — я не хотел тебя тогда так толкать, ну, в каморке той. и вообще. извини, короче.
коноха удивлённо взглянул на дайшо. у него вышло, пожалуй, достаточно неловко, но зато вполне честно. молча кивнув, акинори растянул губы в слабой улыбке и отвернулся, чтобы спрятать её.
дайшо почувствовал непонятное облегчение в районе груди. пусть маленькое, но честно заслуженное.
когда они выехали с автомойки, время уже близилось к половине третьего, и коноха, при всей своей внешней сдержанности, совершено очевидно выглядел сонным и уставшим. они обменялись ещё несколькими фразами на отвлечённые темы, словно оба забыли, что происходило между ними и что их двоих связывало, а потом дайшо плавно остановился около его дома.
— спасибо, что подвёз, — сказал коноха, смотря в пол. он быстро накинул свою джинсовку на плечи и открыл дверь, впуская порыв холодного ночного воздуха внутрь.
— спокойной ночи, — вырвалось у дайшо, удивляя тем самым их обоих во второй раз.
что это было? у него что, какое-то расстройство личности?
когда коноха ушёл, дайшо устало закрыл глаза и откинулся головой на сиденье. машина у него была чистая, а внезапно проснувшаяся совесть — не очень.
тем не менее, сегодняшний небольшой трип по ночному городу удивительным образом показал, что они вдвоём могут спокойно говорить друг с другом, не желая как можно больнее ущипнуть и уколоть ядовитым словом. возможно, чего-то оно и стоило.
