***
Стëпа с Максимом не перестали дружить. Хотя с того утра последний почти неделю избегал Негрея, всё же был прижат к стене. Короткий разговор прошёл успешно – Стëпа согласился забыть тот случай, если Максим перестанет дальше бегать от него, как от огня. Монахов на такое сразу согласился. Ему самому не нравилось бегать от Стëпы, и он корил себя за это, но страх, что Негрей узнает то, что сейчас не должен, брал над ним верх, и ничего иного делать не оставалось. Обещания закрепили рукопожатием и ударом кулака о кулак, и с уже с этого дня всё вернулось на круги своя – Максим снова часто общался со Степаном, и в реальной жизни, и в интернете.***
– Всем удачи, ребят, – посмеялся Максим, смотря на три комнаты с камер, построенных специально для нового эксперимента. Сейчас он чувствовал себя злым учёным, который проводит эксперименты не над мышами и зайцами, а над людьми. В данной ситуации ему интересно посмотреть на реакции трёх разных людей на крики и жуткие звуки в течение суток. Сказал Максим пожелание не в микрофон, чтобы каждый слышал, а для себя. Это вырежется. – Эксперимент начался, – наконец изрек Мамикс, глядя в объектив камеры. И так медленно пошли часы. Единственное развлечение - слушать реакции парней, особенно Стëпы, на резкий громкий звук, но чтобы так развлекаться, надо было ждать подходящего момента. И, кажется, он зачастил. Свет в комнатах выключился, на его место пришло пугающее до мурашек звуковое сопровождение. Стëпе было не по себе. Он пытался всмотреться в темноту, перестать пугаться, но мозг и тело не слушались его. Казалось, что он вот-вот умрёт, так и не сказав ничего напоследок. Единственная правильная мысль сейчас – выбить эту чёртову дверь, найти Макса, высказаться, и умирать спокойно. Руки были моментально выставлены вперёд, и Стëпа медленными шажками двинулся вперёд. Дверь. Надо найти дверь. Спустя пару мгновений парень наткнулся на стенку, и идти было проще. Первая дверь привела его в туалет. Не то, нужна другая. Закрыв её, Негрей направился дальше. Удивительно, что на самом деле делал он всё это быстро. Пальцы нащупали ещё одну дверь. Она. Выбив с плеча преграду, Стëпа вылетел в ангар и выдохнул. Вдали свет, он успокаивал. Где-то послышались шаги, кто-то явно бежал, а потом они затихли. Видимо, оповестили о его выбывании, так как сразу на него бегут два оператора. – Нет, это.. – Стëпа смачно выругивается, указывая на комнату, в которой был заперт, но отдельно для камеры повторяет то же самое, только без мата. Его отводят в комнату, прилегающую к той, в которой сейчас сидит Монахов. Сейчас не то время, чтобы ехать домой. – Позовите Макса. Лëха кивает и удаляется. Пару минут, и в дверях показывается Мамикс, весь сердитый и.. волнующийся? Негрей попросил всех выйти, разговор был приватным. Сердце билось всё также быстро, как и в той комнате, всё тело потряхивало, язык не особо и слушался, но высказаться, а потом и, наверное, умереть, надо. – Макс. Максим. Я устал ждать, хочу, чтоб ты знал. Ты мой лучший друг, и я думал, что так будет всегда, но ошибся. Чёрт, ты нравишься мне. Да что нравишься, я люблю тебя! – выпалил Негрей, сжимая плечи старшего. Лицо Максима окрасилось в красный, глаза стали метаться из стороны в сторону, а нижнюю губу он уже несколько раз прикусил и облизал. – Стëп, прости, но тебе надо остыть. Ты на эмоциях, может, сначала ты успокоишься? – произносить это было невероятно больно, но так надо. Это всё было неправильным. Но таким запретным и желанным. Монахов тряхнул головой, отгоняя все мысли. Стëпа на него смотрел как-то странно. – Макс, я это уже давно понял! С того дня, как мы отправились на ту злосчастную крышу! Негрей начинал хмуриться. Злился. Максиму стало не по себе, его охватывали разные противоречивые эмоции, и он, не справившись с их усмирением, всхлипнул, закрыв глаза. Хотелось забыться и пропасть. Тёплые руки переходят с плеч на спину, притягивают его ближе, и нос утыкается в плечо Стëпы. Чувствуется знакомый запах. Стëпин шарф, от которого также пахло мятой и шоколадом. Как он мог забыть! И как мог не замечать это до сегодняшнего мгновения? – Стëп, – шепнул Максим спустя несколько минут молчания. – М? – Ты придурок.. Фраза не несёт никакой злобы. Между ними это было то же самое, что у парочек «Ты моё солнышко» или «Мой котёнок». – Хах.. Могу ли я считать это ответом на своё признание? – Сначала всё же успокойся, потом поговорим об этом. Обязательно поговорим. Монахов отстранился. Слёз уже не было, как и признаков того, что они вообще были. Ему пора было идти, и Стëпа понимал это. Эксперимент никто не отменял. – Встретимся завтра в полночь на крыше. Лишние уши не нужны. – И Максим ушёл. Стëпа кивнул ему вслед, хоть Мамикс уже и не видел этого. Стало легче и свободнее дышать. И умирать не хотелось. Лишь жить. Жить и радоваться, что у них может что-то получится. Негрей был уверен в том, что всё будет как по маслу***
У ног лежит открытый рюкзак, на бетонной поверхности термос с кофе. Стëпа не хотел спать, потому травил себя кофеином. Думать о том, что страх высоты его до сих пор не покинул, вообще не хотелось. Красота ночного Новосибирска завораживала, успокаивала. По крайней мере, его уж точно, так как Максим, когда побывал тут в одиночестве, был напуган до усрачки. Негрей отхлебнул кофе и нахмурился. Одному пить его от слова совсем неинтересно, а Монахова всё также нет, хотя на часах уже пятнадцать минут первого. Сзади послышались шаги, и Степан обернулся. В голове сразу прозвучало: «Тут уж не про говно говорить надо, а вспомнишь солнышко, вот и лучик..» На лице появилась лёгкая улыбка – Негрей беззвучно усмехнулся своим мыслям. – Здорово, – поприветствовал Максима Стëпа, протягивая руку. Монахов тут же отреагировал, поздоровался и покорно обменялся рукопожатием с другом. – Так.. Зачем ты меня звал именно сюда и именно в это время? Могли бы сразу после эксперимента поговорить, разве нет? – Нет. Уж лучше тут, где, как ты и сказал, всё началось. – Максим сглотнул. Коленки предательски дрожали, голос не слушался, а руки, что уже нахожились в карманах куртки, яростно сжимали и перебирали сложенные в несколько раз бумажки, которые давали промоутеры – совесть не позволяла отказать или выкинуть в тот же момент. Да и сейчас они немного успокаивали. Мамикс судорожно вдохнул и поднял взгляд. Зелёные, горящие испугом и надеждой, глаза в тот же момент наткнулись на карие, что были пропитаны нежностью, лёгким переживанием и.. любовью. Нет, он не мог ни за что отказать ему! Снова вдох, и Монахов готов был начать, но Стëпа начал первым: – Послушай, чел. Ты мой друг. Лучший друг. Я пойму, если ты и сейчас откажешь мне, но всё, что я сказал тогда, после своеобразного «побега».. – Правда.. – шепнул экспериментатор, тем самым не забывая в отместку перебить Стëпу. Прокашлявшись, Максим сказал чуть громче: – Правда. Чего греха таить, я не откажу тебе. Хотя для меня это всё равно как-то.. Странно и необычно. Стëпа усмехнулся и раскинул руки в разные стороны, приглашая к себе в объятия. Два медленных шага были преодолены, и Максим, уткнувшись щекой в плечо Стëпы, выдохнул, когда тёплые, большие руки младшего обняли его. Снова запахло мятой и шоколадом. Интересно, у Стëпы всё так пахнет? Монахов вынул руки из карманов и обнял Негрея в ответ, тихо усмехаясь произошедшему. – Макс? – послышался шёпот Степана. – М? – Ты будешь?.. – Буду. – Максим снова перебил его. Стëпа не обиделся, не расстроился. Тут действительно не нужно много слов. – А кофе будешь? Раздалось тихое «Угу», и Негрей, отпустив старшего, налил ему напиток во вторую чашку – Подождём рассвет, сегодня утро безоблачное будет, – протянул Максим. Рядом раздался выдох. Стëпа расслабился. Хотя, будем честны, он не особо и переживал, а лишь был уверен, что всё пройдёт так, как предполагалось. Макс тихо посмеялся, отпил кофе и стал смотреть вдаль, на ночной город. Определённо, сейчас, когда рядом Степан, в руках тёплый напиток, а на душе спокойно, Монахов чувствовал себя умиротворенно. Солнце пока и не думало подниматься, всё же на улице была зима, а не лето, потому парни просто стояли и молчали, ожидая рассвет. Рядом снова повеяло мятой и шоколадом, и Стëпа, ни капли не смущаясь, приобнял Максима за плечо. Всё же теперь он мог так делать. Щёки Монахова покрыл лёгкий румянец, и он, чтобы хоть как-то его оправдать, вновь отпил кофе и выдохнул, как бы показывая, что оно вот так согрело. Негрей лишь посмеялся с этого. Казалось, прошло не так уж и много времени, как наконец поднялось солнце, но на деле было уже не около часа ночи, а утро. И, видимо, уже где-то часов так семь-восемь, так как можно было увидеть вдали очертания школьников, идущих на занятия в такую рань и холод. Максим окончательно замёрз, даже какие-никакие объятия Стëпы не грели, что уж говорить о кофе, который закончился также слишком быстро. Парни ушли с крыши лишь тогда, когда солнце полностью показалось из-за горизонта. Решили поехать к Максу, хоть до него было не так уж и близко. Почему именно к нему, а не к Негрею – никто не знает, но решение было уже принято. Стëпа вызвал такси, назвал адрес и, дождавшись смс-ки с описанием их машины, убрал телефон в карман. Монахов рядом с ним уже старался как-то прогреть руки и лицо. Сибирь со своими морозами никого не щадила. – Десять минут, и машина будет на месте, – спокойно сказал Негрей, стягивая с себя шарф, чтобы намотать его на старшего. – И привыкай одеваться теплее, не в Сочи живёшь ведь, окей? Слышиться тихое угуканье, и Мамикс кутается в шарф парня. Так становится чуть теплее и более вероятнее дождаться такси.***
– Ух, чёрт, кажется, я обо что-то ударился. – Ты мне на ногу наступил, Стëп, слезь! – Чёрт, прости, вообще ничего не вижу.. Тихий щелчок, и тьма уходит восвояси. Максим щурится, яркий свет всегда бил ему по глазам. Стëпа лишь пару раз моргнул, и всё прошло. – Не замечал, что у тебя так темно в квартире. – Да всего лишь шторы окна закрывают, не более, – отмахнулся Макс. Рядом послышалось цоканье когтей о линолеум, и из комнаты вышел Джеки, а за ним и Фея. Видимо, парни были слишком громкими, раз смогли разбудить и кошку. Уличная одежда отправилась на вешалку, и парни прошли вглубь квартиры. Уже не так уж и тихо, так как теперь в ногах кружилась собака, которая хотела получить своего внимания. Стëпа, сдавшись, сел на пол рядом с Джеки и стал тискать его, приговаривая, кто тут хороший мальчик. Макс сел на диван в гостиной, устало выдыхая. Спать-то и не особо хотелось, скорее просто подремать, откинувшись на спинку дивана под тихое мурчание кошки над ухом, но, будем честны, и от полноценного сна Монахов бы не отказался. – Макс, ты же помнишь, что ты должен правильно спать? – спросил Негрей, пересаживаясь уже на диван рядом со старшим. Мамикс глянул на Стëпу и кивнул. – Тогда поздравляю, чтобы наладить режим, тебе надо не спать сегодня как минимум до восьми вечера. Иначе всё опять полетит коту под хвост. – Чего? И что ты мне предлагаешь тогда делать всё это время? – Смотри, есть компьютер, есть плойка, есть телефон, на котором у тебя много игр, скачанных для рекламы, есть книги. Есть куча вариантов что поделать, чтобы скоротать время. Да и есть ещё и я, если ты не забыл. – Ну, тебя забыть невозможно, – посмеялся Максим, заглядывая в глаза к Стëпе. – Естественно, потому что я чертовски привлекателен, сексуален, красив, молод, горяч, амбициозен и.. – Очень-очень скромный, как я погляжу. – Да, это всё я! Вот такой вот я Стëпа, понятно, Максимушка? – Понятно, Степанушка, – шепнул Максим и, краснея, притянул Негрея к себе.