***
Несколькими часами позже Фрэнк стоял посреди гостиной Рэя и ждал, когда тот вернется из спальни вместе с Рози и ее вещами, как вдруг получил свой первый и единственный отклик на вакансию. Ему предложили стандартную должность в команде работников Arby’s, который находился в пяти милях от его квартиры — то есть в сорока минутах на автобусе — и платили они на целый доллар больше минимально допустимой заработной платы за то, что Фрэнку придется терпеть все эти мясные сэндвичи, которые он даже не мог есть. Не совсем карьера его мечты, конечно. — Я могу над этим подумать? — спросил Фрэнк. На другом конце менеджер вздохнул и ответил: — Да, конечно. Мы даем вам один день, чтобы принять решение, после чего предложение поступит другому человеку. На фоне раздался звук столкновения двух металлических предметов, а затем последовал пронзительный крик. Фрэнк поморщился. — Ага, отлично. Спасибо вам большое. Усевшись на диван Рэя, Фрэнк начал грызть ноготь на большом пальце, пытаясь придумать, куда еще можно было устроиться, помимо высасывающей из тебя душу работы в забегаловке, но ни к чему так и не пришел. Очень мало компаний готовы были нанять отца-одиночку без диплома об образовании, но Фрэнку очень нужна была работа — и поскорее — а ужасная, выматывающая работенка в глазах суда в любом случае выглядела лучше, чем стабильное отсутствие денег. Через пару минут Рэй вернулся в комнату вместе с Рози на руках. — Эй, ты с кем-то разговаривал? Фрэнк объяснил ему всю ситуацию и затем непринужденно спросил: — Eclipce же не смогут меня нанять, да? Просто хотел убедиться, прежде чем продам свою душу фастфудному дьяволу. Фрэнк предполагал, что Рэй рассмеется и сразу же его пошлет, но, к его удивлению, тот задумчиво нахмурился, пока передавал Рози Фрэнку. — Я не з… хм. На самом деле, — сказал Рэй, садясь рядом с Фрэнком на диван. — Вроде бы одна девушка из отдела по рекламе собиралась уволиться. Может быть, ты смог бы занять ее место. Глаза Фрэнка чуть не выпали из орбит. — Стоп, реально? У них на самом деле есть вакансия? — Папа! — Как только Рози заполучила его внимание, она пристально посмотрела на пластиковое кольцо в ее ручках. — Мяч, — назвала она игрушку и засунула ее в рот. — Кольцо, — мягко поправил ее Фрэнк. — Кольцо. — Я сказал, может быть, — напомнил ему Рэй. — И эта работа довольно скучная. Тебе придется отвечать на всякие звонки, переписывать отзывы клиентов после концертов и все прочее. Да и зарплата там тоже, скорее всего, дерьмовая. — Чувак, я готов работать там за минималку! — рассмеялся Фрэнк, готовый уже расплакаться от облегчения. Он схватился руками за плечи Рэя и потряс его, чтобы тот наконец-то его услышал. — Да еб твою мать. Давай же, Торо, ты должен помочь мне получить эту работу. Пожалуйста? Рэй слегка улыбнулся в ответ. — Посмотрим, что я смогу сделать, — сказал он Фрэнку. — Но у меня есть условия. — Кацо? — спросила Рози, держа слюнявую игрушку перед лицом Фрэнка. — Все правильно, кольцо, — ответил ей Фрэнк, оставляя на лобике быстрый поцелуй. — Я что угодно сделаю, Торо. — Во-первых. Мне нужен номер Майки Уэя. — Что, хочешь пригласить его на свидание? — приподнял бровь Фрэнк. — Не хотел тебе говорить, но он уже занят. Впрочем, как и ты, друг. Рэй закатил глаза и скинул руки Фрэнка со своих плеч. — Нет, идиот. У него же есть группа, и я слышал, что они думали найти еще одного гитариста. Фрэнк заулыбался во все зубы. Рэй не решался вступить в музыкальную группу с тех пор, как сменил свой главный курс на бухгалтерию, чем Фрэнк до сих пор был недоволен. Пусть у группы Фрэнка и получилось добиться коммерческого успеха — скромного, но тем не менее — из них двоих Рэй был, несомненно, талантливее в игре на гитаре. Если бы Рэй не был настолько практичным, то его имя уже давно бы стало известным. — Ты его получишь, — согласился Фрэнк. — Какое еще условие? — А вот это тебе уже не понравится, — честно предупредил его Рэй. — Я хочу, чтобы ты поговорил со своей мамой… — Торо, — простонал Фрэнк. — …и я имею в виду, по-настоящему поговорил с ней, — продолжил Рэй. — Я уже устал смотреть на то, как вы двое постоянно делаете друг друга такими несчастными. Поэтому, как только ты поговоришь с ней обо всем том дерьме, которое вы наговорили друг другу за последние шесть лет, я расскажу о тебе своему боссу. — Он вздохнул, нахмурив брови. — Я знаю, что у тебя были причины оборвать с ней все контакты, ладно? Но, думаю, тебе все же стоит выслушать и ее сторону. Шесть месяцев назад Фрэнк, скорее всего, начал бы спорить с ним и, скорее всего, прокричал бы целый список из ошибок, совершенных его матерью, прямо Рэю в лицо. Но шесть месяцев назад Рэй бы не признал, что его мать причинила Фрэнку столько боли, как сделал это сейчас. — Хорошо, — ответил Фрэнк. — Договорились.***
Фрэнк позвонил Майки чуть позже тем же вечером, чтобы узнать, мог ли он дать его телефон Рэю. — Да, отлично, — ответил Майки. На фоне доносилось хныканье одной из его дочек и чуть более глубокий голос — Джерарда? — который разговаривал с ней, стараясь успокоить. Фрэнк все же постарался не думать о Джерарде, пока разговаривал с Майки. — Мы можем устроить что-то типа прослушивания на этой неделе. Фрэнк облегченно выдохнул, благодаря всех существующих богов, что Майки, ответив на звонок, не проклял его в качестве мести за то, что Фрэнк разбил сердце его брата. — Спасибо большое, чувак. Рэй просто с ума сойдет. — Надеюсь, ему больше повезет, чем мне, когда я пытался попасть к тебе в группу, — сказал Майки. — Оу, так и будет, — сказал Фрэнк, прежде чем понял, что его непосредственная уверенность в Рэе прозвучала как оскорбление в адрес Майки. — В смысле… мы тогда были козлами. Намного большими козлами, чем вы, ребята, когда-либо будете. Прости. — Он на секунду притих, покусывая щеку изнутри. — Ты ведь дашь Рэю шанс, правда? — Конечно, — ответил Майки, прозвучав даже немного обиженно. — Почему нет? Фрэнку казалось, что причина была очевидной, но он все же сказал: — Ну, знаешь, потому что Рэй все-таки мой друг. А я… Он позволил Майки самому догадаться, каким был конец предложения. — Я бы ни за что не кинул Рэя только потому, что ты кинул моего брата, — возразил Майки. Его голос стал тихим, словно он не хотел, чтобы те, кто находились с ним в комнате, его услышали. Фрэнк чувствовал себя полным придурком. — Я это знаю. Просто… — Ногой он нервно отбивал по полу неизвестный ритм. — Я бы не стал винить тебя, если бы ты так поступил. То есть, если ты вдруг хочешь послать меня нахер из-за типа братской солидарности или что-то вроде. — И если бы я так сделал, то ты бы этого заслуживал, — сказал Майки, вовсе не со злостью или укором, а словно это был элементарный факт. Фоновый шум от его детей и Джерарда стал затихать, а после совсем исчез, когда послышался звук закрывающейся двери. — Знаешь, он ведь рассказал мне о вашем уговоре. Фрэнк чуть не выронил из рук телефон, будучи удивленным больше не тем, что Майки обо всем знал, а тем, что Джерард проболтался ему быстрее, чем тот догадался сам. — Неужели? — Именно, — ответил Майки. — Вообще-то он рассказал мне об этом еще до вашей ссоры или что там случилось из-за чего вы расстались. — Ну, раз ты знаешь о нашем уговоре, то должен знать, что мы не «расставались». — Разве нет? — спросил Майки, прозвучав очень задумчиво. Фрэнку нечего было ответить. — Слушай. Фрэнк. — Майки прочистил горло. — Не говори Джерарду, что я тебе об этом рассказывал — не то чтобы ты вообще с ним разговаривал — но я не видел его настолько подавленным со времен, когда он только ушел в завязку. Джерард правда считал вас своей семьей; ты же понимаешь, что это значит? Он хотел быть с тобой. По-настоящему быть с тобой. — Майки вздохнул. — И, мне кажется, ты об этом знал. Самой ужасной вещью было то, что Майки оказался прав. Фрэнк не мог точно вспомнить, когда он понял, что чувства Джерарда к нему оказались подлинными, а не были частью их вынужденного спектакля, но к какому-то моменту Фрэнк просто привык, что кто-то с такой преданностью находится рядом с ним круглые сутки. С его стороны такое поведение было ужасным и манипулятивным, которое не должна была видеть его дочь. Тем не менее, все, что он делал, всегда было ради Рози, поэтому выяснение собственных чувств в результате превратилось в путаницу из благородных побуждений и болезненных последствий. В этом и заключалась проблема. Фрэнк сжал переносицу и прикрыл глаза, пытаясь справиться со стыдом. — Я не хотел, чтобы все так обернулось. — Сомневаюсь, что ты вообще думал о том, как все в конце концов обернется, — заметил Майки. Фрэнк обнял себя одной рукой, внезапно ощутив холод на коже, хоть сейчас и был почти июль, а в его квартире не было кондиционера. — Мне нужно идти, — сказал он Майки. — Скажу Рэю, чтобы он тебе позвонил. Он положил трубку, прежде чем Майки успел испортить его день еще большим количеством расстраивающей и неловкой правды.***
В доме его детства свет горел лишь в одном из окон, когда Фрэнк приехал сюда посреди позднего вечера прямо в грозу. Отлично. Значит, его мать была одна, а Фрэнку как раз не были нужны лишние уши. Капли дождя стекали вниз по его спине, пока он подходил к двери, а единственный зонтик прикрывал голову Рози, чтобы та не промокла. Он поднял руку, чтобы постучать по красному дереву, но перспектива ждать под холодным дождем еще целую минуту, пока его мать ответит, вынудила его позабыть ненадолго о правилах вежливости, поэтому он зашел внутрь. — Кто там? — раздался тревожный голос его матери, когда Фрэнк захлопнул за собой дверь и начал стирать грязь со своих ботинок о коврик. — Предупреждаю, у меня есть ружье! Фрэнк прошел на кухню, следуя за ее голосом. — Нет у тебя ружья, мам, — возразил он, увидев ее сидящую за столом с зажженной сигаретой в пальцах и бокалом вина. — Ты заставила папу избавиться от него, как только я научился ходить. Его мать подпрыгнула и повернулась к нему лицом. — Фрэнки! — Она драматично прижала руку к груди, демонстрируя свой испуг, но улыбка, которая едва ли проглядывала на ее лице, дала понять Фрэнку, что она рада его видеть. — Дорогой, ты меня напугал! Тебе следовало предупредить меня, что ты придешь. — Прости. — Он скинул с себя промокшую куртку и влажную сумку, закинув обе вещи на спинку стула, при этом кивая на сигарету в ее руке. — И с каких это пор ты куришь? Она взглянула на свои пальцы, словно впервые видела в них сигарету, после чего потушила ее в пепельнице, которая была далеко не пустой. — Знаю, ужасная привычка. Я бросила до того, как ты родился, но иногда приятно выкурить одну, просто чтобы снять стресс. — Она пренебрежительно махнула рукой. — Ничего особенного. Он и не придавал этому большого значения, помимо того, что он прожил с матерью под одной крышей целых восемнадцать лет и даже не догадывался, что она хранила в доме сигареты, не говоря уже о том, чтобы их курить. Что еще нового ему предстоит о ней узнать? Фрэнк хмыкнул и присел рядом с ней за столом, удобнее располагая Рози на своих руках. — Не знал об этом, — сказал он. — А меня ты на месяц посадила под домашний арест, когда узнала, что я курил в старшей школе. — И я все еще поддерживаю эту идею, — парировала его мать. Она сделала глоток из бокала с вином. — Вот только не говори мне, что не поступил бы так же, если бы поймал Рози с сигаретой в зубах. Фрэнк сначала хотел сострить, что был бы впечатлен, если бы полугодовалый ребенок умел бы курить, но он все же понимал, что его мать имела в виду. — Да, возможно, ты и права. Она вздохнула. — Неважно, милый. У тебя все в порядке? Тебе, конечно же, всегда здесь рады, но… Она затихла, предоставляя Фрэнку возможность закончить предложение целым рядом возможных вариантов. Но он не приходил сюда уже давно, но он не перезванивал ей вот уже месяц, но он вычеркнул ее из своей жизни, как делал это на протяжении нескольких лет между школой и рождением Рози. — Да, эм… — Фрэнк прочистил горло. — Я подумал, что мы могли обсудить некоторые вещи. Мы много чего друг другу не договаривали, да? И сейчас самое время все озвучить. — Он нежно провел ладонью по мягким волосикам Рози, и она уткнулась ему в грудь, практически засыпая. — Если ты не против. Его мать нахмурила брови, а одна ее рука не прекращала вертеть ножку бокала. — Конечно, Фрэнки, — осторожно сказала она. — Почему бы тебе не уложить Рози в другой комнате, и тогда мы сможем поговорить. Фрэнк кивнул. Рози засуетилась, пока он нес ее к кроватке в его бывшей спальне, но так и не открыла глаз, когда Фрэнк ее уложил. Несмотря на предстоящую тяжелую беседу, она была в безопасности и безмятежно спала, а это все, что требовалось Фрэнку, чтобы на его душе было спокойно. Когда он вернулся на кухню, на плите уже булькал чайник, а на столе стояли две чашки с чайными пакетиками внутри — ромашковый, если его мать все же придерживалась тех привычек, которые он запомнил еще из детства. Особенно судя по привычке к курению, от которой ей, видимо, так и не удалось избавиться, чай точно был ромашковым. Фрэнк вновь сел на стул. — Ладно, мам, — сказал он, наблюдая за тем, как его мать, стоя рядом с плитой, допивает остатки вина в бокале. — Давай поговорим. Она вытерла рот от капель рукавом и облокотилась на шкафчики позади. — Если ты хотел поговорить о том барбекю в прошлом месяце, то прости меня за то, что я сказала матери Джерарда. Ты мой сын, и отчитывать тебя перед другими людьми — это неправильно с моей стороны. — Однако это было не единожды, — нахмурился Фрэнк, будучи, конечно, благодарным за извинения, но все же этого едва ли было достаточно. — Просто… — Он вздохнул и с досадой провел рукой по волосам. — Как будто каждый раз, когда я пытаюсь что-то сделать, для тебя это все равно недостаточно хорошо. Я никогда не могу сделать правильный выбор самостоятельно. И, честно говоря, из-за этого я чувствую себя полнейшим дерьмом. Это всегда заставляет меня чувствовать себя дерьмом. И именно поэтому я не… поэтому мне тяжело находиться рядом с тобой. Вот. Он не думал, что будет настолько честен, но чем больше слов срывалось с его губ, тем меньше веса ощущалось на его плечах. Несколько лет ему приходилось гадать, поймет ли на самом деле его мама когда-нибудь те причины, по которым он решил, что их отношения с ней были слишком выматывающими, чтобы их продолжать, но прямо сейчас у него появится шанс это узнать. После его слов мама долгое время не отрывала взгляд от пола, ее губы сжались в тугую линию, а на лбу пролегла морщина. Затем чайник вдруг засвистел, и она быстро сняла его с конфорки и выключила плиту. — Я не знаю даже, что сказать, Фрэнк, — произнесла она, разливая кипяток по кружкам и нарушая, казалось, десятиминутную мучительную тишину. — Мне бы хотелось, чтобы я могла сделать больше, чтобы поддерживать тебя, но я старалась изо всех сил. В груди Фрэнка вспыхнула искра возмущения. — Вот только не говори мне, что ты старалась изо всех сил, — рыкнул он. — Скажи лучше, что ты не разочарована мной. Скажи мне, что я не облажался. Скажи мне… — голос подвел Фрэнка. — Скажи мне, что я сделал правильный выбор, когда решил оставить школу ради тура со своей группой. Он ненавидел то, как подобная честность заставляла его себя чувствовать, и как от этого звучал его голос, словно он был разгневанным ребенком, который при этом все еще отчаянно желал маминого одобрения. Но разве это было далеко от правды? Поставленный ей ультиматум на его решение бросить школу и ее отказ поддержать его в этом немного поубавил агрессию Фрэнка к его матери, потому что, в конце концов, она была права. Может быть, это не оправдывало ее изначальную реакцию, но все же это он оставил свою семью и друзей на добрых три года, упустив при этом последние годы жизни своего папы. Именно Фрэнк принял такое решение, а не его мать. Да, преждевременная кончина его отца не было виной Фрэнка. Он это понимал. Но если бы его мать сказала бы ему о том, что отец болен, то у Фрэнка была бы возможность вернуться и провести последние месяцы с ним. Но все же это Фрэнк был тем, кто решил уехать. Если бы он только немного подождал или попытался бы как-то наладить взаимоотношения между его родителями… — Дорогой… — Его мать села обратно за стол и положила руку на его ладонь. — Я не уверена, что смогу сказать тебе то, о чем ты просишь. У Фрэнка отвисла челюсть. — То есть ты все еще считаешь, что я сделал неправильный выбор? Он и сам был удивлен, насколько упрямо и грубо себя вел. Ее обидел этот вопрос, и она постаралась подобрать правильные слова, чтобы на него ответить. — Считаю ли я, что ты должен был закончить школу? Конечно же, и, думаю, ты теперь как родитель должен со мной согласиться. — Она рвано вздохнула, а ее глаза заблестели еще непролитыми слезами. — Но я не согласна с тем, как я тогда отреагировала. Это было несправедливо по отношению к тебе. Ты ведь все еще был ребенком и нуждался в моей поддержке, поэтому если ты больше никогда не сможешь принять мою помощь или… или мою любовь, то это только моя вина. — Прежде чем Фрэнк успел сказать ей, что это неправда, она продолжила. — Фрэнки, милый, думаю, я еще кое-что должна тебе рассказать. — У нее дрожал голос, а руки крепко обхватили кружку с чаем. Фрэнк тревожно сглотнул. — Ладно, что такое? Его мать отпила из кружки. Чай, скорее всего, был еще горячим, потому что Фрэнк к своему даже боялся притронуться, но на ее лице не отразилось ни капли боли. — Ты не должен чувствовать вину за то, что последовал за своими мечтами. Хорошо, дорогой? — Она шмыгнула носом и натянуто ему улыбнулась, пытаясь скрыть за улыбкой всю серьезность и тяжесть последующих слов. — Это то, чего хотел твой отец, до последней минуты его жизни. — Фрэнк не улавливал сути, пока она не продолжила. — Вот почему… вот почему он не хотел, чтобы ты знал о его болезни. На какое-то время после ее слов дом погрузился в абсолютную тишину, и только гудение машин на межштатной автомагистрали в миле отсюда звенело в ушах Фрэнка. Эта тишина доставляла больше боли, чем если бы ты врезался башкой прямо в выступающего, как случилось на одном концерте, куда Фрэнк и Рэй притащились еще в старшей школе. Такая тишина, которая сводила людей с ума. — Я тебе не верю, — сказал ей Фрэнк. — Он бы так со мной не поступил. Она вздохнула. — Он и не думал, что как-то неправильно с тобой поступает, — ответила она. — Ты должен понять, твой отец… он не думал, что умрет. Даже когда врачи предупредили его, что операция очень рискованная. За несколько лет до того, как отец Фрэнка скончался, у него начались проблемы с сердцем, которые вылились в несколько сердечных приступов подряд, случившихся буквально за пару месяцев. Он смог их пережить, однако, ему пришлось вернуться в Джерси, чтобы его бывшая жена о нем позаботилась. После чего возникший тромб прямо во время операции по замене клапана положил конец его жизни прямо там, на операционном столе. Операция, как рассказала ему тетя перед похоронами, должна была вернуть его отцу былую жизненную энергию и рвение. Он планировал присоединиться к местной джазовой группе после того, как поправится. Этот факт еще долгое время не давал Фрэнку покоя после того, как он покинул похороны за тридцать минут до окончания церемонии. — Почему ты мне не рассказала? — спросил Фрэнк. — Я думала, что это не те новости, которые тогда были настолько важны, дорогой. — Я не это имею в виду. — Пульс уже стучал у Фрэнка в ушах. Он не знал, как ему справиться со всей этой информацией, что теперь с ней делать. — Почему ты просто… заставила меня поверить, что ты… что ты не… Он никак не мог закончить предложение, но она все равно прекрасно его поняла. — Он был твоим отцом, который умер, — решительно сказала его мама, несмотря на дрожь в ее голосе. — И я не хотела, чтобы ты хоть на секунду засомневался в его любви к тебе. — Но, мам, — произнес он. — Из-за этого я стал сомневаться в твоей любви. Его мать кивнула. Одинокая слеза капнула с ее ресниц. — Знаю, — ответила она, беря его за руку и начиная поглаживать ее в своих. Ее ладони были теплыми от горячей кружки, которую она до этого держала. — Фрэнки, я знаю. И мне так ужасно жаль. — Я верю тебе, — ответил Фрэнк, когда снова нашел в себе силы говорить. И он на самом деле ей верил. Может быть, пока он не был готов ее простить — им еще со многим предстоит разобраться, вернуть все те годы утраченного доверия — но это вовсе не значило, что он не может снова ее полюбить. Это вовсе не значило, что он не позволит ей снова любить его.***
Фрэнк как раз допивал последние капли своего чая, который приготовила ему мама, когда одновременно случились следующие вещи: зазвонил его телефон, и Рози начала что-то напевать сама себе в его бывшей спальне. Его мама шмыгнула носом и потрепала Фрэнка по волосам. Последние двадцать минут они провели за разговором о своих проблемах, что само собой включало в себя немало слез. — Пойду проверю Рози, — сказала она. — А ты ответь на звонок. Оказалось, что звонила мисс Мэддокс. — Вы заняты в этот четверг? — спросила она Фрэнка со своим характерным пренебрежением к вступительным фразам и другого рода неважным разговорам. — Судья только что назначил внеплановое заседание. Фрэнк удивленно моргнул. — Что? Почему? — Черт его знает, — ответила мисс Мэддокс. — Скорее всего, другая сторона об этом попросила. Либо же судья Флеминг пришел к какому-то заключению, которое требует безотлагательных действий. Так вы сможете? — Я… ох… да, — ответил Фрэнк, размышляя над тем, что бы случилось, если бы он сказал «нет». — Отлично. Будем на связи, если я узнаю что-то еще. Если же нет, то увидимся в суде. Мисс Мэддокс отключилась прежде, чем Фрэнк успел что-либо сказать или спросить. Он знал, что она была занята — его адвокатесса была занята круглые сутки — и именно поэтому он считал себя везунчиком, что кто-то вроде нее согласился взяться за его дело еще и бесплатно, но боже ты мой. Она могла хотя бы что-то сказать, что бы его приободрило. Неужели краткое «уверена, они не заберут у вас ребенка через три дня» так уж подпортило бы ей график? — Милый, все в порядке? — спросила его мама, вошедшая на кухню вместе с веселой и болтливой Рози на руках. Девочка протянула ручку в сторону миски с фруктами, расположенной на столешнице, и сказала: — Бана ябака? — Что, как понял Фрэнк, было «банан и яблоко», которые она просила, разглядев их на тарелке. Фрэнк протянул руки и взял Рози. — Детка, давай мы перекусим чуть попозже, — сказал он, прежде чем перевести внимание на свою маму. — Эм, это была адвокатесса. — Он взволнованно сглотнул и слегка сжал в ладони маленький локоток Рози. — В четверг состоится еще одно слушание по делу. — У тебя же и так их было уже навалом, разве нет? — спросила его мать, снова отодвигая стул и присаживаясь рядом. — Где ты даешь показания и все такое. — Да, у нас было много доказательных слушаний. — Фрэнк устало потер глаза. — Но это будет немного другим. Как я понял, на этом заседании либо весь курс дела как бы развернут на 180 градусов, либо же придут к какому-то заключению. — Папа? Ябака? — снова попросила Рози, хватаясь за его волосы и потянув на себя. — Не сейчас, — ответил Фрэнк, пытаясь опустить ее руку. — Убери ручки, Рози. Она прижала ладошки к себе, ну, по крайней мере, на пару минут. — Что ж, это ведь могут быть хорошие новости, — сказала ему мама. — Или у тебя есть причины думать, что все пройдет плохо? — Не знаю, — честно ответил Фрэнк. — Их обвинения не прямо-таки необоснованные. В смысле, они посвятили все свое время, отведенное на дачу показаний, чтобы изобразить меня плохим отцом, наверное, любым возможным способом. Его мать понимающе хмыкнула. — Ну, я уверена, что любой родитель совершает ошибки. У них не может быть так уж много доказательств против тебя. — Что было абсолютной неправдой, потому что у судьи было много доказательств, и он часто их упоминал, но было приятно услышать от мамы эту слепую веру в его родительские способности, какими бы безосновательными они ни были. Его мать слегка хохотнула, скорее самокритично, чем весело. — По крайней мере, у тебя есть Джерард, правда же? Фрэнк затих, едва ли реагируя на то, как Рози снова дернула его за волосы. Его мама очень многое пропустила за тот месяц, что они не общались. — Нет, — ответил он. — Думаю, мы расстались. Она удивленно вздохнула и прижала руку ко рту. — О, Фрэнки! Мне так жаль, дорогой. Что случилось? Фрэнк вздохнул и рассказал ей сокращенную и немного измененную версию правды, оставляя лишь детали, сопровождающие их вымышленный роман. За этот вечер их с мамой отношения пережили уже достаточно потрясений. И при этом он все же продолжал раздумывать над словами Майки с последнего их разговора прошлым вечером, приходя к выводу, что хоть их помолвка и была подставной, возможно, их романтические чувства друг к другу не были такими уж выдуманными. — Какой кошмар, — сказала его мать. После этого она выпрямилась, а ее голос наполнился бодростью и энергией, которой не слышно было до этого. — Эй, а что, если я пойду с тобой, вместо него? Тебе бы было легче? Фрэнк кивнул и выдохнул, удивляясь собственному облегчению от ее предложения. — Хорошо, — ответил он. — Думаю, с тобой мне было бы легче.